Тайная Игра. Темное Прошлое.

К вечеру вновь зарядил дождь. Вернувшись в гостиницу, Ферия откупорила бутылку недорогого красного вина и включила древний телекастор, что стоял в ее номере. Выбрала очередные новости, так как ничего другого антенна не воспринимала. Что делать дальше, она будет решать завтра. А пока… Не успела Ферия отпить из своего бокала, как первые же кадры новостного репортажа заставили ее замереть с бокалом у рта. Что это, Бур-Омисас? Что там, черт возьми, произошло?! Десятки убитых… около сотни раненых… погром в храме, пожар в лагере беженцев… осквернение храма Света Кильтии… жертвы среди священников-кильтиев… Великий Кильтий Анастасис убит. Забыв, что все еще держит полупустой бокал, Ферия с силой сжала правую руку в кулак. И результат не заставил себя ждать. Вино смешалось с кровью, а осколки стекла глубоко вошли в ладонь. Машинально вытаскивая их, Ферия продолжала смотреть репортаж. Группа Аркадианских судей, в числе которой находились трое судей-магистров, срочно прибыла, дабы спасти похищенного группой мятежников Ларсу Ферринаса Солидора, младшего сына недавно скончавшегося императора Грамиса, и встретила яростное сопротивление. Завязалось вооруженное столкновение, в котором мятежниками были убиты и ранены невинные беженцы и священники. Глава второго бюро Аркадианского Министерства Юстиции судья-магистр Берган так же пал смертью храбрых, и, по заявлению нового императора Аркадии Вэйна Карудаса Солидора, будет награжден званием героя Империи посмертно. Остаткам безымянной повстанческой группировки из бунтующей Далмаски вновь удалось скрыться. К счастью, Ларса Солидор целым и невредимым возвращен домой, в Императорский Дворец. Берган мертв… император мертв… Анастасис мертв. Ферия закрыла лицо руками, забыв про кровь. Немыслимо. Пророчество сбылось. Что же теперь будет? Немного погодя, девушка наполнила вином второй бокал, и выпив его залпом, вслух произнесла: – Покойтесь с миром. А на следующий день Ферия решила, что и вправду умирает. Ей было так плохо, что даже малейшее движение вызывало страшную боль во всем теле, будто внутри вращался гигантский винт, перекручивая внутренности в фарш. А тошнота возникала даже от простого глотка фруктового сока. И дело было вовсе не в похмелье. Ферия выпила не больше тройки бокалов. Она была больна. Причем серьезно. Органы и конечности скручивало от сильнейших спазмов, девушку трясло и знобило, словно в лихорадке. Но температура не была повышена, руки и лоб Ферии были ледяными и мокрыми от пота, зато спина горела огнем, намного сильнее, чем сразу после обращения. Создавалось ощущение, что сквозь ее тело разом пытаются прогрызть путь десятки, а то и сотни немыслимых тварей, дабы выйти через спину. И это было действительно страшно. Ферия бросила покрывало в ванной и скорчилась на нем стуча зубами, и пытаясь принять наиболее безболезненное положение. Время будто остановилось. Девушка то и дело теряла сознание, но оно неизменно возвращалось при очередных безжалостных наплывах боли и тошноты. Где-то в глубине души Ферия надеялась, что вот он, ее желанный конец. Но она так же страшилась того, что умирать ей придется долго и очень мучительно. Нужно было попытаться ускорить этот процесс. В перерыве между рвотными спазмами, Ферия сумела добраться до своего кинжала, оставленного на прикроватной тумбочке, и обнажила левую руку. Резала почти до самой кости, потом еще и еще. Но кровь едва потекла. Ферии стало страшно. А запах крови, вместо вполне ожидаемого усиления дурноты, вызвал совершенно иную реакцию. Нестерпимую и непреодолимую жажду, но не крови, но чего-то близкого ей. Ферия поднесла дрожащее запястье к своему посеревшему лицу и сделала глубокий вдох. Кровь – это жизнь. Но есть еще и другая кровь, невидимая человеческому глазу. Вот что ей было нужно больше всего на свете. Голова все еще кружилась, мозг плохо воспринимал действительность, но разум оказался почти полностью подчинен темному, дьявольскому голоду. Пришла пора настоящей охоты. Охоты на людей. В этот поздний вечер в прибрежной таверне было довольно людно. Основной контингент заведения составляли моряки, местные пьяницы, пройдохи и головорезы. И, поначалу, на хрупкую продрогшую фигурку, закутанную в черный плащ с капюшоном, практически никто не обратил внимания. Но кто-то из порядком подвыпивших посетителей все же решил пошутить: – Ну что, костлявая, тоже пришла пропустить стаканчик? Не мудрено при такой-то погоде! Раздались