Литература и Драма. Акт 1. Клуб

— Напиши своей сестре, что я приду. Правда, не один. Со мной придёт моя, скажем пока так, сестра, — сказал Вадим, затянувшись последний раз. — Твоя сестра тоже в этом мире? — спросила Харука, набирая сообщения для Асу. — Куданоко мне сестра сводная, но я её люблю как родную, и убью того, кто к ней пристанет, самым кровавым и мучительным образом. Да и зная саму Дерреки, она и сама справится не хуже меня. Ну а здесь со мной оказалась Икусаба. Я про неё рассказывал тогда в кафе. Она мне тоже как сестра, только по оружию. Я ей свободно доверяю свою спину и секреты, ведь мы вместе, как и с Канки, прошли огонь, пыль и смерть, рука об руку. — Хорошо, я написала Асу, что ты придёшь с сестрой. Но у меня вопрос, где сейчас Икусаба-сан? — Она у меня дома. Правда, это перемещение между мирами ей далось не без потерь. — Что случилось? — Её оглушило и мальца контузило. — А ты не рассказывал, как попал в наш мир. Вадим в ответ только промолчал. Спустя минуту молчания, он достал из кармана телефон и начал что-то печатать. Показав экран Харуке, Вадим развернулся и направился ко входу в крыло клубов. На экране телефона Харадзу была только одна фраза: «Расскажу у меня дома, ты пойдёшь со мной прямо сейчас». Он хочет привести Харуку к себе домой? Это заставило Харуку заволноваться и покраснеть. — Чёрт, о чём я думаю! — прошипела сквозь зубы Харука, встряхнув головой. Выкинув из головы пошлости, девушка пошла обратно в клуб. В клубной комнате было удивительно тихо и пусто… … Столы покрыты кровью, пол усеян трупами. В стене торчат несколько железных прутьев, на самих прутьях нанизано тело женщины, которая Харуке незнакома. В руке женщины зажата железная указка, с которой капает кровь. На кафедре, на столе, с ножом в руке и в окровавленной рубашке сидит Харадзу. Перед ним на коленях стоят все девушки клуба, исключая Монику и Харуку. Лица девушек отражали разные эмоции: Сайори смотрела на Вадима как на своего возлюбленного, схватившись за волосы, Юри смотрела с животным страхом, а у Нацуки был пустой и неживой взгляд. Пробежав по всей комнате взглядом, Отами заметила Монику. Она висит под потолком, подвешенная за шею колючей проволокой, в её животе торчало множество острых предметов, а из-под юбки по ногам стекала кровь. — Что происходит? — только смогла выдохнуть Харука, начиная задыхаться от страха. Она не видит здесь ничего страшнее своих обычных кошмаров, но чувство страха нарастает. — Я убила её, любимый, — просипела охрипшим голосом Сайори со страшной улыбкой на лице. У Харуки вспотела спина от её улыбки. — Молодец, Альбедо. А что до вас, бесполезные существа, вы годитесь только для потехи и утехи, — с презрением в голосе проговорил Вадим, спрыгнув со стола. Его внешность отличалась от той, что помнит Харука. У этого Вадима волосы седые и более длинные, его глаза почти светятся желтизной, вместо повязки на глазу — окровавленный бинт, как и на шее. Аура вокруг этого парня в разы страшнее и опаснее, чем вокруг Харадзу. Если Вадим был опасен как солдат, то этот парень — словно сумасшедший кровожадный маньяк-садист, одержимый манией величия и кровопролития. — Мы сожалеем и корим себя за бесполезность, — в один голос проговорили Нацуки и Юри. Сайори только захихикала. — Мне плевать на ваше сожаление, — громко сказал беловолосый, пройдя мимо них к противоположенной стене класса. Харука перевела взгляд с седого (даже в мыслях Харуке страшно называть этого человека Вадимом) на доску. Рядом с доской стоят… она сама и ещё две девушки, которых она не знает. Сама Харука у доски выглядела точно так же, как и в зеркале каждое утро, но были и отличия: волосы были длиной до плеч, взъерошенные и грязные, одежда была местами опалена и покрыта копотью. Ещё на шее висит тот самый кулон из пули, что ей подарил Вадим. Слева стоит девушка с чёрными короткими волосами, дымчатыми серыми