***
А маленькая Лелька закрыла за собой дверь и улеглась на кровать, на которой спала рядом с Викой. Вика уже видела десятый сон, а Лельке спать не хотелось. Сейчас в коридоре она увидела гораздо больше, чем сказала. Она увидела, как дядя Ваня целовал ее маму… по-настоящему… в губы, как целуются обычно в сериалах. Лелька отлично понимала, что это не просто дружеский поцелуй, а нечто другое. Лелька был девочка умная и развитая не по годам. В свои семь лет она уже прочитала «Евгения Онегина» и частями «Героя нашего времени». Главы «Бэла» и «Княжна Мери» были у нее любимыми. Лелька неимоверно переживала за героев, плакала, когда Татьяна и Онегин расстались, а в «Княжне Мери» Печорин не остался с Верой. Так что про любовь девочка кое-что понимала. К тому же Лелька не раз видела, как целуются Маша и Максим. В воскресенье, когда они были на даче, Лелька увидела их обнимающимися и целующимися. Лелька тогда не стала им мешать, даже отвлекла Вику с Никитой от внимания к родителям. Но то, что сегодня произошло, повергло Лелю в недоумение. Она интуитивно понимала, что не стоит задавать этот вопрос маме, если уж она так разозлилась, когда Лелька задала ей вопросик про «обнимашки». За последний год, с тех пор, как они с мамой вернулись в город, Лелька сильно повзрослела. Хотя девочку жизнь в Кучугурах устраивала. Дядя Ваня всегда ее развлекал, рассказывал ей всякие интересные сказки и истории. Лелька любила ходить с ним по грибы и по ягоды или на речку ловить рыбу. Ольга же не очень любила подобные развлечения, но все равно с ними ходила. Лельке было скучно и тоскливо в последний год. Школа, куда Лелька пошла в первый класс в сентябре, была отвратительная. Одноклассники какие-то примитивные. Даже читать не умели, в то время как Лелька уже много чего из домашней библиотеки перечитала. Новая школа, куда Лелька пошла неделю назад, была лучше. Одноклассники веселые и юморные, Лельке было с ними интересно. А еще на уроках не было примитивных вещей. Изучали математику со сложными ребусами, английский, на чтении уже пытались пересказывать сказки. А еще Лельке было интересно общаться с детьми брата Макса — Викой и Никитой. Они были другие, не похожие на остальных. Порой придумывали такие забавы, что Лелька вытараскивала глаза. А некоторые шалости и вовсе приводили девочку в ужас. Но ситуация с мамой и дядей Ваней Лельку очень сильно озаботила. Так целоваться могли только влюбленные. Сама Лелька часто думала, что хотела бы такого папу, как дядя Ваня. С ним никогда не было скучно. Да, Лелька, разумеется, любила папу Юру, но его уже с ними не было несколько лет. Лелька понимала, что он никогда не вернется. Девочка была слишком маленькая, когда умер Юра, но что-то она помнила… очень смутно. Очень отдаленно помнила Лелька обрывки одной ночи, когда увидела папу Юру неподвижным с закрытыми глазами, и маму, цепляющуюся за его руку… Лельке стало не по себе от таких воспоминаний. Без папы Юры в доме было тоскливо. И когда мама плакала, Лелька переживала вместе с ней. Тоска и депрессия Ольги в полной мере передавалась и Лельке. Когда они приехали к Маше и Максу, Лелька хоть чуть-чуть развеялась, пообщалась с Женькой, по которой очень скучала. Да, Женька была странной, но Лелька чувствовала, что привязанность между ними никуда не исчезла. А сейчас Женька уехала на свой фестиваль, и Лельке даже поговорить было не с кем. Со взрослыми Лельке не хотелось советоваться. Они все почему-то всегда не очень адекватно реагировали на вопросы о любви. Начинали орать и могли дать подзатыльник. Лельке хотелось поискать ответы на свои вопросы в любимых книжках, но под рукой их не было, а в семье Макса книжки на виду не стояли. Примерно такие мысли возникли у Лельки. И видимо, хорошо, что Женьки рядом не было. А то бы Лелька ей задала пару странных вопросов про любовь.***
