Сила магов огня исходит от солнца

      — Правда, что твое пламя голубое? Изуми смотрит на Азулу с неподдельным детским интересом и даже восторгом. Глаза ее, темно-янтарные — точь-в-точь такие же, как и у самой Азулы — беззастенчиво, жадно разглядывают принцессу. И ее это раздражает.       После того, как она провела около пяти лет в псих-лечебнице, братец «смягчился» и вытащил ее оттуда, поселив во дворце. Не без сомнений, конечно, но тем не менее, даром, что ей стало лучше. Однако спустя месяц после переселения во дворец, Азула поняла, что, возможно, стоило остаться в лечебнице.       «Уж лучше сгнить там, сдохнуть от собственных галлюцинаций, чем жить в этом гадюшнике».       Во дворце все напоминало ей о прошлом. И это не было видениями, в отличие от того, что она видела там, в камере лечебницы. Это все было реальностью. Вот этот коридор вел к ее комнате. Вернее, к комнате, когда-то бывшей ее собственностью. А за этим углом был проход в Зал Советов. Азула днями моталась по замку, то и дело натыкаясь на места, вызывающие воспоминания о каких-либо моментах из прошлого. Из прошлого, где она была хозяйкой своей судьбы, где все поклонялись ей, а не презрительно отворачивались, едва завидя ее перед собой. Где она тешила себя мечтой о новом мире, в котором будут править только она и отец. И не будет слабака-братца, не будет других наций и магий, как и не будет Аватара. Мечтой, которая так и не сбылась, и которая сейчас была так далека, что почти недостижима.       Милость, оказанная Лордом Огня — ха! — оказалась адом. Азула проклинала каждый день, вставая с постели утром. Она бы сбежала, если бы ее не охраняли воины из королевской стражи — очевидно, самые лучшие — и ей бы не блокировали магию каждые несколько часов. На самом деле, если бы Азула действительно захотела сбежать, такие пустяки не стали бы для нее препятствием. И Зуко наверняка понимал это, иначе бы держал ее в клетке, не иначе. Но она почему-то не могла. Не раз она искала в своей душе желание свободы, пыталась разобраться в себе, понять, чего же она хочет на самом деле. Однако так до сих пор и не поняла. И чувствовала, что ее руки будто связаны. Ей некуда было бежать, да и она сама не представляла себе, что будет делать, если побег все же удастся.       Азула жила, сама не зная, зачем. Вставала каждое утро, без цели делала одно и то же каждый день. Она никогда бы не подумала, что станет одной из тех людей, которых она раньше презирала — людей, живущих без цели. У нее отняли все, чему она была предана, и к чему стремилась, так зачем же она все еще жила?       Она не могла дать ответа на этот вопрос.       Но однажды судьба привнесла некоторое разнообразие в ее серую жизнь. Однажды, когда маленькая девочка, которую она раньше видела только с Зуко и Мей, остановилась возле дверей ее комнаты, которые Азула не потрудилась закрыть — зачем? — и с любопытством и некоторой опаской заглянула внутрь. Азула заметила это не сразу, но, когда заметила, отреагировала немедленно:       — Уходи.       Девочка, видимо, тоже только что заметила ее, потому что сейчас же переключила на принцессу все свое внимание и начала рассматривать ее вовсю. Азула сощурила янтарные глаза, отвечая ей тем же.       — Ты слышала, что я сказала. Убирайся к своим мамочке и папочке.       Девочка, видимо, не обиделась, потому что, осмотрев ее как следует, чуть-чуть пожала плечами и выбежала из комнаты. Азула некоторое время смотрела ей вслед, потом резко повернула голову к большому окну. Она злилась.       Вот она стоит перед зеркалом и расчесывает волосы, забирая их в ставший привычным пучок. Она научилась причесываться сама, потому что недоверяла служанкам, которых «заботливый» братец к ней приставил, выгнав их в первый же день. Она была уверена, что они, как и весь остальной мир сейчас, ненавидят и презирают ее. И на это были основания.       В зеркало она видит, как дверь приоткрывается, и в комнату с прежним любопытством заглядывает детское лицо. В этот раз девочка сразу замечает ее, и, как и в прошлый раз, разглядывает ее. Только теперь в ее взгляде, помимо любопытства, можно разглядеть тайное восхищение.       Азула заканчивает с прической и разворачивается к девочке, опершись руками о каминную полку. На этот раз она довольно долго смотрит на нее, разглядывая в ответ. На вид девчонке лет пять, и, судя по всему, так оно и есть. Иначе что бы она здесь делала?       