Особенности заботы профессора Северуса Снейпа

Гарри пролежал в больничном крыле ещё полтора дня, но толком не вспомнил, что происходило. Он смутно помнил, как ночью над ним склонялась мадам Помфри, ещё по палате ходили неизвестные волшебники — целители из больницы святого Мунго. Что с ним произошло, никто ему толком не объяснил. Дамблдор сказал, что на него наложена порча, которую обязательно снимут. — О, — сказал Гарри, осматривая забинтованную руку. — Это что-то не очень серьёзное, да? Вроде сглаза? — Да, — помедлив, мягко сказал директор. — Наверное, кому-то не понравилось, что ты слишком хорошо летаешь на метле. Наутро его пришли навестить половина Гриффиндора, Хагрид, Люпин, Сириус в обличье пса и Полумна. Гарри обратил внимание на то, что Снейпа не было. Впрочем, трудно было представить, что тот захочет прийти к Гарри в госпиталь, даже если узнает о произошедшем. Скорее уж росточек Невилла научится играть в квиддич. Мальчик покинул больничное крыло на следующий же день, локоть снова перестал болеть, а дальнейшие события и вовсе выбили из его головы мысли о сглазе. Сириус сказал ему, что они с Дамблдором готовятся подавать иск о признании крёстного невиновным. Для этого они наняли сильного колдуна-адвоката из Германии, Фридриха Герехтихкайта, и проводили много времени с ним и Люпином в кабинете директора. Гарри знал об этом, следя за ними по Карте Мародеров. Он волновался. На его состояние стали негативно влиять и дементоры, постоянно кружащие вокруг школы — обстановка стала депрессивной и нервозной. Но изматывающие тренировки по квиддичу не оставляли много времени на размышления — он сразу проваливался в сон, едва опустившись на подушку, а ожидание зимних праздников немного поднимало настроение. На отработку к Снейпу он пришёл вечером в день выписки. По его мнению, зельевар вёл себя слегка нестандартно. Но Гарри не мог понять, в чём именно. Отношение Снейпа к нему вроде бы не изменилось, но мальчик по-прежнему замечал его изучающие взгляды. Мальчику показалось, что Снейп осматривает его с головы до ног; к тому же, зельевар два раза за вечер просил показать ему руку, а потом ещё несколько раз словно случайно к ней прикоснулся. Снейп был какой-то изнемождённый, с кругами под глазами, как будто не спал ночами. И без того тощий, зельевар как будто ощутимо похудел. — Мы будем готовить зелье для мытья полов Хогвартса, — сухо сказал он мальчику. — Вот ингредиенты, приступайте. Они встали у соседних котлов и приступили к работе. Работа проходила в полном молчании. Снейп ничего не сказал до самого конца отработки, а потом просто кивнул в сторону двери, отпуская мальчика. — До свидания, сэр, — сказал Гарри, не оборачиваясь. Он знал, что не услышит ответ. Но взгляд, который бросил на него Снейп, показался ему обеспокоенным. Однако, наверное, было странно так думать, учитывая, что зельевар даже не приходил к нему в больничное крыло — хотя Рон ему сказал, что в тот вечер, когда ему стало плохо, Снейп его искал. *** Тем же вечером Минерва Макгонагалл подготовила свой кабинет к очередной встрече с Гермионой Грейнджер. Она старалась не выделять никого среди детей, но девочка была её любимицей. Минерве не суждено было стать матерью, поэтому эти нерастраченные покровительственные чувства находили выход в общении со студентами, особенно с Гермионой. Минерва понимала, что у девочки блестящее будущее, и была рада видеть, как студентка смотрит на неё с ответным уважением и опирается на её советы. Взмахом палочки Минерва зашторила окна, накрыла стол с горячим шоколадом, бутербродами, пирожными и превратила кресла в пуфики. Потом произнесла нужные заклинания, и большие зеркала на шкафах превратились в экраны, похожие на магловские телевизоры. Минерва наконец-то сняла