Седативный эффект

Когда я из вежливости предложила подвезти гонщика домой, то ясное дело рассчитывала, что он как порядочный человек откажется от столь заманчивого предложения. Но он не отказался, а я при этом не сильно расстроилась. Более того, если перестану убеждать себя в обратном, то окажется, что вежливостью здесь и не пахло. Это был мой своеобразный экспромт, удачно замаскированный под немодное нынче участие. Ничем необъяснимый душевный порыв, у которого на самом деле есть вполне логичное объяснение. Я тот еще любитель поколесить по ночным улицам, так что проехать пару лишних кварталов даже не смотря на уже скопившуюся усталость для меня раз плюнуть. Казалось бы, прошло всего четыре гран-при, а по мне уже проехался асфальтоукладочный каток, который обычно появляется на горизонте после пятнадцатой гонки. Именно поэтому никакой особой радости удлинение маршрута в этот вечер у меня не вызывает, но при этом я и не корю себя за слетевшие с языка слова. На самом деле завтра, а точнее уже сегодня я непременно пожалею, как о сказанном, так и сделанном. Но загоняться по этому поводу буду чуть позже, примерно через четыре часа, когда будильник любезно сообщит мне, что я в очередной раз просрала нормальный восьмичасовой сон. А пока этого не произошло, решаю просто наслаждаться моментом. Вряд ли мне еще когда нибудь выпадет шанс оказаться в роли личного водителя Макса Ферстаппена… Сворачивая на очередном светофоре направо, готовлюсь услышать едкое замечание от своего пассажира, мол нужно было прямо и только на следующем перекрестке повернуть направо, но с соседнего кресла не доносится и звука. Это настораживает, мысленно готовясь держать оборону, бросаю взгляд на пассажирское сидение и шумно выдыхаю. При виде спящего Макса весь мой воинственный настрой мгновенно испаряется. Не умилиться сладко сопящему Ферстаппену оказывается выше моих сил, губы сами расплываются в улыбке. До дома гонщика остается всего каких-то два поворота и сто метров по прямой, когда я ловлю себя на мысли, что этот гаденыш вновь меня подставил. Разбудить спящего человека можно разными способами. Уверена, что кто-то уже написал на эту тему книгу, а возможно и целую серию книг срубив на этой, казалось бы, банальной теме не малое количества бабла. Наверняка в этом чтиве есть глава «как разбудить человека, которого будить не хочется» или что-то в этом роде, но по закону подлости инструкция к подобного рода ситуации мне на глаза никогда не попадалась. Паркуясь на гостевой парковке жилого комплекса, бросаю недовольный взгляд на своего пассажира, но тут же отдергиваю себя. В конце концов в сложившейся ситуации виноваты мы оба. К тому же, глупо злиться на человека, который тебе нравится, он же не виноват в том, что несмотря на все меры предосторожности с моей стороны, он все равно сумел зацепить меня. Брешь в обороне исключительно мой косяк. — Макс, мы приехали, — сворачиваю звук на экране стереосистемы, надеясь что этого будет более чем достаточно для пробуждения гонщика, но мои надежды разбиваются о скалы жестокой реальности. — Макс, — слегка повышаю голос, но вместо того чтобы безжалостно растормошить парня, аккуратно провожу кончиками пальцев по левой руке Ферстаппена. И вновь невольно улыбаюсь. — Просыпайся. Как и следовало ожидать молодое дарование принципиально игнорирует мои вялые попытки вырвать его сознание из лап Морфея. И я не знаю на кого в этот момент злюсь больше. На себя любимую — решившую именно в этот вечер поиграть в благородство или на Макса — ничего по сути не сделавшего, но при этом упорно ломающего все мои защитные барьеры. В голове мелькает абсолютно абсурдная мысль из серии, а что если? Бросаю взгляд на мирно спящую занозу, качаю головой и помахав на прощание здравому смыслу ручкой, наклоняюсь в сторону ничего не подозревающего парня. Изначально я собиралась совершенно невинно чмокнуть Макса в щеку, но в самый последний момент гонщик поворачивает голову в мою сторону и вместо ничего не значащего чмока получается легкий но все еще совершенно невинный поцелую в губы. Сердцебиение зашкаливает. Чувствую себя героиней какой-нибудь сопливой подростковой драма-комедии, но на мое счастье Ферстаппен подобной херней не страдает, так что вместо того чтобы застукать меня за содеянном, он спокойно сопит дальше. Откинувшись обратно на спинку водительского сидения, облегчённо выдыхаю, усмехаюсь и уже без зазрения совести пихаю спящего принца в плечо. — Просыпайся, мне в отличие от тебя через пару часов нужно на работу. — Ты чего дерешься? — недовольно ворчит гонщик, с трудом разлепляя глаза. — Говорю, я тоже спать хочу. Без обид, но выметайся из машины. — Так в чем проблема, оставайся у меня. Гостевая комната в твоем распоряжении. — Спасибо за приглашение, но я лучше поеду домой. Не хочу тебя стеснять, да и не стану я изменять своей любимой подушке и одеялу с гостевым