Белые области

- Все равно я считаю, что ты сошел с ума. Это, блять, объявление войны, - детектив Доу посмотрел на вазу, в которой стояли цветы. Кинуть туда окурок или нет? Он все же решил не делать этого и приоткрыл окно больничной палаты. Вуд лежал в постели, бледный, с синяками под глазами. Он не потрудился включить голограмму, только все утро отдавал приказы в телефон. Полиция намеревалась вломиться в штаб-квартиру корпорации «Эго». Если бы Доу знал, что к этому все приведет, он бы, наверное, не стал вытаскивать Мэтью с той виллы. Когда автоматика ожила, Эдвард чутьем бывалого копа понял, что это очень дерьмовый признак. И точно: вскоре раздались пулеметные очереди, их было слышно даже сквозь завывания штормового ветра и раскаты грома. Хорошо, что на подобные вылазки Доу всегда брал с собой рпг. Ему пришлось проделать в стене виллы дыру, дабы вытащить оттуда напарника – все окна, конечно же, заблокировались, нечего было и думать пролезть через них незаметно. Детектив отлично помнил лицо Мэтью, когда в еще не осевшей пыли, среди клубов дыма, появился он сам с рпг наперевес. Мистер крутой федерал, на полу, в луже собственной крови, зажимающий обеими руками бедро, с отчаянными глазами, которые вдруг изумленно распахнулись... словно он поверил в существование некой высшей силы, явившейся спасти его. Доу, включив силовое поле, подставил Мэтью плечо и кое-как вытащил в пролом под непрекращающимся пулеметным стрекотом. Затем Эдвард вызвал кавалерию, остановил кровь и заклеил раны Мэтью, пока тот морщил свой курносый нос и жмурился от боли, героически пытаясь не соскользнуть в обморок. И теперь, в качестве спасителя получив право бухтеть еще сильнее, детектив усиленно не одобрял план дальнейших действий Вуда: тот вознамерился взять штурмом штаб-квартиру Харрикена, даже если там не окажется пленников, и арестовать его самого за покушение на их с Доу шкуры. - Вторжение на частную территорию без ордера? Не, не слышал? – Эдвард закрыл окно и присел на подоконник. - Я знаю законы ничуть не хуже вас, детектив, - отмахнулся Мэтью, - но это единственный способ прижать его. Нам нужен Пирс, любой ценой. Его научные разработки... слишком важны, намного важнее меня или вас. Впрочем, вам не обязательно это понимать, достаточно продолжать делать то, что требуется, - Вуд устало прикрыл глаза. Он потерял много крови, но, кажется, все обошлось и врачи уже оповестили Эдварда и плачущую в коридоре милую девушку, подружку Вуда, что с ним все будет в порядке. - Ладно, - вздохнул Доу, отлепляясь от подоконника, - тогда я, пожалуй, пойду. Мне еще нужно написать шефу такой рапорт, за который меня не отошлют к нашему мозгоправу на десяток консультаций. Еще я должен буду объяснить, почему я взял со склада ебаный гранатомет без разрешения... - Валите все на меня, - Мэтью, похожий на свеженького чуть зеленоватого зомби, растянул губы в усмешке, - между прочим, вы знаете, это было очень круто... правда, у меня до сих пор в ушах звенит. Бдыщ! И в стене огромная дыра, откуда появляетесь вы, как Кларк Кент. - Надо было взять чуть левее... – немного смущенно поскреб Доу в затылке, - не рассчитал, тепловизор все время глючит. Или ты слишком холодный. - Все же гораздо теплее, чем был бы без вашей помощи, - ему показалось, или в серых глазах Вуда действительно стояла благодарность? Чуть затуманенные ударной дозой обезболивающего, полные дружеского восторга и умиления. Красивые глаза, и девушка, которая дежурила под дверью палаты, тоже была очень красивая. Наверное, ему и правда пора преисполниться служебного долга и отчалить. Однако мафиозная войнушка, которую Вуд порывался развязать в Сейнт-Эльм Сити, вообще не вдохновляла детектива. Но пока он не мог найти ни одного аргумента, который бы сработал. Столько людей погибнет! И все из-за какого-то