глазами и веснушками. Её взгляд был подобен обледенелой стали. На её теле была точно такая же одежда, что и на седом: серая окровавленная рубашка, штаны с наколенными карманами и ботинки с высоким берцем. В руке у девушки нож, правда не такой как у беловолосого. Справа стояла другая девушка, она выглядит похоже на левую, только её лицо и волосы другие: травяного цвета короткие и всклокоченные волосы, глаза красные, кожа землисто-серая. Обе девушки зорко следили за всем помещением, как стража. — Харука, в этой комнате только ты вызываешь у меня смешанные чувства. Ты не бесполезна, в отличие от этих двух тварей. Ты не перечишь мне и слушаешься, как покорная служанка. Но при этом приносишь мне плохие вести и думаешь о всяческом разврате с тем полудурком. А так, не будь у меня принципов, ты бы была моей третьей женой. Но из-за твоих личностных недостатков быть тебе и дальше куклой на ниточках, — проговорив это, седой направился обратно к кафедре. Пройдя мимо всё так же стоящих на коленях девушек, беловолосый взошёл на кафедру и сел на стул. «Стражницы» встали по обе руки от него и положили руки ему на плечи. Харука заметила, что у каждой из «охранниц» на шее висит пуля, а на пальцах есть обручальные кольца. Они его жёны? — Уйдите прочь отсюда, твари, — приказал одноглазый, указав ножом на Сайори. Девушки встали с колен, поклонились и ушли сквозь наблюдающую Харуку прочь. Та Харука, что у доски, перестала изображать ветошь и обняла за шею охранницу с чёрными волосами. — Спасибо, что спасла меня, Мукуро-тян, — не громко проговорила Харука 2. — Конечно, Харука, — спокойно ответила брюнетка, поцеловав синеволосую в щёку. — Это всё конечно мило и романтично, но нам пора уходить, — сказал беловолосый и встал. Все девушки последовали за ним к выходу из класса. Вдруг, беловолосый остановился перед Харукой. — Очнись, Харука. Приди в себя… — говоря это, он начал наносить удары ножом в живот Харуки, один за другим… — Харука, очнись, — раздался голос из внешнего мира, за закрытыми веками. Открыв глаза, Харука увидела лицо одноглазого… нет, это уже Вадим. Его глаз был чуть рыжеват и не светился. На глазу была повязка, а не бинт, и на шее его тоже не было. — Ты чего грохнулась в обморок? — У меня такое иногда бывает, но редко, — хрипло ответила Харука, держась за кружащуюся голову. Картинка перед глазами ещё плыла, но уже можно было понять, где она находится. А находится она на двух приставленных друг к другу партах. Тело всё ещё била дрожь, но голова перестала кружиться. — Тебе лучше? — спросил Харадзу, присев на соседнюю парту. Харука кивнула и села. Вокруг была клубная комната, а в окно проникал свет умирающего в закате солнца. — Ты, принцесска наша, так не пугай Вадика, нервишки у него как провода, не знаешь, когда ударят током, — вдруг сказал Вадим, повернувшись к окну. — Скажи, Невозможность, а как Вадим относится к Икусабе-сан? — задала вопрос Харука, спустив ноги с парты. Невозможность пожал плечами. — Вадик конечно не течёт по ней, но я точно сказать не решусь. Хех, это на меня не похоже, правда? Дело в том, что Вадик и сам не уверен. Он даже в мыслях считает Волчанку своей соратницей, но и заглянуть ей под юбку иногда хочет. — В смысле? — щёки Харуки покраснели от слов альтер-эго Наёмника. Вадим хотел… с Икусабой-сан? Он же говорил, что уже отдал своё сердце Канки-сан, разве нет? — Не ломай голову. Уж если и я не знаю, то ты и подавно. Это нужно Вадиму в голову лезть, — вздохнул Невозможность, подойдя к окну и открыв его. В помещение влетел ветер. На улице хоть и весна, ветер всё ещё прохладный и отрезвляющий. — А что он думает обо мне? — вдруг вырвалось у синеволосой. Невозможность усмехнулся. — Цитирую: «Симпатичная и не глупая, но не совсем мой калибр. Да и Канки не оценит, если узнает, что я завёл ещё одну девушку», — конец цитаты. А как по мне, ты очень даже хороша, да и для