На другой день Ольга с дочкой и супруги Будько разъехались по своим домам, наказав Маше и Максу отправить к ним детей на летние каникулы. Скоро у Лельки должен быть день рождения — 11 апреля. Обычно отмечали в Кучугурах, но в этот раз Валя уехала в другой город с Евгением Борисовичем Жуком на закупки принадлежностей для теплиц. Перед отъездом Валя напомнила Ивану, который оставался дома: — Иван, у Лельки день варенья скоро. Ты хоть сам съезди поздравь ребенка. Только машинки ей или стрелы не покупай в подарок, она же девочка. Щас вон скока игрушек для девочек. Куклу ей вон купи или кукольный дом.***
Утром 11 апреля Лельку разбудила Ольга, держа в руках разноцветные воздушные шарики. — Лелечка, просыпайся! С днем рождения тебя! Лелька открыла глаза и в следующее мгновение бросилась к матери на шею. Ольга поставила дочь на пол и сама присела перед ней. — Оленька, ребенок мой любимый! Я тебя поздравляю с днем рождения! Расти здоровой и умной. Ты себе не представляешь, как я тебя люблю, моя принцесса! Лельке отчего-то стало смешно. Она себя никогда не считала принцессой. Наоборот, была скорее пацанкой. Но сейчас улыбка на лице мамы ее безумно радовала, что она не сдержалась и воскликнула: — Мама! Я так люблю, когда ты улыбаешься. Ольга вновь взяла дочь на руки, прижала ее к себе. — Мой зайчик, моя девочка! Пойдем умываться, а потом завтракать! Ольге доставляло удовольствие наблюдать за дочерью, заплетать ей косы, даже иногда хотелось кормить с ложечки такую большую девочку. Лельке уже исполнилось семь лет. Такая уже большая. Ольга любовалась дочерью. Хрупкая на вид девочка, даже маленькая для своих семи лет, с длинными темно-рыжими кудрями. От настоящего отца ей достались голубой цвет глаз и манера говорить. Лелька всегда в точку и по существу могла парой слов охарактеризовать ситуацию. Да и общий язык с Иваном девочка находила без труда. Ольга ощутила укол совести. Ведь Юра всегда считал, что Лелька его дочь, приложил немало усилий к ее воспитанию. А Ольга позволяла ему так думать. Вспомнив о Юре, Ольга едва не заплакала, но сдержалась, не желая расстраивать дочь. За столом они весело болтали и смеялись. Завтрак Ольга специально постаралась сделать праздничным. Любимые Лелины сырники и пирог с яблоками. Лелька весело рассказывала про одноклассников, что они вытворяли на уроках, как разыгрывали учительницу. Как на уроке Лелька всем корчила веселые рожи, пока учительница что-то писала на доске, а класс весело сползал от смеха под стулья. Ольга слушала дочь и улыбалась. Ей не хотелось делать ей замечания, что на уроке нужно сидеть тихо и слушать учителя, быть тихой и примерной. Не делала, так как сама такой не была никогда. Ольга помнила, что сама никогда не была тихушницей в младших классах. Всегда шалила и веселилась. Только став подростком, под нажимом родителей, Ольга стала стесняться саму себя.***
Лелька за годы жизни в Кучугурах сильно повзрослела и изменилась. Стала настоящим сорванцом. Лазила по деревьям, дралась с мальчишками, за словом никогда в карман не лезла, но и в волосы вцеплялась не оторвешь. Одежда на ней рвалась быстро. Даже в городе. Турники, лазилки, горки — не было ни одной детской площадки в микрорайоне, где они жили, где бы Лелька не побывала. Платье надевала исключительно на праздники и по особым случаям. Поэтому, когда в школе пришлось носить форму — жакет с клетчатой юбкой — Лельке пришлось тяжко. Юбка была неудобной, постоянно задиралась, колготки рвались, когда Лелька прямо в школьной форме на переменках во дворе школы лазила по деревьям. Может быть поэтому, уже в новой школе, куда ее устроил Макс, Лелька