Rock-n-roll lifestyle

В предыдущих главах, как внимательный читатель мог заметить, сестру Саму зовут Айна. Это имя ей дано не потому, что мне так захотелось, а потому, что так сообщал источник. Уточняя несколько деталей к 18 главе, я внезапно обнаружила на Википедии, что детей Эве зовут Саму, Санна и Сантту (забавно, да), так вот, я не знаю, какому источнику мне верить, но в этой главе сестра Хабера названа Санной. Если кто-то располагает более-менее достоверной информацией по этому поводу, я буду признательна за помощь. Автор изо всех старается быть достоверным по поводу описываемых событий, пробивает имена, пароли и явки, сверяется с картой и компасом, чтобы логика повествования не оказалась притянутой, а читатель разочарованным. Лучи добра и приятного чтения! P.S. нет, это не аттеншонхоринг, нет >.< отзывы и лайки стимулируют процесс написания Мне казалось, что спать мне хочется больше всего на свете. Даже больше, чем Саму Хабера, особенно учитывая то, что в тот самый момент он обнимал меня за талию и горячо дышал куда-то поверх затылка. Однако я ошиблась. Поспать мне удалось всего два часа, и я была немало удивлена своим пробуждением. Открыв глаза, недовольно потянулась к телефону. Будильник, заведённый на одиннадцать вечера был на месте, а часы показывали начало пятого. Ну, надо же. За окном было светло. Облака, встретившие нас утром, точнее, в первой половине дня, уже рассеялись. Через приоткрытую дверь на террасу в комнату пробивался тёплый летний ветер и пение птиц. Я улыбнулась хорошей погоде и подумала, что Саму неимоверно этому обрадуется, когда проснётся. Если, конечно, к вечеру с залива опять не набежит сырость, и всё не промерзнет… От напрочь сбитого режима сна и огромной разницы во времени с Лос-Анджелесом у меня не на шутку разболелась голова. Я хотела была снова закрыть глаза и попытаться заснуть, но поняла, что всю мою сонливость как рукой сняло. С полчаса провалялась в кровати, стараясь особенно не шевелиться, чтобы не разбудить безмятежного Хабера, но потом напрочь отлежала себе левый бок и пришла к выводу, что волей-неволей нужно вставать. Выкручиваясь, точно заправская гимнастка, из-под руки Саму, я не смогла на секунду не замереть, пускай и не в очень удобном положении – стоя на одной ноге, будто фламинго – чтобы запомнить, точно сфотографировать его в своей памяти. Растрепанные светлые волосы на темной ткани наволочки, “Choose to be me”, браслетом обхватывающая левое плечо выглядывает из-под уголка одеяла, рот слегка приоткрыт. Пришлось подавить в себе сильнейшее желание броситься на него с поцелуями, ведь будить Хабера было бы подло и опрометчиво. Сдерживаясь, я отошла на шаг и, балансируя на цыпочках, смогла увидеть, как Саму во сне дернул уголком рта пару раз, точно улыбаясь, и издал тихий не совсем внятный звук. Я улыбнулась и вышла. Интересно, что ему снится? Дома делать было откровенно нечего. Кроме, разве что, отсидки в интернете, который мне порядком уже наскучил, или просмотра телевизора, которого я избегала последние пару лет. Можно было бы и почитать, но осилить финскую литературу мне не казалось возможным. Книги на русском в силу сумасшедшего графика я себе так и не достала. Убраться? За меня всё и так уже делает Марта. Для очистки совести я совершила обход квартиры, но всё как всегда лежало на своих местах. Взгляд привычно скользил по гладким деревянным полам, светлым стенам, тяжелым шторам и высоким стеллажам. В «кабинет» Саму ака склад гитар, я не проходила. У двери стоял футляр с новеньким, привезённым из Калифорнии инструментом, но вовсе не он остановил меня. Почему-то показалось, что эта комната – пространство слишком личное, и забираться туда без позволения хозяина будет варварством. Саму был со мной предельно откровенен, не бывало такого, чтобы он отказался отвечать на какой-либо заданный мною вопрос, но так или иначе я чувствовала, что за темной дверью скрывается то, чего словами он мне объяснить не может, это можно было только почувствовать. Бестолково разглядывая паркет под своими босыми ногами, я наконец-то решила, что лучшим выходом для меня будет прогулка. Достала что-то из неразобранного чемодана и, стараясь не шуметь ключами, вышла из дома. Машину решила не брать, хотелось размеренного путешествия на трамвае. В ушах играл инди-рок, люди появлялись и исчезали со своих мест. Через минут 15 моё путешествие привело