Белые области

На самом деле Ян понятия не имел, зачем он это сделал. Инстинктивное желание прекратить это, прервать этот сюр, глотнуть настоящего воздуха… увидеть вокруг себя НАСТОЯЩИЙ, а не иллюзорный мир. «И пока он танцевал с феями, прошла ночь и еще сотня лет» Ему просто было нужно выйти. Выйти оттуда, как вываливаются под утро из бара, наполненного кальянным и сигаретным дымом, удушливыми кислыми запахами мочи, блевотины и пролитого дешевого алкоголя. Тяжело дыша, Ян сорвал с головы шлем и отбросил его в сторону. Что он ожидал здесь увидеть? Да что угодно. Но во всяком случае, не обнаружил ничего похожего на камеру, подвал или тайную лабораторию сумасшедшего. Скорее, на виллу на берегу океана, ту, что осталась в эмуляции. Шлем свалился без единого звука на толстый белый ковер-травку. Дальше чернели монолитные базальтовые глыбы, добытые со дна древних карьеров. Приглушенный свет, несколько голомониторов, и еще три кресла, на которых, как в музее воска, замерли человеческие фигуры. Другие пленники? Ян быстро вскочил. От резкого движения закружилась голова. Издалека заныла сирена – похоже, его выход из симуляции не прошел незамеченным для обитателей этого места, и времени у него в обрез. Борясь с подступающей дурнотой и цепляясь за спинку кресла, Ян подтолкнул себя вперед, туда, где полулежали те трое. Космолетчики в холодном сне гибернации – на впалых бледных щеках – разноцветные отсветы от мониторов. В игре что-то происходило, разворачивался какой-то пейзаж. Ян увидел знакомые багровые облака Хадаль, дорогу, кукурузные поля по обе ее стороны, отдаленные горы. Вид был от первого лица – а на соседнем мониторе – от третьего. Двое незнакомых ему типов везли третьего в деревянной тележке. Рядом лежали тыквы. Звук, похоже, выключен – единственным обрамлением пейзажа оставалось тихое нытье сирены. Незнакомых? Ян вгляделся в лица на экране, сравнил их с теми, которые наполовину скрывали шлемы – да нет же, он знает если не всех троих, то двоих – точно! Джек Хоакин и Аманда Кирк, только как они сюда попали? Их тоже сцапали те парни, посланные Харрикеном? Но зачем? Самого Тони в комнате не было. Ему нужно было услышать, что они там говорят! Ян схватил валяющиеся возле одного из мониторов наушники, подкрутил звук, тронув светящийся в воздухе бегунок. - …А потом эти нубы мне катку слили, и я все ресы проебал, - Джек рассказывал нечто из своего бесценного геймерского опыта, как частенько любил делать. Он сыпал терминами в режиме радио, не особенно заботясь о том, слушают ли его Аманда и другой парень в телеге. Ян снова сорвал наушники: так он ничего путного не добьется, ему нужно не слушать это, а искать выход. Он бросился на поиски дверей, но везде натыкался только на непроницаемую каменную стену, кое-где декорированную живыми растениями в нишах или металлическими панелями. Наверняка, просто голографическая иллюзия, или скрытый механизм, или еще что. Не могли же их замуровать тут. По правде, Мартингейл даже не знал, что будет делать, если вдруг найдет дверь. Просто ему нужно выбраться. Выбраться отсюда. Куда-нибудь. Взгляд упал на сонное лицо Джека, полускрытое забралом шлема. Ян подошел ближе: сейчас Хоакин был там, в Хадаль, он не мог ни видеть его, ни слышать, ни как-то помешать. Даже если Ян захотел бы убить его. Или отключить вручную, наверняка сделав овощем. Выход из симуляции должен быть проведен в безопасном режиме, изнутри, и ни в коем случае – не путем отрубания оборудования. В самом начале, когда игры с полным погружением только попали на рынок, это стало серьезной проблемой, но затем в комплекте начали поставляться генераторы бесперебойного питания, а в самой игре появилась встроенная функция аварийного выхода в случае поломки оборудования. Почему Джек Хоакин его предал?.. Ян миллион раз думал о том, как ему жить дальше, таким – с искалеченной памятью, без всякой надежды на улучшение, даже на то, чтобы оставаться нормальным. Он метался от показной бодрости к отчаянию, и то бродил вместе с Джеком и остальными по клубам, изображая, что ему весело, то часами лежал, отвернувшись к стене и не испытывая ничего – ни голода, ни желания встать; а, провалившись в сон, оказывался в липких сетях невнятных кошмаров, после которых просыпался разбитым и еще более уставшим, чем до того, как уснул. Иногда он мог проспать двадцать часов подряд. На другую ночь сомкнуть глаза только на два-три, почти все время видя тупой, нездоровый