***
— Мы потом будем неделю это есть, — Бетти посмотрела на Роберта. — Ничего, отвезём в Лондон, — предложил он. — Вот так мы с тобой ещё не встречали Новый Год. — Нас все покинули, — обиженно сказала Бетти. — Ну ничего, зато мы теперь знаем, что у всех есть своя жизнь. У нас с тобой в том числе, — он дотронулся до её руки. Королевой стола была индейка, пусть именно в Америке больше всего и любили эту птицу. Индейку фаршировали кислыми яблоками и цитрусовыми, а потом запекли с картофелем и варёной морковью. Сначала птицу пришлось тщательно натереть снаружи и изнутри солью и перцем, затем смазать оливковым маслом и запечь до золотистой корочки. К индейке они купили особый соус из крыжовника или клюквы. С индейкой была связана одна американская традиция — загадывание желаний. У индейки есть кость, похожая на букву Y. Два человека отрывают ножки в этой части. Тот, чей кусок оказался больше, загадывает желание. В итоге такой кусок оторвал Роберт. — Так, желание точно моё. — Только ничего нереального не загадывай, — Бетти облокотилась о стол. — Как скажешь, моя милая испанка. У Роберта была одна заветная мечта, которую он думал осуществить в следующем году. Он просто не знал, когда во всей этой суете они с Бетти смогут наконец пожениться. Он думал о том, чтобы сделать всё банально и традиционно, как это бывало на паре десятков свадеб, куда его часто приглашали. Именно это было его самым главным желанием. Он бросил внимательный взгляд на Бетти — она суетилась вокруг стола, зажигая красные свечи на старинных канделябрах. Она была одета в короткое бархатное платье, расшитое модными серебряными нитями. Платье обнажало плечи и линию ключиц. На шее у Бетти была нитка жемчуга, обвитая трижды и дополненная брошью с ониксом, которую Роберт как-то подарил ей на Рождество. Тёмные волосы были уложены, как это было модно в шестидесятые. То, что Бетти постриглась и теперь её локоны едва касались плеч, не сразу понравилось Роберту. Однако спустя некоторое время он нашёл её новую стрижку и необычную укладку очаровательными, как и стрелки, отчего Бетти возвращала его в то время, когда вокруг него в первом туре увивались группиз, согласные на всё. Роберт привык к переменчивой натуре Бетти, её потребности постоянно меняться, ведь в этом всегда было столько интересного и новизны. — Нам надо придумывать свои традиции, — зачем-то сказал Роберт, разливая глинтвейн. — И какие же? — Бетти приняла стакан. — К примеру, можно начать всех собирать хотя бы на основные даты, — Роберт помог ей задвинуть стул. — Мы с тобой запросто сможем притянуть всех в нашу компанию. — Ты так говоришь, словно мы будем семьей, — Бетти положила салфетку на колени. — Мы и есть семья, и уже очень давно, — он сел напротив неё. Это было понятное им ощущение, ведь они пробовали это недавно, но это чувство единения потерялось за последние месяцы. Их дети проводили время сами по себе, а они пытались спрятаться от всех в каком-то своём мире. Роберт больше Бетти хотел, чтобы их отношения перестали быть тайной для многих людей, но это не значит, что он собирался всё рассказать прессе. Журналюгам всё знать было совершенно ни к чему. — Да, я и забыла об этом, — согласилась она. — Ну, скоро я уеду в тур, а потом посмотрим, что будет дальше. — Я говорила с Шарон. Она ищет того, кто бы взял меня с собой на разогрев, — Бетти прищурилась. — У меня есть простое решение. — И какое же? — она заинтригованно посмотрела на Робби. — Поехать со мной. — В качестве походной жены? — подколола его Бетти. — Чтобы выступать у меня на разогреве, — закончил он. — Что? — Ты это серьёзно? Потому что мне Шарон очень