Twilight

Громко хлопнув металлической крышкой, Юна выбросила в мусорное ведро очередной полиэтиленовый пакет, в котором была завернутая вкусная на вид еда из ближайшей забегаловки. Проводив его задумчивым взглядом, девушка тяжко выдохнула и развернулась в маленькой кухне к старому холодильнику. Открыв пожелтевшую дверцу, Юна окинула взглядом содержимое холодильника, а точнее его полное отсутствие. От бессилия и безысходности начали дрожать руки. Денег, чтобы купить еды, не то, что не было, просто девушка банально не знала, что именно нужно купить, чтобы сестра смогла съесть это. Она отвергала любую еду, фрукты, овощи, мясо, рыба, ничего не могло утолить ее голод. Точнее не ее, а того, кого Хисон носила под сердцем, и это очень волновало Юну. Пусть она этого не показывала, но она очень переживала за сестру, ведь она была ей не чужой, пусть они и общались раньше очень редко. Юна – единственная поддержка Хисон, и девушка просто не может бросить ее в очередное трудное время. «Бедная девочка» - пронеслось в голове Юны, - «Сначала лишилась родителей, кое-как оправилась от этой потери, а теперь вот, ее жизнь висит на волоске» На кухню тихо вошла Хисон, протирая сонные глаза. Прошло мало времени, но ее живот уже очень сильно выпирал, будто срок вот-вот подойдет к концу. Это сильно пугало обеих девушек, но по разным причинам. Юна волновалась, что сестра может родить в любую секунду, а они будут просто не готовы к этому. Хисон же думала лишь о том, сможет ли пережить роды ее ребенок, и справиться ли сестра со своей задачей. О себе девушка думала в последнюю очередь. Она знала, что шансы ее невелики, и очень надеялась, что, в случае чего, Юна не оставит новорожденного малыша на произвол судьбы. - Ты голодна? – без интереса спросила Юна, закрывая холодильник. Она знала, что да, но молчание, воцарившееся между ними, напрягало. Да и не могла она смотреть на бледную, истощенную сестру, поэтому отвернулась и, скрестив руки на груди, вперила взгляд на кафель. - Нет, - слабо мотнула головой Хисон, вымученно улыбнувшись, - Не волнуйся, все в порядке… - Нет, не в порядке! – вспылила Юна, - Посмотри на себя, Хисон! От тебя осталось только серая кожа да кости, огромные мешки под глазами, ты еле ходишь и почти все время спишь. Оно медленно пьет твою кровь, а ты еще и улыбаешься. Тебе весело? - Нет, мне не весело! – попыталась повысить голос девушка, но получилось только прохрипеть, - Я прекрасно осознаю свое положение, но это же не значит, что мне нужно выглядит так, будто я уже умерла. Пойми, Юна, лучше провести свои последние дни с радостной улыбкой на устах, чем с опущенной головой. - Я не понимаю, - прошептала растерянно Юна, - Чему ты радуешься? - Ему, - положив руки на живот, тихо сказала Хисон, не смея сдержать улыбки от легкого толчка внутри, - Он мой ребенок, мой особенный малыш. Да, пусть он будет не таким как все, но он имеет право на жизнь, как и каждый человек. - Ха, человек, - фыркнула Юна, понимая, что сестру не удастся переубедить, уж слишком та привязалась к монстру внутри себя, - Ты ведь осознаешь, что он не человек. Он такой же, как его отец. Надеюсь, он осмелиться когда-нибудь объявится снова. Насколько я знаю, у этих тварей каждый кровосос на счету по причине их малого количества. - Прошу, Юна, хватит, - на густых черных ресницах затрепетали капли слез, - Давай прекратим этот разговор. Я ведь говорила тебе, очень мала вероятность того, что его отец до сих пор жив. Он был так подавлен и разбит. - Ты решила уже сейчас рассказывать ребенку сказки о моряке дальнего плавания? – усмехнулась Юна, присаживаясь за стол, вспоминая, как не раз видела сестру, которая что-то рассказывала себе под нос, поглаживая живот. Хисон тихо хихикнула. - Ну, я подумала, раз он так быстро развивается, вполне вероятно, что он уже все слышит. Поэтому я рассказываю ему только хорошее про его папу. Про его доброту, и про то, что он очень красив. - Много успела разглядеть ночью в полуразрушенной церкви? – закатила глаза Юна, ехидно продолжив, - И да, он такой добрый, добрее не бывает. - Он мог убить меня, но не стал этого делать… - опустив голову, пролепетала девушка, неосознанно прикрывая живот руками, словно желая отгородить ребенка от такой информации. Внезапная