Азула зло хмурится.       — Что ты снова здесь делаешь?       Девочка молчит и только продолжает восхищенно разглядывать ее. Азула снова сощуривает янтарные глаза.       — Разве твои родители не рассказывали тебе, что здесь живет чудовище?       Девочка помотала головой.       — А где оно? Я хочу посмотреть.       Ее голос звучит так по-детски невинно, что Азула подавляет порыв ярости, всколыхнувшийся в душе.       — Уходи, — холодно бросает она. Девочка обиженно выпячивает нижнюю губу, но плакать не собирается.       — И не приходи сюда больше.       Развернувшись, в зеркало Азула видит, как дверь закрывается. Она опирается на каминную полку и наклоняется ближе, разглядывая свое лицо. Проводит пальцами по заострившимся за пять лет скулам, по линии нижней челюсти, по прямому носу. Долго рассматривает каждую частичку своего лица. До тех пор, пока у нее не начинают болеть глаза, и тогда она отворачивается.       Азула снова встречает ее, когда идет по пустому коридору дворца. Она делает это каждый день — просто так. Сидеть в своей комнате целый день слишком невыносимо, и она прогуливается по дворцу, просто чтобы окончательно не сойти с ума от скуки. Девочка замечает ее еще издали и направляется прямо к ней. Азула вдруг чувствует такую тяжесть где-то внутри, что даже не пытается избежать встречи.       — Привет, — улыбается девочка и протягивает руку. Азула не пожимает ее, но девочка не обижается.       — Я Изуми, кстати, — говорит она, не прекращая улыбаться. — А ты Азула, я знаю.       Азула приседает на корточки перед ней, так, что они становятся одного роста.       — Откуда знаешь?       — Папа рассказал, — говорит Изуми и тянется к прядям волос Азулы, которые та обычно выпускает из пучка и оставляет по обе стороны лица. Азула отстраняется, но безуспешно — Изуми берет их в руки и перебирает между пальчиками. И Азула чувствует себя неловко, хотя в коридоре никого, кроме них, нет.       — Правда, что твое пламя голубое? — спрашивает Изуми прежде, чем Азула успевает прореагировать на прежнюю реплику. Девочка, не смущаясь, рассматривает принцессу — с восторгом, любопытством и детским обожанием. И Азулу это раздражает. Или она думала, что раздражает.       — А твой папа не разозлится, когда узнает, что ты бегаешь за мной? — с украдкой произносит Азула, опасно блестнув глазами и настойчиво отводя маленькие ручки от своих волос.       — Он не знает, — ответила Изуми, видимо, не понимая намека и продолжая перебирать пряди волос принцессы. — Ты ведь не расскажешь ему?       Азула хмыкает, снова отводя ручки девочки от своих волос и на этот раз не отпуская их. В груди что-то ломается, и она улыбается уголками губ.       — Нет, не расскажу.       Изуми улыбается, но потом становится серьезной.       — Почему мне нельзя приходить к тебе?       Азула не ожидает такого прямого вопроса, и некоторое время не отвечает. Она забыла, что разговаривает с пятилетним ребенком, для которого пока что нет запретных тем. При мысли об этом она подавляет внезапно поднявшийся в груди порыв злости. И, смотря на Изуми перед собой, вдруг чувствует такое резкое одиночество, что становится физически больно.       Она коротко облизывает губы и говорит:       — Приходи, если хочешь.       Потому что… Почему бы и нет?       Однако уже спустя парочку таких встреч она задает вопрос, мучающий ее с самого начала. Она просто не может ждать больше.       — Почему ты приходишь ко мне?       Изуми в ответ лишь пожимает плечами.       — Мои родители часто заняты, и оставляют меня со слугами. С ними скучно. Я всегда сбегаю.       Азула вспоминает, как мать делала точно так же с ней, предпочитая проводить свободное время с Зуко. И сжимает зубы так, что они начинают скрипеть. ~       Ей льстило то, что из-за нее Изуми обманывала родителей. Ведь действительно, даже на столь, по ее мнению, ничтожный шаг ради нее никто ранее не решался. А Изуми решалась и, кажется, была довольна. Азула впервые увидела в ней свои черты, когда осознала это, и даже ощутила отголоски гордости. Она почти забыла, что они, вообще-то, были родственниками. И Изуми, видимо, была единственной из них всех, кто относился к ней хорошо.       