***
Рождество 2011 — Мне показалось или между вами с Робертом каким-то странные отношения? — Донн Саммерс, журналист, который взялся за написание книги о Бетти, бросил внимательный взгляд на неё. — Нет, не показалось. Он теперь наездами тут бывает. Я стараюсь быть дружелюбной, но кажется, у меня не хватает терпения. — Как так случилось, что он ушёл от тебя? — Донн засунул руки в карманы брюк, наблюдая за тем, как Бетти подрезает цветы и ставит их в вазу. — Спроси у него сам. У меня не было желания в этот раз выяснять, что у него в голове. Если бы не моё ангельское терпение, то мы разбежались бы ещё лет двадцать пять тому назад. Тогда я простила ему подобные вещи, а потом сто раз пожалела, что сделала это. Не знаю, откуда во мне такой мазохизм. — Тогда он тоже уходил? — Нет, тогда я ушла. У нас умер ребёнок на двадцать второй неделе беременности. Прямо у меня в утробе. Меня накрыла такая жуткая депрессия, что мне ничего не надо было, а когда я очнулась и захотела помириться с Робертом, то застукала его с новой пассией, в которую он был влюблён. Позже я простила его, потому что считала, что не имею права на него злиться. Это я не могла родить ему ребёнка. Это я была бракованной. — То есть, после появления на свет Френн тебе стало сложнее мириться с характером Роберта? — сделал вывод Донн, внимательно следя за тем, как Бетти ставит цветы в высокую вазу. — После её появления на свет я только и делала, что думала, как от него уйти, и каждый раз оставалась. А потом… Я поняла, что он успокоился, и просто расслабилась — оказалось, что ему не хватало эмоциональности. А я просто выгорела. Вот и всё. Устала вечно его спасать. Устала бороться за наши отношения. Устала оттого, что у него внутри постоянно происходит революция. И вот он ушёл, — она тяжело вздохнула. — Пришлось принять данный факт. — Мне показалось, что он всё ещё любит тебя. — Конечно, Роберт привязан ко мне по разным причинам, но я думаю, что ему нужна была некая отдушина. Наверное, Патти оказалась умнее всех тех, кто пытался его увести из семьи. Я не знаю. И вообще не хочу думать об этом. Лучше скажи, как вы там готовитесь к свадьбе? — Мы не хотим заморачиваться. — Если нужно что-то, проси. Может быть, позовёте Френн? Она поможет с декорированием, — Бетти улыбнулась. — Ладно, мы вернёмся к записям чуть позже. — Я никогда не тороплюсь, — Донн пожал руку Бетти. Донн появился в их жизни в августе, когда Бетти вернулась домой после тура по Америке с новой группой. Работа помогала ей отвлекаться от многих переживаний — она хорошо знала этот способ и помнила, как раствориться в знакомой деятельности, забывая хотя бы на это время о проблемах. Звонок Мёрси немного сбил Бетти с толку, но она решила согласиться на эту авантюру, несмотря на то, что до этого она давала много интервью Полу Ривзу, который издал книгу о Роберте, и Бэсси, решившей наконец-то написать о Фредди и странных отношениях с ним. Книга Бэсси вызвала массу негодования, публика была просто не готова к той правде, которую она обнажила. Многие считали именно Бетти виноватой в том, что жизнь Фредди пошла под откос. Она решила выловить рыбу покрупней, уведя чужого мужа из семьи, и погрузила Фредди в жуткую депрессию. Бетти понимала, что и Донну было интересно то же самое, тем более у неё был должок перед его отцом. Она обещала Райану, что обязательно опубликует кассеты Фредди. Осталось лишь только восстановить её интервью, которые на самом деле никто не крал, а просто мать Райана после смерти сына случайно выкинула. Как всегда, шоу-бизнес полон самых нелицеприятных слухов. Кто-то строил теории, будто Райана убили из-за того, чем он занимался, а кто-то искал меркантильный интерес Бетти во всём этом. В любом случае она поняла, что может, раскопав прошлое, выяснить, отчего её отношения с Робертом рухнули в этот раз. Теперь ей казалось, что это окончательно. Он не собирался возвращаться. Его, кажется, всё устраивало, и отношения развивались по намеченному пути, отчего многие стали рассуждать, что Роберт скоро обзаведётся третьей женой. Пресса сначала ничего не поняла, пусть Роберт не особо-то и скрывал тот факт, что теперь он живёт не в Англии. Они встречались с Бетти лишь по определённому поводу, словно он щадил её чувства, но каждый раз натыкался на её холодное равнодушие. Недавно они даже оказались в постели, но утром он снова дал понять, что на этом всё. Бетти тихо бесилась, страдала и с головой уходила в работу, стараясь отвлечься. Билли пусть и предложил им записать общую пластинку, чтобы хоть как-то примириться, но Бетти ощущала, что Роберту это не нужно. Он всё же согласился, скорее, из милосердия, нежели чем по необходимости, сразу предупредив, что будет бывать в Англии время от времени. Бетти просто погрузилась в работу, предложив использовать по полной восточное звучание, безумно вдохновившись своей поездкой с Френни в Марокко. Роберту эта идея пришлась по душе, но Бетти ощущала: так он не вернётся домой. Она во многом смирилась, раз решилась подать на развод первой. Им было нечего, по сути, делить. Аргоед они приобрели ещё до свадьбы, гонорары Бетти не волновали. Осталась только Мар, которой было шестнадцать, и нужно было решить вопрос с опекой. Бетти не