***
Путь до их общей знакомой не занял много времени, и уже ближе к полудню они прибыли в мастерскую семейства Барли. Как и всегда их встретил Хьюго — дух-фамильяр, помогающий Анжелике в её работе. Но не успел он поприветствовать гостей, как к ним выглянула и сама хозяйка дома. — О, вы уже здесь? Она подошла к паре, сразу же сжимая Хатори в приветственных объятиях. Оторвавшись от девушки, она бросила на «черепоголового» суровый взгляд. — Этот болван не обижает тебя, я надеюсь? — Н-нет, всё хорошо, — Чисэ улыбнулась и постаралась говорить как можно уверенней. Женщина выдохнула, потрепав чародейку по красноволосой макушке. Анжелика порой хоть и казалась суровой, но на самом деле была добрым и отходчивым человеком. Да и за Чисэ беспокоилась, как-никак. — Держи, — она всучила девушке книгу, которая до этого всё время их разговора находилась у неё в руках. И как только никто не заметил? — Как ты и просила. Чисэ с неким восторгом и даже осторожностью приняла довольно увесистый том, крепче сжимая чтиво в своих руках. Она с нескрываемым интересом уставилась на чуть потрепанную со временем, но не утратившую своей импозантности обложки, края которой были обиты бархатом. Словно очнувшись от своих мыслей, ученица благодарно поклонилась женщине. — Огромное Вам спасибо! — она подняла счастливые, словно искрящиеся детским восторгом глаза. — Было бы за что, — Анжелика не смогла сдержать улыбки при виде такой радостной Хатори. — Обращайся, если что еще понадобится. — Конечно! — Думаю, нам уже пора, — вмешался до этого молчаливый чародей. — Так быстро? И что же, даже на чай не останетесь, Эйнсворт? — не сказать, что у Барли не было никаких забот помимо того, чтобы распивать чаи с гостями, но всё же ей хотелось ещё немного повидаться с Чисэ. В конце концов, не так часто она видится с ними, да и, чего таить, привязалась к юной чародейке. — У нас еще есть важные дела в городе, поэтому мы не можем задерживаться. — Ну, как знаете. Анжелика проводила пару, и поспешила вернуться к своим обязанностям, а чародей с ученицей решили побыстрее покончить с оставшимися делами.***
Дорога от мастерской до дома прошла без происшествий, и сейчас довольная Чисэ казалась слишком неуклюжей и расторопной, спеша поскорее попасть домой, улыбаясь во всю и прижимая к себе массивную старинную книгу, обитую черным бархатом с позолоченными буквами. Чародей не сводил с неё внимательного вкрадчивого взгляда — непривычно было видеть свою ученицу в столь приподнятом расположении духа. Уже вечерело, и по дороге домой Элиас и Чисэ застали красивый темно-оранжевый закат. — Может, тебе поставить зеркало в комнату? — внезапно спросил чародей, держа ладони за спиной. — Зачем? — искренне не поняла его предложения Хатори. — Ну, я слышал, что у людей случается пубертатный период. Чисэ на мгновение замерла, впав в ступор. «Надеюсь, что моя память меня подводит, или он про…». Но не успела она домыслить, Шип уточнил: — Иным словом, созревание. Парни начинают вытягиваться, девушки же уделяют больше внимания внешности. Девушка сглотнула ком, краем глаз взглянув на учителя. Чародейке уже шел семнадцатый год, и ей казалось, что переходный возраст уже давно случился с ней. В любом случае, она была не против зеркала. Однако, зная, что этот разговор дойдет до такого странного предложения, она бы не засиживалась сегодня в ванне так надолго. — Если ты сам предложил, то я не против, — улыбнулась она. Элиас подошел к Чисэ, заставляя последнюю прибывать в недоумении. Он в мгновение снял пиджак и аккуратно накрыл им худенькие плечики девушки. — Холоднеет. Не надо подвергать лишний раз здоровье риску. Ей было приятно от такой заботы и наблюдательности. Она вновь улыбнулась, и чародеи продолжили путь. — Может, почитаем книгу вместе? На самом деле, она с самого начала задумывалась над этим. Но предложить всё никак подходящего момента не выпадало. — Почему бы и нет.***
