***
— Я никогда не думала, что Гарри играет в квиддич. Да ещё и так хорошо. — прокомментировала Гермиона, найдя место рядом с Роном, — Почему ты не играешь? Рон отвлёкся на возвышающихся у него над головой игроков, прошло некоторое количество времени, прежде чем он ответил, — Не знаю. Я просто… — он пожал плечами, — никогда не пытался? — он был озадачен собственным ответом, словно только что осознав, что никогда не пробовал, хотя всё это время мог бы. Он не был уверен, почему не пытался. — Тебе стоит. Не вижу причин, по которым ты не мог бы играть и также преуспеть. Он повернулся и взглянул на неё, — Ты правда так считаешь? — Я знаю это. — она широко улыбнулась, очаровывая своей ослепительной улыбкой Рона, — И тогда на поле будут уже оба лучших друга. Она просидела с ним весь остаток матча, и он объяснял ей всё, происходившее на поле, так как она была слегка сбита всем этим с толку. Когда окончился матч, Гермиона ушла вместе с ним. — Как тебе в Хогвартсе? — спросил он, сунув руки в карманы. Они неспешно пробирались через толпу школьников. — Здесь здорово. Точно интереснее, чем обучаться на дому. У меня появился шанс завести друзей. Открыть для себя новые места. Попробовать волшебные конфеты. Должна сказать, они потрясные. Обожаю те, которые меняют голос. — Тогда ты упустила кучу всякого о волшебном мире. Сколько ты вообще знаешь? — Не многое. Я старалась наверстать упущенное с помощью разных книг, но во всех говорилось в основном о каком-то там Волондморте и его противостоянии Гарри. А в чём суть? — Этот подонок достаёт Гарри. — отозвался Рон, состроив гримасу, — Об этом есть пророчество или что-то типа того. Я, правда, не уверен. — Не мог бы ты рассказать мне об этом поподробнее? Он пожал плечами, — Я не думаю, что должен. — Ты можешь. Можешь доверять мне. Я не собираюсь никому об этом разбалтывать. Мне просто хочется получше понять происходящее. Он не выглядел до конца уверенным, но поддался, увидав просящее выражение её лица, — Ладно, всё было так… Под конец рассказа, они оба хохотали над парочкой глупых шуток, замедлив шаг, как только подошли ко входу в Хогвартс. Рон отвёл Гермиону посидеть у озера, чтобы пообщаться, и теперь они вернулись туда, где их поджидал разъярённый Гарри. — Рон, почему ты не подождал меня после игры? Мы собирались пойти в Хогсмид выпить чего-нибудь. — нахмурился он, переодевшийся из своей спортивной формы. Рон покраснел. Он выглядел виноватым, — Вот же ж, я забы- — Это моя вина. — Гермиона положила руку Рону на плечо, прерывая его, — В конце концов, это я отвлекла Рона. Мне правда очень нужна была его помощь кое с чем, и я даже не потрудилась спросить, есть ли у него какие-нибудь дела после матча. Надеюсь, я вас не поссорила. — фальшиво улыбнулась она, хлопая ресницами. — Эм, нет. Думаю, всё в порядке. — произнёс Гарри. Негодование утихло, больше не находя себе цели, которой секунду назад служил Рон. — Ну, оставлю вас, идите уж, куда шли. У меня не мало дел, над которыми мне ещё предстоит поработать. — от неё в их сторону донеслась радостная улыбка, а после она умрачась вверх по лестнице, в свою комнату, комнату, отведённую специально для неё, где она, к своей досаде, обнаружила Джинни, сидящую на её кровати и громко пережёвывающую яблоко. — Почему ты всё ещё здесь? Уже целый месяц прошёл. Ты должна уйти. — её дружелюбный и пронзительный британский акцент сменился более удобным американским. — Зачем ты вытягиваешь ответы из Рона вместо меня? Я была рядом с обоими: и с ним, и с тупицей со шрамом. Я знаю о его противостоянии Тёмному Лорду. — вместо этого ответила она. — Не то же, что об этом знает Рон. Рон помогал Гарри в его испытаниях. Был на передовой каждой их стычки. Он видел всё собственными