Вадика нужна не столь кровожадная девушка, как Снайперша. Ты была бы в самый раз, СИНИца. — Синица? — переспросила Харука, переваривая услышанное. — В русском языке первые четыре буквы слова «синица» составляют почти полное слово «синий». А ты не заметила одну вещь? — Ты называешь меня синей разными словами, так? — с малой долей упрёка предположила Харука, покинув свою библиотеку размышлений. Невозможность в ответ только усмехнулся. — Это так. Но вот есть одна вещь, что мне интересна, этого Вадик не услышит, так что скажи, а как ты относишься к нам? — Отношусь? — опешила Харука. И после этих слов она задумалась. Она об этом особо не задумывалась и в начале думала о Вадиме просто как об одном из своих немногочисленных друзей, но со временем, приглядевшись, она поняла, что он симпатичен ей. Он ведёт себя не как все, сочиняет стихи в стиле, который нравится Харуке, да и аура Вадима ей симпатизирует. К тому же, есть в нём что-то родное и неуловимое, словно песчинка в сердце. — Мне трудно сказать, — потирая висок, ответила Харука. Невозможность развёл руками и обернулся к ней. — Ты и сама не определилась, нравится он тебе или нет. Так чего же ты спрашиваешь его отношения с Волчанкой и его отношение к тебе, если ты сама не определилась в отношении к нему. Он тебе друг, брат, товарищ, враг или недосягаемая любовь? Ты определись, ведь я не могу за тебя ответить. Да и не в моих принципах и возможностях вас сводить, я только раздвоение личности Вадима со своей волей, но не более. И кстати, иногда я самолично выхожу наружу, и Вадим как бы засыпает и не помнит, что его тело делало. Я ему скажу, что ты просто пришла в себя и рассказала, что тебе приснилось. Кстати, а что за кошмар тебе снился? Расскажи, помогу понять смысл. Харука пересказала Невозможности свой обморочный кошмар. Невозможность засмеялся и, спустя секунду, сел на подоконник. — Значит, ты видела весь класс в крови и мясе. Я бы сказал, что ты боишься окружающего тебя мира. Труп женщины с указкой — забытый совет, который стоит вспомнить, ведь он скоро тебе пригодится. Седой Вадик в кровавых шмотках. Тут я могу сказать вот что: тебя пугает Вадим, и ты боишься столкнуться с его теневой стороной, ожидая увидеть жестокого и кровожадного безумца. Отчасти ты права, но я не столь кровожаден, как в твоих фантазиях. Те три дуры, что пресмыкаются перед Вадиком: их взгляды — это предполагаемое отношение к Вадику. Бантик влюбилась в него до состояния одержимой. Пышненькая боится его властности и силы. А Малютка так и вовсе видит в нём только того, кого нужно слушаться, прям как отца в плохом смысле. Ну а казнённая Пионерка — тут целый букет. Повешана на колючке — ненависть. Скорее всего, твоя, неосознанная. Если бы вы были, например, близкими подругами, она бы сидела на стуле с запрокинутой головой и перерезанным горлом. Ножи и прочее колюще-режущее — тут явная злость. Ножей много — долго копимая и сильная ненависть. Но рукояти чисты — это не твоя ненависть, а если сложить их со словами Бантика, получается, это её злость и ненависть к Пионерке. Вадик назвал её Альбедо… А это просто забавно, он скорее всего назвал её как-то по-другому, а твоя фантазия заменила обращение на имя этой яндере. Но это не имеет важности. Дальше: внешность, как ты выразилась, «стражниц». Брюнетка — Волчанка, зелёноволосая — Снайперша. Кольца на их пальцах — твои подозрения на связь Вадика и этой парочки. То, что дурочки прошли сквозь тебя — твои мысли, что они тебя не воспринимают как себе подобную. А, вот ещё что забыл, ты видела саму себя, но чуть другую — это значит, у тебя есть противоречие в голове, которое не даёт тебе принять решение в вопросе. Также ты сказала, что твоя копия обнялась и поцеловалась с Волчанкой, это говорит о том, что твоё противоречие связано с Волчанкой, или ты просто так думаешь. Вроде всё. — Очень информативно, спасибо, — кивнула