свою остроконечную шляпу, опустилась на один из пуфиков и уставилась на экран, где несколько волшебников, эльфов и гоблинов в дорогих чёрных костюмах напряжённо спорили о чём-то. Через несколько минут в дверь тихо постучали. — Наконец-то, мисс Грейнджер, — мягко сказала Макгонагалл. — Я уже начала смотреть без вас. — Извините, — смутилась Гермиона. — Я задержалась с Гарри и Роном. Макгонагалл с удовольствием отметила про себя, что девочка смотрит на неё с робким почтением. — Всё хорошо. Присаживайтесь. — Профессор… — Да? — Я тут подумала — может, мы пригласим Полумну Лавгуд в наш клуб? Я её встретила в коридоре, мне кажется, ей одиноко. — Зовите, конечно, — охотно отозвалась Минерва. — Можете ещё кого-нибудь привести. Гермиона просияла и скрылась за дверью. Она быстро вернулась с заинтересованной Полумной и слегка смущённой Джинни Уизли. Закрыв за ними дверь, Гермиона указала на ручку палочкой, и на двери отобразилась надпись: «Всемирная ассоциация интеллектуальных ведьм Хогвартса «Шабаш». С мальчиками не входить». — Как здорово, — радостно сказала Полумна, оглядывая помещение. — Надо только развесить талисманы для защиты от мерщерогих кизляков. И девочка, не теряя больше времени, принялась за работу. Тем временем, Минерва, Гермиона и Джинни взяли себе по тарелке и опустились на пуфики. Сквозь стену к ним пришла Серая Дама, привидение Когтеврана, и скромно устроилась в углу. — Кто ведёт? — нетерпеливо спросила Гермиона, глядя на магический экран. — Пока знатоки. Команда гоблина Эрквуда очень сильна, — отметила Минерва. — Давайте отправим сову со своим вопросом! — заговорщески воскликнула Гермиона с блестящими глазами и подпрыгнула от нетерпения. — Я такое спрошу! Сам Мерлин не отгадал бы. — Мерлин отгадал бы, — пропела Полумна, вешая очередной талисман на ручки шкафов. — Впрочем, я могу спросить у него лично. Джинни удобно устроилась на пуфике и открыла журнал «Ведьмины секреты», взяв его из стопки на столике. Столик с бешеной скоростью ездил по комнате сам по себе, предлагая им горячий шоколад, сладости, журналы и даже карты Таро. Макгонагалл скептически относилась к картам, но решила положить их, на случай, если девочки заинтересуются. В конце концов, дружеское неформальное общение со студентками тоже полезно, если ты их преподаватель. Так она сможет осторожно приглядывать за ними и выяснять, что их тревожит. — Может, потом посмотрим какой-нибудь магический сериал из тех, которые созданы с помощью воспоминаний? — спросила Джинни. — Можно про ведьм и приключения. Или что-нибудь бразильское про любовь… Гермиона отреагировала на эту идею без интереса. — Можно просто отправиться в прошлое и увидеть все события собственными глазами — например, древних волшебников или динозавров, — предложила Полумна. — Я могу сходить за попкорном на кухню. — Пока не полетим, — мягко сказала Макгонагалл. — Про любовь мне, в любом случае, не интересно, — сказала Гермиона. — Хватит мне мальчишек в лице Гарри и Рона. И вдруг она хихикнула совсем не по-гермионски. — Как дела у мальчиков? — пользуясь случаем, поинтересовалась Минерва. Она оставалась деканом даже во время пребывания в клубе «Всемирная ассоциация интеллектуальных ведьм Хогвартса «Шабаш». — Всё нормально. Гарри уже лучше себя чувствует после странного сглаза, но мне пока не удалось найти в библиотеке книгу о таких проклятиях. Мне показались странными объяснения мадам Помфри, — тут Гермиона напряглась. — Ну, а Рон… остаётся на уровне развития прошлого года. Извини, Джинни. Рыжая девочка отмахнулась. — Не страшно. Не сдерживайся, продолжай. — А я заметила, что профессор Снейп стал по-особенному относиться к Гарри, — сказала вдруг Полумна. Все посмотрели на неё, даже Серая Дама. — Он всегда относился к нему