Короткая история.

Звуки шагов гулко отдавались от стен дворца, тем самым нагнетая и без того мрачную атмосферу. Две фигуры направлялись в сторону главного зала. Впереди уверенной походкой вышагивал Мобэй Цзюнь, Шан Цинхуа же плёлся за ним, всем своим видом высказывая скуку. Сегодня Ло Бинхэ, без всякой на то причины, понадобилось вызвать Мобэя для обсуждения какой-то проблемы. Хотя какие могли быть проблемы? Этот мир принадлежал ему, и никто рта даже не смел открыть, чтобы высказаться против, что уж говорить о тех, кто захотел бы учинять проблемы их господину. Но как говорится, во всем есть свои исключения. Поэтому, именно сейчас они и направлялись на это незапланированное "собрание". Честно говоря, Шан Цинхуа и сам не знал для чего он здесь. В подобных мероприятиях он не имел права голоса, так что с определённого момента перестал на них ходить. А значит сейчас ему придется либо сидеть и слушать скучную болтовню, либо же слоняться без дела не пойми сколько времени. Вполне предсказуемо, что Цинхуа выбрал второй вариант. Ведь находиться в компании двух ненавистных ему демонов, он хотел меньше всего. Бездумно тратя своё время и бродя по изощренным коридорам, он и сам не заметил как спустился на нижние этажи дворца и стоял у входа в подземную тюрьму. В этот момент он вспомнил про одного конкретного человека, хотя это не верно. Он про него и не забывал. Как бы он не пытался. Как не старался выкинуть из головы это прекрасное лицо, эти ясные полыхающий искрами глаза и редкую, ужасно редкую улыбку, спрятанную за веером, все было тщетно! Это человек ни на минуту не выходил у него из головы все эти года. И сейчас эти ступени, ведущие в глубь темного и безжизненного подземелья, так и манили, так и звали к себе. Не контролируя свои действия, заклинатель начал спускаться по ним, уходя все дальше. Благополучно минуя охрану, которой здесь было не так уж и много, но она и не требовалось, вряд-ли кто то смог бы сбежать отсюда, да даже если бы и смог, найти этого человека для Ло Бинхэ не составляло особого труда. Шан Цинхуа стоял перед небольшой и последней лестницей, так и не решаясь вступить во тьму. Закрыв глаза и глубоко вздохнув, он все же сделал шаг вперёд. Удары каблуков о твердую каменную поверхность гулким звуком теряются в высоких тёмных сводах подземелья. Ещё мгновение, и вот он видит перед собой обезображеное тело. Человек поворачивается на звук, щурясь, пытаясь разглядеть в темноте того, кто решил побеспокоить его. Длиные темные волосы, спутанными прядями спадают на лицо и плечи, вместо конечностей обрубки, а глаза, точнее один единственный глаз - застелён белой дымкой и уже не выглядит таким живым и ясным, там больше нечего не искриться, а лицо выражает безразличие, не то холодное и надменное что раньше, а уже скорее равнодушное, замученное. Глядя на все это, у Цинхуа сжимается сердце. Он аккуратно подходит поближе, чтобы Шэнь Цинцю смог рассмотреть его. Шан Цинхуа замечает, как брови человека перед ним хмурятся в непонимании и неверии. Он ждал кого угодно, но никак ни этого человека, да что он вообще здесь делает? Цинхуа же продолжает изучать мужчину, рассматривая на сколько это позволяет темнота, каждое увечье. Шан Цинхуа продолжает смотреть и понимает, что каким бы изуродованным не выглядел сейчас Шэнь Цинцю, он всё равно оставался самым красивым человеком для Цинхуа. Но несмотря на это, он чувствовал как наростала в груди щемящая боль. Он смотрел на своего возлюбленного и проклинал самого себя. Шан Цинхуа часто чувствовал отвращение к самому себе, но ещё ни разу это не было настолько сильным. Да его просто тошнило от самого себя. От осознания того, насколько же он мерзок и ужасен. Он ненавидел себя! Ненавидел себя за свою