Воскресший мертвец

      У Мортэма голова шла кругом. За короткий промежуток времени с ним приключилось столько, сколько не приключалось и за полжизни.       «Покой закончился», — мысль должна была огорчить Мортэма, но огорчения он не почувствовал. Он не дорожил покоем. — «Я пережил ядерную катастрофу. И это не вызывает во мне никаких эмоций. Я не чувствую радости от того, что остался жив. И мне не жаль потерянных времён. Я сожалею о них. Но мне ни капли не жаль».       — Присаживайтесь, — Адам устроился за своим рабочим столом. Мортэм послушно сел на стул напротив. — Бутылка на столе стоит для вас. Там моя кровь. Я сцеживал её пару часов назад. Она остыла, но не потеряла вкуса и полезных свойств. Выпейте, Мортэм. Я знаю, что с тех пор, как Джена оказалась в тюрьме, вы по какой-то причине перестали питаться. Я не стану вас расспрашивать. Это не моё дело. Но мою кровь вы выпить должны. Если вам противно, то пересильте себя. Она кое-что сделает с вами. Кое-что вам вернёт. А потом мы поговорим начистоту.       По лицу Мортэма Адам понял, что огорошил его. Но иного пути не было. Ему нужна была помощь вампира, потому что человек не справился бы. А в этом изъеденном радиацией мире существовал только один вампир, на которого Адам мог положиться.       «Мортэм. Ты единственный, кому я доверяю, как себе. Чары Господина подчинили и тебя, но ты силён. Ты начинаешь что-то понимать, и отнятая память сама возвращается к тебе. Но мы не располагаем временем. Оно играет не за нашу команду. И в наши ворота забивает огненные мечи. Ещё немного и последний тайм будет проигран. Я очень рассчитываю на тебя. Ты — единственная моя надежда».       Сомнения ползали по душе Мортэма, но сердце его не ощущало подвоха. Поэтому он взял бутылку, откупорил её и, зажмурившись, осушил. Чёрные глаза, горящие неистовым и холодным огнём смерти, открыл истинный жрец высшего звена. В его пальцах, тонких, но невероятно сильных, пустая бутылка превратилась в труху.       — О чём вы хотели поговорить со мной, доктор? — спину Адама закололи мурашки. Он смутно помнил о том, каким на самом деле должен быть Мортэм.       «Но таких глаз я у него ещё не видел. Он же... в бешенстве. Боже. Надеюсь, я останусь жив после разговора с ним», — Адам нервно прочистил горло и начал говорить.

***

      Клинки золотых лучей застали Джену в кровати. Она ворочалась с боку на бок, пытаясь продолжить спать. Но выходило у неё плохо. Голова болела. В теле ощущалась странная слабость.       «Такое ощущение, что еда, которую мне приносят, ни фига не питательная. Я ем за десятерых, а толку от этого нет», — Джена стёрла дрожащей ладонью со лба пот. — «Только лихорадки мне не хватало. Здорово. А ещё кровь сдавать. Интересно, вампиров тоже лихорадить начнёт? Если да, то пусть выкачивают всё. Перед смертью я хоть позлорадствую...» — Джене сделалось совсем дурно. Дыхание спёрло. В грудной клетке взрастал балласт. — «Свершилось. Меня обескровили и я умираю. Быстро же. Кажется, прошло не больше месяца», — перед глазами встал образ Дарка. Джена часто думала о нём в последнее время. Сожаления грызли её изнутри, не давая покоя и одиночества. Безумие подкрадывалось на мягких кошачьих лапах. Джена пока не чувствовала его приближения. И никто бы не почувствовал. Безумие было пантерой, ловкой и юркой. Оно не любило промахиваться и всегда атаковало наверняка. Джена была всё ещё слишком сильной для одного удара. Но время было с ней не заодно.       — Джена.       «Опять галлюцинации. Когда же я умру, наконец!» — она рвано повернулась лицом к стене.       — Джена!       — Нет, Мортэм. Ты не дозовёшься её сейчас. Она в беспамятстве. Бери её на руки и пойдём. Я постараюсь помочь ей.