по-особенному, — мечтательно произнесла Полумна. — Но в последнее время стал относиться по-особенному по-особенному. Каждый из них даже смотрит на другого в Большом зале, пока второй не видит… Правда, мистер Мерлин говорит, что Северусу Снейпу грозит опасность. Макгонагалл не знала, кого именно девочка называет Мерлином и не воспринимала такие слова всерьёз, но всё-таки напряглась. — Почему? — настороженно спросила она. — Мерлин считает, что профессор Снейп слишком погряз в воспоминаниях. Он говорит, спасти его может только любящий человек. Но это, скорее всего, невозможно, да? Никто ведь не любит профессора Снейпа, — будничным тоном произнесла Полумна, но в её голосе всё-таки послышалась грусть. — Ну так что, я схожу за попкорном? Правда, сейчас надо ходить аккуратно по замку, потому что за нами постоянно следит какая-то женщина на каблуках. Кстати, мистер Мерлин меня тоже предупредил о слежке. Минерва посмотрела на Гермиону и увидела, каким встревоженным стало лицо девочки. Сказав студенткам, что ей надо принести ещё пирожных, она отошла в другую комнату, где был камин. — Ньют Саламандер! — позвала Макгонагалл в огонь. *** Родительский день наступил как-то незаметно. Гарри уже давно заметил, что друзья обычно избегают обсуждения этой темы, а Гермиона странно смотрит на него. Он был благодарен ей за это, но не понимал, что в этом такого. Он лично ходил к Макгонагалл и просил, чтобы Дурслей не приглашали в Хогвартс на это мероприятие. Мальчик с лёгкой печалью думал о том, что ему будет любопытно посмотреть на родителей однокурсников, но ещё в начале праздника он предпочтёт скрыться с глаз. Он не представлял, как будет сидеть и смотреть, как родители обнимают своих детей, как ходят с ними по школе, целуют их… Гарри уже заранее продумал план побега и подготовил мантию-невидимку. Скорее всего, он пойдёт к Сириусу. Тем более, неизвестно, сколько ещё времени крёстный пробудет в Хогвартсе. В ту субботу, в Родительский день, Гарри проснулся от шума в спальне — это Рон, Невилл, Симус и Дин лихорадочно рылись в своих вещах. Рон одним махом сгрёб с тумбочки всякий хлам и засунул его под кровать. — Ну вот, я прибрался, — заявил он. — Надеюсь, мама туда не полезет. О, доброе утро, Гарри. Слушай, у тебя под кроватью есть место? Гарри подтвердил, что есть, и все трое тут же затолкали туда всякий мусор. Букля, которая чистила перья на подоконнике, отвлеклась от своего занятия и смерила их высокомерным взглядом. Невилл зачесал себе чёлку на другую сторону и спросил: — А так я нормально выгляжу? — Нет, — сказал Рон. Невилл вдохнул и снова провёл расчёской по волосам: — А так? — Так стало ещё хуже, — пришёл на помощь Симус. — Ребята, посмотрите, моя мантия не залеплена кетчупом? Мама меня убьёт, если увидит, что я так хожу… Гарри вдруг резко захотелось уйти, и он двинулся к выходу из спальни, сделав вид, что пошёл за чаем для росточка Невилла. У выхода из спальни его уже поджидала Гермиона. — Гарри, как ты? — спросила она. Гарри отвёл глаза, чтобы не видеть это сочувствие у неё на лице. — Я нормально, — бодро сказал он. — Что на завтрак, не знаешь? Ужасно голо… — Гарри. Послушай. Мы не знали, как сказать тебе раньше. Ты опоздал на ужин, на котором Дамблдор говорил об этом, и не услышал. В общем, в Родительский день… — Гермиона, всё нормально, правда. Поверь. Я пойду к Сириусу. — В Родительский день ты сможешь увидеть своих родителей. Тишина. Гарри показалось, что стены начали падать на него. — Что? — выдохнул он. — Это древняя магия, которую применили ещё основатели Хогвартса. Она действует только в Родительский день только для студентов. В этот день все, у кого умерли члены семьи, смогут увидеть их воплощения. Как призраков, только живых. А умершие близкие смогут увидеть нас. Это