Харука, раздумывая над услышанным. Вдруг, шея парня хрустнула, а голова наклонилась набок. Взгляд вновь стал спокойным. Вадим вернулся из Забытия. — Что тебе тут задвинул Невозможность? — с порога начал допрос Вадим, нахмурив брови. Харука замялась, но ответила: — Блеснул знаниями сонников. Расшифровал мне мой сон, и всё. А что? — Ничего важного, — отмахнулся Вадим, хлопнув себя по карману. Вынув из него пачку сигарет, парень бросил её Харуке. — Пошли, нам ещё за Икусабой надо зайти. Покинув территорию школы, пара шизофреников направилась по улице. Парень, игнорируя косые взгляды прохожих, курил сигарету, а девушка чувствовала себя не в своей тарелке и просто молча шла. Со стороны казалось, что они просто гуляют, но их разность поведения заставляет думать о другом. Они похожи на пару, которая поссорилась, и из-за этого девушке неудобно, а парень злится. Вадим остановился перед многоэтажным домом. У Харуки этот дом не вызывал положительных эмоций, только множество сомнений. — Идём, днём здесь безопасно, а вот ночью тут лучше не быть, точнее во дворе. Пара поднялась по лестнице два этажа и остановилась у двери с табличкой «2031». Вадим достал ключ и открыл дверь. Зайдя внутрь, он разрешил войти и Харуке. Войдя в прихожую, Харука остолбенела. Коридор имеет в себе четыре двери, в проёме одной стоит девушка. Из одежды на ней только короткая майка в обтяжку и короткие спортивные шорты. Волосы девушки имели вороний цвет. Глаза серо-фиолетового цвета внимательно смотрели на Харуку. Глаза Харуки скользнули с лица девушки на её тело. Крепкое телосложение и заметные кубики пресса говорят о долгих и усердных тренировках. Ноги девушки были подстать остальному телу — крепкие и подкаченные. Девушка перевела взгляд на Вадима, который снимал с ног берцы. — Кто эта девушка? — спросила брюнетка, выйдя в коридор и закрыв за собой дверь. Вадим, сняв берцы, встал и подошёл к брюнетке ближе. — Это Харука, она моя, точнее, наша одноклассница. К тому же, как узналось, она тоже Абсолютная. Одна из немногих в этом мире, — представил синеволосую Вадим. — Я Харука Отами, 2 год обучения. Приятно познакомиться, — поклонилась Харука. Брюнетка с веснушками поклонилась в ответ и тоже представилась: — Икусаба Мукуро, Абсолютный солдат. — Ладно, девчата, давайте переберёмся на кухню и кое-что обсудим, — сказав это, Вадим хлопнул Икусабу по плечу и направился в дверь в конце коридора. Икусаба направилась за ним. Харука смотрела ей в след. Если говорить честно, Отами находила фигуру Икусабы привлекательной. Наверно, узнав её лучше, Харука бы… ЧТО ЭТО ЗА МЫСЛИ В ЕЁ ГОЛОВЕ?! Встряхнув головой, Харука сбросила с ног кроссовки и пошла вслед за остальными. Кухня оказалась на удивление небольшой и отдельной комнатой. Обычная кухонная утварь в виде плиты, стола, рукомойника и холодильника. Вадим стоял у плиты и что-то напевал, а Икусаба стояла у окна и смотрела на колдовство парня у плиты. Харука вошла в помещение и присела на стул за стол. — Давайте-ка сначала перекусим, я обьясню Мукуро, что да как, и мы будем собираться, — обьявил Харадзу, поставив на стол перед Харукой кружку с кофе и тарелку с бутербродом. Перед севшей тоже за стол Икусабой он сделал то же самое. Сам сев, Вадим отпил из кружки чай и стал смотреть, как едят девушки. Харуку этот момент несколько смутил и даже заставил покраснеть, а Икусаба ела совершенно спокойно, словно ела одна. — А что за песню ты напевал? — разбавила тишину кухни синеволосая. Вадим перевёл на неё взгляд и усмехнулся. — Эта группа и песня русские, так что текста ты не поймёшь. Но если заинтерисует, песня называется «Я выбираю ночь». Группу не скажу, — ответил Вадим, залпом допив чай. Харука не стала задумываться, знает ли она эту песню. — Вадим, куда мы пойдём, — подала голос Икусаба, повернув голову к Харадзу. Он кивнул и встал. — Сегодня на повестке дня марш-бросок домой к Харуке