Голос совести не заглушить

— Убить! — отдал холоднокровный приказ гиенам черногривый лев, глядя вслед убегающему львёнку. И три гиены тут же бросились в погоню за Симбой. Скар только проследил за ними взглядом, и развернулся к телу убитого им только что брата. Он с минуту смотрел на него, и в его душе зарождались странные чувства, как будто бы черногривый потерял что-то очень важное. Хотя пару минут назад, Скар сам без угрызений совести сбросил Муфасу вниз под копыта антилоп, навстречу смерти. Так почему в душе ощущается чувство «потери»? Ответ на этот вопрос темный лев не знал. — Нет, Муфаса… — обратился он к брату, — я не жалею о том, что сделал и совесть не будет меня мучать. Ты испортил мне жизнь, и поэтому заслужил смерти. Я сегодня отобрал у тебя всё, как сделал ты в своё время, братец. Надеюсь, что тебя на том свете постигнут ужасные мучения. Сказав это, Скар развернулся и пошёл вперёд, настраиваясь на разговор с прайдом. Ведь ему придётся сейчас изображать из себя убитого горем брата и дядю. «Я ни о чём не жалею, » — как мантру про себя повторял черногривый. — «- сегодня появился новый король». Но эти убеждения не прогоняли странные ощущения из его души. Вдруг в его ушах появились звуки детского смеха, и перед глазами появилась яркая картинка. * * * Два львёнка гонялись друг за другом, весело и беззаботно смеясь. Один из них был с золотистой шерстью и красно-карими глазами, а второй с худощавым телосложением, и коричневой шерстью с изумрудными глазами. — Не догонишь, не догонишь! — смеялся темный львёнок, ощущая в груди порхание бабочек. — А вот и догоню! — крикнул в ответ золотистый. Но через пару метров, он тяжело задышал и сел. — Что, сдаешься, Муффи? — спросил у него зеленоглазый, подходя к нему. — А вот и нет, Така! — крикнул в ответ тот, и повалил его на лопатки. — Эй, пусти, так нечестно! — завозмущался младший брат, показав недовольство. — А вот и честно! — ответил Муфаса, гордо восседая на брате. — ты сильнее в беге, а я в борьбе. — Клин клином, братишка. Така сбросил Муфасу с себя, и они смеясь, улеглись рядом друг с другом. — Как ты думаешь, Муффи, кто из нас станет королём? — вдруг спросил Така у старшего брата, глядя в его добрые и счастливые глаза. — Даже не знаю… — ответил тот, задумчиво глядя в небо. — а почему ты спрашиваешь? — С явным интересом спросил старший. — Просто я не хочу, чтобы в будущем трон стал между нами. — сказал младший брат, представляя ужасную картину. — я боюсь, что если один станет королём, то второй будет завидовать. — Глупости. — засмеялся Муффи, и погладил младшего по загривку. — Я буду только рад, если ты станешь королём, ведь ты мой любимый младший братик. — Добавил он, уставившись в родную мордашку. — И я буду рад. — сказал Така, натянув детскую улыбку. — Но мне всё равно страшно. — Ну если тебе так страшно, давай тогда скажем друг другу клятву? — предложил Муфаса, в ожидание одобрения. — Какую клятву? — спросил удивлённо Така. — Давай, я скажу первым, а ты потом за мной повторишь? — Ответил ему старший брат, и торжественно подняв правую лапку вверх, начал свою клятву. — Я, принц Муфаса, сын короля Ахади и королевы Уру, торжественно клянусь, что когда стану королём, то мой младший брат Така, станет моим… — львёнок смешно наморщил носик, в поисках подходящего слова. — «Сокоролём», — наконец выдал он, понимая странность выражения. — Така прыснул со смеху. — Нет такого слова, Муффи… — Смеясь, сказал он, — Давай лучше так. — И он на миг задумался, приложив палец к подбородку, как всегда делал, когда о чём-то думал или вспоминал. — Клянусь, что когда я стану королём, то никогда не забуду о своём брате, и никогда не брошу его. А когда он станет королём, то я никогда не буду ему завидовать, и буду всегда его поддерживать и помогать. — Красиво сказано, Така. — Восхитился Муфаса на миг. — Какой ты всё-таки умный, прямо как слон. Така гордо вскинул голову, зардевшись от похвалы. — Давай говорить клятву. — Сказал он брату. — И братья хором повторили слова, придуманные Такой. — Всё, теперь тебе спокойней? — улыбаясь, спросил Муффи у младшего брата. — Спокойней. — ответил