Особенности заботы профессора Северуса Снейпа

Гарри упал с метлы во время квиддича и лишился своего «Нимбуса». Настроение было печальным — он никак не мог смириться с потерей летающего друга. Навестить его в больничном крыле пришли все друзья, прилетела даже Букля, словно почувствовав, что с ним произошла беда. Гарри же, как только все ушли, поманил сову к себе, и она ласково потёрлась об его шею. — Я тоже тебя люблю, — сказал он ласково. Питомцам почему-то всегда легче говорить такие слова. Мальчик оторвал листок из своего любимого блокнота в клеточку, на полях которого летали снитчи, и начал писать. Ему давно пора было сделать кое-что. В его письме было сказано следующее: «Сириус Блэк. Я знаю, что вы меня ищете. Нам с вами надо поговорить. Я хочу знать, что произошло с моими родителями. Гарри Поттер». В конце концов, он не нарушает обещание, данное Макгонагалл — не пытается найти Блэка, так? Просто поговорить с ним. Переписки и телефоны ведь не запрещены? Гарри вручил письмо Букле и некоторое время наблюдал за тем, как белоснежная сова исчезает в ночи. Он не знал, смогут ли они найти беглеца, но можно хотя бы попытаться. …В субботу он проснулся в больничном крыле около пяти утра. Спать не хотелось абсолютно — ему мешали тревожные мысли о дементорах. А от запаха зелий, лекарств и бинтов ему чуть не стало дурно. — Добби, — едва слышно позвал Гарри. Домовик появился сразу же. — Тс-с-с! — успел сказать Гарри прежде, чем маленький эльф осыпал его восторженными приветствиями. — Добби, не мог бы ты, пожалуйста, принести из моей спальни мантию-невидимку? — Добби будет рад, сэр! — тихо сказал Добби, исчез, но почти сразу оказался на том же месте с мантией в руках. — Спасибо! — Но Гарри Поттеру разве можно вставать с постели и ходить, сэр? — А Гарри Поттеру и не придётся много ходить, если ты поможешь ему переместиться в замок, — подмигнул ему Гарри. — Только подожди немного. Он соорудил из простыни нечто, что могло бы под одеялом напоминать лежащего человека. После этого Гарри взял свою палочку, и Добби, подхватив его под локоть, перенёс его в Большой зал. — Спасибо, дружище, — шепнул ему Гарри. — Мне просто грустно лежать одному, я немного похожу и вернусь в больничное крыло. Добби просиял. — Зовите, если что-то надо будет, Гарри Поттер! Гарри осторожно выходил из пустого, но такого прекрасного зала в глубокой задумчивости. Свечи всё так же парили под потолком, и мальчик снова невольно залюбовался чудесами Хогвартса. Как бы он не хотел отсюда никуда уезжать! Может ему стать преподавателем? Гарри успокоил себя тем, что до окончания школы ещё очень долго. И, в конце концов, возможно, у него однажды будет свой дом, и он заберёт Добби к себе — если тот будет не против. Сотворит в доме удивительные чудеса, создаст в коридоре лес для Букли, будет каждый день трансгрессировать в гости к Рону и Гермионе. А если у Гарри когда-нибудь будут дети, то он никогда не будет обращаться с ними так, как Дурсли с ним. Гарри шёл, куда глаза глядят, и сам не понял, как оказался в подземельях. Мальчик проходил мимо класса зельеварения, где была открыта дверь, и увидел двух четверокурсников с Гриффиндора — Андерсена и Маккензи. Сразу было понятно, что они что-то затевают — те шептались и постоянно оглядывались на дверь. Наконец, они навели палочки на котлы и шкафы с зельями и ингредиентами, произнесли заклинания, и в классе возник настоящий бардак — банки разбились, зелья пролились на пол, парты перевернулись, пергаменты начали рваться. — Получай, сальноволосый козёл, — ухмыльнулся Маккензи, и оба парня выбежали из класса. Гарри смотрел им вслед со странным чувством. Он привык хорошо думать обо всех, кто учился на его факультете. Вот уж он не думал, что кто-то из Гриффиндора может так откровенно