вспышка боли где-то в области желудка заставила девушку тихо ойкнуть. - Так, нужно попробовать снова тебя накормить, - хлопнув по столу, вскочила Юна, - Деньги еще есть, я пойду куплю что-то мучное и с сахаром. Может, кое-кто у нас сладкоежка. - Спасибо, Юна, спасибо за все, что ты делаешь для меня, - подняв на сестру горящие от благодарности и радости глаза, сказала Хисон. Юна в ответ молчаливо кивнула, не смело улыбнувшись, но тут же возвращая себе напускную серьезность. - Если не хочешь, чтобы я и дальше называла его монстриком, подумай об имени, - и, схватив сумку с кошельком, Юна быстро выбежала из квартиры. Боль в желудке снова повторилась, заставив Хисон нахмуриться. - Потерпи, малыш, сейчас тетя Юна принесет нам покушать, - поглаживая живот, проговорила девушка, - Она права, нужно дать тебе имя. Хисон задумалась, переведя взгляд на окно и всматриваясь в вечернюю темень. Уже зажглись фонарные столбы, которые осветляли улицу, да и свет из окон других квартир не давал случайным прохожим заблудиться в темноте. Почему-то, глядя на темное небо, Хисон чувствовала тяжесть и тоску, и было огромное желание, чтобы поскорее наступил рассвет. Но девушка быстро отдернула себя, запрещая думать о плохом. После ночи всегда наступает день, после черной полосы всегда идет белая, после трудностей всегда приходит покой. Любую проблему можно решить, пусть даже ты осознаешь это не сразу. - Все будет хорошо, даже если будут трудности, - улыбнулась Хисон своему отражению в окне, уже зная, какое имя будет носить ее малыш. Знакомая тропинка, усыпанная листвой, и освещенная уличным фонарем. Чонгук знал ее, как свои пять пальцев, и чтобы сбиться с пути и заблудится в этом лесу, нужно было очень постараться, да и не факт, что это вообще получиться. Но Чимину же это не объяснишь, зная его помешанность на безопасности Чонгука, которая сейчас возросла до огромных высот. Чон понимал, ситуация действительно опасная, на кону стоит его жизнь, но это же не значит, что за ним нужен присмотр как за пятилетним ребенком. И вот сейчас, когда Юнги попросил приехать к нему домой, Чимин тенью последовал за Чонгуком, плевав на всякие там запреты и границы. Парень спиной чувствовал пристальный взгляд вампира, ощущал его присутствие, от этого мурашки бегали по спине, заставляя подкашиваться колени. Что с ними двумя происходит в последнее время? Чонгук не знал, и от этой неизвестности было немного страшно. Неужели какой-то очередной вампирский бзик? Только этого не хватало. Когда до границы оборотней оставались считанные шаги, Чонгука вышел встречать Юнги, будто зная о том, что Чимин хвостом увязался за парнем. Впрочем, так и было. Как бы Мину не хотелось этого признавать, но он знал, что у вампира действительно были чувства к Чонгуку. И логично было подумать, что тот теперь будет находиться максимально близко к нему. И Юнги признавал, что это хорошая возможность обеспечить Чону безопасность, сколько бы ни протестовало его сердце. Поприветствовав парня дружескими объятьями, Юнги неосознанно перевел взгляд за спину Чонгука и услышал тихое рычание между ветками деревьев. Вампира не было видно, но злость полуоборотень отчетливо ощущал, и не смог сдержать ухмылки. Пускай побеситься, кровосос, чтобы жизнь медом не казалась. Заметив, как изогнулись губы друга, Чонгук лишь устало помотал головой: - Юнги, давай не сейчас, - неосознанно пропустив вежливое обращение, протянул парень, - Чимину нужно на охоту, а из-за твоего выражения лица он может весь лес от злости истребить. Другим не останется. - Не вижу своей вины в этом, - развел руками Мин, направляясь в сторону своего дома. Чонгук пошел за ним, кивнув напоследок Чимину. Ему, как и вампиру, хотелось бы побыть подольше друг с другом, особенно сейчас, когда в их отношениях наконец-то наступил покой. Чимин только-только смог окончательно перейти на кровь животных, но ему все еще нужно пить ее в большом количестве, поэтому было решено отправить его вместе с Сокджином за город на несколько дней. По договору, вампиры не могут охотиться на людей в Сеуле, поэтому Джину и приходиться надолго уезжать, дабы утолить голод. В здешних лесах животных не так много, как хотелось бы вампирам, но они смогли адаптироваться. Чимин нарушил