давно это предлагала. — Я говорю это весьма серьёзно. Но я даю тебе время подумать. — Ты же понимаешь, что я обломаю тебе крылья и ты не сможешь шляться по бабам? — улыбнулась Бетти. — Я добровольно подписываюсь на эту кабалу, — Роберт подлил ей ещё глинтвейна. — Может быть, я так хочу искупить свою вину перед тобой. Доказать тебе, что у меня самые серьёзные намерения и вообще, я могу держать свой член при себе. Бетти легко рассмеялась в ответ. Нет, она верила, что Роберт способен ради неё совершать порой безумные поступки, вообще не свойственные его натуре, но она слабо верила, что он сможет вечно хранить ей верность. Она боялась лишь только одного: он снова может ранить её сердце. Ей не хотелось страдать и уж тем более снова переживать весь тот ужас, но она не боялась всех этих случайных любовниц, которые порой были годны только для орального секса. — Ты не веришь мне? — Роберт, — выдохнула она, — тебе не нужно ради меня перекраивать себя. — Я и не перекраиваю себя, — возразил он. — Я просто хочу попробовать новую роль. Почему бы и нет? — Что ж, я подумаю об этом, — она загадочно улыбнулась. — Кстати, с Новым Годом. — И тебя, моя дорогая. В ту удивительную ночь они лежали в постели, тесно прижавшись друг к другу и ощущая полное удовлетворение после занятий любовью. Бетти лениво поцеловала Роберта в место под сердцем, ощущая, как пахнет его кожа — теплом и сгорающей в камине древесиной. Робби нашёл пепельницу с сигаретами и поставил её себе на живот. Он закурил, пока Бетти как доверчивый котёнок лежала у него под боком, рисуя пальцами рисунки на его коже. В этой иступлённой любви всегда было нечто волшебное. В этой необычной жажде друг друга всегда было сокрыто нечто необъяснимое, хотя этому и было своё объяснение — банальная физиология. Бетти как опытная любовница всегда понимала, что нужно делать, чтобы не было скучно. Она была способна удивляться многим вещам, но при этом с лёгкостью пускаться во все авантюры, нисколько не чувствуя зажатости и сомнений. Роберт же испытывал скуку от однообразия в постели, он всегда был в поиске новых эмоций, и каждая новая женщина — это удивительное создание, красивое в своей уникальности — позволяла их испытать, но лишь только в самом начале. Дальше, если женщины не пытались ничего изобрести, Роберт терял интерес. Ему просто становилось скучно. Но он так долго ждал Бетти, что был очарован ею в ту самую первую ночь, поражен её ненасытностью, которая с годами не стала для него особой проблемой. Роберт совсем не боялся пылкости Бетти, он именно это и искал. Было несколько раз, когда он мог оплошать — всё же на любого мужчину рано или поздно сваливаются подобные проблемы — но в те ночи он не ощущал себя неудачником, а в голову не закралась мысль, что пора бы начать экспериментировать с разными таблетками. — Мака перуанская считается некоторыми людьми тем средством, которое может помочь увеличить фертильность женщинам и сексуальную функцию мужчинам, — как-то утром сказала Бетти. Он понял этот намёк как упрёк в свою сторону. — Робби, я всегда говорила, что ты самый лучший любовник, но мы все стареем и не можем быть такими, как в двадцать лет, а чтобы чувствовать себя снова молодыми, нужно что-то делать. Я тоже далеко не идеальная. — И где ты это вычитала? — она обняла его, положив голову на его спину. — Мне рассказали эту в Перу, когда мы там выступали, — Бетти поцеловала Роберта между лопаток, ощущая, как спадает его напряжение. — Они делают из неё порошок, потом пилюли, и говорят, что действует. — Да, но я… — Я не упрекаю тебя ни в чём, я просто говорю, что нам нужно задуматься о том, хотим ли мы