сон о том, что не спит и пытается уснуть. Так продолжалось несколько месяцев, пока к Яну не пришло понимание того, что все его чувства умирают. Нельзя постоянно чувствовать, если это одна лишь боль, угнетенность, страх перед каждым наступающим новым днем. Он словно жил в собственном ночном кошмаре и наконец проснулся. В то утро Ян подошел к окну с чашкой кофе – вкус этого напитка давно уже затерялся в его памяти, то, что Ян пил теперь, не имело никакого вкуса. Оно было горячим и немного противным. Ян уповал на то, что даже если вкус кофе изменился, его действие должно было остаться прежним. Но уже ничего не было по-прежнему. Он весь был как выключенный шторм в симуляции – эмоции, желания, даже сенсорные ощущения постепенно исчезали. Иногда Ян думал, что это неизбежно. Чувствовать чувства – привилегия избранных, не таких, как он. Глядя в ничего не выражающие лица кассиров в супермаркетах в конце двенадцатичасовой рабочей смены, он ощущал близкое родство. Они тоже адаптировались, это эволюция, вот и все. Что Ян чувствовал, глядя в лицо другу, который предал его так легко? Обрек на незавидную участь, на каждодневные ужасы и в финале - смертную казнь? Или, может, его бы помиловали. Ведь он просто ненормальный, судить его – все равно что судить животное. Наверное, его заперли бы в лечебнице. В тех самых белых садах белых областей. Ян окончил бы свои дни тихо и незаметно, изредка просыпаясь, чтобы принять новую дозу препаратов и соскользнуть в спасительный анабиоз. Так что же он все-таки чувствовал, сейчас, когда до лица Джека можно было дотронуться, стоит только протянуть руку? Нежелание это делать. Тошноту. Адам Пирс был убийцей. А был ли убийцей Ян Мартингейл? Ему нужно было узнать это; нужна лакмусовая бумажка, чтобы капнуть на нее немного эссенции своей новой личности и понять, из чего он сделан. Может быть, полиции стоило бы надеть на него наручники, судить, как преступника. Пирсу все сошло тогда с рук, но – какая ирония! - рок все равно его настиг. Сейчас, расплачиваясь за сгинувшее прошлое, Ян видел, как его личность постепенно раздваивается. В какой-то момент он словно наблюдал за собой со стороны: вот он швыряет в стену стеклянный столик, и тот рассыпается дождем осколков. Звука нет. Он все еще внутри симуляции. Ян наклонился и схватил ближайший к нему длинный, неправильной формы осколок, похожий на прозрачный стилет, и занес его над полулежащей фигурой Джека. Нужно просто опустить руку и ударить. Может быть, несколько раз, пока осколок не раскрошится. Кровь будет повсюду. Ян представил себе эту картину и почувствовал дурноту, но руку так и не опустил. Сможет или нет? В этот момент голограмма, прикрывающая дверь, исчезла, и в комнату вбежали двое уже знакомых ему типов в костюмах – на него снова наставляли пушки. - Аварийный выход из Хадаль заблокирован! Не знаю, как ты это сделал, но выпусти босса немедленно, или мы тебе точно на этот раз ноги продырявим! Надевай шлем! Целились они, и правда, куда-то вниз. Ян невольно усмехнулся – эти двое ничуть не изменились с их последней встречи. Он медленно поднес осколок стекла к собственному горлу: - Нейросеть подчиняется мне, выстрелите – и будете до конца жизни вытирать вашему боссу слюни и выносить горшок. - Че-ерт! Как ты мне надоел, парень! Чего ты добиваешься!? Отпустить тебя? Ну так и вали на все четыре стороны! Я тебе и копов вызову, под мигалками до города домчишь в два счета. - Я хочу знать, в реальности мы или все еще на другом уровне симуляции. - Ага, так ты нам и поверил! - Точно, вы можете сказать все, что угодно. И как мне узнать, где я? – на лице Яна проступила полубезумная улыбка. Он уже знал, как. Стекло слегка надавило на кожу, вспарывая ее острым краем. Боль можно испытывать и в симуляции, это ничего не доказывает. Но кое-что все же было – такое же бредово-отчетливое, горячечно-выпуклое, воспаленное, как и все его мысли - если он сейчас умрет и перезагрузки не последует, это точно была реальность. - Это не симуляция! Нет! - Долбоеб! Ты в реале умрешь! – хором заорали оба телохранителя Тони. - Уверены? - Да уверены, уверены, блять, у меня, между прочим, невеста есть, мы собаку завести хотим, ипотеку уже взяли! - Тони так плохо платит? – не удержался Ян от сарказма. - Завались лучше. Я пентхаус купил, в центре, с видом на море. Моя девушка обожает такое. Знаешь, сколько он вообще стоил? В Дубае и то было бы дешевле! Ян опустил руку. Теперь, после этой