Азула редко заглядывала в себя и вообще думала о себе в подобном ключе, иначе бы уже испытала к себе отвращение. Потому что со временем она привыкла к визитам племянницы и даже была рада им. Правда, выбора у нее особенно не было, так как больше с ней никто не общался. Даже Зуко не заходил к ней намеренно ни разу с того дня, как она впервые ступила на порог своей комнаты во дворце. Но было все же что-то прекрасное в том времени, когда Изуми была рядом с ней. Что-то очень теплое, чему Азула не могла дать названия, и что не хотела принимать первое время, но не смогла сдерживаться долго.       Изуми забирается к ней на колени и усаживается боком, так, что она видит ее лицо. Делает она это совершенно бесцеремонно и неожиданно, так, что Азула даже теряет самообладание на первые несколько секунд. Первое, что приходит в голову после этого — встать, чтобы прекратить это. Но она не делает этого. Что-то мешает, что-то очень настойчивое и ясное.       — Ты красивая, — говорит Изуми и обнимает Азулу за шею, чуть не задевая ее голову руками. — Я люблю рисовать. Хочешь, нарисую тебя?       И она действительно рисует. Получается не очень похоже, но Азулу это не волнует. Что-то шевелится в душе при виде этих детских каракуль. Что-то очень теплое и приятное, до сих пор незнакомое ей, из-за чего вдруг уголки глаз начинает щипать. И Азула с ужасом зажмуривает глаза. Ей страшно от этого нового, но такого сладкого ощущения, которое мягким коконом охватывает все тело и заставляет сердце биться чаще. ~       — Почему тебя так не любит папа? — спрашивает Изуми однажды, когда они стоят на балконе дворца и смотрят вниз. Азула подняла девочку и помогла забраться на одно из украшений ограды, чтобы той было виднее.       Вопрос выбивает Азулу из колеи, однако она быстро сдерживает себя. И решает не врать.       — Это долгая история, детка.       — Ну расскажи! — просит Изуми. — Я буду слушать внимательно и не перебивать, честно-честно.       Азула усмехается.       — Поверь, я тоже не люблю твоего папу. На его месте сейчас могла быть я, если бы не вмешались Аватар и его дружки.       — Правда? Как это было?       Азула снова усмехается.       — Когда-нибудь я расскажу тебе.       И она рассказывает. Все, что знает. О том, как они росли, как ушла их мать, как Зуко наказал отец и изгнал из страны. О том, как ее отец продолжал войну и почти выиграл ее, но вмешался Аватар и победил его, сразившись один на один с ним во время прилета Кометы Созина. О том, как Зуко, в конце концов, перешел на сторону Аватара и сразился с ней в Агни-Кай, как «та водяная девчонка, Катара, кажется» победила ее… Азула рассказывает не торопясь, а в памяти, одно за другим, всплывают воспоминания. Это не настолько болезненно, насколько она себе представляла, но все же неприятно. В особенности неприятно вспоминать последние дни перед прилетом Кометы Созина и день прилета. Она будто заново переживает их, пересказывая зачем-то особенно подробно. Это отвратительное, болезненное почти на физическом уровне чувство, перемешивающееся с тревогой, но Азула успешно игнорирует его до самого конца рассказа, который растягивается, пожалуй, на несколько часов. Она не смотрит на Изуми, когда замолкает, но через несколько секунд вдруг чувствует, как детские ручки крепко обнимают ее. И это почему-то помогает. Она успокаивается и дышит ровнее.       Через месяц ей исполняется двадцать один. Никому и в голову не приходит поздравить ее, даже Зуко, которого она видит все реже даже в коридорах дворца. Да ей это и не нужно. Она давно перестала предавать значение этому дню — еще с четырнадцати лет. В лечебнице она не наблюдала за течением времени, но теперь, когда Азула имела такую возможность, это было немного странным. Она помнила, как праздновала этот день раньше. Вернее, его праздновала вся Страна Огня. В этот день раньше она ни на секунду не оставалась без внимания. А сейчас… никому это уже не было нужно. Она не была нужна никому.       Поэтому она даже не думала, что этот день будет чем-то отличаться от других. Но она ошибалась.       Изуми входит в комнату и прежде всего поворачивается к ней, пряча руки за спиной. Потом вытаскивает из-за спины большую красную розу и протягивает ей.       — С Днем Рождения! — произносит она громко, при этом сияя как начищенный пятак. — Это тебе, — она протягивает Азуле розу и рисунок, который держит в другой руке.       