Двуличие

Тёплая вода перестаёт течь из душа, когда я выключаю кран. Встряхиваю волосами и открываю запотевшую стеклянную дверь, сразу хватая полотенце, что висит слева от меня. Я покинула номер Гарри примерно полчаса назад и собираюсь встретиться с ним в ближайшее время, чтобы пойти прогуляться и пообедать. За это утро на меня слишком много всего свалилось — чересчур для моего понимания. Поэтому всё время, проведённое в душе, я просто стояла под обжигающими струями воды, глубоко погружённая в размышления. Я не могла пойти на улицу во вчерашней одежде, мне было необходимо освежиться. Поэтому Стайлс сказал мне встретиться с ним в его номере через час. Понятия не имею, чего ожидать от сегодняшнего дня; большая часть меня не желает никуда с ним идти. Не знаю, почему Гарри хочет, чтобы я к нему присоединилась. Мы по-прежнему ненавидим друг друга, и, признаться честно, я всё ещё его боюсь. Единственная причина, по которой я собираюсь на прогулку — любопытство и мысль, что из этого может выйти что-то стоящее. Возможно, он усмирит свой пыл и станет терпимее ко мне, а я перестану его бояться. За весь наш разговор он ни разу не попытался меня запугать. Мне не понравился его агрессивный язык тела, но я не испытывала того страха, который ранее овладевал мной в его присутствии. По крайней мере теперь я знаю, что Гарри умеет себя контролировать. Когда он говорит, что прошлой ночью мы не занимались сексом — я верю ему. После долгих и упорных размышлений я составила список причин, по которым мы не могли этого сделать. Моя одежда была цела и главное — на мне. Если бы между нами что-то было, он бы не допустил того, чтобы я проснулась в его номере, а для собственной безопасности оставил бы меня в другом месте, чтобы я вообще ничего не заподозрила. Я бы почувствовала дискомфорт в теле с утра, если бы меня изнасиловали. Все эти причины доказывают то, что он был честен. Я знаю, что могу ошибаться, но доверяю своему чутью. Не думаю, что кто-то вообще залез ко мне в штаны прошлой ночью — это просто не укладывается в голове. Прижав полотенце к груди, подхожу к раковине и начинаю чистить зубы. Свободной рукой провожу по зеркалу, чтобы избавиться от конденсата. Первое, что я вижу в отражении — тёмные круги под глазами от туши для ресниц, что остались после душа. Зажав щётку за щекой, я хватаю средство для удаления макияжа и начинаю возиться с упаковкой, в попытке её открыть. — Чёрт... — тихо ругаюсь, стараясь вытащить одну салфетку пальцами. В конце концов мне это удаётся и я подношу ткань к глазам, чтобы стереть косметику. Избавившись от чёрных кругов, отбрасываю салфетку в сторону и продолжаю чистить зубы. Наклоняюсь, сплёвываю пену в раковину, пару раз проходясь головкой щётки по языку. Зайдя слишком глубоко, у меня перехватывает дыхание — как это обычно бывает. Если я подавлюсь дважды, то велика вероятность, что меня стошнит. Заканчиваю умывание, полощу рот и кладу средство гигиены на столешницу. Выключаю воду, направляюсь к двери, широко её распахнув. Я моментально чувствую прохладу, когда покидаю наполненную паром комнату. — Не знал, что моя фотография есть в твоём портфолио... Я испуганно кричу, резко поворачиваю голову налево и вижу Гарри, лежащего у изголовья моей кровати с леденцом во рту. Услышав мой возглас, он поднимает голову с открытым альбомом в руках. Крепко прижимаю полотенце к груди и отпускаю задержанное дыхание. Каким-то образом парню вновь удаётся проникнуть в мой номер. — Боже, зачем так вопить, — он хмурит брови, потирая ухо. Я с трудом делаю вдох, пытаясь успокоиться. Поверить не могу, что Стайлс лежит в моей кровати. Он застиг меня врасплох, а тот факт, что я нахожусь в одном полотенце, делает ситуацию ещё более неловкой. От испуга у меня перехватывает дыхание. — Ч-что ты... — я не способна закончить фразу, потому что не могу дышать. — Что... Мне нужен ингалятор. Быстро подхожу к чемодану, плотно удерживая махровую ткань, и аккуратно приседаю, чтобы не обнажить лишнего. Одной рукой начинаю перебирать вещи. В конце концов натыкаюсь на баллончик, вытаскиваю его на поверхность и откидываю крышку. Подношу ингалятор ко рту, надавливаю на помпу, впрыскивая в горло насыщенный лекарством кислород. Вдохнув полной грудью, защёлкиваю колпачок и вновь поворачиваюсь к кудрявому. — Что ты здесь делаешь? — хрипло произношу я. — У тебя астма? — он игнорирует мой вопрос, не сдвинувшись с места. — Как ты попал в мою комнату? — Горничная прибиралась в номере, пока ты была в душе, вот я и вошёл, — невозмутимо отвечает он, будто я задала самый глупый вопрос на свете. — Зачем ты пришёл? Мы договорились встретиться, после того как я приму душ и переоденусь, — я не могу не злиться, этому человеку не знакомо понятие «уединение». — Ты возишься слишком долго, — его тон звучит так, будто я в чём-то виновата. — Не мог бы ты выйти, пожалуйста? Он скрещивает вытянутые вдоль матраса ноги и снова смотрит на альбомный разворот. — Моё фото в твоём портфолио, — он поворачивает книгу ко мне, демонстрируя снимок, который