Immobilized

Игорь любит кусаться. Да у него просто крышу сносит прям как здание мэрии, как только он наконец приближается к манящей коже Жилина. Каждый раз обманывает, спускаясь нежными поцелуями, сводя с ума и доводя до всхлипов и закатанных глаз. А потом кусает, кусает, кусает. Зализывает, оттягивает и снова кусает. Оставляет свои метки повсюду: на ключицах, плечах, груди, даже до бедер добирается. Но на шее больше всего любит. Легко касается пальцами. Любуется своей работой, во всю выпирающей из строгой милицейской формы, в которую, между прочим, засосы не входят. А Жилин злится. Приятно безумно, но потом не очень осознавать, что всё на виду. Поэтому каждый раз, чувствуя зубы на своей коже, хватает за волосы и тянет на себя, прикусывая в ответ за такую наглость чужие губы, да и язык за компанию, чтоб неповадно было. А Игорь по-детски дуется, напоказ хнычет и ласкает, ласкает, ласкает. Знает каждую чувствительную точку, бьёт точно в цель, а потом сполна наслаждается разомлевшим от оргазма телом, получая своё. Жилин стоит потом перед зеркалом в ванной и заклеивает слишком развратно видневшиеся засосы. Местный фармацевт даже уже не удивляется, увидев знакомое лицо. Кажется, заходы в аптеку за пластырем скоро станут еженедельной рутиной. Но это не спасает его от массы ненужных вопросов и шуточек от коллег. А полковник отмахивается. Сбрасывает всё то на слишком чувствительную кожу, то на сыпь, то на кота. А эта самая сыпь и кот потом слушает жалобы на глупые шутки с широченной улыбкой до ушей и обещает, что будет сдерживать себя, а потом в постели опять ставит всё новые и новые метки. Обычно Жилин не позволял себе ставить много засосов на Игоре. Не то чтобы не любил, просто не видел в этом особой необходимости. Кажется пришло время что-то поменять. Немного ограничить Игоря в своих действиях. Во всех смыслах. Именно поэтому он крадёт из отдела наручники, которые, вообще то, для поимки преступников. Но они вполне подойдут для Игоря, ведь он украл его сердце. Возможно это одни из тех, что не раз были на Катамаранове, когда его ловили за разную непонятную херню, что он творил в результате алкогольного опьянения. Жилин даже немного скучает по тем временам, по вечно пьяному Игорю. Но сейчас он может делать такие вещи, что голова идёт кругом, мысли покидают голову, а в горле пересыхает от тяжёлого дыхания и бесконечных стонов. Именно поэтому он уже вечером заваливает Игоря и подминает под себя, целуя и запуская пальцы в волосы. Сильно сжимает, когда кусает нижнюю губу, а потом аккуратными ласковыми движениями спускается на шею. Отрывается и бесцеремонно стягивает майку, заставляя поднять руки. Опустить их потом не получается. Жилин переплетает пальцы над головой, а потом, воспользовавшись рассеянностью Игоря, приковывает его подготовленными наручниками к изголовью кровати. Игорь чувствует холодный металл у себя на запястьях и сразу замирает. Дёргает пару раз в попытке освободиться. Бесполезно. В распахнутых глазах виден красноречивый вопрос:какого, собственно, черта полковник тут вытворяет. Катамаранов смотрит в его глаза и буквально чувствует, как его обдало огнем. Догадываясь, что происходит в мыслях Жилина, он смешно выгибается (это вроде должно было быть эротично) и похотливо улыбается. — Да у вас, господин м-милицейский, хорошая фантазия. Х-хотите, чтоб я был плохим или хорошим преступником?  — Беззубым, — Жилин красноречиво указывает на свою шею. — Исключено. Не х-хотите обыскать меня? — боже правый, дай ему сил. — Надеюсь, ты не прячешь наркотики в заднице как барабанщик из той группы, — у Жилина невольно всплыл тот инцидент и шокированные лицо солиста, когда он сообщал ему эту информацию.  — Кто знает, — он нарочно вызывающе раздвигает колени и виляет задом. Черт возьми. Конечно он не станет искать наркотики в самых неподходящих местах для этого. Пока что. Сейчас есть вещи поважнее.А точнее — сполна насладиться властью над Игорем и заткнуть его рот горячим поцелуем. А сам Катамаранов не особо против такого расклада дел. Даже наручники немного натирают запястья, но создают только приятную тянущую боль. Жаль, что он не мог докоснуться до Жилина. Он в полном распоряжении полковника, что кусает и засасывает его кожу до появления красных пятен. Оторвавшись, стягивает ненужную одежду с себя, а потом и штаны с бельем с Игоря. Жилин скользит руками по бокам и позвоночнику, а ртом оставляет пару засосов на груди и лёгкими поцелуями опускается ниже. Устраивается между ног Игоря и лишь припадает к выступающим тазовым косточкам, кусает и облизывает, а потом двигается к внутренней стороне бедра, оставляет там засосы-укусы, игнорируя возбужденный член. Игорь разочарованно вскидывает голову, челка неудобно спадает и так и лезет в глаза.  — Ч-черт, издеваешься, — Игорь продолжает отчаянно подаваться бедрами вперёд, требуя внимания. Жилин кладет одну руку на член, сжимает и начинает медленно двигать , лишь иногда ускоряясь, чтоб резко убрать и услышать разочарованной стон. Игоря бросало из стороны в сторону. Было похоже на бесконечную пытку. Так хочется притянуть к себе, потрогать, сжать, ласкать, гладить. А нельзя. Жилин переместился выше и перешёл на быстрый ритм, иногда поглаживая большим пальцем по головке, слушая потрясающие хриплые стоны Игоря. Опускает взгляд и любуется фиолетово-красным беспорядком по всей шее. Смазано поцеловав в губы, кладет руки и сжимает у самого подбородка. Катамаранова аж подкинуло на кровати. Рассудок помутнел, из-за нехватки кислорода в глазах замелькали черные пятна, кровь забила в висках. Игорь кончил, прогибаясь до хруста в спине и выстанывая что-то нечленораздельное. Отойдя от оргазма он заметил, что его руки уже были свободны. Он немедля потянулся к Жилину, целуя и опуская трясущуюся руку на его член, доводя до края. Кажется, Жилин не собирается возвращать наручники в ближайшее время.