основатели специально придумали для того, чтобы никто из детей не был один в Родительский день. Гарри сел прямо на ступеньки винтовой лестницы. Сердце его отчаянно билось. У него была тысяча вопросов, но он не мог ничего сказать. — И надолго это? — наконец, услышал он свой голос. — На несколько часов в течение праздника, — Гермиона с жалостью смотрела на него. — А потом они исчезнут. Он с силой сжал ступеньку. — Эту традицию когда-то отменили, — тихо рассказывала Гермиона. — Из-за того, что со временем некоторые школьники пытались найти способ оставить своих умерших близких в замке. Они применяли тёмную магию, но ничего не добились. Было несколько инцидентов, которые чуть не привели к трагедии… — Мне надо выйти, — сказал Гарри. — Гарри, ты точно в норме? Но мальчик уже бежал по коридорам к Выручай-комнате прямо в пижаме. Студенты и привидения, которых он встречал на своём пути, смотрели на него, как на ненормального. Гарри даже показалось, что он слова услышал стук каблуков, который преследовал его в последнее время. Он его ни с чем не спутает. Мальчик замер, осматриваясь, но увидел только группку студентов и Помону Стебль, а через некоторое время из-за угла вышла миссис Норрис и начала его обнюхивать, чем окончательно отвлекла. — Брысь! — сказал он кошке и помчался дальше. У самой Выручай-комнаты он чуть не врезался в Люпина. — Я так понимаю, тебе уже сказали, — сказал Ремус, глядя на него с грустной улыбкой. — Пошли к Сириусу. Сириус встретил их с лицом, которого Гарри никогда раньше ни у кого не видел. Если бы можно было выглядеть одновременно счастливым и несчастным, то Гарри представил бы это именно так. — Я сегодня увижу родителей, — сказал Гарри, стараясь держать себя в руках, чтобы не раскиснуть перед друзьями отца. — Я знаю, Гарри, — произнёс Сириус. — Не могу поверить. — Я знаю. — Я должен как-то подготовиться? Боже… если бы мне только сказали раньше… Ему вдруг стали приходить на ум ужасные вещи — с ним что-то случится по дороге, и он не сможет попасть в Большой зал, где будут его родители. У него застрянет нога в ступеньках или он врежется в стену. Или он сломает очки и не увидит их… — Гарри, — мягко сказал Люпин, дотрагиваясь до его плеча. — Не волнуйся. Всё будет нормально, ты увидишь их. Гарри смог лишь кивнуть. — Вы будете рядом со мной? — хрипло спросил мальчик. Сириус закрыл лицо руками и отвернулся. Только сейчас Гарри понял, что слёзы уже давно стекают по лицу крёстного. — Они нас не увидят, — мягко произнёс Люпин. — Души умерших увидят только своих родных в зале и друг друга. Мальчик посмотрел на него. Не слишком ли будет, если он сейчас попросит кое-что? В конце концов, Люпин был его преподавателем… Но он всё равно спросил: — Вы не могли бы всё равно пойти туда со мной? И ты, Сириус, и вы, профессор Люпин. Люпин не изменился в лице, но с силой сжал его плечо. Гарри стало больно. — Мы… пойдём, если ты хочешь, — произнёс он. — Мы пойдём, Гарри, — Сириус вновь повернулся к нему. Двое мужчин стояли рядом и смотрели на него с пониманием и поддержкой, всех троих связывала общая боль. И тут Гарри понял — он больше никогда не будет один. Почему-то он подумал о Снейпе, который мог бы стоять сейчас рядом с ними, но в следующий момент уже всё было неважно. Была важна только будущая встреча. *** Столы в Большом зале теперь стояли только по бокам, полные закусок и напитков. В середине зала танцевали под музыку несколько приглашённых артисток-ведьм в белых костюмах — то ли снежинок, то ли Снежных королев, — а в углу играли музыканты. Мероприятие началось ещё два часа назад — с экскурсий для родителей по школе и приветственных слов учителей. Теперь все стали потихоньку собираться в Большом зале: родители заходили сюда вместе с детьми, преподаватели