я сделала несколько лет назад, когда была на концерте «Двуличия» с Мариссой. Я подхожу к кровати и выхватываю книгу из его рук. — Я давно планирую его заменить, — шиплю себе под нос, пряча портфолио обратно в чемодан. Даже не хочу знать, какие вещи трогали его руки, прежде чем Гарри до него добрался. — Ты сегодня дерзкая, — в его голосе слышится ухмылка. — Я проснулась прикованной к кровати... — не задумываясь, достаю стопку вещей из багажа. Мне необходимо как можно быстрее переодеться, чтобы не расхаживать перед Стайлсом в полотенце, под которым ничего нет. — Хм… В инструкции твоих противозачаточных говорится, что одним из побочных эффектов может быть раздражительность, — бормочет кудрявый. Я мгновенно оглядываюсь через плечо и вижу, что он всё ещё сидит на кровати, но уже с упаковкой таблеток, разглядывая мелкий шрифт, словно это то, что его касается. Гневно топаю обратно к постели и выхватываю картонную коробочку у парня из рук, крепко держа полотенце. Как я могла забыть, что оставила их на прикроватном столике. Гарри широко улыбается, зная, что ему в очередной раз удалось вывести меня из себя. — К твоему сведению, ты пропустила субботу, — самодовольно указывает он, посасывая леденец. — Ты не мог бы выйти, чтобы я могла собраться? — бросаю таблетки в чемодан, стараясь озвучить просьбу как можно вежливее. — Мисс Брукс, вы занимаетесь незащищённым сексом? — он говорит, словно разочарованный водитель, и в который раз игнорирует заданный вопрос. — Это для цикла, — я опускаю брови. — Все так говорят, — парень качает головой, впервые по-настоящему меня раздражая. Обычно Гарри меня пугает, но сегодня я просто терпеть его не могу и скрывать это становится всё труднее. Не хочу на него огрызаться, потому что не знаю, на что нарвусь. Я не люблю заводиться, ненавижу конфронтацию, поэтому привыкла держать язык за зубами. Отступаю назад и крепко сжимаю в руках одежду, когда понимаю, что он не собирается уходить, а я не желаю насильно его отсюда выталкивать. Вновь скрывшись в ванной, мигом закрываю за собой дверь. — Ты же знаешь, я не собирался смотреть, — слышу глубокий голос снаружи. Я не отвечаю, потому что не хочу ляпнуть лишнего. Он правда думал, что я просто скину полотенце и начну переодеваться в его присутствии? Быстро натягиваю джинсовые шорты и свободную белую футболку, не прилагая особых усилий, чтобы хорошо выглядеть. На протяжении того времени, что я нахожусь в ванной, слышу повторяющийся монотонный стук. Не знаю, что именно, но Гарри определённо что-то там делает. Закончив с одеждой, я расчёсываю мокрые волосы, в надежде, что они высохнут на воздухе и не превратятся в волнистый беспорядок. Затем наношу немного дезодоранта и спрея для тела, наконец готовая к выходу. Открываю дверь и вижу, что Стайлс до сих пор лежит в постели, в которой мне ещё предстоит сегодня спать. Палочка от леденца слабо подрагивает между розовых губ, в то время как он бросает грязный теннисный мячик в стену напротив кровати. Стоило догадаться, что это был за стук. Он швыряет мяч в пол, тот отскакивает к дальней стене и возвращается обратно к Гарри. Я шагаю вперёд, хватаю свою маленькую сумку, перекинув ремешок через плечо. — Я готова, — чётко произношу. Кудрявый встаёт с кровати, перекатывает конфету во рту и сжимает яркий теннисный мячик в ладони. Подхожу к своим зелёным кедам и без раздумий обуваюсь, в ту же секунду об этом пожалев. Я морщу лицо, как только чувствую влагу. — Мокрые? — спрашивает парень, считывая мою реакцию. — Да, немного, — разочарованно бормочу я. — Разве у тебя нет другой обуви? — Гарри смотрит вниз на мои потрёпанные кроссовки, которые я ношу в течение долгого времени. — Нет, — отрицательно трясу головой. — Почему они зелёные? — он не сводит глаз с моих ног. — Потому что мне нравится зелёный цвет... — О! — парень широко раскрывает глаза, на секунду глядя мне в лицо, прежде чем вернуться к обуви. — Ты купила их только поэтому?! Не могу удержаться от того, чтобы не закатить глаза. Без понятия, серьёзно он или шутит. — Пошли уже. Буду надеяться, что они высохнут от жары, — игнорирую его издевательский выпад. Стайлс улыбается и открывает дверь, жестом приглашая меня выйти. На его лице красуется тот вид улыбки, которому я никогда не смогу доверять. Она всё ещё выглядит наигранной. Мы вместе выходим в коридор. Я не знаю, чего ожидать от этой прогулки и обеда. Возможно ли разговаривать с Гарри, как с нормальным человеком? Я по-прежнему не чувствую себя в безопасности рядом с ним, но, по крайней мере, мы будем на людях. Мой желудок переворачивается, намекая на то, что я нервничаю, пока мы молча идём к лифту. В последнее время у меня слишком часто возникает подобное ощущение, мне необходима передышка. Нажимаю на кнопку «вниз», а затем сцепляю руки перед собой. Стайлс облокачивается на стену позади меня и бросает вперёд теннисный мяч. Он ударяется о дверь лифта и летит обратно к парню через моё плечо. Закрываю глаза, терпеливо ожидая, пока кабина поднимется на наш этаж. Может быть, мне