и, в общем-то, трусливо подпортить жизнь своему недругу, пока того нет. Что делать? Волнуясь, Гарри вышел в коридор — никого нет. Неизвестно, когда сюда придут. И контрзаклятия или заклинания уборки он не знает… Но почему-то он не мог так уйти. Гарри не хотелось, чтобы Снейп, придя, увидел это лишнее подтверждение того, как к нему относятся ученики. И почему-то ему не хотелось, чтобы он понял, что это сделали гриффиндорцы… Стоп, ему что, жаль Снейпа? Гарри так удивился, что замер на одном месте. Он представил, как Снейп входит в класс, мрачнеет… Да, ему определённо жаль Снейпа. Да, кажется, он не хочет, чтобы Снейп был расстроен. Расстроен? Тело ещё немного болело, но Гарри закатал рукава и стал медленно поднимать парты и котлы. В конце концов, он в мантии-невидимке — если сюда вдруг кто-то зайдёт и застанет его на этом месте преступления, Гарри просто уйдёт. Мальчик вернул на место преподавательский стол, заклинанием восстановил разбитые банки — но вот пролитые зелья уже вернуть не смог. Отыскав в ближайшем туалете швабру и ведро, он быстро помыл пол, надеясь, что взаимодействие воды с зельями не принесёт никаких сюрпризов. Больше всего времени мальчик потратил на то, чтобы стереть с доски нарисованный мелом рисунок в виде Снейпа, на которого сверху опрокидывался ночной горшок. Гарри справился с уборкой спустя примерно два часа и сделал шаг назад, залюбовавшись результатом работы. Когда-то у Дурслей он постоянно занимался уборкой. А сейчас, убираясь, вдруг смог расслабиться и справиться с тревожными мыслями — но Рону и другим парням, об этом, конечно, лучше не знать. Гарри — сильный юный мужчина, а не плакса Миртл. Он уже шёл к двери, когда в классе вдруг появилась домовой эльф Хадли Хохотушка. — Кто здесь? — с подозрением спросила она, уставившись на швабру, которую держал Гарри. Сильный юный мужчина бросил швабру и ретировался. *** После выписки Гарри прислушивался к разговорам одногруппников с долей волнения — немного боялся, что Снейп заметит следы погрома и начнёт расследование, а тут ещё так некстати парящая в воздухе швабра, явно намекающая на мантию-невидимку. Но, к его удивлению, зельевар, кажется, ничего не заметил. По крайней мере, ни о каких скандалах в подземелье Гарри не услышал. И он расслабился. К большому удивлению Гермионы, после бесед с Макгонагалл он решил тщательнее готовить уроки, учить заклинания и рецепты зелий. В конце концов, неизвестно, что именно на новой встрече с Волан-де-Мортом может спасти ему жизнь. Гарри даже подумал, что неплохо было бы стать анимагом, как его отец — об этой маленькой детали он, конечно, узнал из воспоминаний выпускников. Но на истории магии и прорицаниях Гарри всё равно клевал носом или же втихаря играл с Роном в волшебный морской бой. Ближайшее сдвоенное зельеварение ничуть не отличалось от других. Снейп был всё так же строг, холоден. Но если раньше Гарри, глядя на него, испытывал только неприязнь, то сейчас в мальчике стало проклёвываться сочувствие. Он вспомнил, с какими лицами два старшекурсника разгромили класс. Ещё какие-то несколько месяцев назад он бы наверняка нашёл их действиями смешными или, возможно, даже присоединился к ним. Но сейчас ему это казалось неприятным и неправильным. «Неужели он до сих пор любит мою маму? Как это возможно? И что она сама думала о нём?» — гадал Гарри, помешивая по часовой стрелке свой настой уверенности в себе. — Гарри, надо мешать против часовой, — недовольно шепнула ему Гермиона. — Мне кажется, что по часовой будет лучше. Я заметил, что тогда ведьмина ягода лучше взаимодействует с лунными камнями, — признался ей Гарри, который сам был удивлён тем, что делает какие-то свои небольшие открытия и даже не находит это тошнотворным. — Но в учебнике так написано! — Но этот учебник был