День, когда падёт стена

Утро выдалось морозным и непроглядно темным. Шум подготовительных работ раздавался отовсюду – поступил приказ обследовать близлежащие территории и осуществить зачистку от титанов. Признаться, я не вижу в этом никакого смысла, но высшее руководство, вероятно все еще видящее сытые сны в теплых домах, считало это сверхразумным поручением. Оспорить нельзя – засудят за дезертирство. Но и вести солдат на бесполезную смерть – не выход. - Ривай, я вот подготовила бумаги, - Зое подошла ко мне и протянула прошитые нитью измятые листы. Эта женщина никогда аккуратностью не отличалась. - Спасибо, - торопливо листаю, цепляясь взглядом за основные фразы и криво нарисованные схемы. - Мы сможем пройти аж до того маяка под официальным прикрытием, не волшебство ли? – она ослепительно улыбнулась. - Может быть, - остается пожать плечами и поблагодарить недальновидность чиновников, которая поспособствовала нам без особых нарушений законов выбраться наружу к предполагаемому месту из предсказания. Привычные желто-зеленые просторы укрыты белоснежными одеяниями суровой зимы. Если верхом было терпимо преодолевать сугробы, встречающиеся на пути, то вот конным повозкам совсем несладко стало. Провизия, артиллерия и просто запасные части cнаряжения были необходимым атрибутом на выездных операциях. Процессия тормозилась, потому как нельзя нарушать хитро продуманный нашим командиром строй. Сам он, сдерживая недовольство погодными условиями своего пегого жеребца, в этот раз не возглавлял цепочку, а пристроился сбоку, у оружейного блока. Детвора волочилась в середине строя в предпоследнем блоке, закрывая собой с тыла повозки. Все шли за Ханджи, которая несмотря на общий упадок духа из-за плохой проходимости, находилась в прекрасном настроении. Еще бы, ответы на все вопросы приходили постепенно, и с каждым разгаданным ребусом ситуация обрисовывалась все четче. И плачевней, чем хотелось бы предположить. Все было бы не так плохо, если бы не замаячил на горизонте мешкообразный силуэт, лениво переставляющий свои мерзкие ножищи. - Держимся все вместе, - Ирвин громогласно, сохраняя самообладание в отличие от других участников вылазки, приказал. – Левый фланг выдвигается южнее вперед. – Несложно было догадаться, что он отправит именно мою группу на дисквалификацию лишнего игрока в нашей стратегии. - Понял, - шпорю подуставшую кобылу, срывая ее на резвую рысь. Насколько позволял это сделать не утоптанный снег. Команда выдвинулась следом за мной. Хруст под ногами ледяного полотна, звон амуниции и громкое дыхание лошадей очень поэтично сопровождало каждое наше движение. Первым делом нужно был увести чудище от группы и заманить в лес, чтобы там его можно было прикончить. На равнине мы с нашими устройствами пространственного маневрирования бесполезны и все, что можем сделать, это со всех ног, конских ног, сматываться от врага. Строй остался позади, зато гигант все ближе и ближе. Пока что, кажется, эта пустоголовая башка нас не заметила, что дает огромное преимущество подойти к нему ближе и устроиться так, чтобы он не смог ни до кого дотянуться. Ход лошадей тяжел и приземист, слишком маневрировать не сможем. Поэтому нужно быть более собранным, чтобы верно рассчитать необходимую траекторию на разворот. Вот уже подошли почти вплотную и монстр, наконец, перевел свой бессмысленный взгляд на нас, соизволив остановиться. Это гадкое движение белков глаз и пустые зрачки, в которых все отражается как в зеркале. Даже видавшим зрелища похуже этого, становится не по себе. Самое главное, он у нас на крючке. Притормаживаю группу, чтобы дать ему возможность идти за нами. И, разумеется, «легкая добыча» вынуждает сделать резкий рывок с места. Отлично! Выкручиваю повод, разворачивая кобылу на все девяносто градусов, и что есть силы всаживаю пятки в упругие бока. Животное, истерично взвизгнув, коротко свечит, и срывается в тяжелый галоп, проваливаясь мускулистыми ногами в снег. Если верить схемам Ханджи, здесь неподалеку было поселение прямо под лесом. Правда, кучку деревьев на площади в несколько гектар сложно назвать «лесом», но там уже хотя бы можно полномасштабно развернуть операцию по устранению преграды. Но не все можно распланировать заранее. Словно почуяв «товарища в беде» с другой стороны надвигался монстр поболее этого. И резвее. - Разделимся, - кричу. Можно было и это предугадать, поэтому небольшая группка половинится. – Зайдете с восточной стороны. Расходимся, корректируя маршрут прямо на ходу. - Капрал, там еще один, - страдальческий голос за спиной вынуждает обернуться. Черт. Очень надеюсь, что основная группа смогла уйти из поля зрения этих мразей - удар на себя берем не слабый. Если не смогли увести всех оттуда, тогда все, что сейчас мы делаем коту под хвост. - Не меняем курса, - подстегиваю лошадь новой порцией кровавого шенкеля*. Мчимся на всех парах – не только лошадям тяжело маневрировать на