меня к Туомионкиркку – церкви Судного дня, высшей точке города. Построенный ещё при Александре II, некогда православный белоснежный собор величественно возвышался над заливом. После дома (да, теперь квартира Саму для меня дом), это было моим самым любимым местом в городе. Я, наверное, консервативна до пошлости и неоригинальна до мейнстрима, но почти во всех городах, которые мне удалось посетить, моими любимыми уголками становятся наиболее посещаемые туристами достопримечательности. Дело и в том, что красота подобных строений проверена веками, и в том, что появляясь там, я всегда подхожу к ним без спешки и туристского азарта. Гуляю так, как будто мне некуда спешить, наслаждаясь тем, что могу прийти на площадь перед собором хоть три раза на неделе, поэтому что я в Хельсинки не чужая, потому что я прочно и надолго в финской столице. И тогда мне казалось, что видя во мне свою, сердце города говорит со мной. Глупо, наверное… Я усмехнулась своей нелепой спонтанной поэтичности, достала телефон и, наведя ракурс на звездный купол собора, сделала снимок. Спонтанное стремление к блоггингу меня подвело. Группа русских туристов, чьего экскурсовода я слушала краем уха, предоставленная сама себе на 15 минут перед отъездом автобуса, потянулась за фотоаппаратом. Миловидные девушки лет 17 тоже решили прибегнуть к сервису Инстаграма, чтобы сопоставить две картинки, а также время поста, им не потребовалось много времени. И вот, замечая боковым зрением, как они начинают озираться и шушукаться, поглядывая в мою сторону, я начала глубоко жалеть о содеянном и продумывать план к отступлению. «Не-е-е-ет, - мысленно протянула я, - конечно, они не станут подходить! Саму же рядом нет. Зачем им я? Я же сама по себе никакой публичной ценности не представляю… Так только, обсудят, что в жизни я ещё меньше ростом, а в плечах, наоборот шире, перетрут мне кости на предмет: настоящая ли у меня форма носа, да и поедут дальше по своей экскурсионной программе». Неверно. Стоило мне немного расслабиться и, делая вид, что я ничего не заметила, развернуться, чтобы пойти домой, как за моей спиной раздался оклик: - Анастасия, подождите! Я нехотя обернулась. Стройная блондинка – самая инициативная из всех – уже бежала в мою сторону, остальные две девушки тянулись за ней. Я вжала голову в плечи. Нет, это не входило в мои планы. Никогда. Да какая разница: чья я там девушка? Я представляю ценность как личность сама по себе, но это, безусловно, ценность другого рода, не та, когда на улице тебя узнаю и останавливают для непонятных целей. Помниться, Саму когда-то говорил, что уйдет со сцены, когда его популярность станет настолько велика, что он не сможет купить туалетной бумаги, не будучи узнан в магазине. Что же, пора передать ему, что первый тревожный звоночек уже прозвучал… - Анастасия, вы… - девушка смотрела на меня широко распахнутыми серыми глазами, задыхаясь, то ли от счастья встречи, то ли от бега, и, очевидно, совершенно не знала о чём со мной говорить. Вспомнилось, как в 16 лет мне снились такие же сны про Хабера. Я встречала его в самых неожиданных или, наоборот, довольно типичных для рок-музыканта местах, но терялась, язык не проворачивался, английский начисто отшибало, так что я так подойти и не решалась… Но это были только сны, а сейчас вот ко мне подошли на самом деле. «Чёрт, - мысленно проскулила я, - Хабер, ну почто ты дома остался спать? Как мне-то эту ситуацию решить? У меня нет и не должно быть фанов, я совершенно не умею с ними общаться!» - Вы что-то хотели? – с дежурной, немного надменной улыбкой поинтересовалась я у девушек, не зная, что ещё лучше придумать. - Мы… - замялась она, не понимая, злюсь ли я на них, – просто… Мы поздравляем вас от всей души! Очень счастливы за вас и господина Хабера… Я рассмеялась в голос, чем повергла девиц в лёгкое недоумение. - Он не любит, когда его зовут господином, - теперь я была искренна и весела, чем сильно обрадовала блондинку. У неё буквально камень с души свалился. – И спасибо. - Пожалуйста, - тихо и восторженно продолжила она. – В общем, вы могли бы передать Саму, что мы его очень любим? - Конечно, девочки, - мне становилось веселее с каждой минутой, миссия почтового голубя показалась мне занятной, но немного обидной. – Всего хорошего, и знайте, Саму будет очень приятно. - Подождите!.. Я удивленно остановилась. - Вы не могли бы нам подписать