Ты знаешь, почему я выбрала эту профессию

      Яркие солнечные лучи скользили по просторному кабинету главного врача одной из нью-йоркских больниц. В помещении царил небольшой беспорядок, вызванный увеличением количества больных и уменьшением рабочего персонала. Почему-то именно на этой неделе все специалисты и медсестры поголовно просили отгулы или уходили на больничный, из раза в раз заставляя Маринетт оставаться на работе допоздна, а то и до утра. Постоянное нахождение рядом с пациентами, обходы и консультации забирали все то рабочее время, что она должна была посвятить бумажной волоките. В каком-то смысле это радовало девушку, ведь работать с людьми ей нравилось куда больше, чем сидеть в душном и пыльном кабинете, изредка помогая диагностам в их якобы неразрешимых головоломках относительно очередного заболевания. Мари потерла переносицу и отложила папку в сторону, облегчённо выдыхая. С тихим шорохом на больших панорамных окнах игрались жалюзи, пропуская через себя свежий весенний воздух, окутывая стены и стеллажи цветочными ароматами. На часах значилось пол пятого вечера, сегодня девушка, наконец, уйдет домой пораньше, что не могло не радовать. Целый вечер, посвящённый самой себе! Она протянула руку за степлером, намереваясь скрепить отчёты, принесенные заведующей реанимационным отделением, когда в её стеклянную дверь постучали. В небольшую щелку заглянула молоденькая девушка-практикантка. Кажется, её звали Милли. К больным студентку, естественно, не подпускали, но врачи неплохо пользовались тем, что её можно было послать в любой конец больницы с поручением. Вот и сейчас она скромно смотрела на Маринетт, несмело сжимая косяк двери руками, облаченными в синие резиновые перчатки. — Простите, можно? — Что на этот раз? — главврач подняла тёмную бровь, нажимая на половинки степлера. — Мне так неловко вас прерывать, доктор, но у нас поступление с 3-ей авеню, задействован почти весь оставшийся персонал, врачей катастрофически не хватает.       Мари встала из-за стола и направилась за Милли, на ходу стуча небольшими каблучками — одно из преимуществ того, что ты начальница. Ведь ей не требовалось абсолютно весь день проводить на ногах, реанимируя пациентов, меняя капельницы и совершая обходы. Полы белого незастегнутого халата развевались по бокам, открывая вид на аккуратный брючный бежевый костюм лёгкого кроя. Несколько коротких прядок вырвались из пучка, наспех закрученного ниже затылка. Юная практикантка на ходу зачитывала информацию с планшета, пока девушки стремительным шагом добирались до токсикологического отделения. — Пожар в жилом здании на третьей авеню. Пострадавший — сотрудник пожарной охраны, мужчина примерно тридцати лет, отравление угарным газом. Точные сведения неизвестны, его удостоверение предположительно сгорело во время работы. Сильных повреждений покровов кожи нет.       Маринетт кивнула, лавируя меж больничных коек, мельтешащего с носилками медперсонала и толпы людей, видимо, приехавшей за машинами скорой помощи, чтобы знать о состоянии пострадавших родственников. Все они сейчас жутко мешали пробираться к пациенту, к которому её вела Милли. Парня на каталке завезли в отдельную палату за две минуты до того, как врач, наконец, до него дошла. Мари облегчённо выдохнула, закрывая за собой дверь, и развернулась, готовясь начать комплекс мер неотложной помощи, да так и замерла. Пока студентка разрезала костюм на пожарном и снимала с него противогаз, надетый при оказании первой помощи, она могла лишь пораженно открывать и закрывать рот, смотря на лицо пострадавшего. Черт. — Нужно провести оксигенотерапию, — произнесла врач, взяв себя в руки. Сейчас не время устраивать будущей специалистке блиц-опрос на знание теории, придётся брать все в свои руки. Милли кивнула и выскользнула из палаты, оставляя ее наедине с больным. Мариннет глубоко вздохнула и подошла к парню на каталке, предусмотрительно закатав рукава. Отрегулировав высоту сооружения, она наклонилась над пожарным, зажав его нос и открыв рот. Выполнив два вдоха, Мари начала массаж грудной клетки, тихо отсчитывая количество нажатий.       Через несколько минут парень, наконец, задышал, а в палату вернулась Милли, вставшая по другую сторону от него. Девушке очень не повезло, ведь очухавшийся больной поспешил избавиться от содержимого своего желудка прямо на ее темно-зеленый рабочий костюм. В трезвый ум он ещё не пришёл, так что вины за содеянное не чувствовал, впрочем как и все люди, ощущающие себя по меньшей мере хреново. Практикантка постаралась подавить рвотный рефлекс, опасливо зажмурившись. Ну почему такое дерьмо должно было обязательно произойти с ней, да ещё и в присутствии главврача? Маринетт этого будто и не заметила, склонившись над пожарным и проведя бледной ладонью по его испачканным в саже, но все же светлым, чуть подпаленным волосам. Он закашлялся, немного приоткрыв зелёные глаза и скользнув взглядом по её лицу. — Кажется… Я умер, — парень прервался, ощущая, как все внутри горит нестерпимым огнём, — потому что объяснить это я никак больше не могу.       