прожить долгую и удивительную жизнь вместе, не портя её тем, что однажды кому-то из нас захочется свежего мяса. Я хочу всегда испытывать с тобой плотскую радость, правда. Потому что я хочу только тебя. — Я знаю, Кошка, — он развернулся к ней, отчего она упала на его колени. Он чувствовал, что Бетти взялась за него, пусть и не основательно, но ощущал, как она всё больше стала походить на жену. И всё же в одном она была совсем другой — в постели Бетти всё так же была его любимой и требовательной гейшей, как он называл её когда-то. Роберт стряхнул пепел с сигареты, думая, какой она будет — жизнь, где вообще не нужно бояться того, что подумают о них другие люди. Им теперь не нужно было скрываться. Не нужно было прятаться. Они могли вести себя открыто, не думая ни о каких последствиях. Бетти ещё теснее прижалась к нему, обнимая за плечо. Отблеск огня из камина падал на её лицо, подсвечивая его, делая таким мягким и одухотворённым. Роберт поставил пепельницу на прикроватную тумбочку — его рука легла на белеющее в полумраке комнаты обнажённое бедро Бетти. Она легко коснулась губами изгиба его шеи, снова положив голову на подушку. — Там, под ёлкой, подарки, — вдруг сказал он. — Ты же знаешь, что я могу подождать утра, — Бетти приподнялась, когда Роберт встал с постели. — А мне не терпится, — он нашёл на стуле махровый халат и пошёл вниз, гадая, что сейчас испытывает Бетти — разочарование или же желание узнать, что он решил ей подарить. Когда Роберт вернулся, Бетти всё так же лежала в постели, лишь слегка накинув на тело простынку. Он бросил взгляд на её обнажённые ноги. Роберт сел на край кровати — Бетти потянулась к нему. Он открыл её подарок: в бархатной коробочке лежали жемчужные серьги. — Говорят, они старинные, — он посмотрел ей в глаза. — Да, что-то похожее было у моей бабушки, но их отдали Мэри-Джейн, — Бетти легко улыбнулась. — Прямо к моей нитке жемчуга. Она взяла серьги, быстро сняла свои жемчужные гвоздики, подаренные отцом на шестнадцатилетие, и положила их в вазу на тумбочке. На её шее до сих пор была нитка жемчуга и брошь. Это было такое возбуждающее зрелище — видеть украшение на фоне обнажённого тела. Бетти быстро вдела в уши серёжки — они качнулись с наклоном её головы, ловя отблеск догорающих поленьев. — Ты уже открыл свой подарок? — спросила она, прикусывая губами его мочку уха. — Ты решила и меня подсадить на этот наркоманский «Penhaligon's»? — Как жаль, что я не знала о них раньше, — Бетти достала флакон, распыляя его содержимое по комнате. «Extract of Limes» — словно глоток лимонада из заиндевевшей бутылки, аромат, воплощавший в себе всю силу цитрусовой свежести. Смесь драгоценных масел лайма, лимона и петитгрейна сразу определял характер аромата — бескомпромиссно-цитрусовый, солнечный и безмятежный. — Мне он напомнил о Танжере. — Умеешь сводить с ума, — Роберт поцеловал её между глаз. — Я просто подумала, что в этом есть нечто такое, — она поставила коробки на тумбочку. — Люблю тебя. — Я знаю. Они провели ещё один день в Аргоеде, наслаждаясь тишиной и друг другом, и только потом отправились в Лондон. Роберт видел, как настроение Бетти сникло, но он ещё надеялся, что она будет улыбаться так же, как и до этого.***