кое-что? – мне протянули ручку и салфетку из Старбакса. Ну, надо же! Онемевшей от удивления рукой я что-то расчертила на тонкой бумаге, которая дважды порвалась под нажимом ручки. Девчонки сделали селфи на фоне пораженной меня и радостно умчались к автобусу. Я на автопилоте двинулась домой, памятуя о том, что Хабер до болезненности не любит просыпаться один. Сидеть дома, пусть и без дела, после случившегося было в четыре раза приятнее. Моя паранойя потихоньку набирала обороты. Бывали пару лет назад проблемы с тем, чтобы выходить из дома одной, и вот сейчас, поскуливая, я прикидывала, что скоро это может вернуться. Саму проснётся, а я обрадую его новостью о том, что его девушка сумасшедшая. Я сделала себе чаю, достала уже давно не виденные мою книжки по финскому и разлеглась на диване, пытаясь вновь вернуться к стабильному изучению языка. Но, путаясь в склонениях, я упорно набредала на одну и ту же мысль. Поразительно до какой степени моя жизнь сейчас зависит от Саму. Я буквально рассыпаюсь на части, если его нет рядом. Ною вот сейчас, изнемогаю, хотя он просто спит в соседней комнате. Я могла бы просидеть с ним в четырёх стенах хоть до самой смерти, но не могу прямо сейчас хоть как-то себя развлечь, хотя у меня в распоряжении целый огромный город… Около половины девятого вечера я отложила учебник, понадеявшись, что какие-то свежие знания всё же отложились в моей голове, и пошла сделать себе свежую чашку чая. Пожалуй, надо было бы выпить её, а потом пойти и снова залезть в постель под теплый бок Хабера, чтобы быть с ним рядом, когда прозвонит будильник. На этой мысли я и зависла с остывающим чаем на столе и раскрытым словарём на груди. Разбудил меня уже Саму, нежно фырчащий точно ёжик мне на ухо. - Боже… - поморщилась я, просыпаясь и понимая, что голова в этот раз просто раскалывается. - Что случилось? – поинтересовался Хабер, но особого беспокойства в его голосе я не слышала. – Я, знаешь ли, был ну самую малость удивлен, когда проснулся один, а ты одетая спишь на диване. Я начал храпеть, и ты поэтому сбежала? Так надо было посвистеть… - Ай! – я выдавила из себя небольшой смешок и тут же схватилась за голову опять, - Саму успокойся, ты не храпишь и прекрасно об этом знаешь. Дело тут в другом. Это долгая история, я тебе по дороге расскажу. - Ну, ладно, - внимательно приглядевшись ко мне кивнул он. – Ты есть хочешь? - Нет, - выдохнула я. – Честно, я хочу аспирина. И спать. Но не могу заснуть из-за головной боли. - Ты из-за этого проснулась первый раз? – озабоченно поинтересовался Хабер. – Не знал, что у тебя проблемы со сном… Настало его время угощать меня шипучими таблетками. - Раньше у меня и не было проблем со сном, - борясь с покалыванием в носу, вызванным углекислым газом в стакане, отвечала я. – Но мы ведем весьма изматывающий образ жизни, и вот как оно получилось… Через несколько минут моё ужасное состояние самоликвидировалось. Причем сделало это так же внезапно, как и появилось. В полночь мы с Хабером в полной боевой готовности, используя неразобранные после Штатов чемоданы, забрались в его BMW и выдвинулись в путь. Ехать по ночной дороге с откинутым верхом, теплым ветром, хорошей музыкой и любимым мужчиной было невообразимо прекрасно. Спустя два часа пути, я вспомнила и поведала Хаберу о своих приключениях, он посмеялся и ободряюще похлопал меня по руке. Я уставилась вперёд на тёмную линию горизонта, освещённую мутным желтовато-оранжевым светом фонарей, цепочкой тянущихся вдоль дороги. Свет фар выхватывал белые куски дорожной разметки. Мы ехали быстро, около сотни километров в час или даже больше, но в тёплом ночном воздухе и почти полной тишине тёмной дороги скорость почти не чувствовалась. Саму был сосредоточен, но спокоен. Его светлый профиль с трепещущими на ветру волосами чётко прорисовывался на фоне мелькающего сине-зелёного полотна леса. Я медленно выдохнула, вслушиваясь в тихо игравшую из приёмника Late Goodbye от других финских музыкантов Poets of the Fall. Чуть ниже сползла по светлой коже сидения, откинула голову назад, чтобы ремень безопасности не давил на шею, и сама не заметила, как снова уснула. Проснулась я, очевидно, уже парой часов позже, когда моя голова резко обрушилась на плечо. Встрепенулась, часто заморгала и шумно выдохнула. Саму усмехнулся, бросив на меня короткий взгляд, а затем снова начав следить за дорогой. - Который час? – севшим