умника с его псевдоважными исследованиями. Доу втайне надеялся, что Тони Харрикен уже поставил мистера Пирса ногами в тазик, залил туда быстро схватывающийся цемент и отвез в таком виде подальше в океан, а затем бросил за борт на радость акулам. - Я все еще не одобряю эту самую уебанскую идею в списке всех уебанских идей, - со вздохом Доу направился к дверям мимо кровати, но вдруг почувствовал холодное прикосновение пальцев Мэтью к своему запястью: - Вам вовсе не нужно будет туда идти самолично, детектив. Я распоряжусь, чтобы вас отстранили от этого дела со всем возможным уважением. - Ты что, бля, охренел? – просипел Доу, хлопнув глазами и начиная давиться воздухом от возмущения, - думаешь, я зассал? Если бы так оно и было, с хера бы я полез с тобой на виллу Харрикена? Думаешь, Тони не узнает, кто именно спас твою жопу и испортил ему ремонт? Я уже по уши в дерьме, а ты хоть представляешь, сколько копов умрет, выполняя твой сраный приказ? Если меня каким-то чудом не порешают, мне что потом, одному за весь участок пахать? Пока притащат каких-нибудь зеленых щенков из академии... Которые даже не знают, с какой стороны у пистолета ствол, - Доу фыркнул и выдернул руку из неловкой, но цепкой хватки Мэтью. Кажется, он просил его не трогать. И уж тем более, не нужно его спасать. Это даже не передать, как унизительно. Вуд продолжал смотреть на него и под этим пристальным взглядом Доу почувствовал, как запершило в горле. Закашлялся. Больничный воздух, кондиционированный, сухой и провонявший лекарствами, нравился ему едва ли больше, чем тот мокрый душный кисель, что обычно облепляет побережье в этот сезон. - Почему вы так хотите умереть, детектив? – Эдвард его не слушал. Он распахнул дверь в коридор и едва не столкнулся с высокой темноволосой женщиной в медицинской маске, в черном закрытом платье, поверх которого был накинут белый больничный халат. Подружка Вуда была эффектной пепельной блондинкой. Его лечащий врач вообще мужик. Мимо детектива, не обратив на него ни малейшего внимания, в палату влетела Лилиана Хэмильтон. А вот это уже становилось очень интересно. Сделав вид, что уходит, Доу купил в автомате стакан кофе и вернулся к дверям. *** - Как ты могла, Лил? Это ведь был Адам... наш Адам! Миссис Хэмильтон опустилась на край его постели, указательным пальцем поддевая краешек белой маски, стягивая ее на подбородок. На ткани остался след от ее кораллово-алой помады. - Почему ты не сказала мне ничего? - Это семейное дело, Мэт, - он искал в ее золотых глазах хотя бы тень раскаяния, или печаль о том, что пришлось расправиться с беззащитным братом. Но эта женщина была не из тех, кто сожалеет. Ей казалось, что она поступает правильно, и сейчас Мэтью видел в ее взгляде только одно: страх. Она боялась, что, раз он узнал, то подвергнет ее справедливому наказанию. - Ты не представляешь, во что он в итоге превратился. Вы долго не общались, а я все видела. Все! Он начал убивать людей... они охотились на них, приводили в Хадаль и... это было ужасно, пойми, он совсем поехал. Собрал таких же конченных психов, которые платили ему деньги, чтобы поиграть в его адскую игру. Лилиана потянулась к его руке, но Мэтью, как недавно Доу, отдернул свою. Лицо его приобрело замкнутое, решительное выражение, которое не предвещало ничего хорошего. Как и взгляд, брошенный на старую подругу: о, Лилиане был хорошо знаком этот взгляд, так Мэт Сайлас смотрел, когда его любимый пес взбесился и пришлось отправить его в клинику и усыпить. Или когда их родители лежали в коме после той роковой игры и врачи сказали ему, что шансов практически нет. О, этот взгляд, приговаривающий и горюющий одновременно. Измученный ранами и кровопотерей, Мэтью казался бледнее тени. Но какая это была грозная тень. - Доказательств у меня нет, разумеется. Но ты должна