эгоистичность, за трусость и страх, за стремление к верхушке. Ненавидел за то, что не смог... Не смог спасти, предотвратить этот ужасный исход. Больше всего он терпеть себя не мог за то, что не пытался или даже не хотел пытаться всё исправить. Ведь вина лежала полностью на нем, не предай он тогда клан, не преврати тогда Собрания союза бессмертных в кровавую резню, этого бы не было. Шэнь Цинцю не узнал бы, что Ло Бинхэ демон, не сбросил бы того в бездну, а тот в свою очередь не стал бы одержим ненавистью и не жаждал бы мести. Вот так всё оказывается связано в этом мире. Стоит лишь совершить необдуманный поступок, как это все потянет за собой другие. Но даже сейчас он бездействовал, из-за очередного страха. Он мог попробовать бежать с Шэнь Цинцю, и если Мобэй навряд ли бы стал искать его, то Бинхэ его из под земли достанет. И Цинхуа боялся. Боялся что этим лишь все ухудшит, что сделает смерть Шэнь Цинцю ещё более мучительной и медленной. Шан Цинхуа стоял и думал, что возможно в последний раз видит этого человека и как-то само собой наклонился и коснулся своими губами губ мужчины. Это действие вышло настолько мимолётным, что парень даже и понять не успел, что он только что сделал. Это не было поцелуем, это было простое касание губ. Но даже из-за этого необдуманного действия Шэнь Цинцю всего затрясло, его брови сошлись на переносице, и он весь сморщился. В очередной раз Шан Цинхуа понял, что не достоин этого человека. Не достоин его любви. Он не имел право любить кого-то настолько прекрасного и возвышенного, являясь при этом жалким и никчёмным предателем. Шан Цинхуа не предполагал и ни гадал, он точно знал что видит любимого им человека в последний раз. Ведь миры уже были объединены, и никакой роли больше Цинхуа не играл. А значит ни сегодня, завтра Мобэй Цзюнь избавится от него. Вот так. Шан Цинхуа не чувствовал ни грусти, ни разочарования, ни какой либо печали. Он принимал все спокойно. Видимо такова была его история, короткая и не затейливая. Её нельзя было назвать счастливой, скорее грустной, печальной. Цинхуа признавал сам себе, что лишь он лично виновин в этом. Он хотел власти, хотел иметь больше, чем было ему дано, не замечая что на большее то он и не способен. Шан Цинхуа являл собой труса и эгоиста. Он считал то, что он делал лишь развлечением, за что вскоре и поплатиться, в этом не виноват никто, не Мобэй Цзюнь, не Ло Бинхэ ни кто либо ещё, это лишь его вина и он это понимал, понимал прекрасно. Обдумав все это, он решил что ему стоило извиниться перед Цинцю и попрощаться. Только он собирался открыть рот, как послышался звук приближающихся шагов. Цинхуа резко повернулся и встретился с презрительным взглядом черных глаз. - "Что же здесь делает господин Шан?" - хитро улыбнулся Ло Бинхэ, - "Мобэй Цзюнь уже обыскался вас." Шан Цинхуа натянул на лицо рабочую улыбку. Она никогда не была искренней и никогда таковой не выглядила, все это знали. - "Я лишь хотел посмотреть на работу господина Ло." - он всё также продолжал прятать настоящие эмоции за этой чёртовой улыбкой. - "Ну раз, вы уже посмотрели, почему бы нам не вернуться на вверх. Мобэй Цзюнь уже отбывает и вам стоит поторопиться. - "Да, конечно." - И вот опять. Шан Цинхуа воротило от своего лицимерия и наигранности. От всей этой лжи, из которой состояла его жизнь. Вскоре они с Ло Бинхэ уже стояли у входа. Мобэй тоже ждал их там и когда увидел своего подчинённого, наконец изволившего вернуться, не говоря ни слова развернулся, направляясь на выход. Шан Цинхуа как послушная собачонка, хвостиком поплёлся за ним. Цинхуа оказался прав. Спустя три дня его обезглавленное тело было выброшено на улицу, на съедение низшим демонам. Вот так, ни достойной жизни, ни достойной смерти.