голосом, поинтересовалась я, пытаясь совладать с не пойми откуда взявшимся головокружением. – Ах да, половина пятого… - промямлила я, увидев цифры, выведенные на приборную панель. Саму усмехнулся ещё раз, но всё еще был молчалив. Абсолютную тишину, воцарившуюся вокруг, нарушало только шуршание шин и пение просыпающихся птиц. Справа от меня, там, где расступилась сплошная полоса леса, медленно и царственно поднималось далекое скандинавское солнце. Хабер начал тихо что-то мурлыкать себе под нос, я сфокусировалась на нём и попыталась прислушаться. Что-то в последнее время восприятие мне отказывает… Тут я узнала мелодию. И готова была поклясться, что моё сердце остановилось секунды на две. Господи… - Take a look into these eyes, `cause my heart is beating for you tonight, heaven is open for us again, and it takes you and me into it`s arms, and it takes you and me… - начала выводить я своим слабым и сбивающимся голосом. - Well, its you by my side I can shine I`m complete I`m divine, you next to me I believe that we can make it till the end, - подхватил Хабер во всю силу своего прекрасного голоса. Он пел в этот момент не для меня. Скорее для себя, просто потому, что момент был настолько чудесен, что иначе выразить его блаженство было просто невозможно, ровно как и промолчать. Нужно было сделать что-то, чтобы он запомнился, точно отпечатался в памяти, будто бы вырезался в ней. Потому что был настолько волшебен, что, если бы не сделать этого, он ушел бы как сон, и даже сама себе я не смогла бы доказать, что он был реален. - Почти приехали, - наконец обратился ко мне Саму. Я почувствовала, как подскочил пульс, а ноги постепенно начали неметь. Нет, господи, нет, за что! Я не выдержу знакомства с семьей Хабера. Нет-нет-нет. Чем я это заслужила? Я нервно сглотнула. - Не переживай, - ласково протянул Саму, - ты им понравишься. Что-нибудь знаешь о них? Я закатила глаза, припоминая. - Твою маму зовут Эве, она главный редактор собственного журнала, у тебя есть сводный брат лет двадцати, сестра, с которой мы сталкивались, но пока не виделись, она на семь лет младше тебя, племянница Каисса, ей около 9, бабушка, у которой стоит твоя девчачья фотография 18 лет от роду и… всё, больше не знаю ничего, - развела руками я. Хабер довольно улыбался. - Уже неплохо. Что же. Брата зовут Сантту, и, ну… он твой ровесник, - ощущения от этого факта у нас обоих были странные, - Каиссе 10, фотография не девчачья, она времён службы на флоте, я в военной форме вообще-то, а бабулю зовут Берта. - Хорошо. Не знаю, как мне это поможет, но ладно, - я изо всех сил вцепилась в ладонь Саму. - Всё будет отлично. Не о чем волноваться. - Ты часто привозил сюда девушек? – нервно ляпнула я. - Последний раз в прошлом году мы навещали родителей с Вивиан, а познакомились они года три назад. Не знаю, часто ли это… - Саму звучал отстраненно, я десять раз пожалела, что спросила. Мы припарковались во дворе уютного скандинавского домика на берегу озера. Надо было выходить. Хабер довольно хлопнул дверью, а меня вот ноги не несли. Саму обошел машину по кругу, открыл пассажирскую дверь и помог мне выйти. Я стояла, бестолково переминаясь с ноги на ногу, думала только о том, как надо дышать, боясь отлипнуть от темного бока машины. Что-то насвистывая себе под нос, Саму принялся доставать чемоданы из машины. Встречать нас пока никто не выходил, должно быть, все спят. А мне хотелось утопиться в озере от страха, лишь бы только мне не пришлось проходить через это испытание. Внезапно дверь тихо открылась, и на крыльце появилась сухонькая, седая как лунь старушка. С ясными глазами, точь-в-точь как у Саму. Я быстро повернула голову в её сторону, она мне улыбалась. Хабер поставил чемоданы на землю, перепрыгнул пять ступеней крыльца одним махом и заключил бабушку в свои огромные объятья. Я улыбнулась, борясь с нервной судорогой. Саму что-то мурлыкал своей бабушке, она привстала на цыпочки, затем освободилась от него и поманила меня морщинистой, но изящной рукой. - Что стоишь, как оленёнок перепуганный? – спросила она меня по-фински. Не знаю, что случилось со мной, но я прекрасно поняла всё, что она мне сказала. Миллиметровыми шагами я приблизилась. - Здравствуйте, Берта… - путаясь в ударениях, промямлила я. – Очень рада встрече. - Здравствуй, здравствуй, Стасия, - мне безумно понравилась, как легко она тянет моё имя, без первого «А». Саму