собиралась запрещать дочери видеться с отцом, но прекрасно понимала, что сейчас вся жизнь Мар будет вращаться в Лондоне. Там было её будущее, подмостки Ковент-Гардена и слава. Ей просто нечего было делать в Бирмингеме или в Остине. Весной все узнали, что Роберт ушёл от Бетти к Патти Гриффин. Её последний альбом назвали пророческим, и он стал ещё лучше продаваться. Её не жалели, скорее, радовались, ведь она разбила семью Роберта, и вот бумеранг вернулся. Она справлялась с этим как могла, понимая, что снова скатывается в липкое ощущение депрессии, когда понимаешь, что надо изменить всё, но ничего не можешь сделать. Это ощущение безнадёги плотно облепило её, и если бы не работа, то, наверное, она сошла бы с ума от этого гнетущего одиночества, зная, что на самом деле Роберт счастлив со своей Патти. В семье мало что изменилось. Дети и внуки почти выросли, многие уже разлетелись по своим гнёздам, обустраивая свою жизнь, и теперь Дженнингс без Роберта казался Бетти одиноким. Она перебралась в Роуз-Хаус, снова сойдясь с Джимми на общей теме. Он сейчас переживал развод, не задерживаясь в новых отношениях, а она пока ещё пребывала в пограничном состоянии. — Знаешь, я тебе всегда говорила: меньше откровенничай с Джимми, — Эбони подлила им некрепкого вина. — Я не понимаю, о чём ты? — О том, что Роберт знает о твоих мыслях по поводу Банбери. — Я сама ему об этом говорила, — Бетти тяжело сглотнула. — Если только он рассказал о том, что я была у него дома и мы чуть не переспали. То есть, Роберту можно было изменять мне все эти годы, а мне нет? — Дорогая, он просто отвык от этого. — Нет, просто он перестал меня ценить и начал вытирать об меня ноги, потому что я всё прощу и всё пойму, — Бетти сделала глоток вина. — Мне кажется, Роберт потерял тебя прежнюю. Ты сильно изменилась за это время. — Стала хуже? — удивилась Бетти. — Нет, менее эмоциональной, а он именно это всегда ищет в тебе. — Что ж, он так и сказал в последний раз, когда мы поссорились. Я перестала бить посуду. Роберт впервые вернулся домой на день рождения Кармен. Это был странный вечер, учитывая тот факт, что Роберт бросил Бетти. Многие молчали, но старались сохранять весёлое настроение лишь только ради Кармен. Она пыталась поговорить с отцом, но путных ответов вроде того, что иногда так случается, не получила. Это злило ещё больше, хотя очень хотелось понять, что на самом деле случилось с браком отца. Но ещё больше бесило то, как вела себя Бетти. Она была такой спокойной, словно ничего не случилось, хотя все знали, какой у неё порой тяжёлый нрав и как она переживает подобные ситуации. На следующий день Робби взял с собой Френн и Мар, чтобы поужинать и всё им объяснить. Френн сразу же умотала в Лондон, впервые не собираясь принимать сторону отца. Все эти месяцы она видела, как тяжело приходится матери, пусть она и хорошо скрывала это. Френн было непонятно, почему так случилось, поэтому таким образом она выражала свой протест, не собираясь жить в Дженнингсе под одной крышей с отцом. Мар же вернулась с Робертом домой и сразу же замкнулась в себе. Она всегда знала, что была для родителей шансом остаться вместе. Способом крепить их треснувшие отношения. Это был факт: отец не очень хотел её появления на свет и подумывал о разводе, но только благодаря рождению Мар они с Бетти остались вместе. Кажется, случилось неизбежное. — Я завтра уеду, — Роберт опёрся плечом о дверной косяк, глядя на Бетти. Она спокойно расчёсывала волосы перед сном, словно ничего и не случилось. — Конечно. — Ты ничего не скажешь? — Нет. Всё и так понятно. Ты больше не любишь меня. И мне больше нечем тебя удержать. Раньше хотя бы могла удержать ребёнком, а сейчас она выросла. — Я хотел, чтобы всё было иначе. — Да, но ты выбрал другую, — грустно отметила Бетти. — Ты обижена? — Нет, мне всё равно, — продолжила играть равнодушие Бетти. — Ты мне чётко дал понять много лет назад, что не останешься со мной, даже если я нарожаю тебе дюжину детей. — А ещё говорил, что даже если уйду, то всё равно вернусь. — Хм, — Бетти положила расчёску на стол, — то есть, тебе с ней плохо? Только я не запасной аэродром. — Мне с ней хорошо. — Тогда не смею тебя задерживать. Всё что осталось сделать Роберту — это оставить Бетти. Он вернулся на Рождество. То был странный вечер: вроде бы они все были семьёй, как в былые времена, и вроде бы всё наладилось, но… Все знали, что в доме Роберта сейчас идёт тихая война. Даже Мар не собиралась вести задушевные беседы с отцом, и это разбивало ему сердце. Робби пытался с ней поговорить, но каждый раз дочь уходила от разговора, словно ей не хотелось бередить душевные раны. В любом случае Роберт снова уехал, дома он появился на день рождения Мар. Они мало говорили с Бетти всё это время, обычно кратко общались по телефону. Ясно было: раз Бетти с головой погрузилась в работу, то она просто предпочитает не думать обо всей этой ситуации, ей так легче не ощущать пустоту внутри себя. На свой день рождения Роберт позвал всех в Остин, даже надеялся, что Бетти приедет к нему, но она проигнорировала его приглашение. Френн сказала, что её восемнадцатилетие они потом отметят в Лондоне, и её устраивал такой расклад. Робби надеялся познакомить всех с Патти, чтобы покончить