Литература и Драма. Акт 1. Клуб

У Харуки было кошмарное настроение. Ночной кошмар её испортил весь настрой. Теперь она будет злиться на всё, что видит. Солнце светит сквозь шторы комнаты. — Проклятая лампочка. Как бы тебя выкрутить? Сестра постучала в дверь и напомнила, что сегодня снова идти в школу. — Да чтоб эту школу Дьявол с собой забрал! Встав на пол, Харука потеряла равновесие и чуть не упала. — Грёбанный вестибулярный аппарат! Когда в тебе меняли батарейки?! Спустившись на первый этаж, Харука обнаружила на столе тарелку с овсяной кашей. — Блин, каша остыла. Употребив данное блюдо, Харука забросила за плечо портфель и направилась в школу. Опять сидеть на уроках, слушать сплетни и быть их участником. Снова злиться на одноклассников за дебилизм, мысли и поведения. И опять слушать подколки в плане формы, собственного поведения и мировоззрения. Достало. Добравшись до школы за несколько минут до звонка, синеволосая поспешила в свой класс. Поднявшись на третий этаж, Харука спешным шагом вошла в класс. Увиденное её удивило. Возле двери в класс тусовался неизвестный ей парень. Его внешний вид ей тоже не знаком, правда в нём есть что-то знакомое и даже малость родное. Что за ерунда? — Новый ученик в этом балагане? — с толикой сарказма спросила Харука, подойдя к парню… — Можно и так сказать, — холодно сказал он, вынув из лежащего у его ног тела нож. Нож непростой. Длинное тёмное лезвие с пилой с одной стороны. Рукоять — смесь дерева и металла. А также от гарды к краю рукояти идёт металлическая дуга неровной формы, с шипами. На лезвии еле заметна выгравированная надпись на неизвестном Харуке языке. — Как звать? — спросила Харука, поправив винтовку за спиной. Прохладный морской ветер обдул их обоих. Парень выпрямился во весь рост, подойдя к Харуке на шаг ближе. Он немного выше неё, вполне крепкий, если сравнивать его с почти тощим Комаэде. Его волосы двухцветные: сами волосы, кроме макушки и кончиков с чёлкой, чёрные, а всё остальное седое. Чёлка опадает на повязку на правом глазу. Повязка простая и неброская. Само лицо говорило о том, что парень — иностранец, не японец. Его жёлтые, почти рыжие, глаза смотрели с холодной сосредоточенностью на синеволосую. От чего ей стало не по себе. Аура у этого парня недобрая, пугающая, опасная. Он словно пережил войну, причём не как беглец или пленник, а как солдат. Рядом с ним Харука чувствует себя уязвимой, но и одновременно защищённой. Как это объяснить, она не знает. Также под повязкой виден шрам. Причём рваный, то есть не одна полоска, а несколько. — Харадзу Вадим, — холодно и с еле заметным акцентом сказал парень, протянув руку в перчатке без пальцев. Харука пожала её. — Отами Харука… — Харука, хватит флиртовать с новеньким, ты же вроде по девочкам, чего к парню пристаёшь? — раздался ехидный комментарий из класса. Харука вздохнула и зашла. Только она заняла своё место, как учитель вошёл в класс. — Ребята, в нашем классе появился новый ученик. Входи, Харадзу-кун. В класс вошёл Харадзу. Он подошёл к доске и начал писать своё имя на кандзи. Прочитать его получилось не у всех. Но сам парень представился и вслух. — Меня зовут Харадзу Вадим. Не надеюсь на дружбу или сотрудничество, — холодно и хмуро сказал он, проигнорировав последующие слова учителя, и направился к единственному свободному месту. За спиной у Харуки. Во время обеда Харука заметила Харадзу за едой возле класса. Вокруг него собралась небольшая группа девушек. Харуке стало понятно почему. Харадзу Вадим — иностранец, да и ещё, судя по имени и лицу, из России. Это многих заинтересовало. Харуку тоже, но она это не показывала, дабы не доставать Харадзу. Когда гарпии «разлетелись», Харука подошла к Харадзу. Его бенто было пусто, а он просто сидел и смотрел в одну точку. — Харадзу, ты здесь? — спросила Харука, прикоснувшись к его плечу. Парень отреагировал спокойно, даже отстраненно. Он повернул голову к девушке с почти пустым взглядом. Но, заметив Харуку, взгляд приобрёл осознанность. — Тоже пришла посмотреть на диковинного зверька? — с вздохом спросил он. — Нет. Я поняла, что тебя достали мои одноклассницы. Чтоб их Ктулху на дно забрал. — Согласен. Туда им и дорога. Да и игнорировать сверхразговорчивых у меня наверно врождённая привычка. Внутри спокойней, чем снаружи. — Ты прав, я тоже часто ухожу в мысли, чтоб не слушать базар вокруг меня. Слушай, а ты думаешь в какой-нибудь клуб вступать? — поддержала разговор Харука. Харадзу поднял левую бровь. — В этом есть необходимость? — спросил он с толикой