глазами. — Тогда почему бы не вытащить из него воспоминания с помощью Омута памяти? — легкомысленно предложила Джинни, издав очередной громкий хруст, из-за чего у Гермионы задёргался глаз. — Боюсь, кашица в его голове не выдержит заклинания. К тому же, меня проинструктировали вписаться в окружающую обстановку и сблизиться с ними, не более. Мне даже не нужно извлекать из него эту информацию. — сказала она, закатывая рукава и снимая мантию, чтобы сложить её на стул. — Но ты всё равно продолжишь пытаться всё выведать, потому что ты любопытная. Слишком любопытная. Ты знаешь, что случается, когда ты всюду суёшь свой нос. — она издала скрежещущий звук, указательным и средний пальцами изображая ножницы, прошедшиеся по носу. Гермиона закатила глаза, развалившись на стуле, пока одной рукой ослабляла галстук, а другой удерживала книгу, — Заткнись и выметайся из моей комнаты. Она бросила книгу Джинни в голову, но та была быстрее и увернулась с траектории её полёта, бросив сердцевину яблока на кровать Гермионы, прежде чем покинуть комнату, как от её и требовалось. — Свинья. — пробормотала себе под нос брюнетка, взмахнув рукой, отправляя огрызок в мусорку, и отвернулась к своему столу, чтобы немного позаниматься.***
К тому моменту, когда листья окрасились в жёлтые, красные и коричневые тона, Гермиона погрязла в рутине Хогвартса. Находиться в столь огромной магическом учреждении было восхитительно, и она всё ещё не могла поверить, что ей повезло оказаться здесь, среди подобных ей по крови. С тех самых пор, как она узнала, что была ведьмой, она стремилась попасть сюда. И всё это стало возможным благодаря её наставнице. И людям, с которыми она работала. Благодаря безупречной обученности и быстрому усвоению материала, который она впитывала, словно губка, в которой всегда найдётся место для большего количества влаги, она смогла попасть в Хогвартс, поступив прямо на шестой курс, нужно было только взять пару дополнительных занятий на лето прежде, чем начнётся учебный год. Она находила профессоров занимательными. Снейп проводил уроки зельеварения, и делал он это ужасно уныло, почти как робот, а от его голоса её клонило в сон. Также его было довольно легко раздражить, как, например, когда она утверждала, что «сон без сноведений» можно изготовить, используя перья траффла вместо голубиных слёз*, и эффект от него станет лишь лучше — оно будет быстрее воздействовать на выпившего. Он был задет тем, что она знает больше него, и безжалостно снимал с Гриффиндора очки. О чём, очевидно, чрезвычайно сильно волновались все студенты. Кроме неё. Однако она должна была влиться в коллектив, так что она удерживала колкие замечания за зубами. Но отыгрывалась тем, что варила зелья способами, не признанными в его классе. Особыми способами, которым её обучили. Это выводило его из себя, пока, конечно же, он не попросил её остаться после урока. — Так ты новенькая ведьма в их команде. — сказал он, оглядывая её невпечатлённым взглядом, — Я получил записку, но в ней не было описания. Она прислонилась к парте, опёршись на неё руками, что, как она выяснила, было демонстрацией силы. Вторгнись в чьё-то личное пространство, и человеку тут же станет неуютно. А ей нравилось заставлять других чувствовать себя неуютно. Удобно было иметь такую возможность, когда требуется. Хитрость, которую она выучила, пока излишне долго была жертвой издевательств. — Надеюсь, ты не причинишь неприятностей. Последняя причинила, и выгнали её без промедлений. — Я здесь только для того, чтобы учиться, профессор. — она произнесла слово «профессор» насмешливо, что заставило его гневно на неё глянуть. Её не сильно волновало, нравится она ему или нет. Сейчас её заботило одобрение лишь одного