с этой войной. И вроде бы его дети хорошо приняли его новую спутницу, но всё равно ощущалась какая-то странная напряжённость, словно они сопротивлялись происходящему. Они так привыкли к нерушимым правилам, что им казалось: так будет всегда. — Билли предложил нам с Бетти записать альбом. — Зачем? — Патти непонимающе посмотрела на него. — Думаю, это хороший способ всех заткнуть и самое главное, сделать отличный материал, — Роберт улыбнулся. — Я буду часто возвращаться к тебе. С ней у меня уже очень давно ничего нет. — Ты любишь её? — Она важная часть моей жизни, но я больше не люблю её. Что за глупые вопросы? Я же сейчас с тобой. Роберт не думал, что увязнет во всей этой истории. Не думал, что снова очаруется Бетти. Она предложила рискованную идею, но прекрасно знала, как ему это понравится. Нанять марокканских музыкантов, петь местами на шильхском языке атласских бербебов, а одну песню на французском — это была авантюра всей его жизни. Но Роберту это понравилось, и он решил, что надо воспользоваться таким шикарным моментом. Бетти в свою последнюю поездку познакомилась с поэтессой с Атласских гор, сейчас Хинди Азур проживала в Париже, но продолжала писать песни на своём родном языке. Бетти была так очарована переводами её стихов, что решила: будет неплохо петь на этом очень красивом языке, тем более для этого его не надо учить, ведь любой музыкант умеет «снимать» звуки. Роберт не собирался мириться с Бетти, но присутствие Донна, это погружение в прошлое, а самое главное, то, что Мэгги собралась замуж, лишь только подталкивало Роберта вернуться домой. За эту осень он лишь пару раз возвращался к Патти в Остин, всякий раз чувствуя себя не в своей тарелки. Он сопротивлялся этому очарованию, исходившему от Бетти, сопротивлялся, как мог, и вот почти сдался. Его ещё терзали сомнения, он ещё не мог до конца нащупать то чувство, что всегда жило в нём, но его раздумья давали свои всходы. Он встретил Бетти впервые после долгого перерыва в клубе, где она выступала со своей группой. Бетти теперь пусть и носила юбки ниже колена, но не стеснялась демонстрировать свою точёную фигуру, не потерявшую ни гибкости, ни рельефности. Тогда они ужинали с Билли, и Робби поражало спокойствие жены. Она шутила, смеялась, рассказывала о том, как они с Френн и Мар ездили в Марокко. Роберт знал, насколько Бетти увлекающаяся натура, но не думал, что без него она не станет убиваться в одиночестве, как всегда делала до этого. Он помнил, что случилось, когда он влюбился в Суоко, и сейчас Бетти сменила свой резкий, порой истеричный тон, на царственный и тёплый. Робби не смог устоять перед её чарами, пусть она ничего толком и не делала. В их доме находился Донн, а Роберт сам пришел в спальню Бетти, словно демонстрируя: все врут, у них всё хорошо, а Патти просто придумали. Бетти тогда ответила на его поцелуи и объятия, и когда она расстегнула «молнию» на платье — такой знакомый и простой жест — пути назад уже не было в тот вечер. Он сдался. Всё утро он смотрел на неё, понимая, что сделал ошибку. Заронил чёртово чувство надежды, дал повод думать, будто он вернётся, а она его простит. Они поругались на следующий день, и Бетти, собрав чемодан, отправилась в Лондон. Мар тоже поехала с ней. Самое ужасное было в том, что она была полна решимости подать на развод. Только работа помогла им сблизиться. Это было настолько занимательно, а Бетти так трогательно принимала его маленькие подарки: то чашку кофе с зерновыми булочками по утрам, то небольшой букет нежных хризантем. Они обычно мило говорили в начале записи, а потом начинали работать. Дома они нечасто общались, потому что Бетти знала: у Роберта есть Патти, и он всё равно уедет к ней — это тормозило её настрой, хотя Робби чувствовал, что она готова и хочет с ним примириться. — Не вижу смысла стараться, — как-то призналась Бетти Эбони. — В любом случае он всё равно к ней уедет. — Думаю, что ты многого не видишь, — Эбони поставила бокал с вином на стол. — Нет, просто в этот раз я хочу его отпустить, — возразила Бетти. — Ты опускаешь руки? Это на тебя совсем не похоже. — Просто нельзя его больше удерживать при себе. Бетти не хотела удерживать Роберта при себе, считая, что пусть он уезжает жить в Остин или же привозит Патти в Дженнингс. В любом случае он ей ничего не был должен. Она тоже более не была обязана бегать за ним. Но в это Рождество кое-что всё-таки изменилось... *** — Когда ты уедешь? — Бетти взяла канапе с сыром с тарелки, стараясь не смотреть на Роберта. — Тебе не терпится выпроводить меня? — спросил Роберт. Бетти подняла на него глаза, и их взгляды встретились. — Кажется, ты давно не был у Патти, — отметила Бетти. Роберт не хотел ей говорить, что решил бросить Патти. Пока они с Бетти записывали альбом, он понял, что не хочет в Остин. Наверное, на него нахлынула ностальгия, а может быть, он смог снова заметить Бетти, посмотреть на неё совершенно иным взглядом. Он поражался её спокойствию и выдержке. Во время работы она не давала себе слабины, и лишь однажды он увидел её слезы. Роберт не решился тогда к ней подойти, просто стоял в стороне, пока она пила кофе и рыдала, стараясь не испортить макияж. Он не понимал причины слёз. То ли это было от безысходности, то