пообещать мне, что оставишь Адама в покое. Он проходил обследование и больше не представляет опасности. Ты изувечила его, практически убила, ему осталось жить более-менее полноценно всего несколько лет. Сейчас мы не знаем, где он и что с ним сделали те, кто его похитил. Я хочу вытащить его, и хочу, чтобы ты вернула ему его долю в «Белых областях». Мы поступили с ним очень жестоко, Лилиана. С самого начала, с того вечера, когда затащили в постель... - Замолчи, Мэт! Хоть раз в жизни, заткни свой рот. Он невольно залюбовался ею: тем, от ярости подрагивают алые губы, как вздымается грудь, натягивая черную ткань; как быстро бьется синяя жилка на изгибе шеи; как она гневно вскидывает безупречно очерченные брови и как блестит дорогой бронзовый пигмент на веках, подчеркивая темное неспокойное золото глаз. Она изменилась, совсем не такая, как десять лет назад, но Мэт знал – уже тогда в Лилиане Пирс жило нечто, что отличало ее от других, как и ее брата. Может, то был острый ум или стертая мораль? Темный инстинкт, прячущийся до поры, некий врожденный изъян, как вездесущая гниль в яблоках-падалице. Даже в ее духах проступало что-то не то: под сладким, пряным и тяжелым ароматом цветов таился запах сырой осенней земли. - Лил, скажи мне только одну вещь: ты колола себе «Белые области», чтобы перестать любить его? - Боже, конечно же, нет. - Барыга не должен сидеть на своем дерьме? – бледно усмехнулся Сайлас. Лилиане показалось, что на его зубах до сих пор те уродливые металлические скобки. - Я не хотела этого, но у меня не осталось выбора, - надлом, которого он так долго ждал в ее тихом голосе, наконец, появился. На длинных черных ресницах заблестели слезы. Черт... это никогда не могло оставить его равнодушным. Поколебавшись, Мэтью коснулся ладонью ее плеча и Лилиана прижалась лицом к его груди, вздрагивая от сдержанных рыданий. - Зачем ты дала ему так много? – прошептал Сайлас. Его рука, гладившая ее черные волосы, казалась алебастрово-белой на их фоне. - Я хотела наверняка, - всхлипнула Лилиана, - если бы он что-то вспомнил, я бы вкатила ему еще одну дозу. И после, зная, что его разум превратился в пыль, я спокойно ложилась спать каждую ночь. - Тогда почему же ты сейчас плачешь? - Я не знаю, почему, - Лилиана медленно отодвинулась, словно очнувшись ото сна. На вспыхнувших щеках все еще блестели влажные дорожки, а там, где она утыкалась в пижаму Сайласа, осталось мокрое пятно, чуть выпачканное тушью и поблескивающее металлическим пигментом ее теней. - Я так скучаю по нему, Мэт. По тому, каким он был раньше, когда был нормальным. - Мы спасем его, обязательно. - Да... - Но я не отпущу его домой, к тебе. - Дай мне хотя бы его увидеть! - Ты могла любоваться им каждый день, когда он трудился в «Белых областях», - криво улыбнулся Сайлас, - если бы я знал... ты должна была сдать его м н е, а не делать с ним такое. Я никогда не прощу тебя за это. - Ты ведь не любил его, так с чего вдруг такая забота? Всегда говорил, что он нагоняет на тебя тоску! Тошнотворно-дружелюбный и милый Адам с его щенячьей преданностью тебе... - Господи, Лилиана... может, я и не хотел слипаться с ним, как макароны в кастрюле, но я никогда бы не причинил ему вреда! В конечном итоге, он был моим лучшим другом. - Просто не надо было его трахать, - прошипела Лилиана, - у него снесло башню из-за тебя! - Блять... сколько нам тогда было, шестнадцать? Мы напились, и была ненулевая вероятность, что если мы позовем его поебаться, то это поможет снять стресс. - Ужасная, ужасная идея, - раскрыв сумочку, Лилиана вытащила портсигар. Пальцы у нее дрожали, Мэтью пришлось самому выбить пламя из зажигалки, чтобы она смогла прикурить. Эдвард Доу, подслушивающий под дверью и слышавший практически каждое слово, отхлебнул кофе из стаканчика, совершенно не чувствуя вкуса.