с целью дипломатических переговоров с её сестрой. Некоторое время назад у меня с ней приключился маленький конфликт, и его нужно унять. Заодно прогуляемся, проветримся и посмотрим, как у тебя, Мукуро, голова после контузии будет себя вести. Ещё по дороге зайдём в магазин и кое-что купим, чтоб переговоры шли лучше. А теперь, начнём приготовления. Мукуро, иди одевайся, шмотки, какие смог, тебе я раздобыл, они в шкафу на нижней полке. А тебе, Харука, стоит пока посидеть в зале и подождать. Чем тебя занять у меня есть. Полистаешь мой блокнот с записями, когда я был старостой класса. Там есть характеристика на всех моих одноклассников и других Абсолютных. Тебе будет интересно. Ну а я пойду перекинусь во что-то более презентабельное, чем форма школы. Ладно, начали. Харука устроилась за котацу с выданным Вадимом блокнотом. Пробежав глазами по паре страниц, Харука их пропустила, так как они были на русском (наверно) языке. Но вот и страница на японском. В начале страницы стоит пометка: «Требуют осторожности…» …Харука стоит в пустом помещении с одним стулом. На стуле сидит молодая женщина с рыжими волосами в простом платье с белым передником. Её рыжие волосы связаны на затылке в большой хвост. Вдруг за её спиной появился Вадим. Его внешность несколько отличалась от реальной. Он был выше, худее, его волосы были полностью обесцвечены и были ему по плечи. Встав за её правым плечом, он заговорил: — Юкизома Чиса. Женщина 25 лет от роду. Во время своей учёбы в Академии была Абсолютной Домохозяйкой. Ныне является преподавателем обществознания и классным руководителем класса 88б. Активная и позитивная дама с чувством юмора и адаптивным поведением. Способна говорить и подбадривать любого. При себе носит пары вакидзаси высокого качества. При этом умеет скрытно перемещаться и появляться везде и всюду из ниоткуда. Ко мне относилась доброжелательно, хоть и с заметными мне мерами предосторожности. Было дело, я слышал её разговор с неким Кёски. Она докладывала обо мне. Что-то мне кажется, что мы коллеги по ремеслу. Но негласное правило всегда в силе. Вдруг стул на мгновение опустел. После мгновения пустоты, на стуле возник мужчина. Блондин с бородкой и несерьёзным взглядом голубых глаз. Одет в самый обычный костюм с расстегнутым пиджаком и растянутым галстуком. Вадим присел перед ним на появившийся стул. — Коичи Кизакура. Официальный классный руководитель класса 88б. Производит впечатление беспробудного пьяницы и недалёкого болвана, но на практике является мозговитым и остромыслящим человеком, когда трезв. Также он является скаутом Академии. Ко мне относился так же как и Чиса, но с меньшими предосторожностями. Он меня подкалывал на клюквенной теме и алкоголе. Было дело, я с ним даже выпил, дабы разговорить, но он оказался крепким на пробой. Разговор ушёл в другую сторону, но, что я хотел, узнал. Он является близким другом директора Академии, Джина Киригири. Также, судя по косвенным моментам, Кизакура ему на меня стучит. Это не хорошо, но я в работе аккуратен и стараюсь не оставлять следов. Стул вновь опустел. Но и вновь принял на себе нового человека. Эту девушку Харука знает по описанию и рассказу Вадима. На стуле сидела Киригири Кёко, Абсолютный Детектив. Девушка чуть ниже Харуки, с бледно-розовыми волосами, бледным лицом, фиолетовыми глазами и холодным взглядом. Вадим сидит перед ней, закованный в наручники и с завязанными глазами. — Киригири Кёко, Абсолютный Детектив и главная проблема для спокойного времяпрепровождения в Академии. Она холодная, непрошибаемая и невозмутимая. Она будто стальная насквозь и пропитанная вольфрамом для дополнительной стойкости. Она дичайше догадливая и проницательная. Скрыть от неё что-либо довольно сложно. Невозможность от неё в замешательстве и гневе. Я, по правде говоря, тоже. В отличие от своих однокашников, она ко мне относится с бесконечным подозрением и