человека. Мнение остальных могло катиться к чёрту, — Я лишь надеюсь, что смогу расчитывать на то, что Вы не причините мне неприятностей. Он покривил губы, — Следи за своим языком, нахальная девчонка. Я всё ещё твой учитель. Она оттолкнулась от стола, но более ничего не сказала. Пусть спасается за своим высоким положением и его ложной силой. У неё были дела поважнее. Она собрала вещи и ушла. Остальные её профессора были до ужаса однообразны. Совершенно одинаковые. Один был гномом, что было забавно. Она могла представить, как её наставница смеха ради закидывала его заклятиями, чтобы повалить того на пол. Она порывалась сделать то же, но не стала. В конце концов, сейчас она просто ученица, и она чувствовала, что заслужила побыть немного обычной и продохнуть от великой судьбы, что взвалилась на её плечи. Такой, что затмевала собою «Мальчика, который выжил»; о ней никто не знал. Но скоро это изменится. Глава факультета Гриффиндор, Макгонагалл, могла превращаться в кошку. Гермиона задумалась, а могла ли она превращаться в другое животное. Возможно, если постарается, то смогла бы. Единственным человеком, к которому она относилась настороженно, был директор Дамблдор. Ему нельзя было доверять. За маской неловкого старика скрывались годы опыта и знаний, которые даже Гермиона своей магией не может превзойти. Ей нужно быть бдительной. Нужно, чтобы он считал её лишь неимоверно инициативной ученицей, для которой знания были превыше всего. Ему необязательно было знать, на кого она работает. Или над чем. И прямо сейчас она шла к своей цели, прокручивая красный листик между пальцами. Красный — такой чудный цвет. Он стал причиной, по которой она принудила Распределяющую шляпу определить её в дом золота и огня. Конечно же, за её желанием скрывались и другие причины, по которым она должна была оказаться там, и шляпа отказала ей, сказав, что она совсем не подходит этому дому. Но и она отказывалась быть на другом факультете. Тогда план вовсе бы провалился. — Миона. — и вот, с его тонких губ сорвалось это, Мерлин свидетель, ужасное прозвище. — Рон. — улыбнулась она сквозь возмущение, — Гарри. Они отправились учиться. Естественно, Гермиона пришла, чтобы помочь им. Ведь она была умнейшей в их троице. Ей удалось вписаться в их компанию, очаровав их своими находчивостью и чувством юмора, а также помогая им с домашней работой. Очевидно, Гарри не хватало времени на учёбу из-за того, что он был «мальчиком, который выжил». Он больше был поглощён своими занятиями по квиддичу, беспокойством за свою судьбу, о которой он ничего не знал, и манипуляцией со стороны Дамблдора. А Рон. Ну, Рон просто не любил учиться. И знаниями из прочитанных книг он похвастаться не мог. Зато, как он любил выражаться, улица взрастила у него другие магические знания, чтобы то не значило. Гермиона осознала, что ей они начинают нравится. Здорово было иметь друзей, даже несмотря на то, что они использовали её, чтобы улучшить собственные оценки. Они заботились о ней, судя по тому, как они оберегали её, стоило кому-нибудь обозвать её грязнокровкой или посмеяться над тем, что она была очень уж умной. Они делились с ней шутками и секретами, и теперь она стала для них опорой, они полагались на её знания. Было по-нелепому смешным то, как быстро она с ними сдружилась. А после стольких лет одиночества, приятно было иметь такие отношения. Из-за этого легко было забыть, кем она была и что здесь делала. Она осознала, что могла просто стоять в гостиной факультета, смеясь над какой-то дурацкой историей вместе с другими гриффиндорцами. Или играть с Роном в волшебные шахматы и проигрывать. Или воровать еду с кухни вместе с Гарри. Или даже разыгрывать слизеринцев. Дни обратились в лёгкий, уютный