Маринетт прикрыла глаза и немного покачала головой, тихо усмехаясь. — Что — это? — Доктор, вы так похожи… — он вновь закашлялся, постепенно задыхаясь, — на мою бывшую жену… Такая же невероятно красивая…       Парень потерял сознание, и Мари отошла от койки на несколько шагов, собираясь оставить его на попечение Милли, сжимающей в руках маску для оксигенотерапии. — Простите, доктор Агрест, мне стоит позвонить в пожарную службу для предоставления информации о пациенте или этим занимаются на стойке регистрации?       Девушка остановилась и развернулась, внимательно наблюдая за тем, как практикантка закрывает пол лица больного кислородной маской. Она закусила нижнюю губу и неуверенно, что обычно было ей, как начальнице, не свойственно, пожала плечом. — Не нужно. Его зовут Адриан Агрест, 31 год, — Маринетт немного промолчала, нервно сжимая свой телефон в кармане халата, — Сообщи доктору Честер, что пациент переходит на её попечение. Пусть завтра ещё понаблюдает за ним, а послезавтра с утра можно будет выписать.       Она вышла из палаты, нечаянно хлопнув дверью и игнорируя заинтересованный взгляд, которым её проводила Милли. Уйти домой пораньше доктору Агрест в тот день все же удалось, несмотря на загруженность больницы, вот только отдохнуть особо не получилось. Дома девушка налила в бокал сухого белого вина, взяла чёрного кота по имени Плагг на руки, и завалилась на кровать, так и не допив напиток, зато крепко уснув в обнимку с любимым питомцем, доставшимся ей после развода. Утром больница встретила её хорошими новостями о том, что часть вчера поступивших после пожара больных уже выписана, а несколько врачей вернулись с больничного. Только вот зачем она пришла на работу в столь ранний час, когда дежурство в этот день у неё было ночное — непонятно. Тяжело вздохнув, Мари решила, что это явный знак для разбора многодневной документации. Да и бардак в её кабинете стал порядком раздражать. Конечно, она могла бы и дальше скрывать все это, просто зашторивая стеклянные стены, вот только самой Маринетт работать в хаосе не хотелось. И прослыть администратором-неряхой — тоже. Так и получилось, что почти весь день был убит бумагами, отчётами, папками и пыльными заваленными полками. К вечеру уже не только работать не хотелось, но и банально стоять на ногах. Скинув с себя белый халат и открыв форточку, главврач устало плюхнулась в комфортное мягкое кресло. Через 20 минут ей стоило пройти с обходом, проверяя соответствие отчётов реальному положению дел. Не редко медперсонал позволял себе вольности, приукрашивая свои заслуги или давая пациентам не тот препарат, который прописали в бумагах, отданных администрации. Вот только все её раздумья о нескончаемости рабочего дня прервал тихий стук по стеклу. В дверном проёме, одетый в больничную пижаму, стоял немного бледный, но в целом, уже вполне здоровый парень. Причём чистый: ни на волосах, ни на коже не было и намёка на недавно покрывавшую их черную сажу. Маринетт вздрогнула, только вот непонятно, от испуга или неожиданности, на что блондин весело усмехнулся, ширкнув тапочками по полу. Он переминулся с ноги на ногу и запустил пятерню в короткие волосы, по привычке потирая затылок. — Вы же знаете, доктор Агрест, что избегать мою палату просто бессмысленно. Я войду? — девушка устало вздохнула и отбросила от себя любимую ручку, стукнувшуюся о поверхность деревянного стола слишком громко в натянутой тишине. — Как ты узнал?       Адриан медленно прошёл в кабинет и уселся на стул напротив неё. Лёгкая улыбка не сходила с его лица, всем своим видом демонстрируя то, как он доволен встречей с ней. Его взгляд коротко и еле заметно устремился на её аккуратные миниатюрные ручки, столько раз спасавшие жизнь сотням людей. Никакого кольца на пальце не было. Этот единственный вопрос, интересовавший его со вчерашнего дня, наконец, перестал терзать мысли парня, и он облегчённо откинулся назад. — Легко, милая моя Мари. Лечащий врач слишком быстро передал меня другому. Этот же врач был ну очень похож на тебя, и, надо же, даже фамилии совпали! Я хоть и был в бреду, но не дурак. Ты ни разу не навестила меня. Обидно, кстати. И что примечательно, в этой больнице на каждом шагу висят таблички, где написано, что ответственной за противопожарную безопасность является администратор — доктор Маринетт Агрест. Такая у меня профессия: внимание на дурацкие таблички обращать, — он пожал плечами и подался вперёд, цепляя пальцами розовую фоторамку. Девушка встрепенулась, пытаясь ему помешать, но не успела, с громким хлопком уронив ладони на поверхность стола. Какой же он несносный! — успокойся, не сожру я твою фотку, просто посмотрю. Она, кстати, моя любимая.       