Вечером в Роуз-Хаусе горел свет. Мэгги не ушла к Кармен и Чарли. Бетти первая вошла в дом, её приветливо встретили собаки. Мэгги переживала странное время: правда вылезла наружу, её любимая собака умерла от болезни, а парень, которого она любила, ясно дал понять, что не хочет быть с ней. — Мэгс! — позвала её Бетти, снимая пальто. Девушка спустилась почти сразу же, словно кого-то ждала. — Привет, — просто сказала Мэгги, но в её голосе явно ощущалась некая раздражённость. Трудно сказать, что именно не нравилось Мэгги: то, что её водили за нос, или же то, что она ничего не смогла понять сама. — Привет, Кнопка, — из-за спины Бетти появился Роберт. — Как у тебя дела? — Всё хорошо, — Мэгги бросила странный взгляд на Бетти и Робби. — Дома нет никакой еды, Ирма не приходила сегодня, а я была у Кармен. — Ничего, у нас тут есть остатки индейки, — ответила Бетти. — Мы наготовили как на целый полк. — Я хочу спать. Кстати, тебя искал Райан Саммерс, просил перезвонить, — Мэгги развернулась и пошла к себе в комнату. Бетти чувствовала, что между ними царит какое-то напряжение. Она понимала, что в Мэгги сейчас живёт обида, ведь столько лет ей морочили мозги, считая неспособной принять правду. Оставив Роберта в гостиной, Бетти отправилась за дочерью. — Ты не спишь? — Бетти легла позади Мэгги, как часто делала в детстве. — Нет, — Мэгги поджала губу. — Почему ты врала всем? — Просто мы с Фредди больше не могли быть вместе, а ты отчаянно нас просила об этом. Мы решили тебе подыграть. Тем более мы смогли остаться друзьями и коллегами, признав, что между нами всё давно умерло. — Когда ты его разлюбила? — Мэгги повернулась к Бетти. — Очень давно, — просто сказала Бетти. — Но я всё равно испытываю к нему самые тёплые чувства. — А Пол?.. — Ну, — протянула Бетти, — у нас ничего не было. Просто мы с Робертом недавно снова сошлись, потому что я уходила от него. — Робби всё тебе прощает, — отметила Мэгги. Она знала: так её будущего отчима, если уж верить Фредди, звала именно Бетти. Никто другой так не обращался к Роберту. — Я тоже всё ему прощаю, — Бетти провела ладонью по тёмным волосам дочери. — Иногда нам приходится выбирать между правильным и желаемым. И, к сожалению, чаще всего мы делаем первое. — Я хочу в Сиэтл… — зачем-то сказала Мэгги. — Ты можешь отправиться туда, — Бетти поцеловала её в макушку. — Мэгс, ты не должна бегать за своим чудиком, но я уже не вправе тебе что-то запрещать. Тебе скоро исполнится восемнадцать, по окончании школы ты можешь съехать на квартиру. — А как же ты? Ты же встречаешься там с Робертом. — Мне больше не надо скрываться от тебя и, по сути, от всех. Так что мы теперь свободны, — Бетти мечтательно вздохнула. — Я уже не горю желанием идти под венец, но уж точно смогу быть с Робби под одной крышей. Но однажды я его окольцую. — Я не хочу оставлять Роуз-Хаус, — Мэгги заглянула в зелёные глаза Бетти. — Тебе решать, как жить дальше. Как говорил мой отец: «Ты теперь взрослая, сама расхлёбывай последствия своих поступков». И не жди, что я во всём и всегда буду принимать твой выбор. Бетти оставила Мэгги одну. Она не была уверена, что дочь всё же простила её окончательно. Ложь была столь очевидной все эти годы, да и сама Мэгги давно не считала себя маленькой, чтобы ей так нагло врали. Прямо под её носом Роберт и Бетти встречались, вместе ездили в отпуск, проводя время в одной постели. Это было так явно, но Мэгги не хватало всего одного паззла, чтобы найти верный ответ, а ещё она жутко злилась на Кармен, которая все эти годы прикрывала своего отца и её мать. Утром Бетти застала Роберта и Мэгги на кухне. Они о чём-то тихо разговаривали. Бетти остановилась на пороге, чтобы не спугнуть то привычное взаимопонимание между любимым и дочерью. Ей было трудно понять, кто именно был насторожен, а кто, скорее всего, напряжён, но всё же между ними был диалог, пусть он и шёл непросто. Они говорили о том, что творилось в последнее время, но Роберт не собирался рассказывать о том, что причиняло ему боль. Он обходил столь животрепещущую для них двоих