обрадовалась отсутствию строгой формы, можно было не носить эти злосчастные юбки. Ольга может слишком потакала дочери, но не считала нужным ограничивать ее и навязывать свои взгляды. Сама она вспоминала себя в возрасте Лельки или чуть старше. Как проучивала мальчишек за то, что те привязывали ее косы к стулу или насыпали на стул кнопки. За то, что жестко отбивалась от мальчишек, ее не хотели принимать в пионеры, родители наказывали и стыдили. А Ольга, будучи 11-летней, однажды после того, как хулиган-одноклассник испортил ее школьное форменное платье, облив зеленкой, сорвала пионерский галстук, положила на стол учительнице и спросила: «А можно, я Михайлова с лестницы спущу?! Может у него тогда мозги на место встанут!» За сорванный пионерский галстук был скандал с вызовом родителей. Поэтому сейчас Ольга радовалась отсутствию пионерии, что с этим кошмаром Лелька не столкнется.***
Из раздумий Ольгу вывел дверной звонок. Лелька сорвалась с места и побежала открывать. В следующее мгновение до Ольги донесся вопль Лельки: — Дядя Ваня приехал!!! Ольга едва не подавилась чаем, потом быстро поставила дрожащими руками чашку на стол и вышла в коридор. Лелька висела на шее у Ивана. Он же стоял, широко улыбаясь. Держал в руках одновременно и Лельку и какие-то пакеты. Наконец, Иван поставил девочку на пол, положил пакеты. — К вам пришел Винни Пух с подарками! — заявил, смеясь, Иван, в следующее мгновение обращаясь к Лельке: — Ну что, Лелища! Поздравляю тебя с днем варенья! Желаю счастья! Иван открыл дверь и затащил в квартиру настоящий велосипед. Ольга невольно ахнула, а Лелька завизжала от восторга. Иван улучил момент, пока Леля восторгалась новомодным велосипедом, подошел к Ольге, обнял ее, поцеловал в щеку и вручил букет тюльпанов и мягкую игрушку в виде кошки. — А это тебе в честь дня рождения нашей дочурки! — тихо произнес он. Ольга смущенно улыбнулась, взяла цветы и игрушку, поднесла букет к лицу и наконец сказала одновременно саркастически, одновременно кокетливо: — Да я вроде давно вышла из детского возраста, чтобы дарить мне игрушки. — А мне вот так захотелось, — отозвался Иван, внимательно смотря на нее. Подбежала Лелька, схватила их обоих за руки и воскликнула: — Мама, дядя Ваня, я вас люблю! Тут Лелька заметила мягкую игрушку в руках Ольги и захихикала: — Мама, а тебе дядя Ваня кошку подарил? Ольга засмеялась, а Иван легко подхватил Лельку на руки, подбросил ее и воскликнул: — А как же! Твоей маме тоже нужны подарки! — Дядь Вань, а у нас сегодня на завтрак сырники и пирог с чаем! Проходи! — воскликнула Лелька. Они сидели завтракали вместе. Иван шутил с Лелей, рассказывал всякие смешные истории, а Лелька весело хохотала, почти сползая под стол. Ольга наблюдала за ними и улыбалась. Сейчас с ней были два самых дорогих ей человека: дочь Лелька, такая долгожданная и любимая, и любимый человек Иван, Ваня. До Ольги донеслись слова Ивана, обращенные к Лельке: — Ну что, Лелька, пошли на аттракционы! — Урра! Пошли! Только я велик с собой возьму! — заорала Лелька и понеслась одеваться. Они все втроем отправились на аттракционы праздновать Лелькин день рождения. Пока Лелька с Иваном катались на каруселях, Ольге позвонила Женька и спросила, можно ли прийти и поздравить Лельку. Ольга была невероятно рада звонку обожаемой внучки. Через полчаса появилась Женька. Увидела Ольгу, подлетела и обняла ее: — Бабушка! Поздравляю тебя с доченькой! А где именинница? Ольга улыбнулась и ответила: — А они вон с Иваном Степановичем катаются на каруселях. — И дедушка здесь? — вытаращила глаза Женька. — Да, он решил поздравить Лельку. Мы обычно ее день рождения отмечаем в Кучугурах, но в этот раз Валя уехала по делам теплиц, и мы в городе остались. — Ну и