эту адаптацию, сорвавшись, и теперь ему нужно заново проходить этот процесс, с каждой охотой уменьшая количество выпитой крови. Пак хотел пропустить охоту в этот раз, но Намджун доходчиво объяснил ему, что в голодном состоянии он может быть опаснее Луханя для Чонгука, поэтому вампиру пришлось смириться и «отдать» парня под опеку оборотней. - Ты просил меня приехать, - начал разговор Чонгук, - Что-то случилось? - В последнее время в стае не все гладко, - тяжко выдохнул Юнги, - Конкретно с младшими. Сейчас весна, пора запечатлений, они должны вести себя как мартовские коты, а в итоге то и дело собачатся друг с другом, пропуская учебу и думая не о том. Я хотел бы им помочь, да вот только они ничего мне не говорят, и я не знаю, что делать с ними. Как ни как, они мои ученики. Я подумал, что ты мог бы узнать хоть что-то, учитывая, как вы сдружились с Дончжу. - Я не думаю, что у меня получиться, хен, - опустил взгляд себе под ноги Чонгук, - Я ведь парень вампира… - За это не переживай, - буркнул нехотя Юнги, - Им нет никакого дела с кем ты там мутишь. Просто попробуй поговорить с ними. - Я попробую, но ничего не обещаю, - кивнул Чон. Заметив, что они уже пришли, Чонгук поднял голову и увидел, как добрая часть стаи собралась вокруг не большего костра. Чольу, как вожак стаи, сидел во главе, а рядом с ним, укутанная в плед, находилась Хери, которая весело болтала с детьми. Среди оборотней, Чон увидел и знакомые лица младших волков, но вот атмосфера, царившая между ними, была заметна не вооруженным оком. Лишь Гонхи и Гонмин пытались хоть как-то развеселить друзей, но Гонхак и Енджо держались стороной ото всех них, в то время как Дончжу нагло лип к поникшему Хвануну, явно делая вид, что все в порядке. - У вас тут вечеринка, а ты, Дончжу, мне ничего не сказал? – радостно воскликнул Чонгук, подходя к остальным. Сион мигом оживился, увидев друга, и кинулся его обнимать. От Чона не укрылось то, как злобно вспыхнули глаза Гонхака, но тот быстро отвернулся от них, снова возвращая себе безразличный вид. - Я думал, ты знаешь, - ответил Дончжу, - Учитель Мин говорил, что ты не пропускал ни одних весенних костров. - Подожди, они сегодня? – опешил Чонгук, оглядываясь на Юнги. - Ну, да, - пожал плечами блондин, усаживаясь на поваленное бревно и хлопая на место около себя Чонгуку, - Неужели ты забыл? Весенние костры – это древняя традиция оборотней. Каждую весну в ночь перед полной луной, молодые волки стаи собираются около костров, в надежде встретить свою пару, послушать старые легенды, да и просто приятно провести время все вместе. Чонгук любил такие посиделки как раз за возможность послушать волчьи придания, пусть некоторые из них неустанно повторялись каждый год. Мин Хюнэ всегда так интересно и красочно описывал все, что Чонгук забывался и будто действительно оказывался в давних временах и был свидетелем всему вживую. Сейчас, как понял Чон, роль рассказчика выпала Чольу, и парню были интересно послушать, как справиться с этим молодой вожак стаи. Когда понемногу стих гомон и веселый смех, и было слышно лишь полыхание веток в костре, взоры оборотней метнулись к Чольу в ожидании его слов. Было видно, что парень немного волнуется, но переборов страх, оборотень выпрямился и, прочистив горло, начал свой рассказ. Его голос был слегка хриплым, но в какой-то степени мелодичен, так что слушать его было лишь в радость. И Чонгук слушал, пусть в его голову лезло абсолютно ненужное сравнение с Мин Хюнэ. Никто больше так не расскажет волчьи легенды, как он. Легкая тоска сковала сердце Чона, заставив погрузиться в воспоминания и пропустить внимательный взгляд Чольу, который вперился в задумчивого Чонгука. Чон ощутил легкий толчок под ребра от Юнги, и, заверив друга, что он не уснул, парень заметил, что очередной рассказ вожака подходит к концу. Мальчишки, которые сидели рядом с Хери, мирно посапывали, укрытые ее пледом, а сама девушка приобняла их, внимая словам брата. Чонгук умилился, смотря на это, как тут он, наконец, заметил взгляд Чольу на себе. От этого хотелось поежиться, стало немного неуютно, но вот оборотень посмотрел на танцующий в костре огонь, и заговорил снова, и его слова гулом отдавались в голове Чонгука: - Все мы знаем про нашего Отца, великого