круговорот учёбы, общения с друзьями и блуждания по коридорам Хогвартса. Такой и должна была быть её жизнь все эти годы, и она жалела, что не узнала о своей магическом предназначении раньше. И она знала, что её судьба была иной, непохожей на те, что уготованы здешним ученикам. Когда она расспрашивала других девушек об их снах, оказалось, что никто из них не мог общаться с другими ведьмами так же, как и она. Что могло означать лишь одно — она была особенной, как и те, с кем она могла разговарить во снах. Что только подкармливало её эго. Но, конечно, на картине её счастья была и клякса. И звали эту кляксу Драко Малфоем. Он был задирой. Она и прежде видела задир. Имела с ними дело. Мучалась под их гнётом. Она не собиралась переживать это снова. Особенно раз он обижал Гарри и Рона. Издевался над ними, потому что завидовал популярности Гарри. И теперь, когда Гермиона стала частью их компании, он решил, что её он тоже сможет донимать. Вот только в отличие от прошлых её мучителей, любивших поиздеваться над ней подальше от публики, чтобы у них после получилось уйти сухими из воды, Драко нравилось выставлять происходящее напоказ. Гермиона шла по коридору, спеша на следующий урок. Она и не заметила Драко, шедшего с другого конца коридора с его прихвостнями: Крэббом и Гойлом. Пока они не начали выкрикивать её имя. — Куда собралась, грязнокровка? — откликнул Драко, преграждая ей путь. Она сдула с глаз прядь волос, останавливаясь. Он действительно думал, что она позволит себе опоздать на урок? Или что она его испугается? По коридорам уже расходилось взволнованное бормотание студентов, которые жаждали увидеть, чем же всё это закончится, в основном это были слизеринцы. И как обычно, никто не сделает шаг вперёд, чтобы прекратить это. Она должна взять дело в свои руки. Или ей даже руками не нужно было пользоваться. У её магии была одна склонность — не любила она сидеть в палочке, как взаперти. А Гермиона не очень-то и возражала. — На урок. — добродушно ответила она, улыбаясь ему во все зубы. Это была её предупреждающая ухмылка. Он не обратил внимания. — Я заметил, что ты болтаешься с малышом Потти и его другом Уизелом, — неторопливо начал он. — И? — она вскинула бровь, — Что ты-то с этим поделаешь? Ему не понравился вызов, которым горел её вопрос. Он сунул руки в карманы, подойдя ближе. Крэбб и Гойл разминали ладонями кулаки, — Мы покажем, какие привилегии причитаются его друзьям. Они намеревались публично избить и унизить её. И, естественно, в округе не было ни единого профессора, который бы остановил происходящее. Магические учителя были точно так же бесполезны, как и маггловские. Малфой вытащил палочку, но та застыла в воздухе, а громилы, подброшенные и утягиваемые за ноги вверх, закряхтели в изумлении. Подолы их мантий свалились на их испуганные лица, пока они парили, подвешенные под самый потолок, откуда падать было прилично. Если упадут. Что она рассматривала как полноценный вариант. Пока Драко отвлёкся, она схватилась за его палочку, всё ещё лежащую в его руке и переполненную её магией. Белоснежной стрелой та взвилась вокруг палочки и помчалась прямиком к нему. Он с грохотом отлетел назад, сбивая с ног нескольких учащихся. Она отпустила палочку, и на землю посыпалось единственное оставшееся о ней напоминание — прах. Она переступила через кучку пепла и направилась к месту, где стонал Драко, схватившись за покрасневшую руку, которую пронзил поток её магии. Волосы его были наэлектризованы. Он пытался отползти от неё подальше, но она наступила на подол его мантии, и он застыл. Она нагнулась и одарила его суровым взглядом. — И если ты ещё раз, когда-либо, попытаешься выкинуть подобную чушь, то ужасно об этом пожалеешь. Тебе понятно? Он