Операция «Машкера»

Государь спал, и сон ему виделся яркий, цветной. Вроде бы он задремал в кресле, и разбудил его шум за окном. Он выглянул, и сперва подумал, что на дворе стоит виселица, но скоро сообразил, что это просто ворота без створок. Вкопаны они были напротив других, настоящих, и между двух ворот, топча палую листву, с дикими воплями беспорядочно носились десятка три молодых опричников. Что это они там делают? Далеко высунувшись в окно, Иван сумел наконец разглядеть, что парни гоняются не просто так, а еще и со всей дури лупят сапогами по чему-то круглому. Заинтригованный, Иван спустился на двор. Да уж, веселье – полными чашами! Вихрями завиваются сухие листья, мелькают черные кафтаны и алые рубахи, взлохмаченные вихры, раскрасневшиеся лица, мяч мчится от удара к удару – аж со свистом рассекает воздух, вопли, визг, матюги, хохот… бог ты мой, да для этих ребят нет сейчас никого и ничего, весь свет клином сошелся на кусочке кожи, набитом опилками! Иван почувствовал, что сам заражается этим весельем, тело его невесомо, само рвется вот так же бежать и кричать! Неожиданно кто-то воскликнул: «Государь!», и все разом смолкли, замерли, словно окаменев, в тех позах, в каких застал их окрик. Все, кроме одного… а мяч-то летит прямиком в ворота. Иван видел все отчетливо, точно ход времени замедлился в несколько раз. Видел, как взметнувшееся от ноги лиственное крошево осыпается тонкими струйками. Как движется наискось вверх мяч, еще доворачиваясь в полете, так, что можно разглядеть с одного бока белесое пятно – не иначе, здесь на шкуре было тавро. Движется неостановимо, и совершенно ясно, что он пролетит почти вплотную под верхней перекладиной. Но тут Федька взлетел в невероятном прыжке… голова дернулась так, точно к туловищу она приделана на веревочке… мотнулись черные кудри… и мяч от соприкосновения с Фединой головой резко меняет направление и улетает куда-то за пределы видимости! Со стороны столовой палаты слышится нежный звон осыпающегося стекла. - Прости, государь, - Федя поклонился, а в серых глазах плясали бесенята. За то винился, что не сразу оборотился, за мячом кинулся. Только государю совсем-совсем не хотелось сердиться. - Что это у вас за скакание? - Аглицкая забава. Football называется, - Федька задорно тряхнул кудряшками. – Между прочим, развивает ловкость, глазомер и умение быстро принимать решения. Иван почувствовал, как на лицо сама собой наползает улыбка. Федька, поди, всему делу и заводчик… англоман слободской. Не зря постоянно среди аглицких купцов крутится. Приметив государево благорасположение, Федя принялся объяснять: - Вот эти ворота по-ихнему называются го-о-л, - он постарался как можно доле протянуть среднюю букву. Впрочем, насколько Иван помнил аглицкое слово, букв там было даже две. – Суть в том, чтобы загнать мяч в чужие ворота, это будет называться «есть гол», кто закинул, тот и победил, кто пропустил – тот и проиграл. Бить по мячу ногами, ну можно и другими частями тела, - кто-то из опричников тихонько хихикнул, - словом, чем угодно, только не руками. Вот так. Царь улыбался. Вот просто улыбался – и все. - Что ж застыли-то? Играйте, али застеснялись? Ребята, и правда, несколько позастеснялись. Федя первый двинул по мячу – тот свечою ушел в синее небо, кто-то неуверенно побежал подбирать… Словом, поначалу игра шла кое-как, едва не через силу, но постепенно азарт взял свое, парни забегали резвее, в охотку – пошла потеха, аж пыль де небес! А Иван даже начал что-то понимать, из хаоса стала вырисовываться картинка. Вон как ловко тот конопатый ускользнул от двоих преследователей… ай, потерял мяч! Лежит, пищит, ушибленную коленку потирает, а долговязый детина – кажется, рязанский? – уже мчится прочь во всю силу своих длинных ног. Ну, мазила! Смотри ужо, коль стреляешь так же, как по воротам бьешь, на поварню сошлю, до седых волос репу чистить станешь. Ну-ка, ну-ка, что там? Мяч просвистел ровнехонько по центру ворот. Половина опричников с торжествующими воплями кинулась обнимать удальца… а другая половина негодующе заголосила: - Рукой, рукой! - Эй, нечестно! - Васька, где совесть забыл? - Да у него отроду не бывало! - Да что я сделал? – отбивался Васька. – Где вы руку видели? Да я ни в жисть! Его дружно поддержали сотоварищи – вот-вот закончится игра дракой… как, собственно, у агличан и заведено. Федя в один миг оказался подле царя: - Государь, будь нам судьей: подыграл Васька рукой или нет? - Подыграл, - ответил Иван, потому что так оно и было. - Эй, слышали – государь постановил, гола нету! – крикнул Басманов, оборачиваясь товарищам. Слова его были встречены горестными вздохами с одной стороны, и гулом одобрения – с другой. Федя снова повернулся к царю. Ох, знакома Ивану эта лукавинка в Федькиных глазах, ох, ничего хорошего она виноватому не сулит. – А какое, государь, назначишь ты наказание? При слове «наказание» в голове Ивана разом промелькнула уйма вариантов, только все они были как-то чересчур мягкими. Он еще поразмыслил… жестом поманил к себе Басманова и кое-что прошептал ему на ушко. Федька расплылся в шкодливой улыбке… подошел к смущенному виновнику. - Ну, Васька, не обессудь! И, зачерпнув полные пригоршни желтых осенних листьев, высыпал их на склоненную Васькину голову.