удивления в голосе. — Да. Учитель с твоей головы не слезет, пока ты не вступишь в клуб, — пояснила Харука. Вадим усмехнулся. — Ладно. Есть предложения? Интересы у меня не самые стандартные. Сомневаюсь, что здесь есть клуб по стрельбе или холодному оружию, — усмехнулся парень. — Литературный клуб. Там состоят вполне нормальные люди, да и требования там минимальные. Просто иногда сочинять стишки. Я думаю, ты сможешь, — предложила Харука. Вадим впервые за этот день засмеялся. Его смех был похож на змеиное шипение. Это не очень нормально, так кажется Харуке. — Мне нравится такое предложение. Проводишь до клубной комнаты после уроков? — спросил Харадзу, спрыгнув с подоконника, на котором он ранее сидел. — А чего нет, — улыбнулась Харука. — Ну вот и прекрасно, — ответил Харадзу, пропуская Харуку в кабинет. Но Харука услышала, как Вадим что-то заговорил за её спиной: — (Рус) Забавная девчонка. Что он сказал, она не поняла, но ей показалось, что он сказал что-то о ней хорошее. От этого стало немного приятно. После уроков Харука проводила Харадзу к классам клубов. В этот момент из соседнего класса вышел Комаэде. — Какая неожиданная встреча, Харадзу-сан! — расплылся в широкой улыбке Комаэде. Лицо Харадзу исказилось в гримасе злости. — Откуда ты тут, Нагито? -просипел Харадзу… — Я тут уже давненько, — усмехнулся Комаэде, отставив бутылку виски в сторону и достав револьвер. Харадзу же уже держал такой же в руке. Харука просто стояла в стороне, наблюдая за разгорающейся разборкой двух ковбоев. Харадзу быстрым движением вскинул револьвер и выстрелил. Бутылка рядом с Комаэде разлетелась осколками и содержимым. Беловолосый только вздохнул. — Я всегда видел в тебе «её». Ёё свет в тебе не как в других. Ты посланник. Ты несёшь её свет перед собой, оставляя пепел за спиной. Ты посланник Надежды, оставляющий после себя лишь только Отчаяние для тех, кого считаешь врагом. Ты единственный мне известный человек, который способен сеять Отчаяние, при этом взращивая Надежду на выжженной и отравленной собственноручно земле. Эти ростки плачут кровавой росой каждое утро. Ведь их отец далеко. Но продолжает сеять Хаос ради порядка. — Снова за своё? Я тебе неоднократно говорил, я не верю в Надежду, я не несу Отчаяние, я лишь Сомневаюсь в окружающем и окружающих, — парировал Харадзу. — Ты Кровавая Надежда. Твоё оружие несёт Её свет в сердца тех, кто отдался в объятия Отчаяния, — продолжал декларировать Комаэде. Харадзу вновь выстрелил. Шляпа с головы Комаэде упала, с дыркой в середине. — Ого, мне снова повезло, — расхохотался Комаэде. — Твоя удача не вечна, — вдруг улыбнулся Харадзу. Харука рассмотрела в его улыбке… веселье? Причём безумное веселье. — Невозможность-сан? Это вы? Я вас рад слышать, — снова заулыбался Комаэде. Харадзу лишь убрал пистолет в кобуру подмышкой. — Можно я тебе кое-что скажу? Вадим уже давно хочет отправить тебя в Ад. Да и я считаю, тебе пора на перегруппировку. Но ты не наёмник, так что ты будешь только расплачиваться за свои грехи. Уж извини. А знаешь, тебе повезло. Я знаю, что ты здесь вместе с той медичкой, как там её зовут, я не помню, да и пофиг мне на неё. Плакса и бесхребетная сучка. От неё толку только в медпункте и постели. — Это было грубо, — уже серьёзно сказал Комаэде. — Ну и что? Я же знаю, что ты сам так думаешь. Ну, разве что про сучку ты не думаешь. Но про медпункт и постель я прав, — захихикал Харадзу. — Ты как всегда прямолинеен и циничен, — вновь улыбнулся Комаэде. Вадим в ответ только качнул головой. Спустя мгновение, он вновь стал серьёзным. — Невозможность, блин, хватит хвататься за руль, когда не надо! — выругался на кого-то Харадзу. И сам себе в ответ заговорил иным голосом. — Да ладно тебе, весело же. — Так себе веселье. И вообще, заткнись. — Ладно, пока, Абсолютный Неудачник!.. — Это что сейчас было? — шокировано спросила Харука. Вадим только отмахнулся. Ему не хочется говорить. Либо это очень личное, либо… Они втроём вошли в Литературный клуб. Ну вы только посмотрите на неё! Моника в наглую сидела за партой и играла в приставку. — Эй, Госпажа Президент! — намеренно исказив слово «госпожа», крикнула Харука. Моника оторвала взгляд от приставки и уставилась на Харадзу. В глазах зелёного цвета промелькнула искорка страха. Она подскочила на месте. — Зацени, я нам нового члена в клуб нашла, — с усмешкой в голосе проговорила Харука, ткнув Харадзу в бок локтём. Он это движение проигнорировал. Моника только уставилась на Харуку с большими удивлёнными глазами. — Где ты его откопала? — только