Хрустальное сердце, с миллионом трещин.

Натягиваю улыбку, Никто не даст мне права на ошибку, Хрусталь сердце сожми крепче, По нему бежит кровь из сотни трещин.       Солнечные лучи играли на школьной доске, почти весь класс был в столовой. Почти, один мальчик с самым банальным именем Илья сидел за партой и усердно дописывал геометрию. Разумом взять её не получалось, он возьмет упорством! Всегда лучше! Неважно, какой ценой. Аккуратным почерком Илья поставил последнюю закорючку и откинулся на спинку стула, любуясь своим трудом. Есть не хотелось, (да даже если бы и хотелось, перспектива есть кашу, похожую на клейстер и пить горькое какао, где больше зерна, чем воды, не светила ему яркими красками) хотелось умереть, или нет, обхватив себя руками, покачиваясь в разные стороны, вспомнить все мемы про дурку. Это последний урок, слава всему святому, а то мозги грозили превратится в тягучее серое вещество, такое же серое как его жизнь. Хотелось выйти на улицу и вдохнуть в больные легкие влажный воздух, растворится в толпе и петлять по маленьким переулочкам до ночи, а потом зайти в маленький кафетерий возле дома, заказать тёплый кофе и булочку с сыром и, поедая всё это великолепие, читать Жюля Верна… Илья мечтательно улыбнулся, в этот момент глаза будто засверкали солнцем, и свет, найдя в нём родственную душу, забегал по лицу, заставляя волосы отливать медью, а веснушки на носу закружится в пляске. Но на этом счастливом моменте пришло осознание, что дома его ждёт много домашнего, два кружка и еще какая-нибудь работа прилепится, так что, здравствуй, кофе, бессонная ночь и мысли о никчёмности бытия. Туча загородила солнце, начал собираться дождь, веснушки разом потускнели, а пряди рыжих волос стали казаться серыми паклями. Огонёк в глазах снова потух, в коридоре послышались смех и шебуршание, так что и улыбка разом приобрела вид оскала. Что же, добро пожаловать в реальность, пай-мальчик! Петля змеёй сомкнётся на шее, Кислород из легких уйдёт, Погружаясь в узы Морфея, Новые трещины сердце дает.       — Фил, а ты сегодня пойдешь гулять? — прошептала Кира, тыкая ручкой в одноклассника, который в это время мирно просыпал русский.       — А… — сонно протянул блондин, поднимая голову с парты. — Нет, сегодня я пас.       — Тишина на уроке! — нервно выкрикнула учительница.       — Почему? — почти губами прошептала Кира.       — У меня родители на неделю уезжают, мне надо ненадолго переехать к подруге матери, вещи перенести, то… Эх, да сё.

***

      Фил стоял на лестнице возле заветной двери, вещи мальчик собрал быстро, до дома доехал на такси, но всё никак не решал постучаться. «Вдох, выдох, вдох выдох. Фил, что ты так нервничаешь ни к Муромову же на допрос идешь!» — маленько подбодряя себя этой фразой, Фил позвонил-таки в квартиру, и увиденное его удивило…       На пороге стоял Муромов в широком зелёном свитере и пижамных штанах с надписью на одном кармане «Нервы», а на другом: «Кофе мой друг», в наушниках и домашних тапочках.       — О, небеса, говоря фразу: «Этот день не может быть еще хуже», — я не хотел этого проверять! — с едва скрываемыми нотками раздражения произнес он. — Так и будешь стоять в дверях? Или Ваше королевское высочество всё-таки удостоит мою скромную особу своим визитом?       — А, да конечно. — шокировано произнес он, прежде, чем войти в логово рыжего монстра.