***
Я позвонила Розалинд и сказала, что простудилась, поэтому буду работать из дома. Она не стала возражать, но и не проявила участия. Пожелав скорейшего выздоровления, она сама сбросила звонок. Утро действительно приветствовало меня мигренью и болезненным похмельем; пообнимавшись несколько раз с унитазом, и убедившись, что желудок абсолютно пуст, я спустилась на первый этаж. Горничная заварила травяной чай и с сочувствием наблюдала, как я корчусь на стуле, испытывая все муки похмельного синдрома. — Возможно, вы хотите попробовать пудинг, который я приготовила сегодня? — Это тот, который англичане готовят на Рождество? Гадкий, жирный и страшно калорийный? Марта улыбнулась, качнув головой. Её разговорчивость порядком удивляла, но забота и участия в нынешнем состоянии были очень приятны. — Что вы, мадам! Для него ещё слишком рано, - она подмигнула и поставила передо мной блюдо с пышной выпечкой под прозрачным колпаком. – Это апельсиновый пудинг. Он не слишком сладкий, но вкусный. Попробуйте. Марта сняла крышку, отрезав маленький кусочек на пробу. Ароматы сладкого цитруса, меда и орехов пощекотали в носу. Вкус был необычным благодаря классической рисовой основе, но десерт оказался действительно вкусным. Я попросила еще кусочек и Марта поторопилась исполнить это просьбу. Мне даже показалось, что она специально приготовила именно это блюда, рассчитывая, что мне непременно понравится. Когда мы разговорились (впервые с тех пор, как познакомились), раздался дверной звонок. Я инстинктивно напряглась, но виду постаралась не подавать. Девушка ушла, а я подбежала к эркерному окну с видом на лужайку перед домом. Обзор был не самым удачным, но я разглядела кусочек крыльца и тропинку до ворот. У входной двери стоял мужчина. Он держал пакеты, которые вручил Марте, а когда спустился на светлую тропинку из гравия, я узнала в нём Банни. Он вышел, аккуратно закрыв кованную дверцу изгороди; перейдя улицу, мужчина подошел к припаркованному джипу и что-то сказал, заглядывая в салон. Я нервно сглотнула, продолжая наблюдение. Спустя время дверь со стороны пассажира открылась. Рэй обошел машину, они быстро обменялись парой фраз и Банни сел за руль, уехав. Рэймонд остался стоять на тротуаре, вглядываясь в окна нашего дома, а у меня сжалось сердце от мысли, что каких-то тридцать часов назад этот человек трахал меня в душе пока я не кончила дважды, дрожа и обмякая в его руках, как желе. Марта вернулась с бумажными пакетами и маленькой сумкой для ноутбука, которые ей передал Банни. — Это просили передать вам, мадам, - сказала она. Я спросила, кто приходил и она весьма суетливо поведала о том, что это велели передать с работы. Приглядевшись, я заметила, что из пакетов торчат папки для чертежей, а на сумке был значок фирмы отца, который я прицепила в качестве талисмана. Это были мои вещи. Скорее всего, это Розалинд позаботилась о том, чтобы мне работалось легче, поэтому попросила, чтобы мне доставили всё необходимое прямо домой. Бросив взгляд в окно, я не заметила Рэймонда, и слабо качнула головой. — Спасибо, Марта. Будь добра, отнеси всё в гостиную, я буду работать там.***