здоровались с ними. Гарри смотрел по сторонам, стараясь запомнить всё происходящее — запахи, звуки. Он смертельно боялся пропустить момент появления своих родителей и провести с ними на минуту меньше времени, чем мог бы. Он кое-как оделся и причесался в спальне — еле смог застегнуть мантию, так как руки тряслись. Люпин, как и обещал, не отходил от него. Сириус тоже был рядом — в обличье пса. У Гарри были некоторые опасения по этому поводу, но в такой толпе на собаку просто никто не обращал внимания. Сердце весь день стучало, просто как сумасшедшее. Гарри прикрыл глаза. «Соберись, — сказал он себе. — Наверное, это лучший день в твоей жизни». Он понял, что это — абсолютная правда. Сейчас был лучший момент в его жизни — родители ещё не пришли, а он ждёт их в мгновении счастья. Мальчик знал, что будет потом вспоминать это всю жизнь. Гарри уже поздоровался с миссис и мистером Уизли, а также старшими братьями Рона Биллом и Чарли (Молли заходила в их спальню и изучила всё, как следователь на место преступления), родителями Гермионы — приятными скромными людьми, бабушкой Невилла — строгой женщиной в эксцентричном наряде, отцом Полумны… Остальные лица уже стали сливаться друг с другом — он уже плохо понимал, кому говорит: «Здравствуйте» и «Мне тоже очень приятно». В толпе у стены он различил Драко Малфоя с родителями — все трое выглядели как аристократы, случайно пришедшие на праздник; были ещё какие-то знакомые лица… Семья Уизли стояла у стола: Артур, на которого нахлобучили забавную фиолетовую шляпу, что-то рассказывал, Фред и Джордж в такт его словам активно жестикулировали, что-то изображая, а все остальные смеялись. Неподалеку Минерва Макгонагалл что-то ласково говорила приятной низенькой старушке с короткими кудряшками — чьей-то бабушке. Чей-то дедушка взобрался на школьную метлу и пролетел над самым потолком. Какая-то семья из четырёх человек стояла в центре зала, обнявшись. Снейп, необычайно бледный, стоял рядом с Люциусом, но пару раз бросил взгляд в ту сторону зала, где был Гарри. Ну где же? — Гарри, — мягко сказал Люпин. — Пора. Надо позвать твою семью. — Что мне сделать? — подскочил Гарри. Люпин наклонился к нему и положил руки ему на плечи так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Сириус рядом уткнулся мокрым носом в руку Гарри. Мальчик вцепился в обоих мужчин, словно опасаясь, что они исчезнут. Он заметил, что Снейп наблюдает за ними, но ему сейчас было не до этого. — Ты должен представить своих родителей, вспомнить все тёплые моменты, связанные с ними, все тёплые ощущения, — сказал Люпин. Доброе лицо профессора было перед глазами Гарри, но мальчик как будто не видел его, всё ещё сосредоточенный на присутствующих в зале. Он закрыл глаза, вспоминания зеркало Еиналеж и альбом с фотографиями, подаренный ему Хагридом… Но когда он открыл их, ничего не изменилось. Вместо своей семьи Гарри увидел Полумну, которая шла по залу с отцом и светловолосой женщиной в белом платье, так похожей на неё саму. Рядом с ними были бабушки и дедушки. Но женщина выделялась среди всех — от неё исходило слабое свечение. — Гарри! — окликнула его Полумна. — Это моя мама. Познакомься. Она умерла. Гарри заставил себя отпустить Ремуса и Сириуса, на негнущихся ногах вышел вперёд и улыбнулся женщине: — Здравствуйте. Э… очень приятно. Ваша дочь — чудесная. Он запоздало понял, что она его не слышит и не видит. — Дочь, я уверена, что у тебя прекрасные друзья, — с лёгким оттенком грусти сказала женщина Полумне, а голос её как будто раздавался издалека. Полумна просияла. Она вообще не волновалась, её ничто не смущало, она лишь чувствовала себя счастливой. Гарри стал замечать, что в зале уже есть несколько человек, напоминающих маму Полумны. Вот Грейнджеры обнимаются с