ли оттого, что Бетти устала от этого неопределённого положения вещей. И вот он решил оставить Патти, пока ничего не сказав об этом, но за последние недели в нём укрепилось ощущение, что пора уйти от неё: эти отношения всё равно ни к чему не приведут. — Может быть, я не хочу ехать к Патти, — сказал Роберт, надеясь, что Бетти поняла его намёк. — Тогда я уеду в Роуз-Хаус, — Бетти снова подняла на него глаза. — Ты не хочешь понять, почему я так поступил? — начал Роберт, зная, как она не желает говорить об этом. — Мне стало сложно понимать твоих тараканов, — заключила Бетти. — В прошлый раз ты завёл отношения с Лиззи, потому что перестал меня любить. Сейчас то же самое. Но тогда ты пожалел меня. — Я остался с тобой тогда, потому что понял, что люблю тебя. Чёрт! Я часто теряюсь по жизни и в себе. Я ищу выход проверенными путями, которые неправильные, но я не могу себя переделать. За эти почти сорок лет я не думал о том, что люблю кого-то ещё больше тебя. — Ты просто меня жалеешь, — отрезала она. — Как всегда. Если ты захотел уйти, то уйди и не мотай мне нервы. Я уже устала от этого. — Неужели ты меня больше не любишь? — он затаил дыхание. — Это уже не имеет абсолютно никакого значения. — Знаешь, почему я изменил тебе и ушёл от тебя? Я был идиотом. Я долгое время носил в голове мысль, что больше тебе не нужен. Это началось с Банбери, с того самого момента, когда ты уехала в Жирону. — Но я не могу постоянно жить твоей жизнью. Мне иногда нужно своё пространство. — Чёрт! Бэтс, мне было почти шестьдесят, мне казалось, что я перестал тебя волновать так, как раньше. Ты стала такой спокойной, а я уже подсел на твою эмоциональную натуру. Я стал думать, что за твоим спокойствием скрывается некоторое равнодушие. — Почему бы тогда со мной не поговорить об этом? — Бетти хотела было подойти к Роберту, но не стала этого делать. — Потому что я боялся услышать в ответ, что ты со мной не из чувств. — Я думала, что раз ты успокоился, то и я могу перестать быть истеричкой, вечно треплющей тебе нервы. — Но я именно поэтому выбрал тебя. — Потому что в чём-то я была похожа на Ширли, — закончила она за него. — Да, но в этот раз ты ушёл от меня. — Потому что мне казалось, что я смогу найти с Патти то, что уже потерял с тобой. — Ладно, всё это замечательно, — Бетти подошла к Роберту, собираясь покинуть гостиную, — но всё равно уже ничего не исправит. — А зачем исправлять? — Не знаю. Мне точно это не надо. Я отпускаю тебя. Вот и всё. Я выросла и перестала быть жертвой в наших отношениях. Я больше не состою с тобой в созависимости. Я выросла из этого. — Бетти... — Роберт хотел было её остановить, но ощутил, как закололо сердце. Он пытался не подать никакого вида, но Бетти всё равно заметила. Она подставила ему своё плечо и помогла сесть на диван. — Всё в порядке? — взволнованно спросила она. — В глазах потемнело. — Надо к врачу? — она налила ему воды. — Нет, всё хорошо. Это, наверное, нервы. Я тогда, в ноябре семьдесят восьмого, так не волновался, как сейчас. Хотя мне было страшно, что ты просто пользуешься мною и ничего не чувствуешь ко мне. Я всё тот же мальчишка, который боится, что ты его отвергнешь. Всё так же боюсь, что ты перестанешь меня любить. — Я всегда любила тебя, — Бетти села перед ним на корточки. Роберт коснулся её подбородка, поднимая лицо вверх, чтобы посмотреть в глаза. — Но даже у меня может кончиться терпение. — Значит, это конец? — Ты же ушёл к Патти, — он не понимал, то ли она сейчас смеётся, то ли всё так же царственно спокойна. — Я не хочу к Патти. Поначалу эта жизнь интересна, но потом.... Потом устаёшь от этого. Я не хочу жить как в аквариуме, пусть она и поддерживает мой запал к исследованиям. Но дома мне лучше. Дома и с тобой. — Ты забыл спросить меня, а хочу ли я такой жизни, — он сжал её тонкое запястье. — А хочешь, чтобы всё было как прежде? — Робби затаил дыхание. — Как прежде уже никогда не будет, — Бетти поджала губы. — Часть моего доверия ты утратил, и я не знаю, как мне вернуться в то прошлое. Я любила тебя. Я обожала тебя. Я жить без тебя боялась. Я думала, что умру, если ты уйдёшь к другой. Но я жила всё это время. Раньше я могла найти тебе нелепые оправдания, но сейчас дело явно не во мне. Дело прежде всего в тебе. — Прости меня за всё, — прошептал он. — Я тебя прощаю, но я больше не хочу быть твоей женой, — её слова ударили Роберта, как хлыст. — Я устала. И я выбираю себя. Прости. — Я понимаю. — Нет, не понимаешь. Ты за все эти годы не понял, что я настолько люблю тебя, что готова на всё ради тебя. Я не знаю, что тебе в этот раз наговорил Джимми, но у меня ничего не было с Банбери. Это какие-то дешёвые двойные стандарты. Ты мне изменял на протяжении всех этих лет. Ты постоянно мне изменял! — Бетти встала, отходя к окну. — А ты не смог простить мне маленькую слабость. Зачем мне нужен мужчина, который так ко мне относится? — Моя милая испанка... — Роберт подошёл к ней. — Я люблю тебя. — А я не хочу жить с тобой! Прости, я завтра уеду в Роуз-Хаус. — Предлагаешь мне вернуться к Патти? — он затаил дыхание. — Я ничего не предлагаю, просто я уже давно всё для себя решила. Решила после того, как ты переспал со мной, а потом сказал, что просто так иногда бывает и я тебе больше не нужна. Бетти ушла на кухню, стараясь сдержать слёзы. Нужно было выбрать правильный путь, чтобы расправить крылья и двигаться дальше. В любом случае надо уметь признавать свои поражения, и она просто не справилась, раз в итоге Роберт снова поступил с ней по-прежнему.***