Адриан вернул вещь на место, и Мари поспешила поправить ее, недовольно хмуря брови. — Признайся, ты ведь рада меня видеть, — Агрест улыбнулся бывшей жене, задержавшей взгляд на их свадебном фото, и игриво приподнял бровь. — Скорее, я удивлена. Не каждый день узнаешь, что знаменитый гонщик Адриан Агрест вдруг стал пожарным и, надо же, спасает людей!       «А не гробит их на трассе», — чуть не добавила она, но вовремя сдержалась. Мари раздражённо постучала папкой бумаг по столу, выравнивая края листов. Затем убрала её на место и поднялась на ноги, собираясь покинуть свой кабинет. Время обхода как раз наступило, и терять его на разговоры она не хотела.       Тема необоснованного желания Адриана искать источники адреналина, рискуя целостностью собственной шкуры, так часто поднималась в их семье, что Маринетт казалось, будто на её языке уже мозоль выскочила. Видимо, теперь он это желание направил в правильное русло, однако было поздно что-то менять. — И не каждый день узнаешь, что вчерашняя студентка медицинского колледжа стала главным врачом целой больницы, — парень поймал её руку, останавливая. Взор зелёных глаз невольно скользнул по стройной фигурке, сегодня облаченной в обтягивающее строгое бордовое платье. Доктор Агрест недовольно цокнула языком и развернулась на каблуках. — Ты знаешь, почему я выбрала эту профессию, — девушка устало потерла переносицу и сделала шаг назад, когда пациент токсикологического отделения встал, продолжая её удерживать. Адриан кивнул, на пару секунд прикрыв глаза. В медицинский его любимую женщину заставило пойти желание помочь своему муженьку в случае, если он свернёт шею, участвуя в гонках или ища риска в повседневной жизни, в опасном спорте или экстремальных увлечениях. Когда Маринетт как-то раз увидела Адриана прыгающим с одной крыши на другую, у неё чуть сердце из груди не выскочило, а когда он после аварии на гонках загремел в реанимацию, девушка круглыми сутками сидела у его больничной койки, плакала и выхаживала его. Но стоило ему выписаться, собрала чемодан и оставила после себя в их совместной квартире лишь документы на развод — не выдержала такой жизни, когда каждый день нужно за него переживать, находясь в постоянном стрессе.       С тех пор она ежедневно спасала жизни таким придуркам, как Адриан Агрест. Многие погибали в её операционной, а многие выкатывались из неё уже в инвалидном кресле. Каждый из них напоминал Маринетт о парне, которого она любила до потери памяти, но от которого ушла, боясь однажды проследить, как такая же участь настигнет и его. Если бы она не смогла его спасти — не простила бы себя. А теперь он стоит прямо перед ней, все такой же обаятельный и безмерно любимый. Буквально выбивает пол у неё из-под ног своей улыбкой и бездонными лиственными глазами. — Ты прав, я рада тебя видеть, но мне пора к пациентам.       Мари медленно достала свое запястье из плена его ладони, но не сдвинулась с места, обречённо вздохнув. Приподнявшись на цыпочки, она обхватила его лицо руками, погладив нежными пальцами линию скул, и легко, почти невесомо, коснулась его губ своими, даря чувственный короткий поцелуй. Желая продолжения, Адриан потянулся к ней, но не успел, упустив момент, когда девушка оказалась у двери. Он развернулся и сложил руки на груди. — Меня завтра выписывают. — Я знаю, — Маринетт пожала плечиком, остановившись у выхода. Её щеки немного покраснели, она смутилась также, как смущалась много лет назад в старшей школе. Будто сделала что-то запретное или непристойное. — Тогда я буду ждать тебя завтра, Маринетт Агрест, у входа в больницу. Мне кажется неверным решение суда касательно нашего развода. Так что, думаю, мы могли бы с тобой завтра поспорить об этом в каком-нибудь неприлично дорогом ресторане, но предупреждаю тебя: я буду прав.       Девушка беззвучно засмеялась, с каким-то покорством уронив голову, немного неверяще покачав ею из стороны в сторону. Как же у него всегда все было просто! Но раз он так хочет попытаться все вернуть, пусть пытается, она не будет ему мешать. Не очень-то и хотелось сопротивляться, раз уж на то пошло. — Я работаю до восьми утра. А потом поеду домой спать.       Маринетт расставила руки в стороны, показав ладони, мол, увы и ах, не в этот раз, но Адриан лишь усмехнулся. — Значит ты поедешь отсыпаться после дежурства ко мне. Обещаю отдать в твое распоряжение свою кровать вместо гостевого дивана. И даже сам завтрак для тебя перед этим приготовлю.       Доктор Агрест улыбнулась и открыла дверь, выходя из кабинета. — Я соглашусь на свидание, если ты не будешь угрожать мне своей стряпней, — стук ее каблуков донесся из коридора, пропитанного писком мониторов, шарканьем подошв больничных тапочек и глухими оборотами колёсиков каталок. — Это значит «да»? — он выглянул, провожая ее изящный силуэт блестящим надеждой взглядом и крича ей вслед. — Да, Агрест.       Ликование Адриана в тот вечер видел, наверное, весь этаж нью-йоркской больницы, в том числе молодая практикантка Милли, проследившая за разговором двух влюблённых с того самого момента, как дверь главврача оказалась открыта.