стоит помолиться, чтобы лифт приехал быстрее? Скачущий туда-сюда мяч действительно начинает меня раздражать, но я снова решаю оставить это при себе. Я пытаюсь думать о чём угодно, лишь бы заполнить эту мёртвую тишину, нарушаемую лишь надоедливым стуком. Вдруг золотые створки раздвигаются; я делаю шаг в замкнутое пространство, оборачиваюсь и наблюдаю, как кудрявый неторопливо заходит в кабину следом за мной. Нажимаю на кнопку первого этажа, заставляя дверь закрыться. Прислоняюсь спиной к одной из зеркальных стен и смотрю на Гарри, который опирается на твёрдую поверхность напротив. — Куда мы идём? — решаю нарушить молчание. — Обедать, — бормочет парень, ударяя мяч об пол. — Но почему я иду с тобой? — спрашиваю я. — Не знаю, ты мне скажи, — звучит размытый ответ, пока лифт пролетает десятки этажей. — Разве ты не хочешь выбраться из отеля? — Ну да... но мне казалось, что тебе неприятна моя компания, — спокойно констатирую я. Кто вечно тянет меня за язык? Гарри ухмыляется и открывает рот — наверняка, чтобы вставить своё излюбленное замечание, как вдруг кабина слегка дёргается, а лифт неожиданно открывается. К нам присоединяется незнакомец в сером костюме с портфелем в руке. Он встаёт прямо между нами, лицом к дверям. Створки смыкаются, помещение погружается в тишину. Я смотрю на лицо Гарри, наблюдая, как белая палочка перекатывается у него во рту с правой стороны на левую. Даже в присутствии постороннего человека он продолжает стучать теннисным мячиком по мраморному полу. В следующую секунду парень откидывает голову назад и закрывает глаза. По-деловому одетый мужчина косится на кудрявого, явно находя его действия странными, но ничего об этом не говорит. Тишина начинает на меня давить. — О, чёрт! Эйвин, ты приняла свои противозачаточные? — выпаливает Стайлс, резко опуская голову, уставившись на меня. Моё сердце вмиг останавливается. Я чувствую, как краснеет лицо, когда незнакомый мужчина бросает на меня неодобрительный взгляд. Притворно смеюсь, будто это шутка, зная, что парень в очередной раз пытается меня смутить. — Нет, нужно будет заскочить за рецептом, когда я пойду за твоей виагрой, — стреляю в ответ. Гарри моментально меняется в лице. Наш случайный попутчик поворачивает голову к кудрявому, на этот раз выглядя удивлённым. Они смотрят друг другу в глаза, и Стайлс одаривает его слегка виноватой фальшивой улыбкой. Опускаю голову и сжимаю губы, в попытке сдержать смех. Может быть, я зашла слишком далеко, но это первое, что пришло мне в голову. Наконец лифт останавливается и открывается. Постоялец, не теряя времени, выскакивает из кабины. Я встречаюсь взглядом с парой зелёных глаз и выхожу в вестибюль, оставляя Гарри позади. Начинаю шагать по элегантному холлу. Не проходит и минуты, как я вновь ощущаю его присутствие. Сильная рука обвивается вокруг моего плеча, когда парень наклоняется вниз к моей голове, выдыхая приторно-сладкий аромат вишни. — Ты такая забавная, — с сарказмом шипит он. — Не я это начала, — констатирую я, пока мы продолжаем пересекать широкое пространство. — Я лишь сказал, что ты плодовитая женщина с непреодолимым сексуальным желанием, а ты намекнула на то, что у меня чёртова эректильная дисфункция, — шепчет Гарри, но в его голосе не слышно злости, только раздражение и немного удивления. Я смеюсь, откидывая его руку, чтобы наши тела перестали соприкасаться. — Так тебе и надо, — тихо усмехаюсь, когда мы подходим к вращающимся дверям. Я проскальзываю в узкий просвет, рассчитывая на то, что у парня хватит порядочности шагнуть в следующий отсек. Но, конечно же, он оказывается прямо за мной в тесном маленьком пространстве. Его грудь прижимается к моей спине, бёдра с силой вдавливаются в поясницу, а руки упираются в стекло рядом с моим лицом. Как только мы оказывается на воздухе, я разочарованно качаю головой. На улице стоит жаркая июньская погода. Быстро разворачиваюсь к Гарри, замечая, что он ухмыляется. — Есть ли причина, по которой ты должен был пойти прямо за мной? — Упс, — он усмехается и начинает спускаться по бархатным ступеням роскошного отеля. Закатываю глаза, скрещиваю руки на груди и следую за спутником. Естественно мне приходится ускориться. Его длинные ноги преодолевают по две ступени за раз, в то время как мои, короткие, еле за ним поспевают. Оказавшись на тротуаре, я встаю рядом с кудрявым. Жаркое солнце опаляет открытые участки кожи, яркие лучи ослепляют. Гарри вытаскивает палочку от леденца изо рта, бросает её на землю и поворачивается в сторону. Мы начинаем движение по оживлённой центральной улице Атлантик-Сити. Стайлс время от времени подбрасывает в воздух теннисный мячик. — А ты не боишься, что тебя узнают? — спрашиваю я. Он пожимает плечами. Его рост кажется намного выше, когда мы находимся так близко друг к другу. — Лучше так, чем быть придурком, который разгуливает с пятью телохранителями, будто член королевской семьи, — бормочет парень, щурясь от солнца. Только сейчас я замечаю, что на Гарри нет солнцезащитных очков — это по-настоящему меня