замечательно, — улыбнулась девочка. — А у тебя как дела? — поинтересовалась Ольга. Женька фыркнула. Ей не хотелось рассказывать бабушке, что дела не так хорошо, как хотелось бы. Что скандалы у нее с родителями каждый день. Но говорить об этом в подробностях Женьке с данный момент не хотелось, поэтому она лишь односложно ответила: — Да нормально! А ты как? Женька про себя отметила, что Ольга стала гораздо лучше выглядеть. По крайней мере, она улыбалась. — Ничего, Евгеша, Леля в школу, я — на работу, все как обычно. Они разговаривали, когда с каруселей пришли Иван с Лелькой. Леля с восторгом кинулась к Женьке. Девочки по степени привязанности были как сестры. Ольге нравилась трогательная дружба Женьки с Лелькой. Женька явно испытывала нежные почти сестринские чувства к Лельке, заботясь о ней как о младшей сестренке. Женька вручила Лельке подарок — фирменное дорогое платье, которое Женька купила на свои скопленные карманные деньги, отложенные на новую гитару. Но Лелькин день рождения для Женьки был дороже какой-то там гитары. К вечеру они все отправились на природу, на шашлыки.***
Каждый нашел в сегодняшней дне то, чего им не хватало в обычной жизни. Пятнадцатилетняя Женя — атмосферу семейности, любви, искренней доброты и заботы. Девочка истосковалась по этим чувствам в своей собственной семье, находясь с родителями. Они не интересовались ничем, ни ее увлечениями, ни настроением. Одна только работа, работа, работа. Всегда работа у них была на первом месте. Девочка никак не могла до них достучаться. И смертельно устала от ощущения ненужности в семье. Маленькая девочка Лелька была просто счастлива находиться в свой день рождения с мамой, дядей Ваней и Женькой. Они все подарили ей ощущение праздника. Ольга устала от рутины, одиночества и тоски, поэтому общение с Иваном и любимой внучкой и вообще весь этот день, связанный с празднованием дня рождения Лельки, помогли ей отвлечься и получить ощущение семьи. Когда Иван подарил ей цветы и мягкую игрушку, обозначил свою причастность к рождению Лельки, Ольга хоть на немного, на мгновение ощутила себя счастливой и любимой. Иван же постоянно находил повод побыть с любимой женщиной, которую очень любил с юности, и маленькой дочерью, подаренной ему Ольгой семь лет назад. Для них обоих эти чувства были мучительны, они оба от них страдали. Но Иван сегодня был абсолютно счастлив, подарив Лельке велик, Ольге цветы с мягкой игрушкой, и ощущая благодарный взгляд любимой женщины. Внучка Женя, на удивление, тоже сегодня порадовала. От ее хамства и грубости не осталось и следа.***
Уже поздно вечером Ольга в детской укладывала дочь. Женьку Иван отвез домой, а сам вернулся. И сейчас возле Лельки они сидели вдвоем. Со стороны они казались настоящей семьей. Иван обнял Ольгу за плечи и поцеловал в щеку. Ольга мягко убрала его руки. — Не надо… Здесь Лелька. Ольга выключила свет и вышла с Иваном из детской. На кухне она села за стол напротив Ивана и посмотрела на него. — Вань, зачем ты остался? Глупо надеяться на счастье, которое невозможно. Иван взял ее руки в свои и поцеловал. — А так ли невозможно, Оль? У нас ведь дочь. Тебя я люблю очень давно. В глазах Ольги блеснули слезы. — А семью разрушать можно? Ведь никто не поймет… Иван вздохнул, потом встал, взял Ольгу за руки, заставил встать, сел на ее место и притянул ее к себе на колени. Она не сопротивлялась. — Оль, у нас с Валентиной уже давно никаких чувств нет… и не было. Одна лишь привычка. А Манька и Максик уже взрослые, их воспитывать не надо. А ты одна с Лелькой. Почему наша Лелька должна страдать? Ольга в первый раз не нашлась, что ему ответить, лишь обняла его за шею и прижалась к нему. Они в эту ночь заснули вместе в обнимку. Им так не хватало друг друга.***