судорожно закивал головой. Похоже, в итоге, он оказался просто жалким трусом. Как и другие задиры, разве нет? Она наклонилась чуть ближе. — О-о, не думаю, что ты понимаешь. — хладнокровно заключила она. Она осознавала, что где-то позади неё кто-то уже побежал звать профессора. Ей было всё равно. Никто и никогда больше не будет издеваться над ней снова. Никогда. — И пока ты не поймёшь, — она склонилась к самому его лицу, похлопывая его по колену, словно рассказывая другу шутку. — тебе лучше быть начеку. — пообещав ему, отпустила его она. Драко дрожал, хныкал, лежа на полу, а два его друга всё ещё парили вверх тормашками, к их лицам прилила кровь. Ей удалось подоспеть на занятие, опоздав лишь на две минуты. Естественно, к ней пришёл учитель, потребовав её явиться в кабинет Дамблдора. Она закатила глаза. Бесит. Он безусловно станет отчитывать её. Она держала голову низко опущенной, ведь нужно было притвориться обычной, перепуганной девчонкой. Когда они подошли к кабинету, учитель произнёс пароль, — Лимонные дольки. Хорошо бы его запомнить. Её провели внутрь, где уже сидел Дамблдор, его голубые глаза поблескивали, выглядывая из-под очков со стёклами в форме полумесяцов. — Мисс Грейнджер, присаживайтесь. Конфетку? — предложил он ей ириску в обёртке, от которой она отказалась. Они сидели в тишине, пока Дамблдор пытался проникнуть в её разум. Она знала, что он был способен читать её мысли, поэтому она вела себя стеснённо, испуганно. Наполнилась беспокойством о своём наказании. — Могу я спросить, что же произошло в коридоре сегодня днём? — поинтересовался он аккуратно. — Ко мне подошёл Малфой со своими пугающими друзьями. По их словам, они хотели преподать мне урок. Брови Дамблдора приподнялись. Он действительно был удивлён? Он что, не знает, что происходит с его учениками? Для человека, мнимого великим и всезнающим, он был крайне несведущ в подобных вопросах. — Почему же? — Потому что я дружу с Гарри Поттером. — А что произошло после этого? — надавил он. — Я кинула в них пару заклинаний, чтобы защититься. — В самом деле, так Вы и поступили. Использовали не самые обычные заклинания. Заклинания, которые могут быть опасны. Они не опасны. Они в подмётки не годились тому, на что на самом деле способна Гермиона. Но это ему знать было необязательно. — Я… Я лишь зачитала те, которые нашла в какой-то книге. Я и вспомнить точно не могу, что это была за книга. — она теребила пальцы, стараясь выглядеть понуро. — Они сказали, что Вы использовали беспалочковую магию. Достаточно редкое явление среди волшебников. — спокойно пояснил он, будто она этого не знала. — Это не так. У меня была палочка в руке. Я просто спрятала её у себя в рукаве, чтобы они её не увидели. — она позволила своей губе дрогнуть. Ей нужно было выглядеть раскаивающейся. — А они… Они сильно пострадали? — Они в порядке. Слегка шокированы, у мистера Малфоя пара ожогов, но в остальном всё хорошо. Ничего, чего нельзя было бы уладить магией. — Я не хотела. Я просто защищалась. Они напугали меня. — И у Вас было на то право. Мне не хочется, чтобы кто-либо пострадал. Если они вновь побеспокоят Вас, мне бы хотелось, чтобы Вы рассказали об этом кому-нибудь. Не обязательно всегда брать всё с свои руки. Особенно, если на руках у Вас случайная книга непонятных заклинаний. Вы же не знаете, как они влияют на окружающих. — Да, сэр. Конечно, — кивнула она головой, притворяясь, будто по-настоящему обдумывала это утверждение. — Теперь Вы можете уйти. Она встала и вышла, сбрасывая с себя маску запуганности сразу же, как оказалась за дверью. Она и не волновалась о том, чтобы вновь использовать магию на Малфое. У неё было предчувствие, что он ещё не скоро будет вставать у неё на пути. Когда