Жить в

Говорят «надо», всегда и везде, ночью и днём. Не дают ответов. Говорят-говорят-говорят. Корнелия слушает, кивая, Корнелия думает о предстоящей игре, с трудом сдерживает улыбку. Алджернон — маленький и темнокожий — походит на мишку, только тихо, ни слова — забавно мнётся на пороге и не совсем толкается прямо в грязь, делает медведицей со спутанным — прочесать невозможно и больно — волосами. Корнелии нравиться, в отличии от последующего поведения, более сдержанного. Впрочем ненадолго, впрочем, формальности мало кому нравились. Корнелия понимает — на деле же нет — как тяжело, сколько он терпит и держит в себе. И верит, вслух, как можно чаще. Уговаривает отца — серьёзно-серьёзно, внимательно-внимательно — и гордо шествует рядом, туфля в туфлю ступает на первую ступеньку. Вторую, третью. ты проводишь с ним слишком много времени Интересно до обоюдности, до горящих взглядов и неусидчивости. Старый сарай и вещи, которые в новинку. Самая светлая часть Алджернона — глаза, меркнут даже зубы, и самая красивая — она прямо так и говорит, сдерживаясь. Смотрит и говорит. Ощупать неизвестные наросты предлагает сама, берёт руки и опускает. Алджи лепечет что-то непонятное — непонятное и малосмешное — отворачивается. что-то они делают неправильно, да, точно. не пора ли обедать? С возрастом улыбка Алджернона уменьшается вместе с весёлостью. Он учится, проводит всё свободное время в комнате, вырывает руку. Корнелия дуется, впрочем, осознавая. Учиться тоже, ненавидит приёмы и недавно явившиеся ей корсеты. Лезет разрешить любую драку, становясь исключительно на тёмную сторону. Несмело улыбается, плачет в подушку после. разве ты не видишь?

***

Ник — отдельная сказка, Ник — отдельная страница её жизни с едва заметными следами. Корнелия любит его, любит ходить по корпусу, навещать пациентов, беседовать с докторами и иногда поглядывать на одного из них. Ловить ответные взгляды просто обожает, но вряд ли когда-нибудь признается. мисс Робертсон, какая встреча Не изменился. Всё такой же, даже борода не спасает, только колется. Говорит рабочими терминами, не тратиться на старые, добрые времена. Получив признание, получив её с дополнением в виде скомканного — но очень страстного — секса. Корнелия не расстраивается, приникает под вечер и разговаривает, поигрывает с застёжками. Нили Когда приходит понимание, она плачет. Скатывается по двери и плачет, скребёт ногтями, ломает ногти, размыто смотрит, чувствует боль. В груди всё разрывается, всхлипы сливаются в вой, вой становится протяжным. И длится час, два, целую вечность. Корнелия встаёт, проводит по глазам, ковыляет в ванную. надонадонадонадонадонадонадонадо Филипп — хороший, добрый и будущий муж. А ещё белый и богатый. Смотрит ласково, льстяще, как можно дольше. Сжимает руку, сносит волной комплементов, понимающе уводит от отца — будто чувствует. Корнелия надеется, что только страх. Улыбается в ответ, продолжает перехваливать Ник, лениво шевелит шампанское в бокале. сильная, обязательно справишься. я верю в тебя Увидеть слишком эмоционального Алджернона доводится не часто. Что к лучшему, ведь у самой перед глазами — вновь — пелена и мутный взгляд. Не кричит, не разносит всё в дребезги, лишь так по-Алджерноновски делает паузы. Отворачивается. Сжимает поверхность стола. Просит. Корнелия послушно уходит. порой, оно сильнее нас Ему хочется остановить её, взять за руки и поцеловать. Прижать к себе — месяцев на девять — и взять на руки ребёнка-от-любимой-женщины. Обнять эту самую женщину, сказать спасибо, послать куда подальше статусы, обязательства, общество. Но. Алджернон садиться и выпивает, встаёт и уходит, приходит и напивается. есть законы, которые нужно соблюдать Руки дрожат, всё тело дрожит, сердце болезненно сжимается. Глубоких вздох — выдох-вдох — здравствуйте, сестра. Полуулыбка, нетвердая уверенность, лёгкая боль. Вот и всё, отныне только маленькие Филиппы в голубых костюмчиках. Смех, хриплый, неуместный. Корнелия возвращается домой, просыпается ближе к полуночи. рано или поздно, но всё случится

***

Он изменился. Отрастил бороду, похудел и сменил костюм. Мишка угадывается в нём с большим трудом, она и не пытается. Просто садиться рядом, заказывает какую-то невкусную бурду, едва сдерживает улыбку. Не смотрят, молчат, молча пьют, молча выходят с разницей в несколько минут. — Корнелия. — Алджернон.