А у Женьки действительно были проблемы. В основном, после того, как уехали бабушки и дедушка, и она сама вернулась с фестиваля. Родители были на нее злы из-за вранья, что Женька злостно насочиняла классной руководительнице всякой ерунды про развод родителей, сгоревший дом и пьющих бабушек. Когда Женька приехала с фестиваля почти ночью, Маша схватила ремень, отобрала у дочери все деньги, которые были в ее сумке. А на другой день Маша еще и отвела дочь к гинекологу, дабы проверить, не творила ли Женька чего непотребного на фестивале. Такого позора Женька еще не испытывала. Разумеется, на фестивале они только пели. Но как же Женька была оскорблена подозрениями маменьки! Девочка пробовала огрызаться, но схлопотала подзатыльник и новый домашний арест. Даже на день рождения к Лельке Маша не хотела ее пускать. Тут уже вмешался Максим и разрешил. А тем временем, музыкальная группа «Ночные ангелы» становилась успешной, особенно после поездки на фестиваль, но на рекламу, новые костюмы и раскрутку нужны были деньги, а неработающим подросткам взять их было просто неоткуда. Пришлось Женьке обратиться к родителям. На что получила незамедлительную реакцию. Маша мгновенно завопила: — Чего??? Ты уже с ума сошла со своей музыкой! Еще и деньги на костюмы и раскрутку подавай! Нет уж, дудки! Поиграла и хватит! Пора, наконец, стать взрослым и ответственным человеком. — Мама, а я что, в игрушки играю? Что, музыка делом быть не может? — спрашивала Женька, но ее никто не слушал. Последующие дни были похожи на ад. Из дома в школу, из школы домой, и бесконечные уроки и никаких репетиций… Так продолжалось почти две недели. В один из дней Женька все же сумела вырваться на репетицию. Но в Учебно-образовательном центре, где они всегда собирались, Женьку ждали весьма неприятные известия. Продюсер по неизвестной причине отказался с ними работать. Группа была расформирована. Для Женьки это было настоящим ударом. Придя домой, Женька услышала, как на повышенных тонах разговаривали родители. Опять скандал, подумалось девочке, но в следующее мгновение слова Маши ее сильно обеспокоили. — Я, наконец, сделала все, чтобы эта дурацкая группа перестала существовать. А всего-то стоило списаться со всеми недовольными родителями остальных готов. Им-то тоже надоели бесконечные тусы деточек. Пришлось даже этому продюсеру так называемому пригрозить прокуратурой, что он использует детский труд! — говорила Маша. Максим был возмущен: — Не думаю, что ты поступаешь правильно. Все же, Женя права, музыка — нормальное занятие, особенно, если есть талант. — Вот именно, талант! А в нашей дочери я наблюдаю только талант к безудержному вранью! Женька не ожидала такого услышать. Ей стало очень больно, она почувствовала, что еще чуть-чуть, и она начнет орать и бить посуду от нахлынувшей обиды и невероятного гнева. Мама снова бесчеловечно влезла в ее жизнь, и теперь разрушила все, что Женька с таким трудом строила. Все ее надежды на сценическую карьеру рухнули как карточный домик. Музыка, выступления на сцене дарили ей ощущение признания своих способностей. Здесь она душевно отошла после смерти дедушки Юры, а также нашла свое призвание — быть певицей. Женя была абсолютно уверена, что музыка — ее настоящее призвание. Однако оказалось, что ее мыслей никто не разделяет. Мама просто взяла и легким движением руки обрубила все ее связи с внешним миром, да и вообще с миром. Теперь ничего хорошего ее не ждет. Даже не раздевшись и не здороваясь, Женя прошла в свою комнату. Маша взбеленилась. — Вы посмотрите на нее! Опять не здоровается! Женя, немедленно, иди сюда! Но девочка прямо перед носом Маши захлопнула дверь и закрылась на ключ. От злости схватила вазу и грохнула ее об пол… И