После полудня я умудрилась уснуть прямо с ноутбуком на коленях, укутанная пушистым пледом. В камине тихо трещали поленья, комната плавно погружалась в сумрачную меланхолию. Медные тени заволокли дальние углы, а бушующий ветер воспроизводил на паркетном полу и стенах страстный танец голых веток за окном. Я поджала к себе колени и уперлась подбородком в колени. Вечер приближался неотвратно, стоило подумать о том, что я буду говорить Рольфу и, вообще, как теперь стоит вести себя с ним. С Рэймондом Смитом было покончено раз и навсегда, это стало ясно сразу, но как быть с Рудольфом Бонье, который приходился мне супругом? Супругом, который только лгал. Когда за окном совсем стемнело, меня одолела паника. Расхаживая по комнате из угла в угол, я подошла к окну, вглядываясь в холодные, безлюдные стекляшки окон в доме напротив. Улицу осветили фары приближающегося автомобиля. Черный Jaguar въехал на подъездную дорожку на нашей стороне, фары погасли. Я нервно передёрнула плечами. Рольф широкими шагами преодолел расстояние к дому и я услышала, как открылась входная дверь. Марта забрала его пальто, портфель с документами и спросила про ужин, он отказался, сказав, что поел в самолете. Девушка ушла. Я слышала ее удаляющиеся шаги. Рольф постоял, словно ожидая чего-то, а после вошел в гостиную. Было темно и мрачно, он включил свет и огромная хрустальная люстра стёрла воспоминания о сладкой меланхолии, которой я себя кормила. Яркий свет полоснул по глазам, как ножом. Я часто заморгала. — Рад снова видеть тебя, милая, - он подошел ко мне, сняв и бросив пиджак на кресло. – Обнимешь меня? Я стояла, опустив руки. Страх заменился горечью боли и обиды. — Нет? Ну ладно, может в другой раз. Рольф ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки. У него был уставший вид. Темные круги и мешки под глазами говорили о том, что он, наверняка, не спал прошлой ночью. На какой-то момент мне даже стало его жаль. Но это чувство быстро прошло. — Ты ничего не хочешь мне сказать, милая? — А ты мне? – это были первые слова, сказанные мной после его возвращения. На его губах появилась тень улыбки. – Расскажи мне о том, чем ты занимаешься, какие у тебя дела с Майклом Пирсоном? Надо полагать, ты знаешь, что я работаю на него? — Ну, конечно. Я знаю всё, милая. — Тогда расскажи мне хоть немного о себе? — Я люблю тебя, Эдит. Пожалуй, это всё, что я могу тебе сказать. Но я хочу, чтобы ты ответила, каков твой выбор? — Я не могу ответить сейчас. Он смотрел на меня, поворачивая голову то на одну, то на другую сторону. Его лицо было расслабленно и выглядело совершенно спокойным, казалось, что его ничего не гложет. Потом он внезапно поднял руки и крепко прижал меня к себе, его горячие губы уткнулись мне в макушку. — В таком случае, я подожду. Я не хотела быть грубой, поэтому мягко оттолкнула его от себя, отстраняясь. Рольф опять улыбнулся. Он сказал, что устал и хочет спать, пожелав спокойной ночи, он ушел, оставив меня одну. Наступила тишина. Я обхватила себя руками, будто замерзла, и посмотрела в окно. Стеклянное отражение показало слабую и одинокую молодую женщину, а размытый силуэт в окне в доме на другой стороне улицы, сказал, что она будет под непрестанным присмотром, куда бы не пошла.***
Я понимала, что постоянно скрываться в доме нельзя, и лишь делом времени было, когда я покину пределы своей тюрьмы. Поэтому, когда спустя неделю Розалинд стала задавать вопросы, я поняла, что больше нельзя оттягивать момент. Такси подъехало прямо к особняку. Я расплатилась с водителем и на негнущихся ногах вышла, прикрывая шею от холодного ветра. На объекте уже находился Майкл, его машина была припаркована чуть дальше. — А, Эдит! Наконец мы тебя увидели! – мистер Пирсон двигался ко мне; Рэймонд шёл на пару шагов позади, он выглядел хмурым и часто моргал. – Роуз сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Надеюсь, тебе лучше? — Мне уже лучше. Я простыла, знаете — непостоянство погоды в Лондоне стало для меня тяжелым испытанием, - я попыталась улыбнуться и была благодарна Майклу за то, что он разрядил обстановку, по-дружески рассмеявшись. – Я