La mia eternita'

Тэхён влюбился в Чонгука сразу. Быстро и страстно, как только они встретились. Чонгук в Тэхёна тоже, с первого взгляда, пусть это и звучит так банально, но какой толк бороться с собственными чувствами? Они вместе уже два года, за которые произошло многое, но в масштабе жизни сущий пустяк. Уютный дом с потрясающим видом из окна спальни, свой маленький садик во дворе, где растут абрикосовые деревья с сочными фруктами на ветвях, любимая работа и закатные вечера, смазанные медовым небом напополам с вечерней прохладой. Раньше о такой жизни Тэхён мог лишь мечтать, предаваясь фантазиям в своих сновидениях, впрочем, как и Чонгук, а сейчас этот крохотный мир вот он, прямо перед ними, рядом. – Эй, Тэ. Пойдём сегодня на пляж? – предлагает Чонгук, выглядывая из-за открытой во двор двери. Его нос запачкан в земле, на щеке белеет след от краски, а на руках, которыми парень держится сейчас о косяк, видны пару мелких царапин. Он обожает возиться в саду: может часами просидеть над клумбами, рыхля землю или вытаскивая из неё сорняки, ему нравится ухаживать за деревьями, а потом собирать с них плоды. Каждый вечер он зовёт Тэхёна вместе поливать их маленький садик за порогом, когда солнце на закате красит округу в карамельно-рыжий, а как заканчивают, и яркий диск уже почти скрылся за горизонтом, садятся на деревянную лавочку под единственной сливой и просто наслаждаются магией сумерек в компании друг друга. Тэ улыбается и кивает. Он согласен на любое предложение парня, которое подразумевает, что они проведут время вместе. Чон улыбается в ответ и тут же вновь скрывается за дверью, подмигнув своему чуду напоследок. Тёплое море ласкает стопы двух парней, идущих по кромке воды, взявшись за руки. Вдалеке гаснет предсмертный огонь горизонта, его отблески рассыпаются по воде каплями раскалённого олова и медленно тонут в глубокой синеве моря. – Красиво, правда? – шепчет Тэхён, указывая на затухающую даль. Пальцев его поднятой руки касаются огненные лучи солнца и расплываются по коже тягучим ирисом, а парень улыбается, глядя на воду, по которой изредка не спеша перекатываются короткие волны. Они рождаются и буквально спустя пару секунд умирают, потом снова появляются и вновь исчезают, и так раз за разом – бесконечный круговорот жизни волн – колыбельная моря. Парни останавливаются у воды, оставив пляж позади, и встают так, что закат медленно ползёт по их фигурам. Чонгук обнимает Тэ сзади, скрестив руки на его животе, и утыкается носом в шею, щекоча дыханием загорелую кожу. – Щекотно, Чонгук, – смеётся Тэхён, но отвернуться даже не пытается. Ему нравится, когда так – есть только они, настоящие, а большего и не надо. Руки мягко накрывают чонгуковы, гладят трепетно, а их хозяин тянется к чужой щеке с милой ямочкой около левого уголка рта, чтобы оставить на ней невесомый поцелуй и, прикрыв глаза, проводить, наконец, сегодняшнее солнце. – Я готов провести на земле целую вечность, если это время со мной будешь ты, и мы сможем вот так провожать закаты, стоя на берегу моря. – говорит Чон, чувствуя испаряющееся тепло от заходящего солнца. – Да, – коротко отвечает Тэхён. Он молчит пару секунд, а затем поворачивается в руках парня. В глазах напротив отражаются блики океана, тихий шёпот волн и сам Тэ, на которого Чонгук, кажется, и правда готов смотреть вечно. – Я был бы не против. – Тэ обнимает руками шею и клонится вперёд, целуя, прикрыв глаза в наслаждении. Чон целует в ответ, обнимает сильнее и отчего-то улыбается прямо в губы, ловя чужой язык и мягко прикусывая кончик. – Ну ты и кусака, – усмехнувшись, Тэхён одаривает затылок Чона лёгким подзатыльником и в отместку кусает его подбородок. – Прости, не смог удержаться. – Они стоят в обнимку несколько долгих минут, которые для них точно секунды, ибо мало, всегда. Найти бы способ удержать, крепко-накрепко привязать друг друга так, чтобы ничто в мире не смогло разрушить их связь, чтобы они стали вечностью, заключённой в теле рядом. Разве это великая просьба? Для человека, что любит всего сильнее того, кто сейчас улыбается в объятиях