В течение нескольких дней по вечерам Чисэ все так же сидела на коленях своего учителя и читала вслух эту книгу. Казалось, что Шип с упоением слушал голос ученицы, стараясь максимально вникнуть в происходящее в этом сюжете. Иногда он сам вслед за девушкой перечитывал строки, пытаясь понять некоторые «человеческие» моменты. Видя это, она сама старалась останавливаться и объяснять такие понятия, как «самопожертвование» или «неразделенные чувства». Безусловно, некоторые моменты девушка стеснялась читать вслух, и тогда каждый читал сам для себя. Но когда последние страницы наконец были дочитаны, Чисэ, устало выдохнув и захлопнув тяжелую книгу, решила поинтересоваться мнением о прочитанном у учителя. — Как тебе? — расслаблено сползя на руках Элиаса, спросила девушка. — Хм… Неоднозначно, — ответил Шип. — Я так и не смог понять некоторые реплики и моменты, возможно, ты сможешь объяснить… — не успев договорить, Чисэ выпрямилась, сев как по струнке на ногах учителя, и твердо ответила «конечно». — Что же… почему Ромео, узнав о кончине Джульетты, решил убить себя? Как я понял, он был далеко не последним человеком, и в будущем мог бы стать высоко почитаемым мужчиной. — Ну… знаешь, — подбирая слова, медлила Чисэ, — Ромео был убит горем и не видел будущего без любимой. Он не видел света для себя, и без нее ему было очень, очень холодно. Холодно настолько, что даже самый горячий огонь и одежда не смогли бы согреть его, — сказала она, грустно взглянув на потрескивающие угли в камине гостиной. — А Джульетта? — Джульетта… ей было еще хуже, ведь именно из-за нее и… еще некоторых обстоятельств погиб ее возлюбленный. — Поэтому она решила убить себя кинжалом? Неужели ей не было страшно за своих родных в этот момент? — Я думаю, что ей было очень страшно. Ей было страшно делать это с собой, но, возможно, она была в каком-то роде эгоисткой и не слишком-то задумывалась о своей семье и их реакции. Хотя, мы не в праве ее судить, это был ее выбор… Она, наверное, понимала, что никакая поддержка или… любовь другого парня не смогли бы пробудить в ней такую же любовь, как к Ромео. — Любовь… — задумчиво повторив слова ученицы, Элиас приподнял голову и глухо хмыкнул. — Это чувство занимает особо важное место у людей, верно? — Д-да, пожалуй, — не ожидая такого вопроса, запнулась Чисэ. — Я очень часто слышал это слово, но так до конца никогда не понимал его значения. Что значит любовь, Чисэ? Ученица слегка покраснела и отвернула взгляд от Шипа. На ее щеках появился еле видный румянец, и уголки рта непроизвольно превратились в легкую улыбку. — Любовь? — удивленно переспросила Чисэ. — Ну… любовь, это особое чувство привязанности, когда ты чувствуешь небывалую легкость, когда в животе как будто порхают бабочки, и ты готов смеяться и радоваться, лишь взглянув на предмет своих воздыханий, — девушка запнулась, увидев непонимание в глазницах Элиаса. — Прости, я не знаю, как объяснить это чувство. Видимо, из меня правда плохой учитель. — Нет, — возразил Элиас, — все в порядке. Ты говоришь крылатыми фразами и репликами из произведений. Возможно, тебе стоит сказать свое личное мнение об этом. «Личное мнение?..» — неловко переспросила себя в мыслях Чисэ. Она, конечно, видела фильмы и читала книги, в которых встречалась любовь, но ее личный опыт в этом деле сводился к нулю. Над ней насмехались, да и, что таить, она сама стеснялась и боялась противоположного пола. Поэтому она даже никогда не стремилась найти себе парня или что-то вроде этого… Хотя и всегда хотела быть любимой. Конечно, девушка не могла отказать такой просьбе учителя, однако пылающие щеки на ее смущенном лице буквально просили об отказе. — Если мой вопрос тебе смутил, то не надо… — начал уже было извиняться Элиас, однако по-детски искренняя улыбка ученицы дала знать, что она не против. — Знаешь, Элиас, я не так часто встречала любовь в своей жизни, — Чисэ никогда бы не подумала, что будет объяснять значение слова «любовь» своему жениху, будущему мужу, — но я знаю одно: любовь бывает очень разной. Любовь матери к ребенку, — грузно произнесла девушка, — любовь к делу, любовь к дому… Но, пожалуй, особое место занимают чувства, как у Ромео к Джульетте. Они были полными противоположностями, но это не помешало им найти друг в друге родственные души. Они находили в объятьях утешение, а когда расставались хоть на мгновенье, — притормозила Чисэ, заметив сосредоточенный взгляд красных искр Элиаса, — им обоим было невероятно холодно… Поэтому, Элиас, я считаю, что любовь, это когда ты смотришь на «него» или «неё» и хочешь прожить с ним всю жизнь. Создать семью, разделять друг с другом радости и горе. Даже умереть в одной постели. — Получается… любовь это как брак? — наконец