шокирует. Он практически никогда их не снимает — даже если находится в помещении. Сегодня очень солнечный день, а его глаза не скрыты под тёмными стёклами. — Ты забыл свои очки? — любопытствую я. — Ммм, — разочарованно мычит кудрявый. — Мы можем вернуться… — предлагаю я. Мы отошли совсем недалеко. — Нет, — Стайлс решительно отказывается, не переставая играть с мячом, пока мы идём в направлении пляжа. Нас окружают красочные магазины — многие с открытыми витринами. Улица под завязку забита людьми. Я молюсь о том, чтобы никто не заметил парня, потому что тогда меня увидят вместе с ним. Я всё ещё не знаю, почему мы сейчас вместе, но, как обычно, я просто привыкла соглашаться с большинством вещей в моей жизни. Мне не даёт покоя возможность хоть немного расположить кудрявого к себе, и, если обед с ним способен что-то между нами изменить, я готова на этот шаг. — Куда мы пойдём обедать? — задаю очередной вопрос, в попытке начать диалог. — Думаю, мы решим по дороге, — утверждает он. Его ответ намекает мне на то, что у него нет точного места назначения. — Дай своим кедам высохнуть. Я уже успела забыть, что моя обувь насквозь мокрая. — Понятия не имею, как они высохнут, когда я в них иду, — тихо усмехаюсь под нос. Гарри без предупреждения резко останавливается перед витриной, в которой виднеется стенд с солнцезащитными очками. Ноги словно на автомате несут его вглубь магазина — к круглой вращающейся стойке со множеством дешёвых пляжных аксессуаров. — Итак, — Стайлс начинает медленно перебирать предложенные модели. — Расскажи мне о своём парне. Замираю напротив него, хмуря брови и гадая, когда я успела проболтаться о своих отношениях. — Откуда ты... — Вчера вечером я предположил, что ты девственница, но слишком быстро получил отрицательный ответ, — он перебивает меня прежде, чем я успеваю закончить предложение. Отлично сработано, Эйвин. — Поверить не могу, что действительно тебе это сказала… — произношу я, пребывая в лёгком замешательстве. — Почему? Ты же не солгала, верно? — звучит сильный британский акцент. — Нет, но… это очень личное, — мямлю я; мои щёки слегка горят. Парень ухмыляется и достаёт чёрные солнцезащитные очки с красными дужками, похожие на те, что остались у него в номере. — Это произошло с ним? — он всё равно продолжает спрашивать. — Откуда ты знаешь, что это было с парнем, а не с первым встречным? — я бесцельно разглядывая цилиндрическую витрину, но с другой стороны. — Ты не похожа на девушку, готовую на секс на одну ночь, — прямо заявляет Гарри, пожимая плечами. Медленно выдыхаю, отхожу к стойке с брелоками, принимаясь разглядывать недорогие сувениры. — Да, это случилось с моим парнем, — бормочу, снимая с крючка памятный предмет с изображением пляжа. В следующее мгновение я чувствую, как сильные руки хватают меня сзади за бёдра и бесстыдно прижимают к крепкому телу. Стайлс наклоняется к моему уху, обдавая кожу горячим дыханием. — Он бы рассердился, если бы я сделал так? — протяжно шепчет кудрявый. Высвобождаюсь из цепких рук и обхожу выставочный стенд, глядя на парня с противоположной стороны. На его лице сияет пошлая улыбка, а глаза скрыты за чёрными стёклами. — Мы расстались, — отрезаю я, решая никак не комментировать его дерзкий выпад. Я готова ударить себя, потому что привыкла к тому, что он прикасается ко мне, когда ему заблагорассудится. — Ну так что? — не унимается Гарри. — Что? — непонимающе выгибаю бровь. — Он бы сошёл с ума, если бы я начал тебя лапать? — он повторяет свой предыдущий вопрос. — Да, он был очень ревнивым, — киваю в ответ. — Как долго вы были вместе? Потому что я отчётливо помню тебя подо мной в гримёрке два года назад, — парень садистски ухмыляется, внезапно поднимая тему, которой я всячески старалась избегать. Я много раз пыталась выбросить ту ночь из головы, потому что каждый раз, когда я о ней думаю, моя грудь тяжелеет, а внутри поднимается тревога. Дело не в том, что Гарри был придурком, когда мы впервые встретились, а в том, что Куинси практически меня изнасиловал. — Пожалуйста, я не хочу говорить о том дне, — шепчу тихую просьбу, надеясь, что хотя бы раз он будет уважать моё решение. Его губы искажает дьявольская ухмылка. На секунду между нами воцаряется тишина. В попытке отвести от кудрявого взгляд, я снова концентрируюсь на сувенирах. — Мы начали встречаться через несколько месяцев после шоу, — решаю ответить на вопрос, лишь бы отойти от нежелательной болезненной темы. — А сразу после выпуска в прошлом году расстались. — По какой причине? — Стайлс проводит пальцем по брелокам, отчего они стучат друг о друга, издавая лёгкий звон. Я делаю паузу и продолжаю осмотр. — Мы хотели разных вещей, поэтому должны были друг друга отпустить, — выдыхаю себе под нос. Он хихикает и качает головой. — Ах, любовь… самая ядовитая форма саморазрушения, — ухмыляется Гарри. Признаться честно, я ожидала услышать от него всё что угодно, но никак не безнадёжное определение любви. — Мм… — мычу, отчасти соглашаясь. Он начинает двигаться к выходу, возвращаясь на тротуар