Января 2012 Роберт всё-таки вернулся к Патти. Это было какое-то странное решение. Он подумал: раз ничего не получается с Бетти, то проще остаться с Патти, тем более их объединяла работа и вообще ещё много чего другого. Работа над пластинкой с Бетти была почти закончена, осталось смикшировать материал, чем Роберт и собирался заняться в свободное время. Это был просто потрясающий опыт, и теперь, снова слушая голос Бетти на записи, Роберт ещё сильнее влюблялся в неё. Он помнил, как они впервые вместе надели наушники, чтобы записать свои песни, и как сильно с тех пор Бетти выросла и как вокалистка, и как талантливый автор. И надо было отдать должное: весь успех предыдущих трёх альбомов был чистой заслугой Бетти с её чутьём и способностью играть со звуком. Она не зацикливалась на одной и той же форме и постоянно продолжала пробовать что-то новое, отчего ему самому порой было очень сложно угнаться за её переменчивым стилем. — Ты изменился за последние недели, — Патти сжала между ладоней чашку крепкого кофе. — Всё в порядке? — Да, всё хорошо, — Робби думал об их с Бетти альбоме, о том, как прекрасно было работать вместе с ней. — Отношения с Бетти просто-напросто выматывают. — Ну, она просто ищет способ привязать тебя к себе, — заключила Патти. — Да, двадцать лет брака — это очень много, их не спрячешь под кровать. Но мне кажется, что она просто не знает, как жить без тебя. — Она-то как раз прекрасно знает, как жить без меня. Бетти собралась разводиться, так что в скором времени я буду свободен. Делить нам с ней особо нечего. Дженнингс я так и не переписал на неё, а Роуз-Хаус никогда мне не принадлежал. У нас есть только Аргоед, и то я купил его в далёком восемьдесят пятом году. Френн уже взрослая, а Мар... Ей лучше будет остаться с Бетти, я даже не буду пытаться оформить опеку на себя, да это и не имеет никакого смысла. Буду платить за её учебу и содержание в Лондоне. — Мар — очень странная девочка. Патти отвела взгляд, вспоминая, как впервые встретилась с детьми Роберта, и тогда младшая Плант показалась ей какой-то странной. От её взгляда порой становилось не по себе. Было видно, что Роберт в ней души не чаял, а девочка просто стала его игнорировать, явно глубоко раненая его поступком. — На самом деле я не хотел её появления на свет, а теперь расплачиваюсь за свои эмоции и слабости. Можно подумать, что Бетти настраивает её против меня, но это совершенно не так. Кстати, Мэгги пригласила нас на свадьбу, — сменил тему разговора Роберт. — О! Это же чудесно, — Патти улыбнулась, чувствуя, что Роберта тревожит что-то такое тяжёлое и непростое для него. Неужели Бетти Данлер снова отравила ему душу? Патти помнила, как пыталась собрать по кускам Роберта. Помнила, каким уставшим он был. Он жил в последние два года в браке, который перестал его волновать. Жил рядом с женщиной, которая охладела к нему, но в то же время с помощью манипуляций пыталась привязать к себе раз и навсегда. Не то чтобы Патти ненавидела Бетти. Она её почти не знала. Вернее, они встречались пару раз, когда Патти была любовницей Роберта, а Бетти об этом просто не знала. Тогда Патти чувствовала себя королевой положения. Ей не нравилось то, что Бетти на каком-то подсознательном уровне влияла на Роберта. Патти отмечала то, как Роберт смотрит на неё, как говорит с ней, как к ней относится. В их отношениях было столько эротизма... Но страсть с годами всегда становится пресной, да и этого явно уже было мало Роберту, а Бетти даже не пыталась создать ему комфорт, больше занимаясь собой. И вот Роберт вернулся после длительного отсутствия, и Патти увидела, как сильно он изменился. Конечно, она понимала, что он мог спать с Бетти, потому что она была его женой, и требовать от него верности было бы неправильно и очень глупо. Но Патти надеялась, что Роберт не повёлся на дешёвые манипуляции Бетти, потому что она не хотела снова собирать его по кускам. Она услышала тот материал, который они записывали вместе, но стоило ей восхититься тем, что делал Роберт, как он сразу же спустил её с небес на землю, сказав, что это Бетти придумала такую концепцию пластинки. Надо было отдать ей должное: она была очень талантлива, но весьма предрасположена выкручивать Роберту яйца, и неудивительно, что в итоге он ушёл от неё. Терпение после стольких лет отношений просто лопнуло. В тот день Роберт остался дома один. Термиты уже не так одолевали, как раньше, да и ему самому стало скучно. Он пил чай на кухне и услышал, как подъехала машина. Патти была в отъезде и должна была вернуться только завтра утром. Наверное, это был кто-то из их новых американских друзей. Сегодня не переставая лил дождь, отчего даже крыльцо стало намокать. У Патти был типичный американский дом — ничего выдающегося и примечательного, но тут можно было легко попасть в водоворот событий маленького городка. Роберт отодвинул штору и увидел незнакомый чёрный «форд». Роберт вышел на крыльцо, оставшись под козырьком, чтобы