подал голос Шип. — Не совсем. Но да, ты в чем-то прав, чаще всего брак образуют из-за любви. Элиас еще какое-то время сидел в молчании, наблюдая за Чисэ, всматривающейся в догорающий огонь камина. После, Шип неожиданно прижал к себе девушку, крепко обняв ее руками. Он потерся черепом о пылающую щеку своей невесты, благодарно сказав: — Спасибо, Чисэ. Мне нужно еще какое-то время подумать над твоими словами. — Да, конечно, — робко ответила она. — Я, наверное, пойду спать, — соскочив с колена учителя, чародейка легко улыбнулась, подзывая сопящего Рута за собой. — Доброй ночи, Чисэ. Завтра нас ждет нелегкий путь. — Доброй, Элиас. — Чисэ. — Да? — Сегодня мне пришло письмо от Линдела. Он просил навестить его. — Я поняла. Она поспешно поднялась по ступеням, еще какое-то время ощущая затылком пристальный взгляд Шипа. И все же ей было как-то не по себе. Разговор был не то чтобы откровенный, но явно сумел вогнать Чисэ в краску. Приложив прохладные ладони к щеками, она устало плюхнулась на кровать, уловив неоднозначный взгляд своего «брата». — Я в норме, — предвидя вопрос, ответила девушка. Она почесала пса за ухом, а после поспешно надела пижаму, распустила тугой хвостик и легла в кровать. Стареющий месяц уже давно возвышался на черном небе, что значило о достаточно позднем времени. Несмотря на усталость от чтения и кромешную темень, сна не было ни в одном глазу. Чисэ закуталась тяжелым одеялом и, убедившись что Рут сонливо посапывает на полу, она погрузилась в собственные мысли. «Любовь…» — раз за разом прокручивала чародейка. Ни одна книга или старания не могли бы передать весь глубокий смысл этого слова. Его можно было понять лишь самому — почувствовать на своей шкуре. Чисэ не могла определиться — то ли ее устраивал тот факт, что подростковая влюбленность обошла ее стороной, то ли огорчал. Все же, ей до безумия хотелось ощутить это незнакомое чувство: когда волосы встают дыбом, сердце стучит то быстро, то пропускает пару ударов. И, конечно же, ей хотелось испытать свой первый поцелуй. Учебная нагрузка, состояние здоровья или общая занятость не могли заставить самые потайные уголки разума перестать мечтать об этом. Однако… также она порой задумывалась: вдруг ее и Элиаса связывает что-то более существенное, чем «просто брак» и обучение? Возможно, так казалось только ей. «Но ведь это мои мысли и их никто не услышит кроме меня?». Девушка раскинула руки по обе стороны кровати и приспустила одеяло, чувствуя, как жар от щек передается огненной волной по всему телу. Ее взгляд, как будто стеклянный и пустой, был направлен в приоткрытое окно. Она смотрела на острый месяц и, казалось, что она ищет в нем какие-то зацепки для своих домыслов. Любовь — слишком громко сказано, скорее симпатия, еще давно зародилась в Чисэ к своему учителю. С каждым проведенным вместе мгновением, она все сильнее закреплялась в ней. В его безэмоциональном костяном «лице» девушка могла разглядеть некоторые спектры чувств, и спустя буквально пару недели совместного проживания в доме она перестала видеть в нем монстра, каким он показался ей сначала. От слова совсем. Взглянув в его красные искры она могла найти покой, а в объятьях — утешение. Когда он клал ей голову на колени, в Чисэ вдруг появлялись ранее незнакомые чувства, бутоном расцветающие где-то внутри нее. Она могла часами смотреть в его «глаза», нежно поглаживая по черепушке. Когда он брал ее на руки, тепло его тела мурашками пробегало по ней. Его запах — еле уловимый, но уже такой родной… Ни запах парфюма, ни садовых цветов, ни какой-либо еще не могли сравниться с запахом его собственного тела. Его руки… Она до сих пор вспоминала, как на его пурпурную, изредка покрытую чешуйками ладонь Чисэ натягивала обручальное кольцо. Воспоминания о пережитом вновь заставляли чародейку окунуться в чувства, которые испытывала в тот момент. И вновь очередная волна «огня» прошлась по ногам девушки, заставляя откинуть одеяло совсем. «И все же любовь — слишком громко…» — мысленно заключила Чисэ. «Симпатия, как к учителю, персоне, члену семьи… Однако…» — она нахмурилась, отгоняя очередною порцию мыслей о каких-то более сильных чувствах к Элиасу, сзываясь на утомление. Отвернувшись от окна, девушка буквально заставила себя закрыть глаза. Стоило набраться сил, ведь завтра ее ждал нелегкий путь.