с солнцезащитными очками на лице. Я хмурюсь и следую за ним, скрестив руки на животе. — Ты... Эм… всё ещё в очках, — произношу, поравнявшись с парнем, но, кажется, мои слова совершенно его не заботят. — Я в курсе. — Но ты за них не заплатил. — Потому что я их одолжил, — он качает головой, будто это я совершаю преступление. — Гарри, ты не можешь… Стайлс резко останавливается посреди тротуара и поворачивается ко мне лицом, грозно возвышаясь над моей хрупкой фигурой. — Хочешь сказать, что вправе указывать мне на то, что я могу, а чего нет, принцесса? — говорит он серьёзным тоном; от игривого настроения не остаётся и следа. Моё сердце бешено колотится в груди. Я оглядываюсь вокруг и понимаю, что мы стоим в самом центре оживлённой улицы. Надеюсь, никто из прохожих не обратит на нас внимания. — Не отводи взгляд. Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — строго произносит парень, будто я провинившееся дитя. Проглотив комок в горле, поднимаю взгляд на его суровое лицо. Ему явно не понравилось то, что я пыталась сказать. — Я… я просто хотела... — Не стоит, — он обрывает меня, заставляя почувствовать себя маленькой. — Ладно… — шепчу я. Уверенность, взявшаяся во мне из ниоткуда с утра, тает на глазах. Гарри возобновляет движение, подбрасывая мяч в руке. Я обнимаю руками живот, потому что даже это маленькое негативное взаимодействие вызывает у меня тошноту. Я не планировала выводить его из себя. Мне казалось, что мы немного продвинулись в нормальном общении. Мы идём в полной тишине; палящее солнце обжигает кожу. Я чуть притормаживаю, наблюдая, как его рельефные мышцы рук сокращаются при ходьбе. У него очень широкие плечи и более узкая талия. Плотная футболка облегает подтянутое тело во всех нужных местах. Узкие штаны подчёркивают длинные ноги. Его вещи удивительным образом прекрасно друг с другом сочетаются: тёмные джинсы, футболка в полоску и чёрные кроссовки с белыми шнурками. Руки Гарри, от плечей до кистей, полностью усеяны татуировками. Его пальцы покрыты массивными кольцами, но даже под ними виднеются чернила. Чёрный лак на ногтях давно облупился. Интересно, когда он успевает красить ногти? Поскольку мы не разговариваем, я просто занимаюсь изучением внешности своего молчаливого спутника. Он не видит моего пристального взгляда, потому что я по-прежнему держусь на некотором расстоянии. Интересно, как много у кудрявого татуировок. Сколько замысловатых рисунков он прячет под одеждой? Возможно, вся его грудь, торс и спина также испещрены чернилами. Осознав, что никогда прежде у меня не было возможности рассмотреть его руки вблизи, я замечаю нечто странное. Татуировки такие маленькие, что при беглом взгляде практически невозможно разобрать, что они изображают. Но когда я пристально всматриваюсь в тонкие причудливые контуры, то понимаю, что это не рисунки, а слова... Эмили Ванесса Его кожу покрывают крошечные женские имена, написанные небрежным почерком, словно эти творения — его рук дело. Элиана Кэссиди Чем сильнее я концентрирую взгляд, тем больше вижу маленьких чернильных имён, смешанных со странными изображениями. Все они выбиты по-разному: некоторые заглавными буквами, некоторые строчными, какие-то уже выцвели, а другие, наоборот, выделяются на фоне остальных. Мне очень трудно сосредоточиться на надписях, потому что рука Гарри естественно покачивается при ходьбе. Их очень много. Из-за того, что всё моё внимание приковано к его предплечью, я не сразу осознаю, что парень поворачивает налево. Поднимаю голову и потеряно следую за Стайлсом в закусочную, название которой не успеваю прочитать. Как только мы оказываемся внутри, мне кажется, что за долю секунды я перемещаюсь назад во времени. Помещение пропитано атмосферой 50-х годов: чёрные клетчатые полы, бирюзовые стены, красные кожаные кабинки, музыкальный автомат, серебряный кухонный уголок и массивный прилавок. Негромкая музыка смешивается со звуками разговоров людей и звоном бокалов. Официантки в голубых платьях с белыми воротничками и красных фартуках, повязанных сверху, носятся с огромными подносами еды. Гарри обводит взглядом пространство, подходит к пустому столику у окна и садится. Я в точности повторяю его действия. В кафе довольно людно. Понятия не имею, должны ли мы были дождаться, пока нам предложат места, но думаю, что Гарри не привык ждать, когда кто-то позволит ему что-то сделать. Я проскальзываю в красную кожаную кабинку, пристраиваюсь напротив кудрявого, мгновенно почувствовав под столом какое-то движение. Опускаю взгляд и замечаю, что ноги парня вытянуты вперёд и стоят по обе стороны от моих лодыжек. Тихо выдыхаю, поднимаю голову и вижу, что Гарри пристально следит за моей реакцией. — У меня длинные ноги, — он пожимает плечами, откинувшись на спинку сиденья, не снимая солнечных очков. Держу пари, что до конца обеда его ноги не сдвинутся с места. Парень кладёт свои руки на стол, сцепляя их в замок. Я прищуриваюсь и вновь смотрю на чернильные надписи, которые успела незаметно изучить по дороге сюда. — Ванесса, — шепчу