Роза благоухает на всю комнату. Азула сразу же узнает розу из королевского сада и догадывается, что Изуми сорвала ее сама. Для нее. В груди снова что-то шевелится, и Азула запрокидывает голову к потолку. Становится тяжело дышать, но ей наплевать.       Потом она рассматривает рисунок. На нем изображена она сама. Азула никогда не была большим любителем искусства, но ей очень нравится. Рисунок гораздо лучше того, первого, возможно, потому, что изображена она очень выразительно. Она узнает свой взгляд в нарисованной копии и снова думает о том, что рисовала это Изуми для нее. Это осознание настолько теплое, что она даже не пытается воспротивиться ему и впервые за очень долгое время искренне улыбается.       — Спасибо.       Проходит несколько недель. Две или три — Азула не помнит точно. Изуми посещает ее почти каждый день, посвящает ей каждую свободную минуту, сбегая то от родителей, то от слуг, на которых те оставляли ее. И нельзя сказать, что Азулу это не трогает.       «Из-за этой девчонки я становлюсь сентиментальной».       Она осознает это однажды совершенно внезапно. Эта мысль вилась на подсознательном уровне с самого начала их общения, но вылилась в осознание лишь сейчас.       Азула также осознает, что не собирается препятствовать этому. Просто не хочет. Или же просто все слишком далеко зашло…       А однажды происходит то, что в будущем вносит разнообразие в их жизнь.       Изуми сидит у нее на коленях. Это стало уже привычным делом даже для Азулы, которая перестала препятствовать этому со временем. Девочка читает книгу вслух. Это старая книга сказок. Азула еще помнит, как мать читала ее им в детстве. Изуми просто нравится вот так сидеть и читать вслух. А Азула смотрит ей через плечо, рассматривая знакомые картинки, и просто молча слушает. Это отвлекает от многих нежелательных мыслей, которые любят роиться в голове в самые неподходящие моменты.       Изуми дочитывает до конца главы и откладывает книгу в сторону. Потом поворачивается к Азуле, непривычно серьезная.       — Я хотела тебе кое-что рассказать.       Азула кивает, молча соглашаясь. Изуми устраивается поудобнее на ее коленях.       — Вчера вечером я пошла к себе в комнату… там горел камин, и… я что-то почувствовала. Огонь… он звал меня. Может быть, это знак, что моя магия скоро проявится?       Азула сощуривает янтарные глаза, загоревшиеся интересом.       — Давай проверим это.       Она опускает Изуми на пол и встает перед ней. Сама она не могла использовать магию сейчас — ее заблокировали перед самым приходом Изуми, и еще не прошло даже получаса. Но она думает сделать кое-что другое.       — Магия огня берется из дыхания. Вдох — ты собираешь энергию в нужном месте, накапливаешь ее, выдох — выпускаешь ее вместе с пламенем.       Азула присаживается перед девочкой на одно колено.       — Закрой глаза, — произносит она. Изуми послушно закрывает глаза. — Почувствуй энергию внутри себя. Почувствуй, как она струится по тебе. Попробуй управлять ей. Не думай, — строго предупредила она, увидев, как девочка нахмурилась. — Почувствуй ее и поверь, что она подконтрольна тебе. А теперь направь ее в кончики пальцев. Чувствуешь покалывание?       Изуми кивнула. Азула довольно усмехнулась уголком рта.       — Сконцентрируй ее на кончиках пальцев со вдохом. И выпусти с выдохом.       Изуми глубоко вдохнула, а потом, на несколько секунд задержав дыхание, медленно выдохнула, подняв руку ладонью вверх. И Азула увидела, как, вместе с выдохом, на кончиках ее пальцев появляется пламя. Это был небольшой огонек, но все же это было пламя.       Изуми открыла глаза и секундой позже уже светилась от счастья, глядя на красный огонек, пляшущий на ладони.       — У меня получилось! Азула, у меня получилось!       — Да, — Азула положила ей руку на плечо и тоже смотрела на огонек. — Ты молодец, — она перевела взгляд на девочку и одобрительно улыбнулась.       Огонек становился все слабее и, в конце концов, погас. Изуми повернулась к Азуле.       — Ты будешь меня тренировать?       Азула отвернулась. Она думала о том, что ей бы и самой не помешала тренировка. Да что там тренировка, она даже не помнила, когда в последний раз использовала огонь.       — Твой папа будет против.       — Я его очень-очень сильно попрошу. Он обязательно разрешит!       Азула ухмыльнулась.       — Если разрешит — конечно, буду.       — Ура-а-а! — Изуми кинулась ей на шею, и Азула выдохнула от неожиданности. — Ты лучшая!       Азула снова усмехнулась и неловко приобняла девочку в ответ.       — Спасибо, детка.       Когда Изуми уходит, она смотрит ей вслед, и чувствует, как в груди разливается тепло. Оно действовало всегда странным образом — ей хотелось плакать. Но она лишь сжимает зубы крепче и улыбается, отвечая на прощальный сияющий взгляд Изуми.       «Кто знает, может быть, с тобой это сработает, Зу-Зу. Со мной ведь сработало».       Быть может, это действительно сработало, потому что на шестилетие Изуми ее даже пускают к гостям в тронный зал. Люди перешептываются, глядя на нее, и с опаской отходят куда подальше, но ей наплевать. Хотя где-то в глубине души копошится маленький червячок, от которого тревожно и — совсем чуть-чуть — больно. Два приставленных к ней ци-блокера не отходят от нее ни на шаг, но она может свободно ходить, где хочет. И Азула уверена, что стараниями Изуми.       В какой-то момент они пересекаются, и Азула сама сокращает расстояние между ними первой. Изуми выглядит радостной и до этого, но, как только замечает девушку, ее глаза оживленно вспыхивают, словно два солнышка.       — Ты пришла! — радостно вскрикивает она, подбегая ближе.       — Да, детка, — мягко усмехается Азула и наклоняется к ней, снизив тон. — Правда, у меня нет для тебя подарка…       — Ничего, — поспешно заявляет Изуми. — Я только хочу, чтобы сделала для меня кое-что.       Азула вопросительно изгибает бровь, глядя на сияющую девочку.       — Покажи свой огонь, — почти шепотом говорит Изуми. Азула медленно вздыхает и отводит взгляд.       — Хорошо, — говорит она наконец. — Приходи сегодня вечером перед сном. Я покажу тебе…       И Изуми приходит. Азула умалчивает о том, что ей пришлось вырубить ци-блокеров, пришедших как обычно, чтобы заблокировать ее магию, и приложить для этого немало усилий — годы без тренировок взяли свое. Она умалчивает также о том, что сейчас они лежат у нее в ванной комнате, связанные и обезвреженные на некоторое время. И все это ради Изуми.       Девочка чуть ли не кричит от восторга, когда видит, как голубые цветы пламени распускаются на ладонях Азулы. Азула усмехается на этот дикий восторг, но в душе сама восхищается давно забытым испытываемым сейчас ощущением и самой Изуми. В такие моменты она была особенно похожа на маленькое солнышко, которое, увидев однажды, нельзя было не полюбить. И Азула уже давно признала тот факт, что сама очень привязалась к ней.       — Это так здорово!!! — восклицает Изуми, когда спустя несколько секунд обретает способность говорить. — А у меня тоже будет такой огонь, когда я вырасту?       — В зависимости от того, насколько усердно ты будешь тренироваться, — говорит Азула, гася огонь и с усмешкой переводя взгляд на Изуми.       — Я буду очень стараться, — восхищенно заявляет та.       Несмотря на произошедшее, они продолжают общаться как ни в чем не бывало. Азула предполагала, что, после того, что она сделала тем вечером, за ней как минимум усилится контроль, но ничего подобного не случилось. Изуми продолжает приходить к ней каждый день и оставаться на два-три часа, и это время для Азулы самое счастливое за весь день. Она по-прежнему не видит никого, кроме нее, но теперь ей это и не нужно.       Но однажды кое-что меняется. Ци-блокер, который должен был в очередной раз заблокировать ее магию, входит в ее комнату и жестом приглашает идти за собой, предупредив:       — Только без фокусов.       Азула хмыкает и выходит из комнаты, не удостоив его взглядом. Два ци-блокера, приставленные к ней, ведут ее многочисленными коридорами, которые Азула знает как свои пять пальцев и поэтому довольно быстро смекает: они идут в зал для тренировок. Внутри у нее все поднимается, но даже она не может понять, от чего.       Они наконец приходят в место назначения, и Азула находит подтверждение своим мыслям: это действительно тренировочный зал. Когда они входят внутрь, первый, кого она видит перед собой — Зуко. Азула останавливается и окидывает его оценивающим взглядом. Он повзрослел, еще больше вытянулся и возмужал, и отрастил волосы, верхние пряди которых сейчас были забраны в пучок, и в нем красовалась корона Лорда Огня. Выглядел он старше своего возраста, и это наводило на определенные мысли. Азула сощуривает золотистые глаза и смотрит прямо ему в лицо.       — Ну, здравствуй, Зу-Зу. Не ожидала тебя здесь увидеть. Признаться, для меня стало сюрпризом известие, что тебя не сместили, в лучшем случае, через месяц после твоей коронации.       Зуко приближается к ней, не обратив внимания на последнюю реплику, чего она, в принципе, и не ждала, и угрожающе смотрит на нее.       — Запомни, Азула, я делаю это только ради своей дочери. И, если с ней что-нибудь случится…       Азула пробегает по нему быстрым взглядом, потом заглядывает ему за спину и обнаруживает, что Изуми стоит на другом конце тренировочной площадки. И тогда она окончательно догадывается, зачем ее сюда привели.       Она усмехается.       — О-о-о, не волнуйся, с твоей дочерью все будет в порядке.       Зуко смотрит на нее все так же угрожающе несколько секунд, потом отстраняется и идет к Изуми. Наклоняясь к ней, он что-то говорит, так, что Азула не может расслышать, но Изуми неодобряюще смотрит на него и даже не ждет окончания его речи, говоря слишком громко в ответ: «Со мной все будет в порядке!» Зуко в сомнении смотрит на нее некоторое время, потом еле заметно вздыхает и направляется к выходу из зала. Проходя мимо Азулы, он кидает на нее угрожающий, почти злобный взгляд, но она отвечает ему усмешкой, зная, что его это только больше разозлит.       Они остаются наконец вдвоем.       — Я не ожидала, что ты уговоришь Зу-Зу на тренировки со мной, — произносит Азула, сокращая расстояние между ними до нескольких метров.       — Папа готов на все ради меня, — пожимает Изуми плечами и улыбается. — А я — ради тебя.       Из ее уст это звучит так искренне и так невинно, что Азула чувствует, как сердце пропускает удар, от чего в груди сразу же становится теплее. Она поеживается и не находит, что ответить, только улыбается в ответ. Она до сих пор не научилась реагировать на это чувство без задних мыслей.       — Садись, — она указывает на несколько подушек возле правой стены. Изуми послушно усаживается, и Азула опускается рядом с ней. — Я надеюсь, ты уже знаешь, что обучение магии огня всегда начинается с дыхательных упражнений?       Изуми молча кивает.       — Тогда тебе также следует знать, что ближайшие несколько месяцев мы посвятим только им.       Изуми недовольно вздыхает, но покорно кивает.       — Ладно, — бурчит она. Азула хмыкает.       — Я тоже их ненавидела, детка. Но, чем больше ты будешь практиковаться в них, тем мощнее будет твоя магия в будущем.       Изуми снова кивает, но ее недовольство никуда не исчезает.       — Итак, — Азула усаживается прямо, скрещивая ноги, и выразительно смотрит на Изуми. Та понимает с полуслова и тоже усаживается прямее, повторяя позу принцессы. — Вдыхаешь, задерживаешь дыхание на десять секунд и выдыхаешь за столько же…       Изуми оказывается очень способной — наблюдая за ней во время тренировок, Азула узнает саму себя. Они занимаются каждый день по часу-полтора, но Азула всегда после этого тренируется еще минимум час, вспоминая утраченные со временем навыки. Изуми она этого, конечно же, не говорит — не хочет разрушать свой идеализированный образ в сознании девочки. Тем более, что забытые приемы вспоминаются легко, и она гораздо больше времени тратит на практику, чтобы наверстать упущенное.       Изуми учится настолько быстро, что уже через четыре месяца они приступают непосредственно к самой магии огня и обучению первым приемам. Начинают они с простого приема, в котором из стандартной стойки нужно сделать выпад вбок и вперед, одновременно выпустив огонь через раскрытую ладонь руки.       Азула показывает его Изуми, и та повторяет его почти идеально несколько раз, в разные стороны. Пламя легко льется из ее рук, и сама она светится счастьем от ощущения, что извергает огонь сама. Азула смотрит на нее, стоя поотдаль и сама заряжается энергией от легкости ее движений.       Когда Изуми поворачивается к ней, Азула подходит ближе, даря ей одобрительную улыбку.       — Умница.       Все оставшееся время Изуми оттачивает выученный прием, но делает это так, что Азула каждый раз будто видит его по-новому. И чувствует, как сердце учащенно бьется от гордости и чего-то еще, очень теплого и горячего, из-за чего она, почти незаметно даже для себя, шепчет одними губами:       — Моя девочка…