написан сотню лет назад. Может, уже всё поменялось. И потом, мне скучно просто что-то делать, не думая. — Гарри, в этом и есть смысл учебы — делать, не думая. Гарри посмотрел на подругу и вдруг подумал — может быть, Снейп никогда не отмечает её ум и подготовку из-за того, что Гермиона всё делает по учебникам? И отвечает на вопросы практически дословными цитатами из учебников. Быть может, на многих уроках именно надо думать и экспериментировать? Что если этого и ждёт от них Снейп? Недаром же у большинства зелья часто не получаются. Возможно, Снейп просто ждёт, когда они будут составлять собственные рецепты? Хотя, скорее всего, он просто, как всегда, предвзято относится к Гриффиндору. Но Гарри упорно толкал ложку в своём котле по часовой стрелке. Мальчик напрягся, когда Снейп проходил мимо его котла. Зельевар постоял рядом несколько секунд (Драко Малфой с предвкушением толкнул локтем своих друзей), но, так ничего и не сказав, ушёл к своему столу. В конце урока Гарри был уверен, что его настой если не получился, то хотя бы вышел не самым плохим. И он сдал колбу с зельем на проверку. — Нет, Гарри, мне никогда не осилить эту науку, — уныло сказал ему весь перемазанный в зелёной жиже Рон после занятия. — Я сдал на проверку какое-то дерьмо в колбочке. Я не шучу, Невилл, оно даже пахнет так же. Гермиона уже набрала воздух, чтобы прочитать лекцию, но тут Снейп сказал: — Поттер, задержитесь. Друзья бросили на Гарри обеспокоенные взгляды, а неприятели зашептались. Наконец, все взяли свои сумки и ушли. С дурным предчувствием Гарри сел за первую парту напротив Снейпа. Они посмотрели друг другу в глаза, но Гарри до сих пор тяжело давалось это, поэтому он уставился на свои руки. Снейп, кажется, некоторое время буравил его взглядом. Тишина стала затягиваться, и Гарри, чтобы хоть чем-то занять руки, почесал локоть. — Поттер, скажите мне, покидали ли вы на выходных больничное крыло? — вкрадчиво спросил Снейп. Несколько секунд Гарри думал, что ответить. Почему-то ему не захотелось лгать. — Покидал… сэр, — поднял глаза Гарри. Зельевар приподнял бровь. — Вот как? По какой же причине вы изволили покинуть госпиталь, не имея разрешения на это? — Я проснулся рано утром и не мог заснуть. Я решил прогуляться по Хогвартсу. Извините, сэр. Мне это помогло. — Напомните мне, по какой причине здесь находятся дементоры. — Ищут Сириуса Блэка, — Гарри перевёл взгляд на преподавательский стол и снова схватился за локоть. — Напомните мне, почему они ищут тут Сириуса Блэка. — Потому что здесь нахожусь я, сэр? — Гарри снова поднял глаза. — А теперь объясните мне, где в этой логической цепочке место вашему самоуверенному решению погулять? — Его нет… сэр, — тихо сказал Гарри. Снейп впился в него пристальным взглядом чёрных глаз. — Вычитанные у Гриффиндора десять очков, надеюсь, остановят вас от дальнейших прогулок, — процедил Снейп. — Сообщите мне детали вашего перемещения по Хогвартсу. Гарри занервничал. — Как вы покинули больничное крыло? На дверях палаты были охранные заклинания. Я жду, Поттер. — Мой друг-домовой эльф вывел меня. — Его имя? — Я не могу вам сказать. Он не виноват в этом, это я его попросил. Снейп сузил глаза. — Куда вы направлялись? — Мы переместились в Большой зал, а потом я… потом я вышел на свежий воздух и пошёл к теплицам Хагрида. — Вы вышли на свежий воздух и пошли к теплицам Хагрида, — повторил Снейп. Наступило молчание, а потом зельевар вдруг придвинулся к Гарри так близко, что его крючковатый нос чуть не коснулся носа Гарри. Чёрные глаза впились в зелёные. — Поттер, за вашу ложь я вычитаю у Гриффиндора ещё пять баллов. Я прекрасно знаю, что вы были в классе зельеварения. К вашему сведению, на двери, столе и шкафах установлены охранные заклинания, которые оповещают меня обо всех