откровенности, простой, как пенни, его душил смех. - Ну слава богу! – воскликнул охранник, поводя в воздухе пистолетом, - садись за консоль и вытаскивай босса оттуда, отшибленный! - Ян Мартингейл, - с профессиональной вежливостью представился Ян, - так меня зовут. - Отлично, я Боб, а это – Элайджа. И если ты еще раз вздумаешь причинять столько проблем, мы тебя пришьем нахрен. Ян положил стекло на стол. Осторожно, как будто боялся его разбить. На кромке осталась алая пленка – он порезал руку, сильнее, чем шею, и, кажется, осколки до сих пор были в ладони. - Тащи сюда салфетки и санитайзер, - скомандовал Бобу тот, которого назвали Элайджей. Похоже, он у них был главный, - и включи медбота на всякий случай. - Просто царапина, - Яна, конечно же, никто не стал слушать. Он снова опустился в кресло, закрыл глаза, надевая шлем. Перед тем, как отключиться, Ян увидел Элайджу, поднимающего его раненую ладонь и прикладывающего к ней салфетку. Искаженное загрузкой восприятие сделало этот жест таким торжественным, даже почтительным… или он и был таким? Спустя миг Ян вновь оказался в Хадаль. Тони так и сидел на своем камне, держа спину прямо, но как-то устало, скосив вперед плечи в сегментированных доспехах. Выражения лица не разглядишь, отвернулся куда-то в сторону, да еще и занавесился глянцево-черными волосами. Врубелевский печальный демон, или… человек, которого удалось задеть за живое и незаслуженно оскорбить. - Простите. Я не хотел, мне нужно было знать, что реально, а что нет, - тихо произнес Ян голосом императора Ками у Тони за спиной. - Я слишком запутался. На самом деле мне очень страшно. Это даже прозвучало жалко. Харрикен очень медленно полуобернулся. Лицо – застывшая зловещая маска. Но, вопреки этому выражению, когда он заговорил, интонация была обиженная: - Вы эгоист, мистер Мартингейл. Так упиваетесь своей катастрофой, что не способны думать о чем-то другом. - Наверное, вы правы. Простите. Вам не нужно было делать всего, что вы сделали. Никогда раньше император Ками не говорил такого. И никогда у него не было такого выражения в глазах, он был слишком самоуверен и заносчив, чтобы показывать свои чувства. Да он и не чувствовал себя таким несчастным, потерянным, уничтоженным – никогда, никогда. Обычно он делал такими других. Всех, кого встречал на своем пути, без исключения. Ему нравилось наблюдать, как люди теряют последнюю надежду. Иногда он давал ее снова, только лишь для того, чтобы потом снова отнять и смотреть, как они проклинают его, обезумев от отчаяния и ненависти. А потом умирают у его ног. В отличие от Яна, Тони все помнил. - Я же не знал вас. Не знал, что вы… такой. Следил за вами, а потом, когда копы чуть не засадили вас, потерял голову. Я не мог допустить, чтобы вам причинили вред. И, если бы не я, вы были бы уже мертвы. - В этом и проблема, - вздохнул Ян, в своей манере искреннее сожалея о случившемся – то есть, сожалея о собственном бесполезном существовании. - Мне не было нужно, чтобы меня спасали. Уже слишком поздно. Вы пришли, когда спасать уже нечего. - Никто не собирался спасать вас, - холодно отрезал Тони, - вы меня мало интересуете, мне нужен антидот. И давайте теперь без глупостей. Только не лгите себе и мне, что в вас больше не осталось ничего от прошлой личности. В тот момент, когда вы отдавали приказ нейросети, его отдал не Ян Мартингейл, это сделал Адам Пирс! Что ж, приходилось признать – Харрикен снова был прав. И имел право злиться. Но Ян уже овладел собой, его занимала совершенно другая, внезапная догадка: - Вы сказали, Адам провел много часов в Хадаль, так ведь? - Да. - Если бы он хотел что-то спрятать, какие-то свои разработки, это могло быть его тайным местом? - Черт подери! – Тони даже позабыл обижаться, он вскочил с камня, вдруг оказываясь с Яном лицом к лицу. Пришлось вскинуть голову – принц Дайм был выше. - Как я об этом не подумал! - Эрешкигаль! – снова позвал нейросеть Ян, внутренне замирая. Весь его мир, все, что от него осталось, сейчас лежало на чашах весов, балансировало на тонкой грани. Что, если Адам успел начать работу над антидотом к своему препарату и ему просто помешали? Могло Яну повезти хоть раз, всего один только раз? - Да, темный повелитель? - Мне нужно то, что я здесь спрятал! Заминка длиной в несколько секунд, каждая из которых казалась Яну вечностью. И снова голос, музыкой льющийся из пустоты: - Сожалею, мой император, но я не понимаю, о чем вы просите. Значит, не могло.