И вечности мало

Ещё одна могила на бесконечном пути. Сколько уже таких было? И сколько ещё будет? Стефан смотрит на имя на камне как-то безэмоционально. Фотография улыбающейся девушки вызывает не боль светлых воспоминаний, а чистейшую ненависть. На жизнь, на самого себя, на всех окружающих. Стефан сжимает в руке её кольцо, которое царапает кожу ладони. Прошло несколько дней. Но пустота внутри только усиливается. В день похорон ярко светило солнце. Они собрались на кладбище и долго-долго говорили, вспоминая, какой была Кэролайн. Они знали ее всю жизнь. Да только теперь Стефан думает, что, на самом деле ни черта не знали. Почему она бросилась в горящий дом? Почему позволила себе погибнуть? Стефан уверен, что если бы Кэролайн в тот момент, как всегда, любила жизнь и сияла ярким солнцем для них всех, этого бы не произошло. Она позволила. Действительно позволила. На следующий же день они занялись возвращением людей в Мистик-Фоллс, ведь теперь опасность миновала. Бонни заявила, что Кэролайн точно этого хотела. Но Стефан в очередной раз брови хмурит и губы поджимает. Никто из них не знает, чего в последнее время, на самом деле, хотела Кэролайн. У него чувство, что она умерла давно. Потому что граница, которая ощущается между ними сейчас, возникла за много месяцев до этого. Будто молчаливый призрак его любимой был с ним всё это время. — Почему, Кэр? — тихо шепчет он. Она должна была стать его женой. А теперь она всего лишь имя и две даты на камне. Он не может больше терпеть. С остервенением кидает на могилу кольцо — пускай останется здесь. А он уедет как можно дальше отсюда и не унесёт ни единой частички памяти о ней. Хотя… Нет. Кое-что Стефан всё же решил взять. Когда он потом помогал первородным оценивать степень масштаба урона, нанесённого дому, они обнаружили запертую комнату. Единственную, что никак не затронул огонь. Ключа не было, поэтому дверь пришлось ломать. Внутри они увидели сотни картин. Произведений Клауса. Вот, оказывается, где он их хранил с давних пор. На столе Стефан обнаружил рисунок. И сердце едва не разорвалось, когда он увидел до боли знакомые черты. Кэролайн была изображена особенно прекрасной — смеющаяся, растрёпанная, такая настоящая. А в глазах её горело нечто необыкновенное. То, чего он никогда не видел в её взгляде. Свобода, наверное. Стефан забрал себе этот рисунок. Портрет, той, кого он любил, начертанный рукой их ни то врага, ни то союзника. Как странно. Однако никто никогда, наверное, не смог бы изобразить её лучше. И вот, сейчас Стефан оставляет ее позади. Он не напрасно боялся, что ее у него отнимут. Только отнял, в итоге, не другой, а смерть. На выходе из кладбища он останавливается, увидев знакомую фигуру. Доротея, кажется, чуть пританцовывая, движется по лесной тропинке. Странная она всё же. Они пытались выспросить, отчего всё же она так желала смерти своей сестры. Ведьма лишь уклончиво отметила, что между ними была давняя вражда. Никто не знал, откуда она явилась и куда пойдёт дальше. — Уезжаешь? — спрашивает она, завидев Стефана. Тот кивает. С чего вдруг она вообще им заинтересовалась? — Бежишь от неё. Стефан удивлённо изгибает бровь. Какого чёрта она вообще в это лезет? — Вовсе нет. Мне просто незачем здесь оставаться. Моя невеста мертва, меня здесь больше ничего не держит. — Ты веришь в смерть, Стефан? Ему не нравятся такие нелепые вопросы. Он устал от всех этих загадок, магии и не своих войн. Всё это забрало у него Кэролайн. С него хватит. — Верю. Ответив, Стефан не дожидается реакции, проходит мимо неё и скрывается в лесу среди стройных деревьев. Доротея же с печальной улыбкой смотрит ему, сломленному и абсолютно опустошённому, вслед. А затем таинственный взгляд своих мутных глаз переводит на кладбище.

***

Деймон стоит один на тёмной пустой улице. И смотрит вверх, на единственное горящее во всём здании окно. Дом Майклсонов в плачевном состоянии, сами они поспешили уехать из Мистик-Фоллс сразу после похорон Кэролайн, на которых Ребекка хотела во что бы то ни стало присутствовать, а заодно в последний раз попрощаться с братом. Таким образом, Эдме осталась без места жительства. И не нашла ничего лучше, чем просто занять номер в давно не работающем отеле. И вот, он как идиот стоит под её окном, понятия не имея, что сделать. В последние дни у них не было времени остаться вдвоём и хотя бы поговорить. Все вокруг подавлены кончиной той, кого каждый из них любил. Кэролайн была одним из самых добрых, самоотверженных и жизнелюбивых людей, которых только можно встретить. И её ужасная бессмысленная смерть потрясла всех. Стефан сегодня днем уехал, не сказав куда и попросив не искать его, однако, как это обычно бывает, он лет через пятьдесят снова найдет брата — как же иначе? Бонни несколько дней не выходит из дома, не желает ни с кем из друзей общаться. Но с ней всё будет хорошо, ведь Энзо ни на шаг от неё не отойдёт. Странная ведьмочка испарилась, не попрощавшись ни с кем. Никто так и не узнал, отчего всё-таки Доротея была здесь. Постепенно Мистик-Фоллс заполняют люди. Объявили, что, дескать, город снова безопасен для жизни. Все тотчас начали возвращаться. Жизнь придёт в прежнюю колею однажды. Деймон глядит неуверенно на горящее окно. В тот момент, когда он бежал по обгоревшему дому, не зная, жива ли она, всё показалось ему предельно просто. Он чётко мог сказать самому себе, что чувствует. Но в условиях жизни, которая через некоторое время станет нормальной… Что он может ей сказать? Очевидно, сейчас ничего. И у него есть одно незаконченное дело. Деймон достаёт из нагрудного кармана свёрнутый лист с заклинанием. Кажется, Бонни, потерявшей одну подругу, всё же придётся вернуться в мир людей, закончив своё отшельничество, чтобы возродить другую. Но это будет завтра. А сегодня Деймон хочет тряхнуть стариной. Он, бросив последний взор на окно, куда с самого начала знал, что не осмелится подняться, залезает в свою машину и жмёт на педаль, чтобы через пять минут оказаться на другой улице и остановиться у знакомого дома. Сейчас ему нужен друг. Стук в дверь, наверное, может пол города перебудить. Но что поделаешь, если у Аларика есть дурная привычка слишком крепко спать. Он открывает Деймону через несколько минут, заспанный, в дурацких пижамных штанах. — Чего тебе надо среди ночи? — Рик, доставай весь бурбон, который есть в доме. Сегодня я должен рассказать тебе правду о том, как сильно в этой жизни налажал кое с кем. Точнее, не с одним кое-кем. Мне нужна исповедь, очевидно. Исповедь под приличным градусом.