действиях. Вы пришли сюда после Маккензи и Андерсена. И, судя по рассказу домового эльфа, вы были в своём плаще-невидимке. Гарри захотелось провалиться под пол, но Снейп продолжил, не отводя от него взгляд: — Вы устроили уборку в классе после погрома, учинённого ими. Разумеется, Маккензи и Андерсен наказаны до конца года, и информация о происшествии доведена до декана с моей рекомендацией исключить их. Но сейчас речь не об этом. Вы устроили уборку, причём уборку руками. Осведомите меня о причинах этого, будьте любезны. Мальчик был совершенно сконфужен и не смог ничего ответить. «Я не буду ничего говорить», — решительно подумал он. — «Не буду говорить». Снейп откинулся на спинку стула. — Чего вы добиваетесь, Поттер? — спокойно спросил он бархатным голосом. — Вы мазохист? Или опасались за баллы Гриффиндора? Боюсь, что зря, так как вы сами их постоянно снижаете. Гарри снова поднял глаза, и на этот раз ему во взгляде Снейпа показались… удивление? Любопытство? Он что, действительно удивлён? Локоть снова сильно чесался. — Но это же вы снижаете мне их, профессор, — спокойно сказал Гарри. — Не дерзите мне. Я жду ответа. Почему вы это сделали? Ну? Мальчик вздохнул и ответил: — Я сам не знаю, почему, сэр. Я шёл, куда глаза глядят, и незаметно оказался в подземельях. Я увидел Маккензи и Андерсена, их шутка мне показалась перебором. Мне захотелось… что-то сделать. Я думал, вы не узнаете. А по поводу магии… я не знаю заклинаний для полной уборки. Я привык убираться руками, когда… жил у маглов. Я так расслабляюсь. Наступила тишина, и Гарри снова стал чесать локоть. — Я буду благодарен, если вы не будете рассказывать об этом Малфою, — добавил он. Несколько мгновений Снейп продолжал молча смотреть на него, а потом неожиданно сказал: — Подойди сюда. Гарри подошёл. Снейп тоже встал, смерил его взглядом и вдруг взял его за локоть. Белые худые пальцы опустили рукав мантии мальчика и перевернули его руку. Только тогда Гарри заметил на своём локте жуткие красные пятна. Снейп едва ощутимо дотронулся до пятен, а затем взял со стола заранее подготовленный прозрачный флакончик и нанёс на пятна что-то прохладное, похожее на крем. Гарри удивили эти осторожные прикосновения — они совсем не подходили Снейпу. Мальчик вспомнил, с какой грубостью и брезгливостью дядя Вернон каждый раз прикасался к нему в раннем детстве, когда ему нужна была помощь. — В одной из разбитых банок было зелье, которое используют при стрессовых ситуациях. Ты испачкался им и не заметил. Оно полезно в очень маленьких дозах — одна капля на лоб, а в больших вызывает сильную чесотку при стрессе. Ещё немного, и ты бы расчесал себя до крови и снова попал в больничное крыло, глупый мальчишка. Пятна пока не прошли, но локоть перестал чесаться. — Посмотри на меня. Гарри удивлённо поднял глаза. — Я вынужден кое-что сделать, — тихо произнёс Снейп. — Легилименс! Гарри вдруг увидел собственные воспоминания, которые быстро сменяли друг друга, как будто кто-то смотрел магловский телевизор, часто переключая каналы… Вот Гарри шесть лет, он упал и ушиб локоть, а дядя Вернон грубо схватил его за руку и оттолкнул, сказав, что ничего страшного нет… Вот родительский день в магловской школе, где на всех одноклассников с любовью смотрят родители, и только Гарри один… — Что происходит? — крикнул мальчик. Вот он в семь лет тайком залез в семейные альбомы в надежде найти хоть какие-то фотографии своих родителей, но тётя Петунья видит это и кричит на него… На первом курсе он сидит у зеркала Еиналеж и рассматривает улыбающихся ему в отражении членов его семьи, а Дамблдор незаметно встаёт у него за спиной… Этим летом тётушка Мардж оскорбляет его мать и, он, вне себя от ярости, собирает вещи, чтобы навсегда, как ему казалось, покинуть Тисовую улицу… Ещё до того, как