Ночной разговор

Ночь перед отправлением в Амарантайн. Элисса снова сидела у окна, смотря на огни лежащего внизу города. Сейчас он выглядел мирно и, казалось, что спокойствию ничего не может угрожать. Но известия о приближении порождений тьмы, к сожалению, оказались правдой. Несмотря на всеобщую панику в башне, на душе у девушки было тепло и спокойно, она уже устала быть напряжённой, поэтому старалась сейчас жить настоящим и не вспоминать события недавнего прошлого. Вот и сейчас, хлебая горячий чай, она что-то рисует на вырванном листе. Получалось какое-то неопределенное скопление несвязанных между собой фигур, некий беспорядок, похожий на тот, который творился сейчас в её жизни. За прошедшие полгода, Страж-Командор смогла взять себя в руки: прекратила употреблять алкоголь, стала больше общаться с подчиненными и своими товарищами, посиделки же по ночам стали уже привычкой, а не следствием затянувшейся депрессии. Но не все проходит бесследно, иногда девушку настигают приступы легкой меланхолии, после которой она становится молчаливой и задумчивой. Время лечит, но некоторые раны, как говорил однажды Андерс, превращаются в грубые и некрасивые рубцы, которые остаются на всю жизнь. Вот и в душе Элиссы есть несколько таких ран, глубоких и заживающих с большим трудом. Но завтра, во время решающего сражения будет не до них. Сделав пару штрихов и убедившись в неудаче сегодняшнего художества, Кусланд начала готовиться ко сну и распустила волосы, собранные в пучок. Когда-то она не стеснялась своих локонов, после Посвящения подстриженных до плеч, и не собирала их ни в какие мудрёные причёски. Это было символом свободы и своеобразного протеста ее юной и немного сумасшедшей натуры. Но сейчас, после всего произошедшего, она замкнулась в себе, что сказалось и на волосах, потерявших свой блеск и вечно завязанных сзади в пучок. Вскоре, в её дверь постучались, что стало неожиданностью для ведущей полуночный образ Элиссы — обычно все уже в это время спали. Стук был негромким, но уверенным, на что девушка, открыла дверь, предварительно спрятав в рукаве кинжал — мало ли кто мог оказаться снаружи. На пороге стоял бывший наследник Амарантайна и сын покойного Рэндона Хоу. Удивлённо приподняв бровь, девушка жестом пригласила ночного гостя внутрь. Слышимость в коридоре была хорошая и она не хотела будить остальных обитателей башни. Натаниэль молча прошёл в комнату и сел на обитое мехом кресло, прямо напротив опешившей аристократки. Её светло-голубые глаза приобрели металлически-серый оттенок, что свидетельствовало о том, что Командор крайне недовольна, но внешне Элисса этого не показала и лишь поставила на столик небольшой фарфоровый чайник. — Надеюсь, цель твоего визита очень важна, чтобы беспокоить меня в такое позднее время, — сухо сказала Кусланд, еле сдерживаясь от того, чтобы не разбить несчастный чайник об голову неприятного посетителя. — Более чем, мадам. — ответил спокойно Хоу без тени привычной насмешки и ехидства. — Я бы хотел кое о чём поговорить… с тобой. Последнюю фразу он выдал после небольшой паузы, после чего голос неудавшегося убийцы стал более мягким. Элисса скрестила руки на груди, скептически поглядев на Натаниэля, после чего он налил в кружку немного горячего ароматного напитка и спросил: — Почему ты так долго молчала? Строила из себя железную деву, а сама надиралась как последний сапожник? — Тебя это не должно касаться, Хоу. Если это всё, что ты хотел сказать, то можешь быть свободен. — Андерс мне всё рассказал, — продолжил Натаниэль, и не думая выходить из покоев Стража-командора, но поймав разъярённый взгляд Элиссы, ответил: — Не вздумай! Он всего лишь беспокоится о тебе, как и все мы. После того случая с храмовниками он только о тебе и говорит. — А с чего ты разволновался о моём самочувствии? Мы ж вроде с тобой не друзья. Эти слова больно резанули по ушам Стража, на что он невольно поджал свои губы. Кусланд отвернулась и подошла к окну. Она не имела никакого желания продолжать