какой-то старушкой и плачут, вот какие-то пожилые люди рядом с Уизли, а близнецы непривычно серьёзны, Джинни и Молли плачут. Гарри вздрогнул, увидев в толпе душу Плаксы Миртл, обнимающую девочку-первокурсницу, немного похожую на неё. — Полумна, — тихо позвал Гарри. — Ты не подскажешь мне, как… Девочка тряхнула головой, и её огромные серёжки в виде снежинок качнулись. — Как позвать свою семью, верно, Гарри? — спросила она. — О, я ничего особенного не делала. Просто представила, как была счастлива с мамой и как мы любили друг друга. Сердце у Гарри упало. — А если я не знал своих родителей, то я не… — Не думаю, Гарри, что это что-то меняет, — спокойно произнесла Полумна. — В конце концов, любовь не уходит, если уходит человек. Главное — это твои чувства. Вспомни их. Гарри вдохнул, с силой зажмурился и снова представил фотографии родителей. Он вспоминал первые прикосновения к мантии отца, свой Патронус. Вспомнил магловскую песню про отца и дочь, которая звучала в «Трёх мётлах». Слова песни снова прозвучали в его ушах, он вспомнил свои эмоции в тот день, людей, которых видел в кафе…и тут он их увидел. Лили и Джеймс Поттеры, а рядом с ними — ещё несколько пожилых людей, — стояли рядом с ним, смотрели на него и улыбались. Гарри услышал, как охнул Люпин и как Сириус подскочил на месте. И мальчик, больше не думая ни о чём, метнулся вперёд. — Здравствуй сыночек, — Лили прижала его к себе и это объятие, казалось, длилось вечно. С силой заставив себя разомкнуть объятия, они уставились друг на друга. Мать рассматривала его так, словно пыталась запомнить малейшую деталь его внешности. — Как же я люблю тебя, — сказала ему мама. — Ты умерла из-за меня, — выпалил Гарри, пытаясь справиться со слезами. — Я не жалею об этом… — Я жалею… Мне так жаль… — Я горжусь тобой, — мягко сказала Лили. — Мы гордимся тобой оба, — произнёс Джеймс. Отец и остальные тоже обнимали его — среди них он узнал своих бабушку и дедушку по отцу — Флимонта и Юфимию, прадедушку Генри, бабушку и дедушку по маме… К своему стыду, некоторых он не узнал. К примеру, мрачную пару в чёрном. Печальная черноволосая женщина тоже обняла его после остальных. — Эйлин Принц, — тихо сказала она. — Я одна из твоих бабушек. Гарри ответил на объятие, с силой прижав её к себе, как и других. — Папа, — сказал Гарри, уже не пытаясь скрыть слёзы. — Сириус и Люпин здесь. Джеймс подошёл к тому месту, где стоял Сириус, опустился на колени и обнял его, словно почувствовав рядом. Пес лаял так, что Гарри чуть не оглох, и бешено вилял хвостом. Ремус рухнул на колени рядом с ними, обнимая обоих. — Я вижу вас, вижу, — проговорил Джеймс. — Вы же мои братья. Сириус, очевидно, плюнул на всё и обернулся человеком. — Сириус, — выдохнул Гарри. — Мне всё равно, Гарри, — бросил он, сидя на полу с Джеймсом и Ремусом. — Даже если я завтра умру, даже если меня поместят в Азкабан до конца моих дней… Гарри быстро огляделся, но плачущих вокруг людей было много, и никто не обращал внимание на Сириуса Блэка, сидящего на коленях с мужчинами. Краем глаза он заметил Снейпа, который стоял неподалёку и смотрел только на них — слёзы стекали по его белому лицу. И прежде чем Гарри подумал, что делает, прежде чем осознал, что на них могут смотреть, мальчик подбежал к Снейпу, схватил его за локоть и потащил к своим. — Оставь… пусти… — Ни за что! — Поттер, отпусти… Я встану здесь. Снейп остался стоять в нескольких сантиметрах от спины Гарри, не сводя глаз с Лили. Родные мальчика его не видели, только печальная Эйлин Принц подошла и что-то тихо ему сказала. Гарри услышал, как кто-то рядом тихо произнёс заклинание — это был Дамблдор, который создал магический занавес между ними и остальным миром. Преграда была полупрозрачной, однако их не было видно за ней