всё прекратилось, Гарри понял, что падает. Но чья-то рука подхватила его. Гарри, всё ещё не понимая, что происходит, схватился за спасательную руку, но как только он снова прочно встал на ноги, эти незнакомые пальцы мягко выскользнули из его рук. Воспоминания рассеялись, и мальчик понял, что стоит в классе зельеварения, над ним наклонился бледный Снейп. Он пристально вглядывался в лицо Гарри, словно ища в нём признаки сильного недомогания. И Гарри догадался. — Вы… вы влезли в мои воспоминания! — возмутился мальчик. — Как вы могли? Снейп не просто влез в его воспоминания — он вызвал определённые отрезки памяти и просматривал их, словно что-то ища. При этом, как показалось Гарри, зельевар как будто вздохнул от облегчения, увидев его эмоциональную реакцию. Он отошёл от мальчика, и на его лицо вернулось привычное холодное выражение. — Я ваш преподаватель, Поттер. Вы намекнули на плохое обращение маглов с вами, я был обязан разобраться в ситуации. А так как уже даже в начале этого разговора вы продемонстрировали ложь и попытки уйти от вопросов, то… — Вы не имели права так делать! Это очень личное! «Чтобы я ещё раз пришёл сюда! Да лучше я слизней наемся», — промелькнула мысль. — Директор знает, что вы уходили из дома? — Конечно! Министр магии меня поймал ещё при выходе из автобуса «Ночной рыцарь». Я думаю, Дамблдор узнал о моём побеге ещё раньше, — не без горечи произнёс Гарри, вспомнив, что летом ему придётся снова возвращаться на Тисовую улицу. — Почему вы не сообщили о ситуации в семье декану? — Неважно. И это не моя семья. Моя семья здесь. Снейп, кажется, смотрел на него с удивлением, но уже спустя мгновение его лицо по-прежнему не выражало каких-либо чувств, которые были бы понятны. Гарри потрогал свой пострадавший локоть, все еще негодуя из-за того, что Снейп силой ворвался в его разум. А потому мальчику пришла в голову одна неожиданная мысль, и он резко посмотрел на него: — Вы что, беспокоитесь обо мне? *** Северус был поражен, когда проверил охранные заклинания и обнаружил, кто был в классе. Он не мог понять мотивы мальчишки и не вызвал его сразу на разговор, дав себе время подумать. Снейп бы принял поступок мальчика за самонадеянное желание заставить его чувствовать себя виноватым и обязанным. Северус почти убедил себя в том, что мальчик руководствовался именно этим. Однако кое-что не вписывалось в картину — мантия-невидимка, под которой прятался ребёнок, явно не желая быть пойманным. — Вы что, беспокоитесь обо мне? — выпалил мальчик, глядя на него. Поттер смотрел на него с удивлением, которое так хотелось сбить с его лица. Конечно, Снейп не беспокоился за него — этот глупый, любящий внимание мальчик всегда искал личные мотивы во всех словах и поступках Снейпа. — Разумеется, нет, — скривил губы Снейп, одним взглядом пресекая всякие попытки мальчика поверить в обратное. — Меня, естественно, это не волнует. В глазах Гарри тут же что-то потухло, и Снейп на секунду пожалел о сказанном. Но ему, пожалуй, было интересно, почему мальчик не хотел сообщить о происходящем у него дома руководству школы. Конечно, Дамблдор был в курсе чулана и остужающих чар, но вряд ли он имел представление о реальном положении вещей. Снейп достал из памяти кое-какие воспоминания о собственном детстве, которые обычно были спрятаны глубоко внутри него. Он тоже не рассказывал о том, что делает его отец, но разве у Поттера была та же ситуация? Учась в Слизирине, Снейп не мог признаться в том, что он и его мать — волшебники, страдающие от жестокости обычного магла. Отец во многом был причиной его холодного отношения к маглам, которое достигло своего апофеоза в подростковом возрасте, а потом, спустя годы, после определённого дня потухло, потому что ему уже ничего не было важно. Поттер был жертвой