смешки. Проигнорировав их вместе с высказыванием, Ферия спокойно прошла к стойке: – Бокал «Воларе», пожалуйста! Бармен ответил ей: – Извините, но такого вина у нас нет. Оно чрезвычайно редкое и очень дорогое. Ферия поправила на глазу черную пиратскую повязку и произнесла: – Ясно. Тогда дайте мне стакан простой родниковой воды. – Это все, миледи? – Да. Это все! Ферия взяла стакан, медленно отпила глоток, затем вместе с ним вышла на середину таверны. Слишком шумно. Но это можно будет легко исправить. Ферия подняла руку со стаканом вверх. Второй рукой она потянула завязки плаща, и тот соскользнул на пол. За ним вниз полетел и стакан, разбившись с характерным звоном. На секунду разговоры смолкли, а взгляды обратились на девушку. Как раз это ей и было нужно. Ферия создала вокруг себя невидимое магическое поле-ауру, без труда считав все мысли и желания присутствующих, которые возникали в данный момент, и дала мысленный приказ смотреть на нее. Но этого оказалось недостаточно, чтобы заставить всех видеть в ней то, чего каждому из присутствующих хотелось бы больше всего. Нужен был катализатор. И Ферия отыскала его в своих скрытых чувствах. То, что некогда пугало ее саму, тень темной, отравленной страсти к ныне покойному уже человеку. Девушка вызвала ее к жизни и направила на окружающих, почувствовав, что благодаря Бергану невольно обрела силу управления похотью, силу суккуба, как нельзя лучше соответствующую проклятой твари, каковой она стала. Далее Ферия расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке, громко и отчетливо произнеся: – Доблестные сэры, не желаете ли этой ночью сразиться за свою мечту? Некоторое время сохранялось молчание, затем раздались восторженные возгласы, и все присутствующие, как один, ринулись к девушке. И, неизвестно, чем бы все, в итоге, закончилось, но Ферия вовремя вознеслась к потолку и, несколько изменив тональность воздействия, провозгласила: – Победитель может быть только один. Он-то и получит все!!! И девушке осталось лишь наблюдать кровавое шоу, не особо страшась, что ее так же могут случайно ранить, и попутно поглощая жизненную энергию, что потекла к ней ручьями. Темное могущество наполнило Ферию, и по рукам побежали волны столь же темной энергии. Опустив же голову, Ферия увидела пульсирующее лиловое сияние аурацита, различимое даже сквозь плотную ткань блузы. К аурациту так же текла метафизическая кровь, в то время как беснующаяся толпа проливала настоящую. Интересно, Залира в это время тоже получал свою долю? Когда все было кончено и в живых не осталось практически никого, Ферия опустилась на залитый кровью и всем прочим пол и уже собралась уходить, но тут услышала вой сирен полицейских Атомосов. Ну да, этого следовало ожидать. Тут Ферии в голову пришла одна интересная идея. Она все еще не убрала магический туманный купол, накрывший помещение, внутри которого могла видеть мечущиеся души только что погибших посетителей таверны. А если попробовать заставить их вернуться в тела? Ферия увеличила плотность тумана и заставила его опуститься вниз, почти к самому полу, дав четкий мысленный приказ всем душам занять их прежние вместилища. И этот трюк так же удался на славу. Правда, посмотреть на то, как живые мертвецы бросились на вошедшие полицейские отряды Ферия не сумела, поскольку к этому моменту была уже очень далеко. На окраине фермы чокобо рядом со степью Кероби. Глубоко вздохнув, девушка последний раз взглянула на растревоженный город, и ушла в степь, навстречу надвигающейся ночи. Вскоре, на смену метафизическому голоду пришел физический. Но отнюдь не человеческий – звериный. Окинув Зрением степные просторы, Ферия заметила множество различных животных, бегущих врассыпную и прячущихся где только можно. Убегающих от нее, монстра в облике человека. Остановившись на крупном кролике, Ферия в миг оказалась перед своей жертвой, схватила за уши и тут же свернула шею. Затем освежевала тушку с помощью верного кинжала, и принялась пожирать кролика прямо сырым, с наслаждением вгрызаясь в теплое кровоточащее мясо. Больше не человек. Хотя ранее вполне могла считаться таковым. Ферия уже не ощущала физической боли и дурноты, но то, что творилось в ее душе, не было сравнимо ни с какими физическими страданиями. И вскоре степную тишину разорвал полный отчаяния и невообразимого одиночества вопль, в котором так же было мало человеческого. Парящий в это время над степью невидимый серебристый лунь вздрогнул и полетел прочь в направлении залива.