готова приступить к работе. — Славно! Роуз будет рада услышать эту новость, - он кивнул Рэю, собираясь что-то сказать, но прежде чем успел, ему позвонили, вынудив оставить нас наедине. Я сделала вид, что разглядываю фасад здания и отвернулась, но ясно чувствовала испытывающий взгляд, которым меня прожигал Смит. Его вспыхнувшее нетерпение ощущалось на физическом уровне. Он подошел ближе, но не позволил себе переступить границы личного пространства. — Если ты решила, что я зол на тебя, ты ошибаешься, - я напряглась, поджав губы. – Но я не прощаю людей, которые не держат своё слово. А ты обещала мне ночь. — А я не прощаю обманщиков. — Тогда, какого чёрта ты ещё не развелась? — Вас не касается, мистер Смит! Майкл закончил разговор и теперь направлялся к нам. Поэтому Рэю пришлось отступить, но перед этим он тихо произнес, глядя на меня. — Мы ещё обсудим это. Увидимся, Эдит.***
Две недели я жила в ожидании какого-то подвоха со стороны Смита. Его последние слова, сказанные в день моего возвращения к работе над особняком, навевали странные мысли. Это не было угрозой, однако тень настигающей расправы словно преследовала по пятам. Шло время и мне стало казаться, что Рэймонд будто смирился и забыл всё. Отчасти это было хорошим знаком, потому что означало, что и мне вскоре удастся забыть прошлое, но другая часть меня (та, что ещё помнила вкус его губ и тепло тела) унывно хныкала в сторонке. Беда женщины в том, что в ней одновременно живут ангел и бес, которые никогда не могут найти компромисс и продолжают спор даже в том случае, если это приведет к самоуничтожению. Я была на расстоянии крошечного шага на пути в бездну. Работа продвигалась медленно, но верно. Моим идеям присуждались титулы «гениально» и «совершенно изысканно». Розалинд не могла наглядеться с каким изяществом старый и обветшалый особняк поздней викторианской эпохи реставрируется, принимая облик настоящего замка в миниатюре. Я и сама безмолвно восхищалась успехом, приходя в восторг от результатов.***
В тот четверг вся Америка и Канада отмечали День Благодарения, и хотя Майкл Пирсон уже давно был гражданином Соединенного Королевства, этот праздник отмечал ежегодно и с размахом. Он лично пригласил меня на ужин в их дом. Взяв во внимание, что это семейный праздник и итог последнего посещения резиденции Пирсонов, я приняла вполне хладнокровное решение отказаться. В тот момент Рэймонд стоял чуть поодаль за спиной босса и мои слова о том, что я уже обещала провести вечер с мужем, он воспринял, как глупую шутку: уголок его губ приподнялся в насмешке. Но когда левый глаз стал нервно дергаться, он недовольно поморщился, поправив очки, и отвернулся. Конечно, я обманула Майкла. После всего случившегося я старалась как можно меньше времени проводить с Рольфом. Теперь мы даже спали в разных спальнях, поэтому я заняла одну из гостевых комнат, перетащив туда свои вещи. Но Рэймонд не мог знать об этом, поэтому я расценила его реакцию, как защитный механизм и ревность. Было достаточно поздно. Я приняла душ и закрылась в своей спальне, разложив на постели баночки и тюбики с кремами и экстрактами масел. Лосьон для тела с ароматом пиона и рисовой пудры ложился тонким слоем, быстро впитываясь и оставляя на коже лёгкий мерцающий след, влажные волосы пахли оливками и корицей. Надев ночную сорочку с тонкими бретелями, купленную во время единственного шоппинга в Лондоне, я наслаждалась нежным прикосновением тёмно-лилового шёлка. Оставалось только лечь в постель, укрывшись тёплым одеялом, и ещё один день можно было считать безвозвратно потерянным. Рольф предупредил, что задержится на