плохого отношения не собственного родителя, а опекунов. Он не должен был испытывать тот же стыд, что и Снейп когда-то. Он не должен был чувствовать, что с ним что-то не так, получая вместо любви от родителя ровно противоположное. И, в конце концов, этот мальчик был всеобщим любимцем вне своей семьи. Поттеру никогда не понять, что такое нелюбовь на самом деле. Это когда ты сам себя не любишь… — Меня, разумеется, не волнует ситуация в вашей семье. Но так, как я являюсь вашим преподавателем, то считаю себя обязанным передать эту информацию руководству школы и министерству. — Не надо, — быстро сказал Гарри. Снейп приподнял брови. — Вам нравится их обращение с вами? Что это, Поттер, мазохизм? — Э-э-э… нет. Дело в том, что я не знаю, насколько они… неправы. Брови Снейпа приподнялись ещё выше. — Объяснитесь. Мальчик нерешительно смотрел на него, словно размышляя, продолжать ли разговор. Снейп полагал, что, скорее всего, ответа он не услышит, так как он никогда не был и не будет доверенным лицом мальчика. Однако Гарри удивил его снова — он ответил на вопрос. — Ну, они же не обязаны меня любить, сэр, — неожиданно спокойно произнёс мальчик. — Они вообще не обязаны были меня брать в свой дом, тратить на меня деньги и смотреть на то, что им явно ненавистно. Снейп не смог скрыть удивления — это было точно не тем, что он ожидал услышать. И тут Северус всё понял — мальчик был готов перенести вину маглов на самого себя. Когда дети чувствуют себя правыми, они не ведут себя так. Гарри же как будто не мог понять, кто прав в ситуации. Мальчика терзали противоречивые чувства: он одновременно не любил своих родственников, осознавая жестокость их обращения с ним, и в то же время чувствовал себя обязанным им, понимал, что он был им навязан. Именно это останавливало Гарри от того, чтобы заявить об их обращении. Во многом именно это, а не гриффиндорская гордость, которая, конечно, тоже имела место быть. Вот почему мальчик отчаянно искал приключения, вот почему он себя убеждал, что должен и способен кого-то постоянно спасать. Недолюбленный ребёнок как будто пытался быть нужен волшебному миру. Он пытался доказать свою полезность. С детства отрабатывая крышу над головой, одежду и еду от маглов, он на подсознательном уровне привык думать, что должен что-то делать для того, чтобы быть нужным, для того, чтобы ему просто позволяли находиться здесь, не говоря уже о чем-то большем — привязанности, любви. Мальчик хотел быть любимым. Вот какие чувства Северус ошибочно принял за тягу к популярности и желание впечатлить сверстников. И это — будущий великий волшебник? Это тот, кого страстно желает убить сам Тёмный Лорд? Это тот, на кого делает ставки Дамблдор? Мерлин, этот ребёнок абсолютно беззащитен перед Тёмным Лордом. Тёмный Лорд способен убить его, просто немного поговорив с ним. И тогда Снейп сделал ещё одно открытие — он понял, что привело мальчика в его класс после разгрома. Это было не стремление унизить ненавистного человека или показать ему своё превосходство — всё дело в доброте и гиперэмпатии мальчика. Он помог Снейпу, желая остаться анонимным и не ожидая чего-то в ответ. Ребёнок просто посочувствовал ему. Он был похож на свою мать. — Вы можете вернуться в свою гостиную, — сказал Снейп чуть мягче, всё ещё удивлённый своими открытиями. — Наносите на локоть это зелье ежедневно перед сном и постарайтесь не найти себе новые приключения хотя бы до Рождества, иначе баллы факультета Гриффиндор постигнет печальная участь. Он отвернулся к своим полкам, делая вид, что ищет зелья, и услышал, как мальчик, тихо вздохнув, вышел из класса. Почему-то у Снейпа осталось лёгкое волнение и неприятное ощущение того, что этот разговор можно было бы закончить иначе. Мерлин, и почему он так реагирует на этого мальчика?