и смогла спросить Моника. — Он мой новый одноклассник, — ответила Харука и кинула свой портфель на ближайшую парту. Харадзу снял с плеча рюкзак и положил его на свободный стул. — Она Моника, президент клуба. Скоро должны прийти и остальные. Вообще нас в клубе шестеро. Но я кое-что слышала краем уха, что наш и клуб Драмы хотят объединить в один клуб. Я правильно слышала, Моника? — усмехаясь, спросила Харука. Моника только кивнула. Вдруг дверь в клуб открылась. Первой вошла Юри, дальше Сайори, а в конце Найт и Нацуки. Все вошедшие уставились на Вадима. Он только вздохнул с хрипом от обилия внимания. — Это новенький, — представила Харука и села за соседнюю парту с Харадзу. Моника вспомнила про свои обязанности и встала за кафедру. — Я рада приветствовать тебя, Харадзу-кун, в нашем клубе. Давайте так: напишите за пару минут недлинное стихотворение и зачитайте остальным, когда все будут готовы. Давайте начинать. Прошло наверно минут пятнадцать, когда все были готовы. Первой вызвалась Нацуки. — Стихотворение «Луна не плачет». Стих был необычно серьёзен для Нацуки. Правда стиль всё также прост, но сюжет намного серьёзнее чем ранее. Все аплодировали. Дальше пошёл Найт. — Стихотворение называется «У костра на перепутье». Стих Найта тоже был прост в понимании, но тема была вполне насущная, но только для Харуки. Она не могла найти оставшиеся ответы на вопросы, связанные с Комаэде, но тут появились новые вопросы: Откуда он знает Харадзу? Почему Вадим так зол на Комаэде? Что за Кровавая Надежда? Почему Вадим разговаривал, будто в нём сидит ещё один человек? И почему он назвал Комаэде абсолютным неудачником? Вопросов тонна и ещё чуть-чуть, а ответов как и всегда нет. Все аплодировали стиху Найта. Ему на смену взошёл Вадим. — Стихотворение «Сьерра-Мадре» (Далее идёт сочинённое автором стихотворение. Не кидаться камнями за стиль письма). (Стихотворение — отсылка на игру Fallout New Vegas). Город манящий — Обитель порока, Маяк обещаний, «Начать всё с начала». Звёзд он привлёк С разных сторон: Красавцев, Красавиц, Лжецов и продажниц. Открытие врат Состоятся должно, Но ворота стоят, Сомкнувши уста. Множество лет Кануло в Лету. Городские огни Погасли на веки. Над городом духов Не видно небес, Истыканных звёздами, Манящими в путь. Лишь Облако только Порхает по улицам, Отравляя жильцов, Если есть таковы. Облако яда Цвета вспоротой вены, Душит всех жадных, Губит всех слабых, Скрывает всех страшных. Если смелости хватит, Войди во врата, Следуй на голос, Ползи ты на блеск. Пробуди духа Падшего мира, Раскрой каждую тайну Города жадных. Брось ты свой склад, Используй лишь Силу, Здоровье и Волю, Ведь охотники-духи Идут за тобой. На его стихотворение реакция была одна — аплодисменты. За ним на кафедру взошла Юри: — Стихотворение «Живые фонари». Творение Юри было насквозь философское и сравнительное. Не придерёшься. Все аплодируют. Дальше была Сайори: — «Качели». Её стихотворение было внешне весёлое, но под этой оболочкой скрывается явный намёк на самоповешение. Харука и Харадзу переглянулись, но тоже аплодировали. Напоследок вышла сама Харука. Мысль стиха ей подкинул Вадим, но она её подала под другим углом. — Моё стихотворение называется «Бегство из Эльдорадо». Стихотворение Харука читала сначала весело и бойко, после напряжённо, и конец был, как и раньше, гнетущий. Аплодировали все, в особенности Найт и Харадзу. Юри вновь завороженно смотрела на Харуку и что-то чёркала, Сайори расплакалась, Нацуки офигела, Моника же сдержанно похвалила. — Комаэде-сан, а давайте вновь соберёмся клубами и посидим за чаем? — вдруг предложила Сайори, подсев к сидящему в углу Комаэде. Он усмехнулся и согласился. Сайори подпрыгнула от радости и приобняла Комаэде. Харука, наблюдая за этим, тихо хихикала, заметив покрасневшую Монику. Харука давно поняла, что ей нравится Комаэде. И сейчас Моника наверно дико ревнует. Это забавно смотрится со стороны. Сайори как ошпаренная отлетела от Комаэде, тоже покраснев и извиняясь. Комаэде только посмеялся и успокоил её. Кульминацией клубного времени стал разговор Комаэде и Харадзу, который состоялся в опустевшем классе. Моника оставила ключ и ушла домой, девушки и Найт тоже. Харука тоже уже начала уходить, как вспомнила, что у неё кончились сигареты. День был напряжённый из-за сна, вот она и скурила последние четыре штуки. Кстати, последнюю она курила в компании Вадима, который тоже оказывается курит. Харука вернулась к классу, чтоб стрельнуть у Вадима сигарету, как услышала его с Комаэде разговор…