делал это иначе, громко, немного требовательно. – Ну-ка, поворотись! – попросила Берта, поворачивая меня за протянутую для рукопожатия руку. На удивление, для восьмидесяти с лишним летней старушки, она обладала поразительно крепкой хваткой. - Ох, молодец, Саму, - одобрительно кивнула она. – Хорошую девушку себе выбрал. Красивая, только маленькая больно, для того великана, как ты. Хабер что-то пробурчал в своё оправдание, но я не разобрала, увлеченная Бертой. - Впрочем, не важно, - махнула она рукой с опаловыми перстнями, - удобнее на руках носить будет! Её улыбка озаряла, как восходящее солнце. Я робко улыбнулась в ответ. - Да не пугайся же. Я не дам тебя в обиду. Ты хорошая, как сосна, высокое, доброе дерево. Вижу это по тебе, - Берта похлопала меня по плечу и прошла в дом, приглашая следом. - Минутку, - проронил Саму и снова слился за багажом. Немного шаркающей и неуверенной походкой Берта провела меня на темноватую кухню. Весь свет сейчас был в гостиной. Открыв желтые шторки, она принялась заваривать чай, напевая себе под нос какую-то незнакомую мне мелодию. Но походило это на нечто из 50-тых. - Садись-садись, - не оглядываясь на меня, она кивнула на деревянный стул. – Чаю выпьешь со мной, Стасия? Правду говорят, что старики встают рано. Хорошо, что вы приехали, теперь у меня будет компания. Как мне показалось, Берте было не слишком важно: отвечаю я ей, или нет. Она просто чувствовала мою реакцию, и от этого с ней было просто и очень приятно общаться. Гремя чемоданами, через порог перевалился Хабер. - Саму, тише! – возмутилась Берта. – Ты сейчас весь дом на ноги поставишь! - Прости, ба, - вжимая голову в плечи и то ли от этого, то ли от присутствия бабушки, превращаясь в маленького мальчика, каялся Саму. – Я сейчас. Быстро и очень осторожно. Поднимая чемоданы вверх по лестнице на цыпочках, он скрылся на втором этаже. - Маленькая спальня, - тихо напомнила Берта. - Понял, - шёпотом отозвался Хабер. Старушка покачала головой и поставила передо мной жёлтую чашку с черным чаем, отдававшим запахом чабреца, и сама уселась напротив. - Я пью без сахара, но с мёдом. Будешь? – пододвигая ко мне баночку с мёдом, предложила она. Я согласно кивнула, украдкой поглядывая на Берту. Мне было и слегка неловко, и в то же время любопытно смотреть на неё. - Ты хорошая, - слегка нараспев сказала она. – Говоришь с трудом, но говорить – это не важно. Я по тебе вижу, чувствую. Ты его любишь, он тебя сильно, но ты его сильнее. Прощаешь ему, поди, всякие выходки. Я замерла, не в силах пошевелиться. Хорошо, я готова поверить в её проницательности и всё прочее, но откуда Берта могла узнать такое, и самое главное, что она хочет мне сказать. - Смышлёная ты, девочка, - продолжила старушка, - так вот. Я рада за Саму, потому что ему долго не везло. Конечно, в этом и его вина. Виноваты всегда двое – не уступил кто-то, не простил, хотел, чтобы его любили сильнее… Я только вот чего у тебя прошу. Ты не распусти его. Он… он как горная река. Не знает границ, а ты хорошее русло. Только чем легче воде течь, тем сильнее поток. Он и берега размоет, и сам обмелеет, сойдя с хорошего курса. Так что направлять его надо. Но аккуратно, так, чтобы он не заметил. Я слушала её, раскрыв рот. Затем ошарашенно кивнула: - Я постараюсь… Берта подмигнула мне: - Вот славно! По лестнице с ловкостью горного оленя спускался Саму. Преодолев расстояние до соседнего стула семью огромными шагами, он радостно уселся рядом, обнимая меня, и закурил. - Саму Алекси Хабер, ну, не в доме же, - укоризненно, но, впрочем, без особого протеста покачала головой Берта. - Ба, ну пока малышня спит, и мамы нет, ну, пожалуйста! – закапризничал Саму. - Ладно, - равнодушно махнула сухонькой рукой старушка. – Как вы добрались? - Хорошо, - кивнул Хабер. – Вы-то давно приехали? - Вчера днём, - она повернулась к окну, всматриваясь в кромку леса. - Мне кажется, я сломал ваш девичник. Впрочем, чрезвычайно рад тому, что вам нашлось о чем поболтать, даже если вы сплетничали обо мне, - жизнерадостно стряхивая пепел, заметил довольный Саму. *** Мне удалось даже принять душ, переодеться и позавтракать, когда к восьми часам на втором этаже послышалось движение. Удачное знакомство с Бертой не вселило в меня особой уверенности, поэтому, несмотря на приобретение одного союзника, меня трясло не хуже, чем во время недавней болезни. Мы с Саму и Бертой сидели в