зарыдала. Вышла из комнаты только ночью, когда родители спали. В душе, включив воду, Женька продолжила плакать. Она не знала, как ей теперь жить, что ей делать… Она привыкла все решать сама без помощи взрослых. Но одна без помощи поддержки, она не могла справиться с этой ситуацией и таким нажимом взрослых. Внезапно Женька поняла, что не сможет больше жить с родителями. Позорный поход к врачу, обвинения в непотребностях, а теперь еще и уничтожение музыкальной группы стало последними каплями. Уже в комнате дрожащими руками Женька достала дорожную сумку, сгребла из шкафа одежду и запихнула в сумку. Туда же запихнула ноутбук. С утра Женька для вида пошла в школу, Едва родители скрылись из вида, девочка бросилась обратно домой. Она очень боялась, что Маша или Макс вернутся или что-то пойдет не так. Но в этот раз Женька без приключений вошла в квартиру, схватила сумку с вещами и, захлопнув дверь, бросилась вниз по лестнице. Женька на метро доехала до института, где работала бухгалтером Ольга. Спокойно прошла через проходную вместе со студентами. Безалаберный охранник пялился в телефон. Девочка поднялась по лестнице, по интуиции нашла ректорат, а там уже и кабинет главного бухгалтера. Удостоверилась по табличке на двери «Ковалева Ольга Николаевна, гл. бухгалтер». Женя постучалась и тут же услышала: — Кто там еще?! Женя открыла дверь и вошла, тут же встретившись с изумленным взглядом Ольги. Ольга совершенно не ожидала увидеть внучку у себя в кабинете. Да еще и в урочное время. — Женя? Что-то случилось? — спросила она, понимая, что просто так девочка бы не пришла сюда. В следующее мгновение она обратила внимание на вид внучки. Женька была очень бледная, заплаканная, с потекшей тушью … и с дорожной сумкой в руках. У нее явно что-то произошло. В следующее мгновение Женя закрыла лицо руками, сползла по стене на корточки и зарыдала в голос. Ольга перепугалась, вскочила, быстро закрыла дверь на ключ, чтобы никто не зашел. Потом обняла Женьку, прижала ее к себе, чувствуя, как вздрагивают от рыданий плечи девочки. Ольге стоило огромного труда успокоить ее. Налила ей воды, дала платок, гладила по голову и просила рассказать, что случилось. Женя, наконец, начала говорить, говорить, что наболело. Пока Женька рыдала и путано рассказывала все, что произошло, Ольга накапала ей валерьянки, заставила выпить, чтобы прекратить истерику. А сама обдумывала сложившуюся ситуацию. Ей было абсолютно непонятно, чего добивались Женины родители, когда лишили ее увлечения или оскорбили походом к врачу. Ольга не могла позволить портить ребенку психику, решила позвонить сыну и выяснить их версию.***
Приехав к бабушке, Женьке стало гораздо легче. Она выговорилась. Но главное, она получила то, в чем нуждалась — понимание и поддержку, которая в собственной семье для Женьки закончилась ровно тогда, когда ей исполнилось 6 лет и родились близнецы. Родная мама совершенно не понимала ее, разрушила все ее мечты, размахивала ремнем и устраивала домашние аресты вместо того, чтобы сесть и поговорить. Сейчас, ощущая, как Ольга ее обнимает, вытирает ей слезы и молча слушает, Женька подумала, что хотела бы, чтобы Ольга была ее мамой, а не Маша. Именно Ольга с самого детства ее растила, была для нее другом, пока Женькины родители зарылись в работу с головой. А Ольга всегда ее понимала. Женька вспомнила те прекрасные три с половиной года, когда жила вместе с Ольгой, дедушкой Юрой и их дочкой Лелькой. Это время Женя считала самым прекрасным безоблачным. Весь кошмар всегда начинался с родителями. Жизнь в Голландии Женьку не устроила с самого начала. И она понимала, что не стоило еще раз уезжать туда в 12 лет. Из-за этого она не успела попрощаться с дедушкой Юрой, даже не успели на похороны. А