я, глядя на покрытые тату предплечья. Гарри смотрит вниз; его взгляд останавливается на имени, которое секунду назад сорвалось с моих губ. — Ммм, — он переворачивает руки, демонстрируя ещё большее количество мелких слов. Практически все — женские имена, в том числе и незажившая татуировка, которую он набил сегодня утром. Эллери Наташа Амелия Я никогда не акцентировала внимание на этих маленьких посвящениях, потому что не разглядывала их так пристально. Сложно сосчитать, сколько имён находится у него на руках, но ощущение, что не меньше сотни. — Кто все эти девушки? Стайлс так же как и я, рассматривает свои руки. Несмотря на то, что его глаза скрыты за тёмными очками, я знаю, что зрачки скользят по чернильным следам. — Девушки, которых я трах... — Здравствуйте, добро пожаловать в закусочную Томпсона. Меня зовут Аманда, и сегодня я буду вашим официантом, — девушка подходит как раз в тот момент, когда Гарри начинает произносить фразу, от которой у меня пересыхает во рту. — Могу я для начала предложить вам выпить? — она улыбается и протягивает каждому из нас заламинированное меню. Официантка смотрит прямо на меня, но мой разум по-прежнему занят признанием Гарри, так что я не сразу улавливаю смысл её вопроса. — Эм… Я… я… — как же трудно собраться с мыслями. Перевожу взгляд на Стайлса, который едко ухмыляется, наблюдая за моей тщетной попыткой сформулировать ответ на такой простой вопрос. — Просто воду, пожалуйста, — сплёвываю я. Она кивает и смотрит на Гарри. — Я выпью кофе, — хрипит кудрявый. — У вас есть травяные чаи? — Конечно, у нас есть мятный, зелёный, Эрл Грэй и ромашковый, — перечисляет девушка. — Она будет ромашковый чай, — произносит парень, приводя меня в замешательство. — Ладно, отлично, — Аманда кивает и уходит, оставляя нас наедине. — Зачем ты заказал мне ромашковый чай? — растерянно спрашиваю я. — Чтобы успокоить твои грёбаные нервы, — бормочет он себе под нос, прежде чем поднять меню вверх, полностью скрывая от меня лицо. — Ты постоянно на взводе. Ну, прошу прощения, что я начинаю сходить с ума, когда меня окружают такие психопаты, как ты. Заткнись, Эйвин. Не смей произносить это вслух. — Мы можем вернуться к разговору о твоих руках? — отгоняю ненужные мысли. — С ними что-то не так? — интересуется темноволосый. Всё что я вижу — кончики его пальцев. — То, что на твоей коже на всю жизнь вытатуированы имена всех девушек, с которыми ты спал, — подчёркиваю я. — Это не все девушки, которых я трахал, а только те, которых стоит помнить, — уточняет он. О боже, так вот что имел в виду Лиам вчера у бассейна. — Так кто это был? — Найл продолжает разговор, в котором я больше не собираюсь принимать участие. — Случайная фанатка из бара, — звучит хриплый голос. — Достойна того, чтобы узнать её имя? — посмеивается Лиам. — Наташа, — спокойно отвечает Гарри. Теперь это обретает смысл. — Но зачем тебе это? — я действительно не понимаю. Гарри опускает меню, чтобы я снова могла видеть его лицо, и откидывается на спинку стула. — Всё началось с пьяной ошибки, а потом я продолжил делать это в шутку, — он ведёт себя так, будто в этом нет ничего особенного. — Теперь у меня есть рукава. — Ты сам их набиваешь? — Имена? Да. Иначе бы мне пришлось ходить в салон ежедневно, — хихикает кудрявый, явно гордящийся собой. — Каждую ночь ты спишь с новой девушкой, но… неужели ты не боишься… — Что-нибудь подцепить? — заканчивает он за меня. Я молча киваю. — Детка, для этого и существуют презервативы, — он качает головой и поднимает взгляд на моё потерянное лицо. — Почему ты так на меня смотришь? Сложно поверить, что я предохраняюсь? — Н-нет, я просто хочу сказать, что бывают моменты, когда… — Не со мной. Меня часто просят не использовать презерватив, но я уверен только потому, что эти цыпочки хотят «случайно» залететь, чтобы стать матерью «ребёнка Гарри Стайлса» и ежемесячно получать от меня многотысячные чеки, — честно заявляет парень, пару раз показав в воздухе кавычки. — Почему ты продолжаешь спать с людьми, которые, очевидно, пытаются тебя использовать? — я выгибаю бровь. — Я буду лицемером, если скажу, что не получаю от этого выгоду. — Возможно... если смотреть на ситуацию под другим углом, — вдыхаю я, чувствуя, как его щиколотки касаются моих ног. Я утыкаюсь в меню, просматривая наименования блюд. Официантка может вернуться с минуты на минуту, и мне стоит определиться с заказом. Мгновение спустя, как я и предполагала, девушка подходит к нашему столу с напитками, опуская их на стол. — Ваш кофе, ромашковый чай и вода. Вы уже решили, что будете есть? — на этот раз она поворачивается к Гарри, а я в быстром темпе пробегаюсь по позициям, предложенным в меню. — Я возьму гамбургер с картошкой фри. Оу, и спрайт, — заявляет кудрявый, добавляя к заказу ещё один напиток. — Разве вы не предпочитаете «фиш энд чипс»? — шутит девушка, намекая на то, что он англичанин. Плохая идея, леди. Я смотрю вверх и вижу, как Гарри одаривет её наигранной снисходительной улыбкой. — Знаешь, ты очень забавная, Аманда, — цедит