Будапешт как он есть

На самом деле, она была испугана. Не то, чтобы слишком. Этот был не первый, кого послали за ее головой. Но ее информатор – единственный, кто более-менее знал ее – сообщил, что она далеко не его уровня. Что он – из одной организации, которая привыкла доводить дела до конца. Но что еще хуже: кроме этого о своем предполагаемом убийце – и своей же новой цели – она не знала ничего. Только имя. Клинт Бартон. Стресс. Впервые за многое время. Ей не нравилось убивать. Но больше она ничего не умела. Ей до сих пор было все равно, кто ее заказчик или цель. Мясо – оно и есть мясо. Жизнь – свою ли, чужую – Наташа Романофф ценить не умела. И если ты знаешь, что тебе остались сутки, максимум двое – надо оторваться. Оторваться так, как никогда не делала – после ужасающего лагеря, где ее превратили в… монстра, недосуг было, ей хотелось выжить, а перед… а как можно было гулять в СССР? Усиленный метаболизм – штука хорошая. Ты не пьянеешь, но веселеешь, и все проблемы кажутся такими… далекими. Она, кажется, выпивает примерно ликероводочный завод, прежде чем перестает воспринимать и запоминать происходящее вокруг. Просыпается она на утро, но даже без головной боли – она уже давно отсутствует как факт. Приятно, черт возьми. Она сонно ворочается – и вдруг натыкается на что-то теплое, мягкое, и, пожалуйста, пусть оно будет мужское. Твою ж мать. Опять. - Эй, - она отчего-то охрипшим голосом будит «тело», говоря по-русски – здесь, в Будапеште, понять ее на родном языке должны скорее, чем на английском. Парень вскидывается, резко, без промедления, осматривается – и тут же с облегчением падает обратно на подушку. Судя по реакции, солдат. - Ну нельзя же так, - жалобным голосом с едва уловимым акцентом отвечает парень. Она фыркает. Хорошо, хоть земляк попался. А думает она все-таки на русском, да. Но отучить себя хотела. - Много спать вредно, - как же давно она уже не говорила ни с кем по-русски, кажется, даже припоминать некоторые интонации приходится, - вставай, я не намерена разлеживаться весь день. И ты кто вообще такой? – она встает, совершенно не стестняясь своей наготы. Парень присвистывает. - Хоть красивая… Черт, - он шипит, все-таки поднимаясь, - а ты хорошенько заездила меня этой ночью, детка, - усмешка его – бесит. Она даже не знает, почему. - Ты не ответил, - она поворачивается к нему лицом. Неплохой, неудивительно, что она с ним пошла. - Не поверишь, но я секретный агент, которому поручено убить одну серийную маньячку, - хохотнул он. Показуха. Глаза его серьезны, слишком, он не дурачился. - А я, - она переходит на английский, - серийная маньячка, которой известно, что есть секретный агент, которому поручено убить меня, - он не двигается, но, кажется, мысленно собирается. - Будем и дальше продолжать на эту тему?.. Как там следующее: «А это – птица-синица, которая хочет зерна добиться, что спрятано в доме, который построил Джек»? – острота заставляет ее улыбнуться и нашарить в брюках за спиной нож. – Слушай, - он зевает, - а давай я сначала досплю, а потом мы попытаемся убить друг друга аки Мистер и Миссис Смит? – нож в ладони за спиной, а она ухмыляется, подходя к нему. - Твое «спать» меня не устраивает. Может, - она движется вперед, касаясь губами его шеи, - ты сможешь предложить мне нечто другое? – все цели на это раньше велись. Все, кроме этого… Клинта. - Вспомнил! – поднимает он палец с умным видом. – Наташа Романофф, Черная Вдова! Самка паука съедает самца сразу после оплодотворения, и все твои цели умирали после того, - он дергает бедрами, - как ты хорошенько их поимела, - она хмыкает. - Клинт Бартон. Все, что я о тебе знаю. Остальным не поделишься? – она все же отстраняется. А это… интересно. В первый раз ей не хочется убивать. Пока. - Не поделюсь, как говорит мой начальник – он жуткий зануда, кстати – это секретная информация. А ты вот, - улыбается слащаво, понимая, что ее это бесит, - не скажешь, как такая красивая женщина, - это практически выплевывает, - стала убийцей и шлюхой? Сукин сын. Один удар – и она ломает ему нос. Вернее, должна была сломать – он дергается, перекатывается на бок и встает. Подсечка – удар в пах – подсечка – ребром ладони в горло – солнечное сплетение – пах – подсечка. Комбинация, ни разу не проигравшая. Первую подсечку он блокирует, перехватывает ее ноги своими, сам делает ей подсечку – и неожиданно хватает за грудь. А оригинально. От этого она замирает, на секунду, но этого хватает, чтобы он перевернул ее, заломив руку, нажимая на нерв. Она дергается пару раз – безуспешно. - Суд или казнь? – Наташа находит в себе силы спросить. - Ни то, ни другое, - и в голове снова одна мысль, гораздо страшнее: вновь испытательный лагерь, вновь мучительные пытки – и вновь возможность сбежать. Однако, она может быть неправа. Те, кто уверен в собственной правоте и безнаказанности, всегда плохо кончают. - Что же? – она пытается не выдать голосом отчаяния. Из любого положения есть выход. Главное, не сдаваться. - Есть соображения, - наручник застегивается на одном запястье, и ее поднимают – резко, уже не играя, - не будешь дергаться – останешься вполне живой и здоровой. Куда-то под ребра вонзается шприц. Разве у нее был выбор?.. *** - Знакомься, Фил Коулсон, мой начальник, - сознание все еще замутнено, и она не уверена, что сможет сражаться. - Тот самый жуткий зануда? – хоть подставить его, чисто по-русски. - Мистер Бартон, - между прочим, вполне приятный… кстати, кажется, легализированный маньяк, - кажется, вам был отдан приказ о устранении, - он приветственно ей кивает, - мисс Романофф, - надо же, а казался таким душкой… - А когда я слушал ваши приказы, Фил? – он дружественно хлопает Коулсона по плечу. – Мне показалось, мисс Романофф – замечательный кандидат для вербовки, - он хмыкает, - а еще я не люблю убивать тех, с кем сплю. Паршивец. Но, надо сказать, идея сменить контору – хорошая. Так, о чем это она? Бред. Она почти расслабляется. И небрежно бросает ответ. - Кто сказал вам, мистер Бартон, - его фамилию она почти шипит, - что я соглашусь? – наручники ей уже разомкнули, и один из секьюрити кивнул ей на дверь в кабинет… наверное, самое «главного». Босса. Краем уха ей удалось услышать голоса из-за спины: - Представляешь, точно так же говорила и Мира. И Шерон. Да даже Джен!.. – лающий смех этого агента ей уже надоел. - Мне интересно, Клинт, кто из нас двоих вербует в контору?.. – агент, судя по голосу, даже не улыбается. Бред. Черт, она повторяется. Черная Вдова ни за что не сменит своих позиций. *** Через полчаса из кабинета Фьюри вышла агент Романофф, получившая свое первое задание. Надо же, не один Клинт такой языкастый. К ней давно вернулась память о… ночи.