тот, и кинулся в объятья его. — Вот и хорошо! — Сказал старший принц, и, подойдя к младшему, коснулся его плеча и крикнул. — теперь ты водишь! — И братья с весёлым смехом продолжили игру. * * * Скар потрусил головой, отгоняя то-ли видение, то-ли воспоминание. — Это в прошлом! — гневно крикнул он в пустоту. — Ты и так не сдержал эту клятву! Но ответом ему было лишь звонкое эхо. Черногривый минуту постоял на месте, и пошёл дальше. Он и не подозревал, что это только начало его мучений. Дальше последовала коронация, и введение гиен на земли Прайдленда. Не все были довольны таким решением нового короля, но ему было на это наплевать. Скар думал, что избавившись от брата, заживёт счастливой жизнью, но тень Муфасы всюду преследовала его и не давала покоя. Особенным кошмаром для Скара, отныне стали ночи. Его мучали сны, где брат приходил ему видением, и с немым упрёком смотрел ему в глаза, а в голове у него звучал глубокий и раскатистый басс Муфасы: — Зачем ты убил меня, брат? — спрашивал он, показывая горесть пройденного. — неужели забыл нашу клятву? Черногривый был готов на всё, чтобы заглушить этот голос. — Это ты забыл о ней! — Крикнул Скар. — Я никогда о ней не забывал… — Спокойно возразил тот, просматривая Скара насквозь. — Не бросал тебя, и всё надеялся, что когда-нибудь, ты ко-мне вернёшься, и всё будет, как раньше. — Теперь упрёк в глазах Муфасы, сменило сожаление и боль. — Но увы, ты погряз в ненависти и зависти, отстранившись от собственной семьи. — Сказал он, опуская глаза. — Прочь от меня, Муфаса, сгинь! — Кричал Скар, отчаянно закрывая уши, чтобы не слышать голос брата. Но он проникал глубоко в сознание, и казалось, что впитывался в каждую клеточку мозга черногривого. Из-за этих снов, он не мог нормально спать. А кошмар повторялся каждую ночь, сводя Скара с ума. Иногда перед ним появлялось лицо племянника, с глазами полными слёз, но голос Муфасы пугал его больше. Постоянное недосыпание, стало причиной головных болей Скара. Мигрень — стала его постоянной спутницей, из-за чего непростой характер черногривого, стал ещё более несносным. Он больше не выдерживал: В его голову как будто впивались тысяча иголок тех страданий, на что он обвинчал многие не виновные души. Скар не имел покоя ни днём, ни ночью. Лев запретил вспоминать при себе имя покойного брата, но это не помогало. Так продолжалось долго, пока однажды, к ужасу черногривого, кошмар стал явью. Муфаса явился ему наяву. Брат стоял на пороге пещеры, и смотрел на него без эмоциональной маской. Снова в ушах Скара раздавался вопрос о том, зачем же он его убил. — Зазу, ты видишь Муфасу? — обратился он к мажордому, который посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Сир… — Ответил он, глядя на безумный и испуганный взгляд Скара. — Вы верно устали, Вам нужно отдохнуть. — Да как ты не видишь?! — Отчаянно закричал король, сверля безумным взглядом птицу. — Вот же, он стоит! — Повернув голову, Скар указал на выход из пещеры. Зазу посмотрел на пустой вход в пещеру, и подумал, что при удобном случае, нужно сообщить кому-нибудь: — Скар сошел с ума. — Нет, заткнись! — Вдруг крикнул черногривый. — Не мучай меня, Муфаса… Зазу, пой что-нибудь! — В истерике говорил лев. — Ч-ч-т-о? — Растерянно спросила бедная птица, удивившись внезапной просьбе короля. — Пой, олух! — грозно сверкнув глазами, полные безумия и отчаяния. Зазу начал петь дрожащим голосом какую-то простенькую незамысловатую песенку. — Громче, Зазу, громче! — отчаянно говорил черногривый, закрывая уши лапами, не желая продолжать этот кошмар ставший явью. Зазу запел громче, но его пение не заглушало голоса Муфасы, который был настолько громким, что Скару казалось, он разносится на всю Саванну. Черногривый стал подпевать мажордому, но ответом на его старания стал глумливый смех Муфасы, и в его голове прозвучала фраза: — Голос совести… Ничем не заглушить, брат, ничем… — Скар накрыл голову лапами, и под испуганным взглядом Зазу расплакался. Ведь он понял, что так мучаться будет до конца своей испорченной жизни, поменявшийся в миг. Это наказание за то ужасное преступление, которое он корыстно совершил.