***
— Ткани не разложились, мышцы не атрофировались, тело сохранилось в прекрасном состоянии, сознание тоже на месте, — констатировала Сакура, снимая медицинские перчатки и выкидывая их в урну. — Да я тебя сразу после пиздюка этого малолетнего в жертву принесу, я заставлю тебя, блядь, страдать! Думаешь, приятно, когда в твоем теле копошатся? — изрыгал проклятья Хидан, чья голова гордо красовалась на специальной подставке. — Сакура, давай я тебе просто назначу ежемесячное жалование, а ты с ним что-нибудь придумаешь? — простонал Наруто, глядя на этот внезапный привет из прошлого. — Да что мне с ним делать? — уже даже не с возмущением, а с усталым смирением спросила Сакура. — Ты же у нас лучший медик во всех скрытых и не скрытых деревнях! — задорно улыбнулся Узумаки, сразу засветившись от счастья, и похлопал ее по плечу. — Решено. Проводи опыты, отправляй копать огород, да что хочешь — только займи делом, и обезопась от него общество. Ну, пойдем, Шикамару, — потянул хокаге своего советника, пока Сакура не передумала. — В музей тебя что ли выставить? — спросила Сакура, доставая скотч. — Себя блядь по частям выстави и аблбдржд, — плевался Хидан, пока Сакура не заклеила ему рот, утомленно вздыхая.***
Бесконечные часы переработки, пропущенные встречи с подругами, бессонные ночи — все это мелочи, позволившие найти способ сшить тело бессмертного так, чтобы в любой момент можно было развалить его обратно на части. Яд, разъедающий плоть, был скрыт в специальной проволоке, соединявшей куски. И легким движением можно было выпустить его наружу. Тело, регенерирующее быстрее любого другого, пригождалось не раз — изучить действие яда на организм и способы его выведения, найти лекарство, улучшить технику залечивания ран, помочь Сараде отработать опасные ниндзюцу… Сейчас, после одной из таких тренировок, они сидели за столом. Сакура предложила: — Будешь пиво? — Да, бля, — махнул рукой Хидан, едва не отвалившейся из-за резкого движения. Сарада на этой тренировке явно перестаралась, зато спала сейчас крепким сном. — Я обязательно разъебу этого мудака, из-за которого меня сейчас ебут. Выгрызу ему глотку, вырву сердце, сожгу его чертово тело, — распалялся джашинист, мечтательно закатывая глаза. — Ты слишком туп, чтобы подобраться к нему, — устало ответила Сакура, протянув банку спиртного. Хидан, раньше удивленно матерившийся жестяную упаковку, сейчас уже умел сносно ее открывать. — И то верно, но, сука, когда-нибудь! — протянул он и отпил. — Ты растерял былую форму. Раньше наводил страх на все деревни, а сейчас разве что стариков напугаешь. — Да и ты уже не боевой медик. Носишься тут с больными, а сама… — хмыкнул Хидан, касаясь своего кулона. — Мир меняется, — равнодушно пожала плечами Сакура. — И мы меняемся. Я никогда не хотела сражаться, я хотела лишь защищать. Лечить. И мир сейчас гораздо слаще былой войны. — Но хочется же того, посражаться, а? Набить ебала? — подался вперед Хидан, возбужденно поглядывая на ее мускулы. — Вспомнить былое? Пусть ты и несешь всю эту хуйню, но каждый ниндзя мечтает надрать кому-нибудь задницу и выпустить кишки. — Я помню, из-за чего ты вырезал свою деревню, — холодно ответила Сакура, отставляя пиво. — И я крови не желаю. Но все же, небольшая физическая нагрузка лишней не будет. Кивнув, Хидан подорвался и подошел к двери, вдохновленный возможностью сразиться наконец на равных, а не на правах груши для битья.