тему. — Я не должна была поступать тогда так эгоистично, — Мэгги оказалась в объятьях Роберта. — Правда, не должна была так делать. Я не знала, что мешаю вашим планам. — Мэгги, ты не виновата ни в чём, — ответил он. — Но вы бы могли уже давно быть женаты и иметь ребёнка, — Роберт ничего не ответил, и Бетти была благодарна ему за это. Сейчас не самый лучший момент ворошить прошлое, но в любом случае они всё расскажут Мэгги, когда окончательно отпустят все свои страхи и сомнения. — Это уже не так важно, — ответил он, отпуская девушку от себя. Бетти зашла на кухню, делая вид, что ничего не слышала. Теперь не надо было ничего скрывать, и она не знала, как вести себя с Робертом. До этого между ними была какая-то игра, которая всех забавляла, но никогда не переходила грани дозволенного. И вот сейчас, когда почти все покровы были сняты, стало даже как-то неловко. — Что ж, думаю, что сегодня я съезжу за Логаном, а вечером пригласим Кармен и Чарли сюда, — предложил Роберт. — Зачем? — Бетти посмотрела на него. — Как зачем? Нам пора вводить свои семейные традиции, — он быстро встал и мимолётно поцеловал Бетти между глаз, подняв вверх её лицо, потом Мэгги в щёку. — Так, давайте по магазинам за едой, а ещё на поиски соблазнительных шмоток. — У меня их много, — возразила Бетти. — Ладно, тогда за едой. Ну давайте, вам надо провести время вместе. Роберт ушёл, оставив их вдвоём. Бетти и Мэгги переглянулись. Они не знали, что им делать дальше, но очень хотелось, чтобы между ними был прежний мир. В тот вечер они ощущали себя семьёй. Мэгги всё наблюдала за Бетти и Робертом: скинув маски, они перестали сдерживать то, что всегда бушевало между ними. Они смеялись друг на другом, как всегда, подкалывая всех присутствующих без тени злобы и раздражения. Бетти постоянно льнула к Роберту, а он оказывал ей разные знаки внимания. Это было очаровательно со стороны, впрочем, как и всегда, но сейчас Мэгги смотрела на их поведение как на нечто волшебное и красивое. На миг она даже поймала себя на мысли, что между ней и Куртом Кобейном нет такого единения, как между Робертом и Бетти. — Ма, ты счастлива с ним? — Мэгги сразу же спрятала глаза. Они с Бетти остались вдвоём в столовой. — Почему ты спрашиваешь? — Бетти широко улыбнулась. — Я думала, что ты была счастлива с Фредди, а сейчас поняла, что нет. Когда умер Карак, ты с ума сходила… Я понимаю теперь это, ты была такой, пока не умер Бонзо, а потом в Лос-Анджелесе… Ты… — Я была с ним, но всё было слишком сложно, чтобы просто так это пережить. Я мучилась оттого, что Роберт был женат, но не хотела, чтобы он разводился. Мы с Фредди уже почти десять лет, как расстались, — Бетти замолчала. — Ты изменяла ему? — Да, — честно созналась Бетти. — Это длилось не так долго, как казалось. Просто… Я хотела, чтобы Роберт любил меня, а не просто хотел. Я знаю, что умру без его любви. — Это не то, чему ты меня учила, — Мэгги поставила бокалы на стол, чтобы не разбить их. — Я знаю, — выдохнула Бетти. — Но это сложно объяснить. Это просто случилось. Меня накрыло и не отпускало. Я… — Ты из-за него почти весь позапрошлый год рыдала белугой? — Мэгги всё прекрасно помнила и хорошо умела делать все выводы, пусть порой и не до конца. — Отчасти. Я не хочу пока об этом говорить. Это слишком больно, — Бетти собралась уйти. — Я расскажу об этом, но не сейчас. Пока мне сложно поведать тебе обо всём. — Хорошо, — согласилась Мэгги. Бетти ушла, оставив дочь в столовой. Обе знали, что им придётся снова восстанавливать прежнее доверие. Но и мать, и дочь были уверены, что это продлится не очень долго. Всё же они одна семья, не зря об этом сказал Роберт.