скорости, утопая в снегу где всего лишь по бабки*, где по колено*. Те неповоротливые твари хоть и не увязают так в белой субстанции, но все же здорово замедляются в своем несуразном беге. Встаю в стременах, мысленно благодаря свою предусмотрительность в ранее подтянутых путлищах, перемещая вес максимально вперед, натягивая повод и фиксируя его на затылке животного. Ощущение жесткого рта, дикий храп и бьющая в лицо нестриженая грива – давно этого не ощущал. Нога, отголосками еще не забытой травмы, неприятно заныла от непредусмотренной нагрузки. -Это уже не героизм. Тут другим попахивает, - Ирвин неспешно закурил трубку. Запах пережженного табака неприятно защекотал нос. - Да мне, в общем-то, наплевать, чем тут пахнет. Хотя, нет. Мне не нравится твое курево. – Отмахиваюсь от дыма, как от назойливой мухи. - Ты только недавно стал нормально ходить без обезболивающего… - Я не просил наркотики, - возражаю, укоризненно глядя на расслабившуюся в кресле фигуру командира. - Хочешь сказать, моя вина, что я позаботился о твоем самочувствии и нормальном сне без болей? – зато в его голосе ни намека на упрек или обвинение. Ему тоже, наверное, все до лампочки – усталость и готовность работать сорок восемь часов в сутки сделали из него почти человекомашину. - Я не перекладываю это на твои плечи, просто констатирую факт, что мог и без этих трат обойтись, - закрываю учетную книгу, наконец, дописав последние строки. - Может, хватит юлить? – очень неоднозначный вопрос, ответ на который лишь молчание и вскинутые в непонимании брови. Молчит тоже. Минута, две, я не часы, чтобы отсчитывать каждую секунду игры в молчанку. Да и время позднее, пора бы в постельку и баиньки. Ранние подъемы, короткие световые дни и жгучие морозы измучили всех от малого до старого. - Ладно, доброй ночи. Я не намерен размазывать сопли в реквиеме по тому, чего никогда не было, - я прекрасно понимаю, к чему все клонится. - Постой, - послушно замираю у двери, положив ладонь на холодную стальную ручку. Не нужно оборачиваться, чтобы ощутить его присутствие совсем рядом. Быть может, буквально пара сантиметров промозглого воздуха разделяет наши тела, а жар чужого ощущается едва ли не кожей, скрытой под теплой зимней униформой. – Позволишь? – шепот над ухом. Но нет того стада мурашек, пляшущих вдоль и поперек всего тела. Нет всего этого. Даже никакого намека. Лишь деревянный кивок головой. Проводит ледяными пальцами по линии роста волос коротко выстриженного затылка. Снова ничего. Убирает руку, чтобы спустя мгновение прижаться всем горячим телом к моей спине и зарыться носом в макушку, делая глубокий вдох. Без слов, без намека на нежность или какие-либо другие чувства. Совсем ничего. Просто стоим, не двигаясь. - Можешь быть свободен, - нехотя отпускает из крепких объятий. – Поручаю тебе маневренный фланг. Не подведи, - прочистив горло, сменил тон на командирский. - Спасибо, - киваю самому себе и выхожу из его кабинета. - Поднажмите еще, - кричу через плечо немного отставшим ребятам. А ведь говорил, чтобы с амуницией разобрались перед выходом «в свет». С опушкой нас разделяет всего лишь сотня метров, а дальше дело в шляпе. Крик сзади вынуждает притормозить – одного уже догнали. - Скорее, - истошный вопль раздается из моих уст, поражая не столько подчиненных, сколько меня самого. Двадцать, пятнадцать, десять, пять… Едва успеваю плюхнуться задницей в седло, чтобы освободить ноги из стремян и тут же взмыть в воздух, направив цепкие крюки привода в первое попавшееся дерево. Свист тросов совсем рядом. Рад, что добрались почти все. Нет времени пересчитывать наличный состав группы. Лошади, тренированные на такие случаи, остались топтаться на опушке – они были неинтересными жертвами для титанов. Спектр эмоций и страха людей в сто крат превосходили их. Если бы не опасность всей ситуации, можно было бы свободней наслаждаться забытыми чувствами полета. Но необходимость постоянной перегруппировки, требовала огромной концентрации координирования. - Заходим сзади, - сделав круг и вернувшись обратно, нагоняем самого первого гиганта. Замечает движение и пытается поймать своими несуразными лапищами. Но не позволяем ему сосредотачиваться на ком-то одном – мельтешим перед глазами, чтобы дать возможность самому удачливому из нас с самой удобной позиции всадить клинки в толстую кожу и смертельно поразить мразь. Кровь брызжет фонтанами, постепенно погружаясь в дымку едкого гнилого пара, исходящего от упавшего тела. Первого убрали. Теперь нужно пересечься со второй группой, что зашла в лес с другой стороны, добить остальных двух титанов и вернуться в строй, чтобы довезти в место назначения. Какое же разочарование и боль охватили мою команду, когда нашли в лесу останки тел отделившихся солдат и их живых лошадей, нервно топчущихся возле своих мертвых хозяев. Только тогда я с ужасом осознал, что из группы в пятнадцать человек, нас осталось лишь шестеро…