предвзятостью и не упускает возможности проследить за мной и выяснить обо мне больше информации, чем есть в моём досье Академии. При этом, ей словно плевать на упрёки окружающих в паранойе, она идёт по моим следам как гончая. Я не удивлюсь, если в один момент наткнусь на ствол пистолета в её руках. С ней надо быть ПРЕДЕЛЬНО осторожным и не давать спуску Невозможности в присутствии Киригири. Или это будет очень чревато. Киригири пропала со стула, и на её месте появилась, как её описывал Вадим, Чиаки Нанами. Розовые закрученные кверху волосы, розовые глаза, спокойное лицо. Она сидит перед экраном с джойстиком в руках, а на экране новелла с участием Вадима. Спрайт Вадима держал револьвер у виска и говорил: — Чиаки Нанами, Абсолютный Геймер. Вполне себе приятная девушка, правда, не в моих предпочтениях, слишком много моэ. Обожает зависать в играх разных жанров, правда, она слабовата в симуляторах свиданий. Часто использует игровые термины и всё приравнивает к игровым механикам. Если не смотреть на это всё — дружелюбная, хоть и не сверхобщительная девушка. Но вот, что меня особенно беспокоит, она проявляет ко мне странный интерес. Она часто зовёт меня в интернет клубы и гулять, дабы поиграть вдвоём или в компании Хаджимэ. Что-то мне кажется, она не просто так ко мне пристаёт. Она либо пытается выведать обо мне больше, либо она планирует что-то с моим участием. Это подозрительно. Или это моя паранойя. Кстати, Невозможность о ней отзывается лестно, даже пошло. Нет, признаю, формы Чиаки очень даже заметны и привлекательны, но про вкусы не спорят, да и про осторожность нельзя забывать. Чиаки и экран растворились в воздухе. На их месте появился большой трон, украшенный золотом и каменьями. На троне восседает красивая блондинистая девушка с длинными волосами, голубыми глазами и в шикарном белом платье. Перед ней стоит на коленях Вадим, одетый в потрёпанную кожаную куртку и с мечом у шеи, который держит безликая фигура в доспехах. — Сония Невермайнд. Иностранка, да ещё и голубых кровей. Выглядит, конечно, очень красиво и аристократично, но, опять-таки, не в моих «пыльных» предпочтениях. Обладает поистине королевской аурой, хоть и обладает статусом Абсолютной Принцессы. Говоря про ауру, я имею в виду, что меня в её присутствии не отпускает чувство лезвия топора на шее. Будто её палач стоит с орудием в руках, ожидая, когда Принцесса опустит большой палец вниз, что будет означать разрешение на моё обезглавливание. Не буду врать, Сония обладает хорошей дикцией и внушающим доверие голосом, но я знаю таких людей насквозь. За таким хорошим голоском скрывается кровожадная или безумная душа, жаждущая чужой крови и страданий. Так ли это в случае с Невермайнд, не знаю. Я стараюсь избегать разговоров с ней… …Харука перестала дальше читать, так как дальше текст был написан на другом языке. Но он не был похож на русский или хотя бы на английский, который Харука могла худо-бедно понять. Закрыв блокнот, она оглядела зал, что выглядел не совсем привычно. Он был наполнен по-другому, что-ли. Сложно сказать. Угловой диван стоит впритык к стене, рядом с ним кофейный столик, на котором лежал ранее читаемый Харукой блокнот, у другой стены стоит телевизор, рядом с телевизором стоит шкаф с разными мелочами, сувенирами и фигурками. Встав с дивана, Харука направилась к выходу в коридор. Выйдя в коридор, девушка осмотрелась в нём. Дверь в конце коридора вела на кухню, дверь справа от прихожей была приоткрыта, и из неё доносились шорохи и голос Вадима. Он что-то негромко говорил на русском языке. Ругается, наверно. Дальше по коридору, по правой стене, тоже есть дверь, из-за неё так же доносится шорох. Это видимо комната Икусабы. По левую руку коридора, после входа в зал, была ещё одна дверь. Методом исключения — это санузел. В Харуке взыграло любопытство, и она, стараясь ступать тише, направилась к двери комнаты Вадима…