потом в Голландии начался кошмар. Родители загнались с работой, ничего их больше не интересовало. Да, прожив в Голландии несколько лет, Женька в совершенстве знала английский, нашла новое увлечение — музыку. Знакомство с готами пришло спонтанно. После смерти дедушки и возвращения в Голландию. Женька тогда очень переживала, искала поддержки у родителей, но в ответ лишь слышала «Что за глупости?!», «Успокойся!» То есть родители просто не дали ей пережить горе, свыкнуться, пройти все стадии переживания. Познакомившись с готами, девочке стало легче. Ее никто не терроризировал, не давил, не поучал. Они просто пели, общались и занимались творчеством. Ей нравилось петь, выступать на сцене. У нее было только это. А родители, в первую очередь мама, грубо вмешались, отобрали все, что у нее было. Лишившись дорогого сердцу увлечения, а, возможно, и будущей карьеры, Женька чувствовала, что ее уничтожили… За три года в Голландии Женька очень повзрослела, стала слишком самостоятельной, но скорее от безысходности. Девочка отчаянно завидовала Лельке, что ей досталась лучшая мама. Вот и сейчас, сидя у Ольги в кабинете, Женька лила горькие слезы, не стесняясь, зная, что ее никто не осудит, не одернет, не посмеется над ее переживаниями и не скажет «Отстань».***
Ольга же не строила иллюзий по поводу внучки. Может быть, половина из ее рассказа — лишь преувеличение, но сейчас девочка была в таком ужасном состоянии, что Ольга не видела другого выхода, как взять ситуацию в свои руки. Она разозлилась на Машу, что та довела дочь до побега из дома и страшной истерики. Но в данный момент Ольга лишь вытерла платком потекшую тушь и слезы с лица девочки и сказала: — Евгеша, посмотри на меня! Ты же знаешь, как я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты сейчас прекратила плакать, успокоилась. Я с тобой. Я обязательно поговорю с твоими родителями и выясню, что произошло. Женька вскочила, вывернувшись из объятий, Ольги и закричала, вновь принимаясь рыдать: — Нет! Не надо никому ничего говорить! Я хочу жить с тобой. Они меня предали, они меня уничтожили! — О Господи, Женя, только успокойся, — Ольга усадила Женьку обратно на стул, обняла ее: — Девочка моя, я не могу не сообщать Максиму и Маше, что ты у меня. Они будут волноваться. Так нельзя. — Им на меня плевать! — рыдала девочка, — А только с тобой я чувствую себя человеком, а не подопытной крысой! Маменька любит махать ремнем, только и знает, что отправлять под домашние аресты и орать, как потерпевшая. Ольга посмотрела на нее и тихо сказала: — Женя, я тебя понимаю. Я сама в молодости пережила то же самое… Почти… Также бунтовала, шла против воли родителей. Даже была неформалкой… Женька подняла брови от удивления и недоверчиво фыркнула: — Ты? Неформалкой? — Да, я была хиппи. Мне так было легче, проще справиться с проблемами. И родители меня также не понимали. Мы разговаривали словно на разных языках. С возрастом, постепенно, я некоторым образом научилась их понимать. Видимо, они хотели, как лучше. Я никогда не делилась с ними своими переживаниями и эмоциями. Это было не принято. … Собственно, к чему я это рассказываю? Чтобы ты поняла, что не надо бросаться словами и надо постараться понять, почему Маша и Максим так поступили. Ты уже девочка взрослая, должна понять. Конечно, я тебя заберу к себе, поживешь пока у меня, отойдешь. Но Максиму я позвоню и выясню, что произошло, — говоря все это, Ольга встала, и подошла к окну. Женька успокоилась, встала, прошлась по кабинету, собираясь с мыслями, потом, встретившись взглядом с Ольгой, тихо сказала: — Мне всю жизнь хотелось, чтобы именно ты, а не Маша, была моей мамой… Ольга ошеломленно посмотрела на девочку. Она не ожидала услышать от девочки этих