комплектом. — Начнем с того, что ты совершенно точно меня не стеснишь. И если проблема только в твоем нежелание спать в гостевой комнате, то я без проблем уступлю тебе главную спальню. Так что идем, нечего тратить время на бессмысленные препирательства. — Макс выходит из машины, в отличие от других моих знакомых дверью не хлопает, обходит хэтчбек со стороны капота и открывает водительскую дверь. — Ну же, Крис, я не кусаюсь. — Ага, ты вгрызаешься в глотки, — нервно усмехаюсь, а сама зачем-то глушу двигатель. Ситуация мягко говоря бредовая. До моего дома рукой подать, сэкономленные на пути десять минут большой роли не сыграют, я в любом случае не высплюсь, да и не настолько я устала, чтобы глаза на ходу закрывались. Выходит нужно ехать домой, и я даже вновь тянусь к кнопке зажигания. Но… — Нет, я, конечно, знал, что ты мне не доверяешь, но не думал, что все настолько плохо. — Макс натянуто ухмыляется, качает головой, но в глаза не смотрит и если честно, я ему за это благодарна. Я ведь не железная, могу и не выдержать… наговорю лишнего, а потом буду жалеть не только о сказанном, но и о недосказанном. Если руководствоваться логикой и здравым смыслом, то следует свести этот неудобный разговор к шутке, откланяться и отправиться наконец-то восвояси. Вот только «я знал, что ты мне не доверяешь» не проходит привычно на вылет, а застревает в грудной клетке вызывая приступ самой настоящей паники, а заодно и удушья. Хочу возмутиться, мол, о каком доверии может идти речь, когда между нами пропасть недопонимания и исключительно профессиональные взаимоотношения. Но кислорода все еще не хватает, так что молча покидаю салон иномарки. Осознание того, что я натворила бьет меня обухом по голове на пороге чужой квартиры, но отступать поздно. Вообще-то, я не вижу ничего плохого в неудобный для себя момент стратегически отступить, а вот позорно сбежать в точке невозрата было бы унизительно. Так что, когда за моей спиной хлопает входная дверь и щёлкает замок, я уже не чувствую себя заложницей ситуации. Более того, я почти смирилась с неизбежными последствиями своей идиотской выходки. — Чувствуй себя как дома. — Гонщик клацает по выключателю света, скидывает обувь и проигнорировав домашние тапочки направляется в глубь квартиры. — Уверен, что позже не пожалеешь об этих словах? — ухмыляюсь, скользя оценивающим взглядом по просторной гостиной, уютно, а на душе при этом отчего-то неспокойно. — А тебе разве не все равно? — Макс останавливается, но не оборачивается. Шумно выдыхает. Едва заметно качает головой, широкая спина напряжена. — Ты прав, мне все равно, — ложь, будь мне и правда плевать твоё «я знал, что ты мне не доверяешь» не выбило бы у меня почву из-под ног. Если бы ты действительно был мне безразличен, то я никогда бы не оказалась в твоей квартире в три часа ночи. И ты это знаешь, должен знать… — Так что показывай уже где гостевая комната, а то глаза и правда слипаются. — Уверена, что позже не пожалеешь об этих словах? — звучит серьёзно и даже чуточку надменно. Стоило бы возмутиться, мол, как тебе не стыдно использовать против меня мои же каверзные вопросы. Но, черт возьми, он улыбается так открыто и искренне, что я за малым не забываю как дышать. — Не уверена, что мой ответ придётся тебе по душе, — предупреждаю с хитрой улыбкой на губах, делая первые осознанные шаги для сокращения имеющейся дистанции между нами, причём как в прямом так и переносном смысле. — Ой, да скорее снег в мае пойдёт, чем ты признаешься, что я тебе небезразличен. — Я никогда не говорила, что ты мне не нравишься… — Так я тебе нравлюсь, — на красивом лице гонщика появляется самодовольная ухмылка, и я впервые не знаю как стереть эту улыбку с его лица. — Это конечно не совсем то, что я хотел услышать, но для начала вполне достаточно. — Ты симпатичен мне — как человек и профессионал своего дела, не надумывай лишнего. Кстати, мы так и будем здесь стоять? Мне вообще-то скоро на работу. — Ты меняешь тему. Выходит, я и правда тебе небезразличен. — Ничего подобного! — Знаешь, я еще ни разу не видел чтобы ты смущалась. Но при этом выдают тебя глаза. — И почему я не вызвала тебе такси? — вопрос, конечно же, риторический и задан от банальной безысходности. И дело не в том, что меня поймали с поличным или подловили на сказанном… просто, кажется, Макс научился меня «читать». А это пугает, не хочу становиться очередной открытой и пролистанной в спешке книгой, но… — К черту все, — оказывается пропасть недопонимания можно преодолеть с помощью всего одного шага. Уткнувшись носом в грудь гонщика, вдыхаю его терпкий запах в сочетание модного нынче мужского одеколона, и жизнь как бы это банально не звучало делится на до и после этого момента. Чужое ускоренное сердцебиение оглушает, а ещё производит эффект сильнодействующего седативного препарата. Я и глазом моргнуть не успеваю, как растворяюсь в крепких объятиях гонщика.