этот бессмысленный диалог. Но с другой стороны ей было немного страшно, вдруг он догадается об истинной причине внешней холодности и строгости. Тем более, Хоу знал её довольно давно и смог бы найти ещё один повод для своих насмешек. Воцарилась неловкая пауза, после чего Натаниэль лишь слегка улыбнулся и нарушил молчание: — А когда-то были. Притом весьма близкими. — Это было давно и неправда, да и изменились мы за это время. Я уже не та наивная девчонка с несбыточными мечтами, а ты не сорванец с вечными синяками и ободранными коленками. Мы повзрослели, Хоу, и сейчас, нас уже ничего не объединяет, кроме этой войны и сломанных судеб. — Кстати, хотел бы попросить у тебя прощения. Делайла мне всё рассказала. Отец получил то, что заслужил. А ты, напрасно лишь губишь себя. Твой напарник умер для того, чтобы ты могла жить и быть счастливой. Вот и представь, что бы было, если бы он тебя увидел в таком состоянии? Элисса промолчала, но что ни говори, он был прав. Как и всегда, оказываясь на шаг впереди, он словно читал её мысли. Стоило признать — он знал её как облупленную, что приводило девушку в ещё больший ступор и замешательство, потому что нет врага опасней, который раньше был тебе близок. — Может и так, но сейчас уже это не имеет никакого значения, — ответила Кусланд, приоткрыв окно. В комнате стало прохладнее, а Страж-командор снова замолчала, погружаясь в свои невесёлые мысли. Хотелось заплакать, но она не могла себе этого позволить — показать слабость при том, кто вызывает такие сильные и противоречивые чувства, раздирающие её душу на части. Волнение отражалось только мелким ознобом, как будто сейчас было не начало осени, а разгар холодной снежной зимы, которая была весьма суровой в этих краях. Натаниэль подошёл поближе и, встав позади неё, положил ладони на тонкие плечи девушки. Та неестественно напряглась и резко развернулась, избавившись от нежелательного прикосновения. В её глазах, казалось, сверкали молнии, а остриё спрятанного кинжала уже норовило проткнуть грудную клетку стоящего напротив наглеца, посмевшего перевернуть всё, что было тщательно защищено от посторонних. — Успокойся, — тихо сказал Страж, аккуратно взяв Элиссу за руку. Та послушно отвела её в сторону. Было видно, что девушка уже еле контролирует себя, и, отвернувшись, беззвучно зарыдала. Это отражалось лишь неестественным блеском её глаз и сдавленным дыханием, которое как назло не хотело входить в свой ритм. Натаниэль лишь прижал к себе Элиссу, которая из бесстрашной, и, казалось неунывающей Героини, которую знает весь Ферелден превратилась в обычную женщину со слабостями и глубокими душевными страданиями. Обычным человеком, которую Хоу знал ещё задолго до всех этих событий. Настоящей, без фальши и образа «железной девы», которым как маской прикрывалась от других. Вдохнув знакомый, уже давно позабытый запах бывшего когда-то родным человека, Кусланд невольно вспомнила те безмятежные, и, казалось, уже далёкие картины той жизни. Когда она еще девчонкой ездила вместе с отцом сюда, в Амарантайн, эрл Хоу был не предателем и заклятым врагом, а добрым дяденькой, который улыбался и все время удивлялся какая Элисса выросла большая. Сама она — пятилетняя девочка в легком белом платьице делала неуклюжий реверанс и спешно удалялась к детям, которые занимались своими делами: восьмилетний Нат что-то мастерил, подозрительно оглядываясь по сторонам. Он уже был выпорот за очередную вылазку в подвал и сейчас старался быть осторожнее, чтобы вновь не схлопотать от матери. Трехлетние близняшки вовсю носились, играя в салки. Более неповоротливый и спокойный Томас проигрывал своей сестре и недовольно сопя, пытался её догнать, но запнулся об упавшего деревянного коня и шлёпнулся, растянувшись на полу. Мальчик заплакал и в дверь кто-то вошел. Дети настороженно обернулись, но вместо гувернантки к ним вбежала давняя и долгожданная подруга по играм. Озорно улыбнувшись, она угостила ребят стащенными со стола конфетами и села рядом со своим