не промокнуть. Это была Бетти. Как её вообще занесло в такую глушь? Роберт смотрел на неё, пока она закрывала машину, ощущая волнение и некоторое смущение. — Что ты тут делаешь? — Предлагаешь мне стоять под дождем? — её игривый, но несколько серьёзный тон возвращал его в ту самую пору, когда он открыто флиртовал с ней, а она предпочитала делать вид, что совершенно ничего не замечает. — Нет, заходи. Он закрыл за ними дверь. Бетти быстро спустила с плеч куртку, которая тяжёлой массой стекла на пол. Чёрт! Что на него нашло? Он потянулся к ней и поцеловал в губы, ощущая, что она совершенно не сопротивляется ему. Она не просто так сюда приехала. Он чувствовал это. Бетти сразу же ответила ему, обвив руками его шею. — Зачем ты здесь? — выдохнул он, продолжая удерживать её в объятьях. — Эбс сказала: если я не поступлюсь своими принципами, то навсегда потеряю тебя. Но на самом деле я не совсем до конца понимаю, что делаю здесь. — Святая женщина! — воскликнул Роберт. — Пойдём. Он взял её за руку и повел наверх. В их с Патти спальню. В их постель. Да, это было неправильно, но он не мог поступить иначе. Роберт сгорал рядом с Бетти в последние недели — настолько она захватила его воображение, — что больше не мог ждать, когда подвернётся подходящий момент, чтобы переспать с ней. Кровь всё ещё закипала от того, как пахла её кожа и горели глаза в полумраке комнаты. Он помнил, какой гладкой была её кожа, не потерявшая с годами своей упругости. Знал каждый изгиб её тела и каждую складочку, что возникла со временем. Он помнил всё. И сейчас помнил, как это хорошо, когда Бетти умело касалась его, воспламеняя ещё больше. Сейчас они могли часами утопать в ласках, в этой чувственной игре, существующей не для проникновения плоти в плоть, а ради нежности, приносящей какое-то особое удовольствие. Многое уже стало другим, и бурные победы были уже позади, но снимая одежду с Бетти, Роберт вспоминал о том, как они накидывались друг на друга, бурно утоляя жажду, а потом говоря на пошлые темы. Да, многое уже изменилось, но всё же им было так хорошо вместе — и куда это делось, отчего Роберт нашёл это с Патти? Патти не нравились все эти звонки Бетти, их долгие разговоры, встречи в Англии. Она не раз намекала, что было бы хорошо порвать все связи с ней, потому что нет ничего хуже общения с бывшей женой, а Робби боялся это сделать, словно так навсегда мог потерять Бетти. Так хотя бы оставалась призрачная нить между ними. Он словно надеялся, что оставив приоткрытой дверь, не поставив окончательную жирную точку, у него есть шанс снова быть с ней. Это была иллюзия, ведь они много раз пробовали построить дом любви после глобальных катастроф, и каждый раз он разрушался по разным причинам. Да, Патти хотела, чтобы Роберт разорвал все отношения с Бетти, а он втайне продолжал её любить. — Патти вернется утром, — вдруг сказал Роберт. — Но тебя же никогда не волновали подобные вещи. — Меня они и сейчас не особо волнуют, — спокойно ответила Бетти, приподнимаясь на локте. — Однако мне тогда досталось за японские бани с фанатками. А мне казалось, что ты не будешь бить посуду и ругаться последними словами. — Это было за дело. — А как же твой американский хореограф? — он только сейчас об этом вспомнил: Мэгги недавно говорила. — У меня никого нет и не было. Я придумала этот роман, — объяснила Бетти. — Теперь я свободна и разочарована в семейной жизни. — Я тебе говорил, что нам надо быть вместе, — Роберт посмотрел на неё. — Потому что ты моя пара, но я всё потеряла, — вдруг сказала она. — Что ты сказала? — Роберт опрокинул Бетти на простыни, сжимая её лицо как чашу. — Ты моя пара, и я люблю тебя, — она потянулась, чтобы поцеловать его, но он остановил её. — Дай мне поспать, я уже три дня толком не сплю из-за интервью и сведения материала для пластинки, перелётов и разных дум, — она прижалась к нему, положив голову на плечо. — Мы поговорим об этом утром. Роберт не смог уснуть: он боялся, что закроет глаза, а наутро проснётся совсем один. Наверное, он не в том возрасте, чтобы пережить ещё одну любовную драму, ведь от Бетти можно ожидать чего угодно. Она запросто может подарить счастье, а потом дать дёру, испугавшись. Но с другой стороны, что ей терять сейчас? Утром Роберт не знал, за что взяться. Он помнил, что обычно Бетти предпочитала свежевыжатые соки или кофе с молоком, глазунью с беконом или свежие овощи с фруктами. Она всегда ела очень мало и жутко боялась поправиться; наверное, её и сейчас это заботит: Бетти оставалась такой красивой, словно время остановилось очень давно. Он помнил многие её привычки, хоть в последние четыре года и перестал вникать в её жизнь. Бетти спустилась к нему, едва солнце поднялось над небосклоном. Она надела одну из рубашек Роберта. Она точно продала душу дьяволу, думал он, когда увидел её обнажённые ноги. — Вот, — он подал ей чашку кофе. — Спасибо, — она приняла её. Роберт поднял за подбородок её лицо, заглядывая в глаза. — Что с нами будет? — прошептал он. — Тебе решать, — Бетти нахмурилась. — Знаешь, если бы не Донн, то я вряд ли оказалась бы здесь. Как же Патти? — Всё сложнее, чем кажется, — сказал Роберт, стирая пальцами её слезы. — Я думал, что с ней можно бросить якорь, но я стар для