она дошла до комнаты, она нашла записку. Чёрная карточка, на которой золотыми буквами были выведены время и место встречи. Великолепно. Что теперь? Она вытащила из своего тайника оборотное зелье и спрятала его за складками мантии. Проникла в подземелья Хогвартса и оттуда — в Хогсмид, делая глоток зелья, как только вышла через запасной ход, чтобы больше не выглядеть, как ученица. Преодолевая границу деревни, она наконец попала туда, откуда могла аппарировать, и в итоге очутилась в невзрачном баре в каком-то небольшом неблагополучном районе Лондона. В дальнем углу затенённого бара Гермиона заметила человека, с которым должна была встретиться. На нём было монашеское одеяние, шею облегали чётки, а капюшон был натянут глубоко на лоб. Перед ним на тарелке лежала картошка фри, выглядевшая сырой и остывшей. Гермиона уселась перед неизвестным, её отвлечённые черты лица приняли раздражённое выражение, — О, только не говори, что тоже собираешься отчитывать меня. Я уже достаточно натерпелась от того старого хрыча. Фигура в капюшоне лишь наклонилась поближе, а и так напряжённые плечи стали только ещё напряжённее. — Не смей трогать Драко, никогда больше. Ты меня расслышала? — шёпотом пронеслась угроза вместе с рукой, вцепившейся ногтями в её предплечье. Она не видела лица человека за прикрывающим его элементом одежды, но она знала, что тот был зол. Но не понимала, почему. — Он всё время был подонком по отношению к Гарри с Роном, да и ко мне к тому же. А я должна защищать их. — Не имеет значения, как он ведёт себя и с кем. Ты не должна ему вредить. Он сын достопочтимого человека, и несмотря на то, что он ничего не знает о деле, ты обязана не причинять ему вреда. Поняла? — неизвестный резко тряхнул Гермиону за руку. Её лицо помрачнело, — Ты знаешь, как я отношусь к задирам. — Тогда считай его человеком, к которому нельзя прикасаться из-за его особой ценности. — Я не навредила ему. Сильно. — Гермиона закатила глаза, и фигура в капюшоне испустила рык. — Мне совершенно не по нраву такое твоё отношение. — Жаль, ведь я не собираюсь ничего менять. — сквозь её британский акцент проскользнул американский, — Ты была той, кто сказал мне быть такой. Брать, потому что мир не отдаст даром. Хватка на руке ослабла, но Гермиона знала, что завтра на ней проявяться красные полумесяцы, — Просто не делай так снова, иначе тебе придётся беспокоится о чём-то похуже меня. Голос звучал разгромлено, хоть в нём всё ещё веяло угрозой. Эта уступка ничего не значила. Они сидели молча, пока рука Гермионы не потянулась к затылку женщины, но её лишь стремительно оттолкнули, — Что ты творишь? — прошипела она. — Я целую вечность тебя не видела, — её брови насупились, а губы надулись. Гермиона чудовищно по ней соскучилась. Каждое мгновение её существования, не стеснённое обучением в школе, было охвачено тоской. — Это общественное место. Мы не можем здесь ничего такого делать. К тому же, если тебе нечего больше сказать, то мне нужно уходить. — она поспешила встать. Слова Гермионы притормозили её. — Есть одна небольшая деталь, о которой я не докладывала в письмах. Джинни разгуливает в окрестностях замка. Это ты её туда прислала? Фигура в капюшоне фыркнула и покачала головой, — Она словно бездомная кошка. Приходит и уходит, когда пожелает. — Значит, она там не по твоей указке? — Нет. Думаю, ты могла ей понравиться. — И это не заставляет тебя ревновать? — она подразнивающе похлопала ресницами. Ответа не последовало, и Гермиона осознала, что надавила слишком сильно. Она мрачно схватила и прожевала холодный ломтик картофеля. Её настроение внезапно стало ужасным, и ей не хотелось задумываться над причинами его ухудшения. Женщина ушла без лишних слов, отметив что-то себе на уме.