закадычным товарищем по пакостям. С близнецами она тоже любила играть, но с Натаниэлем они могли безбоязненно творить различные интересные вещи. Например, изрисовать масляными красками белую простынь или залезть в курятник за яйцами. Потому что когда родители были заняты дети почти всегда оставались предоставленные бдительной няне, но той было трудновато уследить за четырьмя подвижными сорванцами. Вскоре, дети начали взрослеть, но старая дружба при этом совершенно не пострадала. Игры стали взрослее, а встречи — более радостными. Кусланд могла часами пропадать, секретничая с Делайлой, а вечером, встретившись с Натаниэлем пойти гулять по городу или в театр на премьеру какой-нибудь пьесы. Томас же рано откололся от их компании, предпочитая сидеть в таверне с отпрысками местных баннов и сомнительного рода девиц. Прошло еще какое-то время, Элиссу уже вовсю готовили к роли знатной дамы: она обучалась у множества учителей различным наукам, а также основам красноречия и этикета. Кусланд-младшая знала, что уже через несколько лет выйдет замуж. Рэндон Хоу всячески хлопотал вокруг, а девушка втайне желала, что если и станет частью семьи, то будет женой старшего сына, с которым у неё были прекрасные отношения, а он сам превратился в весьма симпатичного и самостоятельного юношу и проводил со своей подругой ещё больше времени, пока Натаниэля не отправили в Вольную Марку. Считалось, что его отправили туда на обучение, но на самом деле Хоу-старший просто избавился от неугодного сына, рушившему ему все планы. Но и после этого их общение не прекратилось: Элисса писала ему письма, рассказывая о событиях, происходящих в Хайевере и своей жизни. Их переписка продолжалась какое-то время, но вскоре прервалась по непонятным причинам. Незадолго до печально известных событий, произошла помолвка с Томасом, который из-за пьянства обрюзг и приобрел ужасный характер. Родители, любившие свою дочь, не настаивали и дали той время «подумать», чтобы она смогла себе разыскать жениха по вкусу. Но неожиданно нагрянувший Мор перечеркнул всё: из завидной невесты и наследницы знатного рода, Кусланд превратилась в бродягу, которой приходилось бороться за выживание. Она познала страх смерти и ужас первого убийства. Но вскоре эти чувства отупели, сменившись лишь слепой жаждой мести, а сражение уже не казалось чем-то страшным. Вскоре, это всё закончилось, ценой множества жертв и чувством пожирающей пустоты внутри, как будто с убийством Архидемона и гибелью Алистера, в ней что-то умерло внутри, оставив лишь сухую ломкую оболочку. Но сейчас, Элисса чувствовала, что наконец-то становится теплее, а тело наполняется чем-то живым и давно забытым. — Знаешь, — несмело начала она, но тут же была перебита спокойным голосом Натаниэля. — Знаю, — тихо ответил он, легонько поцеловав девушку в тёмно-рыжую макушку, на что она подняла голову и слегка улыбнулась. — Всё-таки забавно получилось, что после стольких лет и событий, мы снова с тобой встретились и также стоим у окна, как будто ничего и не было, а Мор и предательства оказались лишь кошмарным сном. — Что ж, тогда надеюсь, что нас ждёт более радостное утро, несмотря на то, что война ещё не закончена. Кстати, что ты собираешься делать дальше, когда это всё прекратится? Элисса задумалась, этот вопрос оказался для неё весьма неожиданным: — Не знаю, если честно как-то и не задумывалась… — Тогда давай уедем в Киркволл! Подальше от всех этих порождений тьмы и недовольных крестьян. Тем более, тебя не особо жалует Её Величество. — Конечно, когда тебя опозорят на Собрании Земель, невольно будешь недолюбливать, — с усмешкой сказала Кусланд, она не уважала Анору и считала ту двуличной и неблагодарной женщиной. — Тогда нас ничто не будет держать, а теперь, ложись спать, завтра будет тяжёлый день, — с усталостью сказал Хоу, для которого этот непримечательный ночной разговор стал настоящим испытанием. По крайней мере, сейчас всё встало на свои места, а что будет дальше, ведает лишь один Создатель.