подобных игр, на какие она подбивает меня. Хотя, может быть, ещё стоит дать нам шанс, потому что я не уверен в тебе. Я хочу быть с тобой, но ты с лёгкостью спустя некоторое время можешь сдать назад. Ты делала так уже не раз. Прощала меня, а потом устраивала мне личный ад, отчего я вечно ощущал себя самым главным козлом. — Я понимаю, — Бетти отошла от него и отпила остывший кофе. — Что ж, мне скоро надо уезжать. Мне ещё добираться до Нью-Йорка. Вечером я должна быть на съёмках. Когда Бетти собралась и вышла из дома, она думала, что сделала всё ради этих отношений. Но она не верила в то, что Роберт хоть когда-то вернётся к ней, особенно после того, что она сказала ему несколько недель назад. Патти, конечно, не узнает об этой дивной ночи, да и сам Робби сможет жить в ладах со своей совестью. Раньше же как-то получалось. Роберт остановился позади неё. Бетти обернулась к нему, чтобы поцеловать напоследок. Она потянулась к нему, целуя в губы, нисколько не боясь, что соседи могут их увидеть. Да и ей было наплевать на это. — Я хочу, чтобы ты знал. Если ты решишь приехать ко мне, то мы снова начнём всё с чистого листа. А ещё я очень люблю тебя, — она снова поцеловала его. — Я согласна на любые условия. Готова унизиться перед тобой, потому что ты первый и последний мужчина в моей жизни, который ушёл от меня, и тот, что заставляет меня идти на такие уступки. Но я правда изменилась. — Я знаю. Пока. Роберт довел её до машины. Он ничего не обещал и не хотел давать пустые обещания. — Я люблю тебя, — повторила Бетти. — Веришь ли ты в это или нет. — Да, но это я должен валяться у тебя в ногах и просить принять меня обратно, а не наоборот. В чём дело, Бетти? — Я не знаю. Он вернулся в дом, когда машина Бетти скрылась из виду, забыв постучать по деревянному фасаду, чтобы прогнать термитов. Робби не знал, что делать и как быть. Он открыл окна, чтобы избавиться от шлейфа духов Бетти. Патти не должна ни о чём знать. Патти вернулась вечером, и Роберт не решался заговорить с ней. Он всё подбирал слова и не находил нужного решения. Сама Патти старалась улыбаться, но гнев клокотал в ней. Их соседка, Марша Истон, кое-что рассказала. — Вчера вечером к вам домой приезжала женщина, а утром она с твоим Робертом целовалась на пороге. Потом уехала. — Кто это был? — Я не разглядела. Невысокая стройная брюнетка лет пятидесяти на вид. Очень дорого одетая. Сама водит машину. Патти и не знала, что подумать. Нет, она была в курсе, что вокруг Роберта вечно вьются женщины, она и сама крутилась в его компании, когда у них начался роман. Она знала, что привлекла его талантом, теми гранями, которые могла открыть для него. Патти стала для него книгой, которую надо читать, и она боялась, что скоро он всё поймёт. И тут появляется какая-то молодуха, которая собирается увести её Роберта. Просто неслыханная наглость! Роберт всё не начинал разговор, а Патти предпочла выждать удобный момент, когда можно будет спросить о его гостье. Ночью, лёжа с Робертом в постели, она думала, что он изменился. Он больше не хотел её удивлять, словно всё время думал о ком-то другом. Конечно, его запросто могла увлечь музыка или что-то ещё. Патти казалось, что от простыней исходит запах другой женщины — что-то вроде апельсина с корицей. Три дня они оба сохраняли нейтралитет, делая вид, что всё хорошо. Роберт всё думал, чего на самом деле хочет. Он взвешивал всё, чтобы потом не было больно оттого, что их с Бетти дом любви снова сгорел. В прошлый раз он еле оправился от их расставания, но авария, в которую попала Бетти, склеила то, что они почти потеряли. Что, по сути, Роберту сулили отношения с Бетти? Он помнил те светлые дни, когда они жили вместе. Бетти была чокнутой, но ему всегда нравилось в ней именно это. Её трудно было удержать на месте, и она никогда не растворялась в отношениях так, что начинала полностью терять себя, хотя Арни всегда этого боялся. Нет, она чётко знала, где работа, а где они с Робертом. Она и сейчас была такой. Жить с Бетти — значит сидеть на пороховой бочке, но при этом она совсем не ревнивая, позволяет на досуге заниматься всем, чем душе угодно, и не надо постоянно находиться рядом с ней, как того хочет Патти. С Бетти будет трудно снова ужиться, но ёлки-палки, он её любит. Стоило ей переступить порог его дома, как сразу же ёкнуло сердце. Но он больше не хотел получить от неё нож в спину. Сколько раз она его прощала, а потом давала понять, что не хочет с ним иметь отношения? В восемьдесят восьмом она вытирала об него ноги, просто трахаясь с ним по углам, и ясно давала понять, что для большего он ей не нужен, хотя простила его до этого. В девяносто четвёртом она просто думала от него уйти, а потом решила родить ему ребёнка, чтобы он остался, словно понимая: всё равно он бросит её. В девяносто седьмом она простила его, а потом ушла от него и приняла обратно, потому что ей показалось, что имеет смысл сохранить брак. — Слушай, может быть, лучше переедем в Англию? — спросил Роберт, надеясь, что все их с Патти разногласия просто уйдут. — Ты можешь съездить домой, если так хочешь, — она улыбнулась. — Ты не поняла меня. Я хочу к себе на ферму, заняться своим домом, семьёй, увидеть друзей, сходить с мужиками в паб, перестать