работе, Марта уже должна была уснуть, поэтому внезапный шум, раздавшийся с первого этаже, изрядно напугал. Я прислушалась. Быстрые, тяжёлые шаги на лестнице нескольких пар ног и мужской шёпот, который больше напоминал громыхания выхлопной трубы. Раздался короткий вскрик, в котором я узнала голос горничной. Улицу заполнил лай собак. Когда дверь соседней спальни с грохотом ударилась о стенку, я спрыгнула с постели, оглядываясь в панике. Если это были воры или грабители, первым делом нужно вызвать полицию. Схватив телефон, я забежала в ванну. Глупо было надеяться, что это могло остановить преступников. — Она должна быть здесь! Ищите! – голос принадлежал мужчине и имел характерный восточный акцент. Они ворвались в комнату. Я вжалась спиной в шкафчик для полотенец, словно надеялась, что смогу слиться с этим элементом мебели, и прижала руки к груди. Кем бы ни были эти люди, они явно искали меня. Дверную ручку стали нещадно дергать, а когда раздался приказ – дверь вышибли с одного удара, сорвав с петель. Высокий палестинец схватил за предплечья и выволок на середину комнаты, заломив руки за спину и заставив встать на колени. Я испуганно огляделась. Их было трое: два араба и молодой палестинец, который стоял сзади – его пальцы схватили за загривок, принуждая поднять голову. — Что вам нужно? Кто вы такие? – было страшно, тело била холодная дрожь, но я не могла молчать. Они стали что-то обсуждать на незнакомом языке, возможно, на арабском, а потом тот, что стоял справа, влепил мне звонкую пощечину. Голова дернулась, но из-за того, что волосы находились в железной хватке большой, загорелой руки, я только заскулила от боли и зажмурилась до цветных бликов под глазами. — Замолкни, женщина! – рыкнул третий. – Где он? — Кто? — Где твой муж, дура? Где он? — Его нет, - мне почудился железный привкус крови во рту и слёзы невольно навернулись на глаза. – Он ещё не вернулся. Они снова стали что-то обсуждать, но теперь спокойнее, будто решали дальнейший план действий. И только теперь я обратила внимание, что у каждого из них в руках был пистолет. У палестинца за спиной висел автомат, который я разглядела ещё в ванной. Они были достаточно хорошо экипированы, тренированы и ясно знали, что делали. И последнее вызывало наибольший страх. На улице продолжали лаять собаки. Они будто чуяли угрозу и пытались предотвратить её, но лишь за редким исключением люди способны найти сокрытый смысл в том, что кажется примитивным и незначительным. Когда раздался внезапный выстрел, у меня заложило уши. Пальцы, удерживающие волосы, ослабили хватку и мне удалось вырваться, отползая к кровати. Два последовавших выстрела уложили двух других преступников, а пуля, которую пустил один из арабов, угодила в люстру. Острые осколки посыпались на пол, припорошив убитых будто ледяной коркой. Я судорожно прижимала руки к голове, подтянув к себе колени. Бретельки ночной сорочки сползли, оголив дрожащие плечи. Поэтому когда чужие руки заботливо натянули те обратно, я испуганно дернулась, почувствовав, как стынет в жилах кровь. Но мне не дали опомниться, крепко обняли, привлекая в тёплые объятия на широкой груди. — Успокойся, всё уже хорошо, - Рэй принялся что-то шептать на ушко, убаюкивая, в совершенно несвойственной для него манере, будто младенца. Его горячие ладони гладили по спине, пытаясь согреть. Я уткнулась в его грудь, вдыхая такой знакомый древесный аромат парфюма с нотками цитруса и мускуса, и позволила себе расплакаться. Он сел на пол, усадив меня к себе на колени, словно ребенка. Мне было комфортно и отступивший страх заменился покоем, который я испытывала