духа волка, прозванного Альфа. Увы, его настоящее имя кануло в лету, но это не мешает нам рассказывать его историю … … В те времена нашей страной поочередно правили Императоры, обычные люди, которые, как и их поданные, еще ничего не знали о нас, сверхъестественных существах. Эти правители не всегда занимали свои посты честным путем, не раз совершая преступления. Учиняя несправедливость и тиранию, они гневали природу и ее детей – духов, которые были созданы для защиты людей. И в один миг точка кипения была достигнута, разрушая собой все границы. Случилось это, когда к власти пришел Кровавый Император, известный тем, что вырезал всю свою семью, дабы беспрепятственно взойти на трон. В живых он лишь оставил свою дочь, чтобы взрастить себе достойного приемника, но девочка была благословлена природой, ее душа источала живительный свет, способный излечить любую болезнь. На ее защиту мать природа призвала двух духов – волка и льва, и воплотила их в людской мир, дав человеческий облик. Духи были наняты во дворец, как раз для охраны маленькой принцессы, и все шло хорошо, до тех пор, пока дух льва не оказался очарован Кровавым Императором. Он перенял все его пороки и темные желания, беспрекословно исполнял все его приказы, дух льва полностью запятнал себя кровью, да так, что не мог отмыться от нее. Дух волка был слишком занят охраной принцессы, и заметил перемены в друге слишком поздно. Дух льва посмел поднять меч на собрата по приказу своего Господина, и завязалась долгая война. Оба духа набирали себе сторонников, превращая человеческий мир в подобие мира духов, и не замечая, как страдают от этого сами люди, которых они должны были защищать. Дух волка и дух льва неоднократно сталкивались на поле битвы, но силы их были одинаковы, а это означало, что война грозилась затянуться на века. Юная принцесса с прекрасной светлой душой не могла вытерпеть того, как страдает ее народ, и как два брата сражаются друг против друга, ослепленные ненавистью. Подпитанный этой ненавистью и грехами Императора, дух льва становился все сильнее и сильнее, в то время как дух волка сражался не только с ним, но и со злом внутри себя. Все закончилось тогда, когда дух льва обманом выманил принцессу и духа волка из их укрытия. Оба духа сражались со всех сил, стремясь уничтожить противника, но дух льва все же был сильнее, годы службы Кровавому Императору дали знать свое. И вот, когда его острый меч, искупанный в крови простых людей, вознеся над безоружным духом волка, принцесса поняла, что пришло ее время. Свет ее души был бесполезен, так как действовал только на людей, но у нее был еще один дар – мужественность. Зная о слабости духа льва, она подняла волчий меч и пронзила себя им насквозь, проливая свою густую, красную кровь. Дух льва учуял этот приятный для него аромат и потерял бдительность, это и стало для него фатальной ошибкой… - … Дух льва погиб, но его последователи до сих пор ходят по этой земле, и мы, как потомки духа волка, великого Альфы, должны охранять людей от них, ведь такого наша природа, которая пробуждается каждый раз, когда наши враги рядом, - закончил свой рассказ Чольу, - Вы все это чувствуете, что-то грядет, и мы должны быть готовы к этому! Чонгук не знал, совпадение ли то, что и оборотни ощущают приближение чего-то опасного, как и он, или же нет, но одно он знал точно – он не параноик, и Лухан действительно готовиться к своей мести. Вот только знать бы, что конкретно он замышляет. Находясь все еще под впечатлением от рассказа Чольу, Чонгук смотрел на догорающий костер, и последние его искры полыхали в карих глазах, перед которыми стояла ужасающая картина того, как юная девушка пронзает себя мечом во спасение всех, кто ей дорог. Чье-то бездыханное тело мешком упало на грязную землю и кубарем скатилось вниз по склону. Минсок проводил его взглядом, полного отвращения, и, нахмурившись, принялся за второго, который лежал в большой куче человеческих трупов. Слабые, бесполезные тараканы, которые предпочли сдаться, нежели вести борьбу за выживание. Минсок невольно презирал их, ведь они могли, объединившись, помочь друг другу и вернуться к той жизни, что была у них раньше, но страх оказался сильнее их. Те немногочисленные обращенные, которые выжили, без