3
22 мая 2020 г. в 12:02
Ее глаза распахнулись: яркие лампы и замутненное зрение. В ушах гудел странный гул.
— Мэрис?
Она повернула голову в сторону знакомого звука.
— Мэрис?
Ну вот опять. Ее имя.
Она снова открыла глаза и моргнула. Зрение прояснилось. Ах. Она не ошиблась.
— Что… — она закашлялась и потянулась за стаканом воды. — Что ты тут делаешь? — спросила она сломленным голосом.
— Возвращаю долг.
Ах да. Однажды она навещала его в госпитале. Она так волновалась тогда.
Траун откинулся на спинку массивного кресла для посетителей. Он мало изменился. Внешне — мало. Но в то же время он воспринимался теперь совершенно чужим.
Мэрис удивилась, что он вообще пришел. Она — мятежница и враг Империи, которой он давал присягу. И, тем не менее, она — женщина, которая когда-то спасла ему жизнь.
— Это причина, по которой ты пощадил меня? Возвращаешь долг?
Он проигнорировал вопрос.
— Ты выглядишь ужасно. Тебе следует хорошо питаться.
— Я не голодна.
Внезапно по ее щекам потекли слезы. Она даже не знала, почему. Проклятье! Она не хотела плакать. Она пыталась покончить с собой! Не получилось. Она не знала, что хуже. И она не хотела видеть его. Ему всегда было плевать на нее. Она быстро протерла глаза, пытаясь высушить их.
— Пожалуйста, уходи.
Он посмотрел на капельницу.
— Наркотики все еще у тебя в крови. Я останусь, пока они не выведутся.
— Это НЕ наркотики!
Проклятье, она снова плакала.
— IT-O используют целый спектр препаратов, концентрация которых подбирается индивидуально, побочные эффекты не учитываются: нередко они проявляются в атипичном и деструктивном поведении у некоторых заклю…
— Это не наркотики! Я сделала это, понятно? Это МОЙ выбор. Тебе достаточно взглянуть на какую-нибудь дурацкую скульптуру, чтобы узнать все о ее создателе, поэтому, пожалуйста, не делай вид, что не знаешь меня!
Она дрожала. Нервный срыв забрал больше энергии, чем она могла себе позволить.
— Я действительно неплохо знаю тебя: ты не заслуживаешь смерти.
Мэрис тихо рассмеялась.
— И теперь ты решаешь, кому жить, а кому умереть?
— Мэрис…
— Я ненавижу Империю, чтоб она сгорела.
— Ненависть к Империи — едва ли преступление.
— Тогда где мои друзья?
Он вздохнул.
— Ты никогда не умела выбирать друзей. Сначала Дубрак, а теперь… Эти люди используют твою доброту против тебя и…
— Да кто ты такой, чтобы говорить так о моих друзьях?! — перебила она. — На тот случай, если ты не знал: твои высокие моральные устои оставляют желать лучшего.
Он ответил ей молчанием, которое она расценила как согласие. Но когда он снова заговорил, слова резали, как нож.
— Я знаю, что причинил тебе боль. Я надеялся, что ты быстро оправишься и начнешь делать что-то хорошее, с кем-то более достойным. Мне жаль, что ничего не вышло, но у тебя много талантов и целая жизнь впереди. — Он встал, взглянув на нее, лежащую на узкой больничной койке, сверху вниз. — Я не позволю тебе умереть.