остальным присутствующим в Большом зале. Но у Гарри не было времени отвлекаться на это, он разговаривал со своей семьёй. Мальчик потом вспоминал этот разговор в мельчайших деталях и просматривал его в воспоминаниях. Он отвечал на вопросы родных и говорил обо всём — о ранней жизни с Дурслями, своём появлении в магическом мире, учебе, приключениях, друзьях. Ему было жаль, что родные не смогут увидеть Рона, Гермиону и остальных. Сам он, в свою очередь, спрашивал их обо всём и жадно слушал ответы. — Ты у меня такой добрый и храбрый, — ласково сказала мама. — Слов нет описать, как я горжусь тобой. Мне так жаль, что так получилось с Петунией… — А ты, пап? — выпалил Гарри. — Я тебя не разочаровал? Он задал вопрос, над которым задумался уже давно. Джеймс Поттер нахмурился. — Почему я должен быть разочарован, сын? Ты — лучше, чем когда-либо был я. В том числе, — тут он улыбнулся, — в квиддиче. Мальчик оглянулся, вспомнив про Снейпа. — Мама, тут Северус Снейп, — тихо сказал он матери. — Я знаю, дорогой. Мама печально улыбнулась и встала за спину Гарри, что-то говоря Снейпу, словно видела его. Гарри так и не понял, видела ли на самом деле. *** Положенные три часа прошли слишком быстро. Он не успел сказать так много, как бы он хотел остаться навсегда в этом моменте! Он не мог поверить в необходимость прощаться с семьёй… Гарри кинулся к Дамблдору. — Гарри, нет! — крикнул Люпин. Но мальчик уже подбежал к директору и так схватился за него, что они оба чуть не упали. — Профессор! Помогите! Я знаю, вы можете сделать так, чтобы они не исчезли, — охрипшим после долгих разговоров голосом выдал он. Дамблдор смотрел на него с поражающим пониманием. Макгонагалл стояла неподалёку. — К сожалению, я не могу это сделать, Гарри… — тихо произнёс Дамблдор. — Профессор! Нет! Умоляю! Хотя бы продлите эту магию! — Мы не сможем этого сделать, Гарри, — Макгонагалл нерешительно сделала шаг к нему. — Гарри, — Люпин с силой оттащил его от директора. — Они не смогут! Надо идти прощаться. Скорее! Семья грустно смотрела на него. Родные уже начали немного исчезать. Только не это… — Не стоит, Гарри. Живи своим настоящим, — сказал ему отец. — И помни, что я всегда буду гордиться тобой. — Ты всегда будешь частью нашей семьи, солнышко, — сказали ему наперебой бабушки и дедушки. — Береги себя. — Я всегда буду любить тебя, Гарри, — произнесла мать и добавила, глядя за спину мальчика. — Позаботься о нём. — Да, — едва слышно сказал Снейп. Лили слабо улыбнулась: — Я обращалась к Гарри. Позаботься о Северусе, мой дорогой. Мальчик кинулся к семье, и несколько рук сразу обнимали его, гладили по голове, шептали добрые слова. Мама исчезла последней. — Всегда буду с тобой, — прошептала она перед этим и поцеловала мальчика в лоб. И тогда он снова остался один. *** Гарри не помнил, как он попрощался с Люпином и Сириусом и как выходил из Большого зала. Он обнаружил, что сидит на полу в коридоре, прижимая коленки к груди. Голова его кружилась. Мальчик протянул руку перед собой и понял, что не может сфокусировать взгляд на пальцах. Рядом кто-то плакал. Гарри обернулся и увидел неподалеку кого-то, кто так же, как и он, сидел на полу. Мальчик придвинулся и разглядел Невилла. Гарри собрал все силы, которые у него остались. — Не надо, Невилл, — хрипло сказал он, каждое слово давалось с трудом. — Не надо. Невилл плакал почти беззвучно. — Моих родителей там не было, Гарри, — произнёс он. — Я их не увидел. Все увидели, а я своих — нет. Они в святом Мунго. — Ох. — Даже с мёртвыми больше шансов поговорить, чем с моими мамой и папой. Гарри только сейчас понял, что есть человек, которому хуже, чем ему — это Невилл. Он кое-как придвинулся к нему и молча обнял мальчика. В таком виде их и застал Снейп, который появился в коридоре.