раздумий подались Луханю, и стали служить ему, как какому-то королю, хоть большую часть из них обратил именно Минсок. Вампиру приходилось делать всю грязную работу за своего создателя, который только то и делал, что приводил новых жертв на обращение, в то время как Минсоку приходилось и добывать еду для их «армии», и убирать после не слишком аккуратной трапезы. Обучение новеньких и устранение сломанных также легло на плечи мужчине, который тоже не так давно принял свою новую жизнь. Если бы не страшилки брата в детстве, кто знает, может Минсок сейчас бы так же, как и эти, валялся на дне сточной канавы. Мертвый и обескровленный. От этих мыслей вампира передернуло. Если бы он умер, что тогда случилось бы с его семьей? Неживое сердце тихо ухнуло вниз, а Минсок стал словно еще белее. Все, что движет им сейчас, это его жена и дочь, которые находятся под чутким взором рубиновых глаз того ублюдочного парня, и если с ними что-то случиться, Минсок себе этого никогда не простит. Когда с последним трупом было покончено, Минсок замер, опустив взгляд вниз, и задумался. Лухан приказал быть аккуратным, у одного из его противников есть дар видеть будущее, и лучше не провоцировать своими действиями эти видения. На вопрос как, вампир лишь ответил, что нужно принимать как можно меньше решений. Скрывать, откуда он это узнал, Лухан не стал, и сказал, что долгое время наблюдал за своими врагами из тени, изучая их. Невольно, Минсок это оценил, ведь нападать, не зная своих противников, очень глупое решение. О своих планах и целях Лухан говорить не стал, но Минсок смог понять, что это все делается ради мести, которая была приправлена знатной дозой безумия. Что-то страшное произошло в жизни этого вампира, что-то, что сломало его, вытравив все хорошее, и оставив лишь оболочку, наполненную ядом. Минсоку не было интересно, что именно случилось с его создателем, все, что он хотел, это найти подходящий случай и воткнуть нож в спину пепельноволосому парнишке, который посмел угрожать его семье. Рано или поздно люди узнают о массовом исчезновении и убийствах, да и вряд ли другие вампиры будут рады тому, что кто-то возомнил себя королем. Хмыкнув, Минсок развернулся на пятках и ушел своей дорогой, не обращая ни на что внимания. Скоро Лухан принесет замены сломанным игрушкам. Ярко горели огни дешевых баров и круглосуточных магазинов, рядом с ними стояли жилые многоэтажные дома с весьма загрязненными дворами. На крыше одного из таких домов расположились несколько фигур в черных плащах и накинутых на голову капюшонов, лишь яркие рубиновые глаза горели в тени. - Сколько нам еще ждать, Джисон? – послышался недовольный мужской голос, - Эти вампиры явно угрожают раскрыть нас!.. - Успокойся, Тэн, - лениво протянул низкий юноша, на вид еще совсем мальчик, названый Джисоном, - Ты четко слышал приказ Тэена, нам нужно их контролировать, уничтожить лишь в том случае, если ситуация станет критической. - А сейчас? Сейчас она, по-твоему, не критическая? – вспылил Тэн, но внезапный рык еще одного парня заставил вампира немного притихнуть. - Кое-кто очень взбесил Тэена, и сложившая ситуация здесь в Сеуле ему на руку, - рассудительно молвил четвертый вампир, - Мы не будем вмешиваться, отдадим все в руки судьбе и клану Бантан. - Совсем не будем, Марк? – с ухмылкой спросил Джисон. - Совсем, - твердо вымолвил вампир, - Здесь мы лишь наблюдатели. До поры до времени. - Как бы нас не засекли, - немного тревожно выдал рычащий ранее вампир, и в защитном жесте положил руки на плечи Джисону, притянув его к себе. - На счет этого не волнуйся, брат, - ухмыльнулся Джисон, - Чем меньше решений мы принимаем, тем меньше шансов нас увидеть. - Как я и говорил, Кун, - легкая улыбка тронула губы Марка, - Лишь наблюдатели, зрители, пришедшие поглядеть на феерическое шоу. - Избавь меня от своего пафоса, - скривился Тэн, вызвав усмешку на губах своих друзей. Через некоторое время на горизонте забрезжил рассвет, пуская солнечные лучи на пустые крыши многоэтажных домов и принося известие о том, что наступил новый, долгожданный день. Все начало просыпаться ото сна, и собираться прожить новый день счастливо и продуктивно. Лишь для одного человека этот рассвет обозначал начало конца итак не слишком легкой жизни.