он сквозь зубы с сарказмом, который можно уловить за километр. Она мгновенно меняется в лице, а её голова резко поворачивается ко мне. — Что будете вы? — робко спрашивает официантка. — То же самое, пожалуйста, — вежливо прошу я, пытаясь сгладить неловкую ситуацию. Она кивает, забирает меню и уходит, не сказав больше ни слова. Думаю, слова Гарри задели девушку, мне даже немного её жаль. — Она просто пыталась быть милой, — произношу в её защиту. — Что ж, мне это не нужно, — он пододвигает свой кофе, хватая пакетики с подсластителем. — Мне кажется, ты её расстроил... — тихо шепчу я. Парень пожимает плечами, будто ему до этого нет дела, вскрывает пять упаковок с сахаром и высыпает в напиток, осторожно помешивая его ложкой. — Ты любишь сладкое, — констатирую я. — А ты слишком любопытная. — Просто пытаюсь завязать разговор, — разочарованно шиплю я. Это обычная беседа, я не планирую лезть к нему в душу. — Ладно, тогда скажи мне какой-нибудь факт о себе, — прямо заявляет кудрявый. Боже. Честно говоря, я не уверена, что хочу посвящать его в свою жизнь. Мне страшно, что любую полученную информацию он сможет использовать против меня в будущем. — Мой любимый цвет — жёлтый, — делюсь с ним тем, что не имеет особого значения. — Ужасный цвет, — стреляет парень в ответ. — Что? Ужасный? — я опускаю брови и поднимаю руки, демонстрируя ему свои ногти, накрашенные пастельно-жёлтым лаком. — Просто отвратительный, — Гарри смотрит вперёд и неодобрительно качает головой. — Хорошо. Какой любимый цвет у тебя? — скрещиваю руки на груди, немного обиженная его заявлением, но стараюсь этого не показывать. — У меня его нет, — он пожимает плечами, протягивая свой кофе. У меня сводит зубы, просто потому, что я знаю, насколько он сладкий. — Любимый цвет есть у всех. — Нет, — Стайлс складывает губы в линию. — О чëм ты думаешь, когда представляешь любимый цвет? — не унимаюсь я. — Дай-ка подумать... — он откидывает голову назад и закрывает глаза, как будто действительно перебирает варианты в уме, — я вижу только черноту. — А как насчёт... синего? Гарри вновь выпрямляется и мотает головой. — Нет. Скажи мне, Эйвин, я похож на парня, который любит яркие цвета? — он смотрит вниз на свою тёмную одежду. — Ты ненавидишь всё что тебя окружает, я права? — облокачиваюсь на спинку стула. Он ухмыляется, хватает чашу с порционными сливками и вываливает их на стол. — Я не большой поклонник общества и всего, что с ним связанно, — Гарри выкладывает несколько стаканчиков со сливками в ряд и ставит их друг на друга вверх дном. — Тогда расскажи мне о чём-нибудь, что тебе нравится, — я слежу за тем, как его длинные пальцы аккуратно складывают пластиковые упаковки в пирамиду. — Хм, как там говорится? Секс, наркотики и рок-н-ролл, — бормочет парень, сосредоточившись на башне, которую строит. — Убийства, грабёж и безумие, — поправляю с игривой улыбкой, заставляя его посмотреть на меня. Он выглядит сбитым с толку, но явно заинтригован моими словами. — Что, прости? — Я делала доклад на эту тему, — отвечаю, погружаясь в воспоминания, как будто это было вчера. — Секс, наркотики и рок-н-ролл. Убийства, грабёж и безумие. Нет особой разницы, не так ли? Стайлс замирает, глядя на меня сквозь тёмные очки с холодным выражением лица, прежде чем снова вернуться к бессмысленному занятию. — Немного притянуто за уши, — хрипит он на выдохе. — Ты со мной не согласен? — Нет, — вполголоса произносит кудрявый, его челюсти заметно сжимаются. — Рок-звёзды убивают себя с помощью наркотиков, для большинства из них секс становится лишь средством удовлетворения потребностей, напрочь лишённый интимной близости, а рок-н-ролл — всего-навсего способ выразить безумие, которое творится внутри, — объясняю я, вспоминая ключевые тезисы своего реферата. Внезапно Гарри с силой ударяет по невысокой башне, так, что пластиковые ёмкости бьются о стекло и разлетаются по всему столу. Я подпрыгиваю от неожиданности, а желудок моментально сжимается. Он хлопает ладонями по столу, стискивает зубы и наклоняется вперёд. Его ноги плотно смыкаются вокруг моих. Тёмные стëкла, вероятно, скрывают его почерневшие от гнева глаза. — Ты хоть представляешь, каково быть частью этой индустрии, Эйвин? — сердито шипит кудрявый. Во рту у меня резко пересыхает, а поперёк горла образовывается ком. — Я... Н–нет... Нет, я просто говорю... — Ты думаешь, что написание дурацкой работы по заданной теме означает, что ты прекрасно разбираешься в том, как всё это работает? — продолжает Стайлс, заставляя меня чувствовать себя ужасно только от того, как он на меня огрызается. — Я не хотела тебя обидеть, просто пыталась поддержать диалог, — еле слышно говорю я, обескураженная его резким поведением. — Ты думаешь, это так просто, да? Прийти домой и написать доклад о людях, которых ты нихрена не знаешь? Рок-музыканты — это кучка больных нестабильных ублюдков, которые понапрасну растрачивают жизнь, накачивая себя наркотиками и занимаясь беспорядочным сексом, верно? — Я говорила не об этом, — быстро качаю головой. — Ты