гостиной, когда по лестнице начали спускаться. Я тут же подскочила, но потом увидела, что это светловолосый молодой человек, тащивший на руках маленькую светловолосую же девочку. Хабер дернул меня за руку, обрушивая обратно на диван, не забыв при этом усмехнуться моей нервозности. Он нежно переплёл мои пальцы и тихонько прошептал на ухо: - Ещё рано бояться, мама будет минут через десять. Я нервно сглотнула. Тем временем Сантту и Каисса спустились вниз. - Оу, - кажется, младший брат Саму совсем забыл о том, что я должна появиться, и был этому немного удивлён, - здравствуй! Будучи тоже совсем не малого роста, Сантту в несколько шагов преодолел небольшую комнату и протянул мне свободную руку, другой он держал перекинутую через плечо Каиссу. - Сантту, рад знакомству, - его ладонь была теплой, но совсем не такой как у Саму. – А ты, должно быть, девушка Саму… - Стасиия, - мягко вытягивая гласные и награждая меня двойной, совсем финской «и» подсказала Берта. - Точно, Стасиия, - подхватил молодой человек. - Тоже очень приятно, - ошалело закивала я, оглядывая его со своего места. Светлые, но далеко не Хаберовские, глаза улыбались, немного равнодушно, но в целом доброжелательно. - Что там такое, Сантту? – недовольно застучала кулаком по спине дяди Каисса. – Я ничего не вижу! Она слегка дернула ногой. Сантту усмехнулся и ловко спустил девочку на землю. Совсем так же, как это делал со мной Саму. Вот это у них семейное. Каисса выпрямилась, поправила кофточку и наконец развернулась ко мне. Наше знакомство было похоже на встречу пуганого оленя и девятилетней девочки: не понятно, кто испугался больше. Мы с Каиссой одновременно сделали большие глаза. Она от смущения спряталась за ногу Сантту, я, потерянная, вжалась в плечо Саму. Мужчины засмеялись. - Брось, Каисса, - превозмогая смех, начал Хабер, - Стасиия, - теперь и он назвал меня так, - боится тебя ничуть не меньше! Давай, она хорошая! Разве дяде Саму нравились когда-то плохие девочки? Каисса выглянула из-за штанины дяди, переводя внимательный взгляд с меня на Саму. Я поборола онемение в лице и постаралась выдавить улыбку. Девочка снова спряталась, а через секунду медленно, насупившись подошла ко мне. Я заёрзала на месте. Каисса ещё немного постояла рядом, сопя и глядя исподлобья, а потом выпрямилась, выдохнула и протянула мне руку для рукопожатия. - Очень приятно, Стасиия, я – Каисса, любимая племянница дяди Саму, - представилась она. Я пожала тонкую руку, девочка благосклонно приняла мой жест, а через секунду уже высвободилась, понеслась к лестнице и врезалась в спустившуюся сверху Эве. - Прости, бабуль, - бросила она, исчезая на втором этаже. Я забыла, как дышать, как бы по белло-своновски это не звучало. Эве хихикнула себе под нос, поправила кашемировый свитер и бусы на шее, попросила Каиссу быть осторожнее и развернулась ко мне. Я вскочила со своего места, встал и Саму. Сидеть осталась только Берта. Вот он, исторический момент настал. - Здравствуйте, Эве, - неуверенно пробормотала я. Мне хотелось рассыпаться в реверансах, но я понимала, что это вряд ли будет верным решением. – Меня зовут Стасиия, - называть себя по-новому тоже было по меньшей мере странно. - Мама, это моя новая девушка, - подхватил инициативу Хабер, видя, что моя на исходе. - Наслышана, - дежурно улыбнулась мне Эве, но руки не подала. – Вы из России, не так ли? - Да, - согласно кивнула я, - из Москвы. - Хорошая страна, - мне показалось, что голос её потеплел на самую малость. Но этого всё равно было недостаточно. – А сколько вам лет? Эве село в кресло рядом с Бертой, все тут же уселись по своим местам. В комнате было идеально тихо. - Двадцать два, - заламывая пальцы, отвечала я. Эве перевела взгляд на Сантту, вместе с ней на парня уставились все присутствующие, тот даже закашлялся. - Будь здоров, дорогой, - Эве перевела проницательный взгляд на Саму. Я почувствовала, как он напрягся. - Давно вы вместе? - Почти два месяца, на следующей неделе годовщина, - Хабер взял огонь на себе. - Стасиия, а кто ваши родители? – Эве однако больше интересовала я. - Моя мать врач, доктор наук, а отец бывший военный, сейчас занимается бизнесом. Они в разводе, - я решила выдавать информацию чуть большими порциями, если я ей не понравилась, то давайте покончим с этим сразу. Эве сжала губы. Минут через 10 в комнату спустилась улыбающаяся и робкая Санна, держа за руку