только рядом с этим мужчиной. Его руки на моем плече и коленях, что он так заботливо, почти бережно поглаживал. Рэй целовал моё лицо, собирал губами слёзы и постепенно мне удалось расслабиться. — Как ты узнал? – я положила голову ему на плечо, наконец, выровняв дыхание. Тело ослабло, я будто стала обмякать в его объятиях. — Тебе нужно отдохнуть, - он попытался взять меня на руки, но я резко отшатнулась от него, поднимаясь. — Ты следил за мной? — Слушай, это долго объяснять. Просто я догадывался, что подобное может случиться, вот и все. Мы стояли друг напротив друга. Его мощная, высокая фигура возвышалась надо мной; широкие, жилистые плечи были чуть опущены и в такой позе Рэй походил на большого медведя, который встал на задние лапы. В голове у меня промелькнула странная, пугающе мысль: при желании Рэй может переломить мой позвоночник с такой же легкостью, с какой я ломаю карандаш. Я отшатнулась от него. Он устало вздохнул и поднял с пола пистолет, спрятав в кобуру на груди. Раздался очередной хлопок входной двери, я испуганно вздрогнула, но взглянув на Смита, не заметила даже намёка на насторожённость или тревожность, он был абсолютно спокоен. На лестнице послышались торопливые шаги и скоро в дверном проёме возник Рольф. Запыхавшийся и встревоженный он пристально оглядел комнату, тела на полу, а потом щепетильно осмотрел меня. — Спасибо, Рэймонд, - Рольф наградил Смита холодным, но благодарным взглядом, тот ответил кивком. Я посмотрела сначала на одного, потом на другого. В голове была полная каша. В паре метрах от меня лежало три трупа, ситуация была совсем не смешной, но меня внезапно пробрало на хохот. Я взъерошила волосы, откинув их назад, и достала из сумочку пачку сигарет. Последнее время я частенько курила на работе, пока никто не видел, но сейчас мне было абсолютно всё равно, что подумают другие. Рэй неодобрительно сморщил нос, когда я выпустила сизое колечко дыма к потолку. Но ни он, ни Рольф не сделали замечания, оставив за мной право первого слова. И это бесило. Совершив несколько глубоких затяжек, меня осенила внезапная мысль. — О Боже! Там же Марта. Нужно проверить, как она! Бросившись к двери, я была мягко перехвачена мужем. «С ней все хорошо», - сказал он, погладив меня по щеке. Я оттолкнула его руку. — Откуда ты знаешь? Он помолчал, глядя в упор, и затем ответил с полной серьезностью: «Знаю». — Пожалуй, Рэймонд, ты уже можешь идти, - обратился он к Смиту. Я вспомнила недавнюю пальбу и пистолет в кобуре на груди Рэя, и мне сделалось не по себе. Но самым удивительным было то, что я не тревожилась об убитых Рэймондом людях, меня беспокоило то, что его уход отнимет у меня ощущение безопасности. — У него есть пистолет, - фраза прозвучала больше с угрозой и недовольством, нежели с теми чувствами, которое я по-настоящему испытывала. Мужчины переглянулись, улыбнувшись. Рольф пожал плечами. — У меня тоже есть пистолет, милая, не беспокойся. Если бы мне сказали нечто подобное в другой ситуации, я бы обязательно восприняла это как похабную шуточку или даже непристойный намёк. Но в комнате стало острее ощущаться присутствие трёх трупов, которые успели залить паркетный пол кровью, поэтому мне было вовсе не до шуток. — У тебя есть пистолет? Слышал, у него тоже есть пистолет! Блеск! – голос был сбивчивым и напоминал хриплые вопли. – У него есть пистолет и у тебя есть пистолет. И вы оба меня обманывали. До сих пор обманываете! Чудно! Просто чудно. Может быть вы тогда застрелите друг друга? А что, мне было бы приятно. Сразу на две проблемы меньше. — Милая, прошу, успокойся, - Рольф попытался обнять меня, но я отскочила