его рук и вновь тянется за поцелуем, это ничтожная мольба о неосуществимом спасении. Тихий прибой лижет пятки Тэхёна, словно прощаясь, и тот отстраняется, делая шаг назад. – Думаю, нам пора. Чонгук кивает и молча берёт парня за руку, разворачиваясь и неторопливым шагом направляясь в сторону дома. Ночь плывёт сизой дымкой тумана, проникая через распахнутую дверь балкона в комнату, где на кровати лежат двое без памяти друг в друга влюблённых человека. – Ты в порядке? – интересуется Тэ, вытаскивая пальцы. Несколько капель смазки падают на смуглую кожу бёдер, заставляя Чонгука сжать простынь пальцами от ощущения влаги внизу и пробормотать еле слышное «да» в ответ. – Хорошо. – Тэхён тянется к пакетику с презервативом и отрывает край, доставая, быстро надевает его на член, дополнительно смазав для лучшего скольжения, и пристраивается меж разведённых ног парня. – Точно готов? – Да, Тэ, входи уже. Член аккуратно погружается внутрь, и Чонгук стискивает зубы, но не от боли, а оттого, как желанно было это действие. Тэхён внимательно следит за эмоциями на лице парня, чтобы если что – сразу остановиться, пока медленно проталкивает свой орган глубже. Когда тот оказывается полностью в Чоне, останавливается, прикрывая глаза, закусив нижнюю губу – наслаждение слишком сильное, способное вот-вот сорвать крышу и спустить тормоза, но парень держится, он не может сделать больно любимому человеку. Подождав, Тэхён открывает веки и видит, как Чонгук кивает ему, обнимая руками за шею, тем самым говоря, что можно продолжать. Он тянется к губам парня и дарит короткий поцелуй в нижнюю, затем в верхнюю и под конец сминает обе, проталкивая язык в чужой рот, пышущий жаром. В морщинках его губ скрывается стон Тэ. Он почти выходит из Чона и, обхватив рукой одной рукой его бедро, а другой оперевшись о кровать рядом с головой парня, делает осторожный толчок. Медленно ускоряя темп, Тэ не перестаёт следить за лицом Чонгука – он всегда внимательно относится к его чувствам и неважно, будь то обычная повседневная жизнь или секс – они одинаково важны для него, «подарить любимому удовольствие, а не боль» – фраза, которую он говорит себе каждое утро. Чонгук раздвигает ноги шире, позволяя глубже входить в себя, жмурит веки и собирает волосы на затылке Тэхёна в кулак, чуть оттягивая, а сам запрокидывает голову. Такое удовольствие способен доставлять ему только Тэ, только он и никто кроме. Свет луны расползается неровным пятном на ковре около кровати, и в темноте едва ли можно различить черты лиц людей, соединённых любовью выше, но им и не нужен свет – друг друга они выучили уже наизусть. Тэ начинает толкаться быстрее, и Чону приходится скрестить ноги на его пояснице для удобства; он закрывает глаза и выгибает спину, из-за чего угол проникновения тут же меняется, и рот распахивается в немом крике, потому как для стонов уже попросту не осталось сил. – Ч-чонгук, я так… так чертовски сильно, – в перерывах между толчками как в бреду шепчет Тэхён, впиваясь пальцами в чужое плечо, когда чувствует, что разрядка близко, – люблю… тебя. Чон против собственной воли скулит, заслышав это. Сдерживаться больше невозможно, кажется, будто вот-вот его тело взорвётся от такого переизбытка чувств в один миг и разлетится миллионами атомов по постели, поэтому он вжимается пятками в поясницу парня и, закусив губу, кончает. – Я-я тоже… тебя, – и стоит ему кое-как выговорить эту фразу, пытаясь отдышаться, как рука Тэхёна, на которую он всё это время опирался, подкашивается и парень падает прямо на Чона, судя по ощутимой дрожи, тоже кончив. Немного придя в себя, он стаскивает презерватив, кидая тот на пол, и нашаривает край откинутого в сторону одеяла, накрывая их. Чонгук обнимает его за плечи, улыбается довольно и ласково, как он может только Тэхёну, и, отодвинув взмокшую чёлку со лба парня, оставляет поцелуй, а после оба проваливаются в сон. И каждый день для них – счастье. И каждая ночь – наслаждение. Жить так кажется красивой сказкой, пока не находишь того самого человека и в один момент понимаешь – вот она, твоя мечта.