Каиссу. - О, Стасиия, здравствуй! Наконец-то мы увиделись! – белокурая сестра Саму немного разрядила обстановку, я вздохнула свободнее. – А чего это вы дома сидите? Наконец-то тепло, давайте выйдем к озеру! *** День пролетел быстро. Было жарко. Я играла с Каиссой, Сантту был рядом, видно, племянницу очень любил. Остальные члены семейства разбрелись кто куда. Берта задремала на солнышке, Саму с матерью ушли гулять. - Ты хорошая! – внезапно радостно заявила Каисса, когда я после недолгих мучений, все-таки смогла приделать голову её барби. - Спасибо, Каисса, ты просто чудо, - заулыбалась я. Около двух часов дня жара достигла наивысшей точки, налетели тучи, и в воздухе повисло отчетливое присутствие дождя. Первая тяжелая капля упала на песок, и Каисса заметно приуныла. - Ну, вот! Теперь не искупаться! - Ничего, пойдём в дом, обедать, - утешил её Сантту, - вечером, глядишь, дождь утихнет, и будешь купаться. Мы собрали её игрушки и потянулись к дому. Я вернулась и провела Берту за руку. - Спасибо, - улыбнулась мне старушка. С ней мне было комфортнее всего. Каиссу накормили, и Сантту увёл её наверх играть в видео игры. Санна читала журнал, сидя за столом. Берта достала светлую пряжу и принялась вязать. Саму и Эве не было, они всё ещё не вернулись. Я перекусила чем-то, заварила чай для Берты и Санны. Мы молча его выпили, тишину нарушал только шум ливня за окном. Сославшись на какое-то дело, я поднялась наверх. Берта понимала моё смущение, Санна оставалась вежливо-равнодушной. Мне казалось, что я для неё не важнее птицы на ветке за окном – если прилетела, то интересно за ней наблюдать, а когда она улетит, о ней тут же забывают. Оказавшись в нашей с Саму маленькой спальне, я тут же ломанулась в ванную. Умылась, отдышалась. В голове был сущий кавардак, а сил почему-то было предательски мало. Нет, надо было выспаться. Прошла обратно в комнату, погладила лоскутное покрывало, насладилась редкой минутой уюта и покоя. «Я всё смогу, - начала убеждать себя я, разглядывая, как капли разбиваются о подоконник, - наверное…» Борясь с желанием тихонько поплакать, пока никто не видит, я в тысячный раз за прошедшие сутки заснула, сама того не замечая. Мне снилось, что я стою в подвенечном платье, в руке желтые цветы. Стою я на поляне, а рядом милая старушка Берта. Мы, кажется, ждём Саму. Кого же ещё… Из леса выходит олень и приближается к нам, но, не дойдя пары метров, разворачивается и убегает, я оборачиваюсь и вижу Эве. Хочу что-то ей сказать, но она меня не слушает. И вот уже Берта куда-то исчезает, и мы стоим не на поляне, а на мосту. Я хочу спросить у Эве, куда исчезла бабушка, но она зачем-то легонько толкает меня в плечо, и от этого легкого движения я падаю в воду. Вздрогнув, я проснулась, и почувствовала, что футболка прилипла к спине. Мерзкий сон. Тяжело дыша, натягиваю свитер. Это пять минут назад мне было жарко. А сейчас начал колотить озноб. Нужно собраться с силами. Выхожу из комнаты, на другом конце коридора слышу голоса Санны, Сантту и Каиссы. К ним заходить я не решилась, как можно тише спускаюсь по лестнице. Я хочу видеть Саму. Он мне очень нужен сейчас. Гостиная оказалась пуста. На крыльце в кресле-качалке сидела Берта с вязанием. - Вот ты где, а мы уже тебя потеряли, - улыбнулась она мне. Я улыбнулась в ответ: - Берта, вы не знаете, где Саму? - Кажется, на пляже был минут десять назад, - она выдала крякающий смешок. – Иди к нему. Дождь закончился, и небо снова стало ясным. Солнце уже собиралось заходить, отчего облака окрасились багрянцем, а в плотном прохладном воздухе разлились лиловые сумерки. По мокрой траве я обогнула дом, и вышла к озеру. Саму не было. Только на деревянном мостике что-то лежало, но из-за плохого зрения я не могла разглядеть. Подошла ближе и нахмурила лоб. Это были горкой сваленные джинсы и футболка Саму, сверху на почетном месте лежал телефон. Я огляделась ещё раз – никого. Послышался плеск воды, я вздрогнула. - Тссс, - протянул Саму, притаившийся у опоры мостика. – Я здесь. Он отплыл на полметра, я улыбнулась. Рябь на воде мешала разглядеть толком, но… - Саму, ты что, голый? – я отказывалась поверить своим глазам. - Формально, я в костюме Адама, - изменил мою формулировку Хабер. Я присела на корточки, чтобы быть к нему поближе. - И как вода? - После дождя - идеально, как парное молоко, - заверил он. – Не хочешь присоединиться? - Голой? – засомневалась я. Он