жить напоказ. — Да, но ты знал, что всё будет именно так, — возразила Патти. — Однако теперь твоя очередь уступать мне. — Я пока не могу, — сказала Патти, поставив чашку с чаем. — Тогда я уеду один, — быстро ответил Роберт. — Хорошо, я буду ждать тебя здесь, — до Патти не совсем дошло, что сейчас происходит. — Нет, Патти, я хочу насовсем вернуться домой. Заняться чем-то другим, — он опёрся спиной о дверной косяк. — Это из-за неё? — вырвалось у Патти. — Кого — неё? — его голос предательски дрогнул. — Той, что приезжала недавно к тебе сюда. Так это из неё? — Да, — неожиданно легко согласился он. — Я ждал её слишком долго и понял: не хочу упустить этот шанс. Он может быть последним. — Так всё дело в этой стерве! — Патти повысила голос. — Ты сам говорил, что она трижды растоптала тебя, унизила, и ты снова, как верный пёсик, бежишь к ней? — Это уже не имеет значения, — Роберт развернулся, чтобы уйти навсегда. — Я был по-своему счастлив, но я больше не могу так. Больше не получается игнорировать тот факт, что с тобой я потому, что мне казалось, будто Бетти не любит меня. Но это изменилось. Я хочу быть честен с тобой, пусть и не знаю, что выйдет с Бетти. Но у вас с ней совсем разные жизненные планы. — Ей уже пора отстать от тебя, — зло сказала Патти. — Не говори так. — Ну и катись к ней! — и Патти расплакалась. Не оттого, что от неё уходит Роберт, а потому, что теперь в её жизни всё будет не так, как прежде. Возвращаться домой было трудно. В Дженнингсе сейчас жила Санни, как обычно, когда его не было в Англии. В тот день, когда Робби вернулся домой, Санни была где-то в другом месте. Он не сразу поехал в Лондон. Всё собирался с мыслями, пытаясь найти точку опоры, и это длилось не один день. Санни, конечно, старалась объяснить, что расставание с Патти должно пойти только на пользу. — Ты не должен винить себя за неудачу. — Сейчас у меня осталось только сожаление, — Роберт слабо улыбнулся. — Мне надо в Лондон по делам. Он боялся очередного отказа Бетти. Кто знает, что на самом деле у неё на уме. Даже спустя столько лет Бетти всё равно для него загадка. Он пытался приручить эту кошку, но ничего не вышло. Наверное, она была права, что не надо с ней церемониться. Надо, как Фредди в своё время, брать нахрапом. Если бы старина Фредди ходил вокруг да около, как он столько лет, то Бетти не вернулась бы к нему, несмотря на то, что он всегда делал ей больно. Хотя это была форма зависимости, которую Робби смог разрушить. Это он делал ей больно. Столько раз, что теперь она вправе передумать остаться с ним. Все её слова, сказанные в Остине, могут просто потерять всякий смысл, растворившись в её сомнениях. Бетти была дома, что удивило Роберта. Служанка впустила его в Роуз-Хаус, сказав, что она в музыкальной комнате. Роберт знал, куда идти, и, не став дожидаться приглашения хозяйки, направился к ней. Всё же это был и его дом. Бетти что-то наигрывала на рояле. Играла она сносно, но не феноменально. В детстве она, конечно, брала уроки игры на фортепиано. Но Бетти никогда не совершенствовала свой навык, долгие годы считая, что танцы — это вся её жизнь. Сейчас же многое изменилось. Робби всегда заслушивал до дыр пластинки Бетти, наслаждаясь её мягким, мелодичным голосом, музыкой, что сопровождала вокал, и словами. Когда-то он часами засматривался на то, как она танцует, при это ревнуя ко всем партнёрам, что творили вместе с ней магию. Вчера его такая ностальгия охватила, когда на «VH1 classic» показывали «Big Log», где они с Бетти играли в страсть. От Бетти просто дух захватывало. — Я приехал, — обронил Роберт. Бетти обернулась, с недоумением глядя на него. — А, да… — рассеянно начала она. — Хочешь выпить? Он бросил взгляд на полки, где всё так же стояло множество фотографий. Столько счастливых мгновений было уже позади! — Я бы не отказался. Она налила ему виски, плеснула и себе. Он видел, как дрожали её руки, но Бетти пыталась сдерживать себя. — Я рада, что ты здесь, — он подошёл к ней и обнял сзади, отводя волосы от шеи и целуя там, где билась голубая жилка. Она затрепетала, поставив стакан на стол. — Мы всё начинаем с чистого листа? — Нет, мы продолжаем дальше. Бетти потянулась к Роберту, целуя в губы. Ей снова тяжело далось это примирение, но она видела, как Роберт мучается с Патти, замечала, как его тянет вернуться домой. Наверное, она и сама виновата, что они перестали обо всём говорить, поверила: вот теперь у них всё будет так же, как и вчера, а жизнь не стояла на месте. В этом нет ничего плохого, но из всего надо уметь делать выводы. — Не молчи больше, — прошептала она. — Конечно, пусть это и будет очень тяжело. Бетти улыбнулась, дотронувшись до его щеки. Роберт сжал её руку, не желая больше отпускать от себя. Да, они могли бы быть другими. Не изменять друг другу, не прощать, не оставаться вместе. Они могли бы быть как все. Они могли бы поступать так, как делают все нормальные люди, но тогда они бы никогда не нашли друг друга. — Я люблю тебя, — прошептал Роберт. — Я знаю, — уголки губ Бетти дрогнули. Наверное, музыка снова помогла им понять себя. Возможно, Билли этого и добивался. Вот же чёрт! Хотя какая разница? Главное, что все невзгоды остались позади. Теперь остаётся только двигаться вперёд.