Сны

      Кровать генерала-майора была удобная и большая; Паша иногда вспоминал свой жесткий и скрипучий матрас и ворчал, что «студенты заслуживают лучшего». Вскоре, возмущения прекратились — Паша уже пару недель спал в комнате Сергея и совершенно не заморачивался о старых неудобствах.       Ночь была удивительно холодной, и Костенко пришлось достать еще одно одеяло, чтобы Вершинин прекратил сопеть во сне. Со дня возвращения, мужчине все никак не удавалось выспаться, ведь едва он прикрывал глаза, он видел аварию на Чернобыле. Отчаянные крики поначалу здорово пугали Пашу под боком, а затем тот приловчился реагировать спокойно и размеренно, осторожно вытягивая Костенко из бездны страха, крепко обняв.       Сергей подобную заботу ценил, но никак не одобрял. Он так сильно хотел, чтобы Паша полноценно спал, что со временем научился себя контролировать — просыпался в холодном поту, но не издавал ни звука.       Генерал понял, что что-то пошло не так, когда проснулся не от собственных воспоминаний, а от, поначалу безобидных ерзаний по левую сторону, а затем испуганного крика парнишки, неожиданно усевшегося в кровати и пытавшегося нормально дышать. На резкое движение Костенко среагировал быстро, вскочил с подушки и озабоченно оглянул Пашу.       — В чем дело? — нервно спросил генерал, вглядываясь в профиль парня, а затем схватил Пашу за подбородок двумя пальцами и осторожно развернул к себе. — Что? Что такое?       Они, наконец, встретились взглядами. Сергей замолчал, когда не увидел в теплых голубых глазах привычного блеска. Взгляд парнишки потускнел, а его лицо исказилось в немом ужасе, пока он тяжело дышал, бегая глазами по темной комнате.       Мужчина обхватил ладонями его лицо, и Паша вцепился в крепкие руки куда-то возле запястий мертвой хваткой.       — Все хорошо, малыш, посмотри на меня, — Сергей говорил четко и ясно, невозмутимым, но в то же время невероятно мягким тоном, — посмотри на меня.       Сквозь невидимую пелену, родной голос пробрался в самые темные уголки, возвращая перепуганного Пашу в холодную спальню генерала. В безопасное место.       Взгляд уже не был чудовищно-стеклянным, и Вершинин сфокусировался на зелёных глазах перед собой, стараясь запомнить и вырезать у себя в памяти. Цепляясь за едва заметные желтые крапинки, которые четко выделялись лишь при лунном свете.       — Хорошо, — Костенко почувствовал, как парнишка медленно выходил из оцепенения, — дыши со мной. Давай, вдох. Выдох.       Вершинин начал послушно дышать, не выпуская рук мужчины, а, наоборот, вцепившись ногтями еще сильнее, совершенно забыв, что Костенко могло быть больно. Паша цеплялся за приятный голос мужчины, желтые крапинки в глазах и буквально, за сильные руки.       Обычные мысли вновь вернулись в голову, заменив другие, страшные и полные ужаса. Паша вдруг подумал, что Сергей просто невероятно находчив. Он всегда знал, что и как делать, независимо от обстоятельств. Вряд ли у него был опыт с укрощением чужих кошмаров, но для первого раза справился он неплохо.       — Я… — Парень скривил губы, попытавшись глупо улыбнуться, но вышло так себе. — Прости, что разбудил.       Генерал вздохнул, переместив ладони с холодных щек парнишки на его плечи.       — Как давно?       — После твоего отъезда. Почти сразу, — ответил Паша, почти полностью успокоившийся и прекративший терроризировать руки мужчины, — они мне очень редко снятся… Но когда снятся…       Парень набрал воздуха в грудь, не зная, как продолжить. Костенко лишь понимающе кивнул, отчаянно пытаясь скрыть отвращение к самому себе.       Вершинину приходилось справляться со всем этим ужасом одному, и виновником всегда был и будет только Костенко.       Мужчина кивнул на подушку.       — Ложись.       Паша лишь шумно сглотнул, отводя взгляд. У него до сих пор оставалось неприятное ощущение того, что кошмар вот-вот обернется реальностью, и мир разрушится прямо на его глазах. Вершинин любил Костенко и знал, что тот любил его в ответ. Знал, что тот принял бы его любым, даже трусом. Но все равно не нашел в себе силы признаться, что засыпать снова было просто очень страшно.       Ему и не пришлось.       — Не бойся, — мужчина провел костяшками пальцев по острой скуле, и парень на секунду прикрыл глаза, — все хорошо.       — Сереж, я не могу…       — Все хорошо, малыш, — повторился мужчина, не прекращая гладить парнишку по щеке, — просто ложись.       И по привычке, Паша ему доверился. Отстраняться не очень хотелось, и парень замер на пару секунд, пытаясь насладиться легкими касаниями пальцев, а затем послушно вернулся на свою половину кровати, расположившись на боку и отвернувшись куда-то к стене.       Кровать протестующе заскрипела, когда Костенко придвинулся к парню сзади, тоже укладываясь на бок, разве что подушка его была чуть выше. Мужчина успокаивающе гладил парня по плечам, рукам, бокам — всему, до чего ладонь доставала. Он размеренно дышал парнишке куда-то в макушку, согревая холодное от пота тело своим.       — Не бойся, — Сергей произносил это каждый раз, когда замечал хоть какое-то движение, означавшее, что парень не спал, — я здесь. Я люблю тебя.       Ради таких слов, Паша был готов терпеть кошмары каждую ночь.