***
— Друг мой! Яков едва ли не раскрывал объятия, нетерпеливо вскакивая с трона и делая несколько шагов навстречу старому знакомому, неожиданно явившемуся к его двору. Клаус уверенным шагом шёл через зал, таинственно улыбаясь человеку, которого покинул год назад и совсем не ожидал увидеть снова. Но обстоятельства меняются. — Ваше Величество, — отвесил он изящный поклон. — Прочь эти формальности, пожмите мне руку! Вы явились в благословенный для всех нас день. — Да, — кивнул Клаус, — я уже наслышан о чудесном исцелении вашей сестры, которая была при смерти. Что ж, долгих лет жизни Её Высочеству! Яков буквально сиял изнутри. Человеческая радость от жизни близкого — вот ещё одно из списка того, что вампиру никогда не ощутить. — И надолго вы в наших краях? — осведомился король. — Увы, нет. Я здесь проездом, однако срочные дела вскоре вынудят меня вновь покинуть ваш гостеприимный двор. — Что ж, пока вы здесь, располагайтесь. Я велю приготовить для вас комнаты, которые вы занимали в прошлый свой приезд. Сейчас меня ждут срочные заботы, однако вечером я приглашаю вас на пир — торжество радости после убивавшей нас тоски. Клаус, следуя этикету, ещё раз поклонился и направился к выходу из зала. Яков, конечно, не знал, как близко находилась причина избавления его от страшнейшей утраты. Ну и хорошо. Клаус помнил, как много жизней отобрал, но чтобы спасал — такого толком и на ум не приходило. Это можно свести к перечню случайностей. В задумчивости он и не заметил, что по большой галерее с искусно вышитыми, привезёнными из Франции гобеленами на стенах и высокими окнами навстречу ему шла роскошно одетая дама в окружении фрейлин. Смотря в пол, он сначала прошёл мимо, а потом резко остановился, бросая взгляд назад, будто бы уловил что-то важное. Он увидел тонкий стан, водопад тяжёлых русых волос. Это, без сомнения, была она. — Здравствуй, Маргарет. Женщина несколько испуганно обернулась. Когда она увидела его, на лице её отразилось крайнее удивление. — Здравствуй, Клаус. Он подошёл к ней и приложился губами к тыльной стороне ладони. Фрейлины вокруг отошли на почтительное расстояние и тотчас зашушукались. — Я давний друг короля, — поспешил Никлаус объяснить своё появление здесь, видя абсолютное непонимание на её лице. — Полагаю, теперь твоего мужа? Она кивнула. А потом мягко и чуть печально улыбнулась ему. Так улыбаются людям из прошлого, тем, кого совсем не чаял увидеть вновь, а потом встречают через годы, когда остаётся лишь призрачная пыль былых воспоминаний. — Отчего же ты не приехал на свадьбу месяц назад? К таким людям обычно чувствуют щемящую нежность, потому что они связаны с теми временами, когда мы были моложе, путь только начинался и ещё столько неизвестного могло открыться впереди. — Был очень занят. А сейчас всего лишь оказался здесь проездом. Она ничуть не изменилась. Всё такая же изысканно-утончённая, как дорогое вино. Только вот черты её немного заострились — с годами она не молодела. — И каково тебе быть королевой? — Эта страна маленькая и холодная, но мне спокойно здесь. А король добр ко мне. Думаю, со временем мы полюбим друг друга, несмотря на то, что наш брак — политический союз. Говорила, как всегда, всё напрямую. Да и знала ведь, что от него никогда ничего не скроешь. — Думаю, ты станешь прекрасной королевой, — искренне промолвил он. — Приложу все усилия, — кивнула она. — Я счастлив повидать тебя снова, Маргарет. В глазах её на секунду блеснули слёзы по былому и несбывшемуся. Она вспомнила, как была ещё совсем юна, весела и до безумия влюблена в статного мужественного лорда, который рассказывал ей удивительные истории о дальних странствиях и поразительных людях, которых он встречал когда-то. А потом этот необыкновенный человек отплыл на своём огромном корабле одним холодным дождливым утром, а она стояла в порту и смотрела вслед, зная, что никто больше не откроет ей всю безграничность этого удивительного мира.***
Клаус ждал в приёмной короля, пока двери малой гостиной откроются, чтобы впустить его на празднество, куда днём пригласил его Яков. Взгляд его обратился к не изменившемуся за год виду за окном. Вряд ли здесь и за столетие что-то изменится. Чья-то маленькая ладошка опустилась на его плечо. И у него, разумеется, никаких сомнений не было по поводу того, кто это. Сейчас опять будут глупые вопросы. Он резко развернулся. — Почему ты вдруг вернулся? — сходу поинтересовалась Эдме. Она стояла перед ним, уже, кажется, до конца оправившаяся, в лёгком сиреневом платье, чуть висящем на похудевших, буквально отощавших, плечах. Стояла и смотрела со смесью непонимания, вечного интереса и, кажется, радости от того, что он снова здесь. Его догадки подтвердились. Она всё помнила. Резким жестом он оттеснил её к стене, хватая за горло, сильно сжимая и издавая рык. Она, конечно, не ожидала такого сильного напора, но в глазах её не отразилось страха. Два раза оставив жить, на третий не убивают. — Как, чёрт подери?! Как на тебя не подействовало внушение? И тут, взгляд его упал на крест, болтавшийся на её шее. Тонкие серебряные переплетения очень искусной работы. А посередине маленькая стеклянная камера, внутри которой что-то высушено. Вербена. — Я перебрала всю библиотеку брата, чтобы найти хоть где-то легенды о вампирах. Конечно, я не была уверена, что это сработает, но, в итоге, всё оказалось верно, — сдавленно сказала она. — А теперь отпусти меня, будь добр. Он резко разжал ладонь и она мгновенно сползла по стене, глотая ртом воздух. Клаус раздражённо выдохнул, а потом сел прямо на каменный пол рядом с ней. — Лучше бы ты этого не делала и позволила бы мне заставить тебя всё забыть. — Я не хотела тебя забывать, — упрямо настаивала она. Он устало вздохнул. И зачем только было спасать её? Теперь ведь не отделаешься. — Как ты узнал, что я умираю? У неё и сомнений не возникло, что он здесь из-за неё. Вот уж завидная самоуверенность! — Слухи быстро распространяются по маленькой Европе. О горе твоего брата ходили слухи, он ведь обращался буквально ко всем, прося помощи. Писал Папе Римскому и отправлял взносы католической церкви, лишь бы в Ватикане усердно за тебя молились. Как видишь, у этих пройдох получилось, — заключил он, тихо посмеиваясь. Она улыбнулась удачной шутке. — Спасибо, — посерьёзнев, произнесла она. — Я очень не хотела умирать. — Да неужели? — Именно так. Когда я лежала в бреду, вдруг поняла, что жизнь, даже предсказуемая, даже бессмысленная и скучная лучше, чем забвение. — И ты решила теперь смириться с таким положением дел? Пройти предначертанный путь? Они все, даже те, кто вначале хочет бороться, потом сдаются. Эдме опустила взгляд на свои сцепленные в замок пальцы. — Я знаю, что слаба. Но всё же не оставлю надежды найти выход и возможность самой выбирать путь, — сказала она, а потом непривычно уверенно посмотрела на него. А он невольно восхитился тому, сколько в этом хрупком немощном создании жажды жить по-настоящему.