от него, как заяц от приближайся угрозы. — Не приближайся ко мне. И ты тоже! – Рэй хмуро моргнул, когда я ткнула в него пальцем. – Вы меня достали. Оба! Не хочу вас видеть. Надоело. Всё надоело. Меня только что чуть не убили и, один чёрт знает, может быть они прежде захотели бы поиметь меня?! А вы два говнюка лгали мне. Опустив голову, я тяжело дышала. После сказанных страшных слов, возникла мысль, что всё могло произойти именно по такому сценарию. Меня опять охватила паника. Тело пробрало дрожью, пятки стали холодными, как ледышки и я спешно протопала к кровати, отыскав тапочки. В голове была только одна мысль: бежать. Мужчины молча наблюдали, как я достаю чемодан и торопливо скидываю внутрь вещи, которые спешно срываю с вешалок; ухожу в ванную комнату за косметичкой и бросаю её в чемодан поверх одежды. Мелкими перебежками мечусь из угла в угол собирая всё подряд – чертежи, блокноты, книги; прячу ноутбук в сумку и туда же пытаюсь засунуть документы. Стараюсь не смотреть на тела на полу и на двух мужчин, что стоят посреди комнаты. Хочется думать, что их всех вовсе нет. Зябкий холодок пробегает от стоп к макушке, когда я снимаю ночную сорочку и бросаю её на кровать. Возможно, собственная нагота должна была бы смутить меня, но мне плевать. Я достигла предела. Торопливо надеваю джинсы, свитер, а потом сажусь, чтобы застегнуть ботинки и, одновременно, придерживаю телефон плечом, вызывая такси. — Остальные вещи заберу позже, - голос потерянный и ослабленный, но в душе я уверена, что поступаю правильно. – Не хочу больше вас видеть. Никого из вас. Завтра я найду адвоката. Я хочу развода, Рольф. Чемодан оказался тяжёлым. Рудольф хотел помочь, но я предупредила его попытку, взмахнув рукой. — Милая, прошу тебя.. — Я никогда не любила тебя. Я только сейчас это поняла и мне очень жаль. Ты просто помог мне, когда я больше всего нуждалась в поддержке, но это была не любовь – благодарность, вероятно. Я не любила тебя и это единственное, в чем я виновата перед тобой. Колёсики чемодана шумно застучали по полу. В дверях я остановилась и с недоверием взглянула на Рольфа. — С Мартой действительно все хорошо? Маленький огонек надежды, зажегшийся в его глазах, тут же потух. «Она цела», - сказал он, качнув головой. Я благодарно кивнула. На улице уже ожидало такси, а в душе билось единственное желание: поскорее добраться до отеля и уснуть.***
Меня разбудил настойчивый стук в дверь. На часах было без четверти восемь утра. Заселяясь ночью в отель, я попросила, чтобы мне принесли завтрак к восьми. Накинув пушистый белый халат, я прошла к двери, открыв. — Ваш завтрак, мисс Эдит, - передо мной стоял Рэймонд Смит собственной персоной с подносом в руках. — Что ты здесь делаешь? — Подрабатываю горничной. Прости, ты не возражаешь, если я войду? – не дожидаясь ответа, он удовлетворённо хмыкнул и протиснулся в номер, гремя подносом с посудой. — Я же вчера ясно сказала, что не желаю вас видеть, - я захлопнула дверь и проследовала за ним. В дневном свете номер оказался просто очаровательным. Разнообразие кремовых и белых оттенков добавляло воздуха, зеркала расширяли пространство. На всех горизонтальных поверхностях стояли прозрачные, стеклянные вазы и изобилие в них белых цветов просто поражало: изысканные каллы и лилии, уточненные розы, нежные пионы и трогательные фрезии. На какое-то мгновение я потерялась в изобилии роскошного белого сияния. — Это было до того, как ты сказала, что подаешь на развод, - раздалось за спиной. Рэй обнял за плечи, привлекая к себе. — Ты меня обманывал. — Спрашивай, что хочешь. — И ты расскажешь мне всё? — Всё, что захочешь.