слов. Да, Женька почти четыре года жила с ними, но сейчас девочка слишком изменилась. Всего месяц назад они были словно чужие друг другу, Женька не желала общаться, хамила, а сейчас стояла здесь и говорила такие слова… Разумеется, она поняла, почему Женя это сказала. Ей просто не хватало материнского тепла, любви, заботы. Ольге решила поговорить с сыном, выяснить, что у них творится. Также Ольге хотелось позвонить Валентине, чтобы там повлияла на Машу. Маша явно перегнула палку, доведя дочь до такого состояния, что хоть к психологу веди. Ольга отлично понимала, что Маша и Макс много работают. Но ведь, у всех работа. В каждой семье отец и мать много времени проводят на работе. Когда растили Макса, Ольга и Юрий также работали. Максик часто был с родителями Юры. Но Ольга никогда не ставила работу выше детей. Как-то справлялись. Но Маша и Макс поставили на первое место работу, упустив детей. Сместились приоритеты. И все. Пиши, пропало. Дети не чувствовали любви. В данный момент Ольга не стала ничего объяснять Женьке, говорить, что ее слова — не то, что нужно. Ну, сказала и сказала. Ольга решила просто не заострять внимание на этих словах. Она лишь подошла к Женьке, обняла ее и сказала: — Пойдем в столовую. Ты, наверное, есть хочешь. Разумеется, Ольга позже позвонила сыну, сказала, что Женя пока поживет с ней. Конечно, Максим все понял. Он даже пытался объяснить матери, почему все так произошло. Но Ольга ничего не хотела слушать. Она в очередной раз отругала его, сказав, что они с Машей поступают безответственно по отношению к своим детям.***
Женька жила у Ольги с Лелькой почти до конца мая. Девочка немного пришла в себя, отошла от бесконечных скандалов. Ольга не оставляла надежды помирить Женьку с родителями. Не дело это, когда девочка сбегает из дома и прекращает с ними всякие отношения. Поэтому, когда в конце мая Женьке позвонил Макс и предложил вернуться домой, Ольга постаралась уговорить внучку попробовать помириться с родителями. Немного подумав, Женька согласилась. Выходные с родителями прошли неплохо. Они даже все вместе сходили на аттракционы и в кафе. Но с очередного понедельника все вернулось на круги своя. Так как был уже конец мая, в школе учеба понемногу подходила к концу. Близнецы скучали дома, а если они были дома и ничем не занимались, то они хулиганили. Женька хотела побыть в тишине, почитать или послушать музыку. Родители как обычно с утра до поздней ночи были на работе. Женька закрывалась от близнецов в своей комнате и грозилась, что если Вика и Никита сунутся к ней еще раз, то получат скрипкой по голове. Вике и Никите было скучно. Они экспериментировали. А вечерами Женьке доставалось за выходки близнецов по полной программе, что она за ними не уследила. В очередной раз, желая посмотреть, что будет, близнецы запихнули родительский ноутбук в духовку. Ноутбуку пришел конец. А Маша вечером снова вытащила ремень. Но почему-то снова на Женю, упрекая ее в том, что она проворонила близнецов. Женя заорала: — Почему я должна следить? Я им не нянька! — Ты старшая! Поэтому обязана! — Хватит, маменька, не маши ремнем, только это и умеешь! А отвлечься от работы и вспомнить о нас — не судьба! Маша обозлилась: — Так, все, сегодня же покупаю билеты и отсылаю вас к бабушкам и дедушке. Может, они вас направят на путь истинный! Женька схватила вазу и грохнула ее об пол. — Да куда угодно, только не с вами тут оставаться! В этот же вечер Маша и Макс купили Женьке и близнецам билеты на поезд. Уже в поезде близнецы сильно шалили, не давали Женьке спать. Тогда она отняла у них телефоны, наорала на них и пригрозила, что если услышит до конца поездки хоть один вопль, то пожалуется на них проводнику, и тех высадят на какой-нибудь станции.