на это намекнула, — цедит он сквозь зубы. — Я не имела в виду исполнителей, я просто рассуждала об общепринятом понятии. Я... я ничего не знаю о музыкальной индустрии, я просто сделала разбор старой цитаты на метафорическом уровне, — сцепляю дрожащие руки и опускаю их на колени, меня немного трясёт и тошнит. — Знаешь, у некоторых из нас просто не было другого... — он замолкает, делая глубокий вдох, чтобы не разозлиться ещё больше. Опускает голову и качает ей. На мгновение всё вокруг нас погружается в тишину. — Забудь, ты никогда не поймёшь… — Не пойму чего? — Мы никогда не окажемся на одной волне. Наши жизненные проблемы слишком разнятся, — он немного успокаивается. — И что это значит? — спрашиваю я, потому что начинаю путаться. — У каждого из нас есть проблемы: у тебя свои, у меня свои. Людям вроде тебя нравится думать, что они понимают таких как я, но на самом деле они ни черта не понимают. Вы так высоко задрали головы и считаете, будто всё в жизни поддаётся объяснению, — монотонно бормочет парень, складывая разбросанные сливки обратно в миску. — Гарри, ты неправильно меня понял, я не пыталась ни на что намекнуть. Прости, если обидела тебя. Я лишь хотела поговорить на общие темы. — Для нас с тобой эта тема не является общей, — сплёвывает кудрявый. — Термин «секс, наркотики, рок-н-ролл» — не глупая цитата или метафора... для некоторых людей это образ жизни, — он отодвигает чашку в сторону и смотрит на меня, стиснув зубы. — Ладно, мне очень жаль. Я действительно не пыталась тебя задеть. Я понимаю, о чём ты говоришь, давай просто двигаться дальше. — Твоя жизнь, должно быть, была чертовски идеальной… — Стайлс качает головой, бубня что-то себе под нос. — Гарри, прошу тебя, хватит, я действительно хочу забыть об этом разговоре… — шепчу я, не желая больше это обсуждать. В этот момент появляется Аманда с двумя тарелками, заставляя парня откинуться обратно на стул. Она слегка улыбается, ставит на стол наши одинаковые заказы и бутылку спрайта. — Спасибо, — бормочу я. Гарри ничего не говорит. — Наслаждайтесь, — мне хочется, чтобы она задержалась у нашего столика, но девушка кивает и быстро уходит. Между нами повисает гробовая тишина. Гарри снимает солнцезащитные очки и кладёт их на стол, открывая вид на зелёные глаза, которые всё ещё кажутся немного дикими. Я смотрю на еду, размышляя о том, стоит ли мне просто начать есть — без попыток завести очередной разговор. Меня убивает это неловкое молчание, но в данной ситуации я предпочитаю держать свои мысли при себе, чем начинать очередной спор. Нет, я не могу оставить всё как есть. — Эй... — я наклоняюсь вперёд и несильно сжимаю запястье его руки, лежащей на столе, чтобы привлечь к себе внимание. Он стреляет в меня непонимающим взглядом, застигнутый врасплох моим действием. Я знаю, что поступаю странно, прикасаясь к нему, поэтому сразу же отстраняюсь, прежде чем продолжить. — Извини, если мои слова прозвучали так, будто я знаю, через что ты проходишь, будучи музыкантом, — это не входило в мои намерения. Он отводит от меня взгляд и хватает газировку, накрывая металлическую крышку ладонью. — Просто не лезь не в своё дело, принцесса, — рычит Стайлс, пытаясь открыть бутылку. — У меня есть какие-то рамки? — спрашиваю я из любопытства. — Да — фотосъёмка, — он бросает на меня презрительный взгляд, явно пытаясь оскорбить, принижая мою профессию. Переключаю внимание на ёмкость, крышку с которой парень пытается скрутить голыми руками, так как у него нет открывашки, чтобы это сделать. Несколько секунд я наблюдаю за его борьбой, затем протягиваю руку и кладу её на стеклянное основание, заставляя кудрявого замереть. Он смотрит на меня снизу вверх, но в конечном счёте ослабляет хватку, позволяя бутылке выскользнуть из его ладоней. Гарри спокойно наблюдает за тем, как я подношу узкое горлышко к открытому рту, зажимая рельефный металлический край коренными зубами. Его глаза пристально следят за моими действиями. В следующее мгновение я зажмуриваюсь и резко стискиваю челюсть, слыша приглушённый хлопок. Распахнув веки, я вижу, что губы парня слегка приоткрыты. Он неотрывно смотрит на мои губы, когда я выплёвываю крышку на стол и возвращаю ему газировку. Невозмутимо хватаю красную пластиковую бутылку кетчупа и переворачиваю её вверх дном, чтобы выдавить немного на тарелку. Беру в руку жареную картошку и, обмакнув её в соус, отправляю в рот. Мельком смотрю на Гарри, который по-прежнему пялится на меня. — Не за что, — хмурю брови, слегка качая головой. Он подносит содовую к розовым губам, наклоняет прозрачную ёмкость и делает неторопливый глоток, не отводя от меня взгляд. Во время глотка я замечаю небольшую ухмылку на его лице, которая придаёт мне немного уверенности. Возможно, теперь парень будет ко мне более снисходителен и перестанет огрызаться и спорить при любой удобной возможности. Последнее, чего я хочу — чтобы Гарри ненавидел меня сильнее, чем в данный момент. — Я её ослабил, — бормочет он себе под нос и опускает взгляд на тарелку, чтобы начать есть.