кивнул. - А если кто-нибудь увидит? Ты, вообще, о чем думаешь? Полный дом! – я постаралась привести пару разумных доводов. - Брось. Я делаю так с пяти лет, и ни разу ещё не попадался. Нужно выбрать хороший момент. Сейчас самое время. Кажется, бабуля догадывается, но она меня прикрывала всё это время, - объяснил Хабер. - Ну уж нет, я и так не понравилась твоей матери. Ещё и за обнаженным купанием не хватало попасться. Тем более, здесь Каисса и Сантту… - мне подобный экстрим не казался привлекательным. - Давай, Стасиия, - кажется, Хаберу понравилось звать меня «именем Берты», - не то я стащу тебя прямо в одежде, ты знаешь, - Саму подплыл ближе и схватил меня за руку. Я закатила глаза. Впрочем, вода и вправду показалась мне тёплой. - Ты невозможен, - проворчала я, больше из принципа, и принялась стаскивать свитер. - Холодно, - пожаловалась я. - Это на воздухе свежо, в воде тепло, доверься мне, - Хабер хитро улыбался, и я растаяла. - Ладно, только отвернись, не хочу, чтобы ты смотрел, как я раздеваюсь, - просовывая голову через горло футболки, попросила я. - Чего я там не видел? – удивился Саму, отворачиваясь. - Смотреть на обнаженное тело и на то, как женщина раздевается – это две разные вещи, - прикрывая грудь рукой заявила я. Наконец, аккуратно соскользнув в воду, тут же попала в теплые объятия Саму. - Смотри, не утопи меня, лосяря, - в полголоса пробормотала я. Хабер ничего не ответил, он уже принялся целовать меня. Страх и напряжение постепенно уходили под его нежными прикосновениями. Мы хотели поплавать. Ну, я, по крайней мере, точно. Возможно, Хабер тоже, пока не появилась я. Но как только его ладонь нащупала мою затвердевшую в воде грудь, я поняла, что ничего подобного нам уже не светит. Скажу сразу, что заниматься любовью в озере – не самое простое занятие. Даже, если на помощь приходит опора моста, даже, если Саму Хабер почти два метра ростом и может стоять и с легкостью придерживать тебя под попу. Я провела рукой по его теплой мокрой груди, вздымающемуся животу и сомкнула пальцы на уже вполне возбужденном члене. Заглянула в глаза, Саму показался мне не то, чтобы загнанным, но сейчас инициатива впервые была у меня, и он слегка настороженно ожидал моих дальнейших действий. Пришла пора удивлять. Крепко взяв его рукой за бедро, я набрала воздуха и опустилась под воду. Провела языком от основания до самого конца, обхватила губами. Хабер пошатнулся, но удержал равновесие. Воздуха всё время было мало, бешено колотящееся сердце безжалостно сжигало весь кислород. Действовать приходилось чисто интуитивно, в прямом смысле наощупь, догадываясь о положительной реакции лишь в те моменты, когда, выныривая, я ладонью левой руки касалась низа его живота. Но, кажется, что-то у меня всё-таки получилось. Я поняла это лишь в тот момент, когда, показавшись на поверхности в очередной раз, сквозь стекающую с волос на лицо воду, смогла разглядеть, как Саму закусывает губы и судорожно дышит, борясь со стоном. Я подавила смешок, представив, что будет, если Хабер не сдержится, и нас услышит Берта. Саму отдышался и посмотрел на меня с укоризной, которая, однако, сплошь сквозила благодарностью: - Женщина, полегче с этим. Нельзя смеяться в такой момент. Ты причина моего блаженства, но и облома в то же время. И я тебя люблю. Натянув одежду на мокрую кожу, мы в обнимку добрели до дома. Берты на крыльце уже не было. Саму сослался на то, что вёл всю ночь и очень устал, поэтому сегодня мы пропустим ужин. И мы радостно поднялись к себе. Лёжа после горячего совместного душа в постели и придерживая меня под левой лопаткой, Хабер убаюкивающе напевал что-то себе под нос. Света в комнате уже не было, лишь сквозь шторы пробивались редкие лунные лучи. - Я совсем не понравилась Эве, - покачала я головой, уже почти не переживая по этому поводу. - Не будь так категорична, - выдохнул Саму, очерчивая большим пальцем контуры моей татуировки, которые он уже выучил наизусть и мог повторить даже не глядя, в темноте. – Она не доверяет мне. Я немного накосячил в последнее время. И она ждёт от меня взвешенного решения. Против тебя играет возраст. Мама хочет видеть меня женатым хотя бы немного остепенившимся человеком, отцом. А ты ровесница Сантту, она прекрасно видит, что он не готов ещё к серьезным отношениям, вспоминает себя, нитка за ниткой… Вот тебе и клубок. Но ты понравилась бабуле – это самое главное.