***
Робби знал, что они все дошли до предела, но сейчас ему всё это было невыносимо, хотя несколько недель тому назад он думал иначе. Спустя четыре месяца после окончания тура «Shaken 'n' Stirred» и роспуска группы, с которой он работал, Роберт снова ощутил, что гонится за новым направлением: многие старые группы пытались реанимировать то, что уже, казалось бы, давно было мертво. Он вернулся к Led Zeppelin, согласившись на первую встречу с Пейджи и Джонси. Что бы он ни делал, он по-прежнему был так же тесно связан с группой, как и Джимми, что делало отношения между ним и бывшим гитаристом ещё более близкими. Незабываемое и уникальное для них обоих, позволяющее им творить в полной мере, это зависело от одного в той же мере, как и от другого. Несмотря на все колебания в их отношениях, это оставалось постоянным, и Робби знал об этом, пусть и пытался дистанцироваться от всего, что было связано с прошлым. Нечто похожее бурлило между ним и Бетти, и их творческий запал зависел от настроений друг друга. Сейчас ничто не разделяло старых друзей с момента распада Led Zeppelin, не считая того, что их бывшая группа значила для них. Джимми ощущал, что всё ещё нуждается в «Дирижабле», а Роберт — нет, ведь Джимми, охраняя своё наследие с рвением фанатика, оказался в его ловушке, не имея возможности двигаться дальше, в то время как Роберт, оставив прошлое позади, продвигался вперёд на своих условиях. Независимо от того, насколько упорядоченными выглядели некоторые вещи, лежащие на поверхности, запутанные подводные течения управляли чувствами Робби, меняя его отношение к прошлому. Он никогда не забывал, как Джимми подавлял его первые годы в группе, хотя со стороны так никогда не казалось, но сейчас он всё больше приходил к этой мысли, ощущая, как его неуверенность в самом начале карьеры была связана с аурой Джимми, который контролировал всё. Роберт избегал песен Led Zeppelin теперь, не желая при этом, чтобы кто-то использовал их как опору. Он никогда не бежал от музыки группы, но сейчас считал её частью своей жизни. Скорее, его отталкивал мир, выросший вокруг них, и ужасные трагедии, которые он видел в результате взлёта «Дирижабля». Роберт покинул группу с невыразимым чувством потери, а также с ужасным и неразрешённым чувством вины. Неудивительно, что он хотел как можно скорее убраться от источника всего того, что приносило ему такой дискомфорт, и чем дальше он уходил, тем труднее ему было возвращаться. Робби давно уже пришёл к выводу, что именно его отношения с Бетти позволили всем этим мыслям возникнуть в голове. Она не хотела быть грёбаной Йоко Оно, но в итоге стала ей; если бы Джон не умер и дела шли бы дальше, как летом восьмидесятого года, то он бы ушёл. Робби думал об этом, хоть Бетти и просила подождать и не опускать руки. Робби прятал от Бетти одну вещь, не зная, как сказать ей об этом. Он превратил сарай на участке в своего рода музей Led Zeppelin. Там на стенах были развешаны все золотые диски, а на полках стояли многочисленные коробки, доверху наполненные копиями журналов, в которых были статьи про него. В туалете он прилепил телеграмму от Питера Гранта с просьбой присоединиться к группе. Роберт был последним человеком, от которого это можно было ожидать. Он знал, что Бетти вряд ли это поймёт, как и их давний друг Росс Халфин, приехавший сделать снимки для журнала. Робби взращивал тщеславие в своей душе, с одной стороны, и с другой — боялся, что если снова вернётся на прежние рельсы, в его жизнь опять ворвется хаос. Их команда заняла одну из ратуш в деревне Твертон, недалеко от Бата, заполнив её оборудованием. Вместе с ними был Тони Томпсон, и они начали подбирать новый материал. И всё, казалось бы, шло гладко, пока между ними не начали закипать противоречия. Они часто ходили в местный паб, возвращаясь пешком часам к двум ночи. Роберт обычно старался проводить больше времени с Джонси, как с единственным оплотом спокойствия. Джимми чаще всего предпочитал одиночество, а порой и вообще не приходил на репетиции. — Интересно то, что после того, как я побыл без него, заботясь о себе, я стал намного откровеннее. В былые времена могла уйти неделя на взаимные обсуждения. — Почему ты здесь? — спросил Джонси, подавая сигареты. — Чёрт! — Роберт поднёс кулак к губам. — Я ревную Бетти к чёртовому успеху! Я обещал, что не буду этого делать, а по факту внутри меня бушуют чёртовы противоречия. Я ничем не лучше Фредди. И самое ужасное, мне кажется, что так я смогу спасти себя от той творческой импотенции, что у меня развилась в последние месяцы — именно такими способом. Всё получается интересно, но вопрос: а поймут ли нас, если мы будем звучать, как Talking Heads и Hüsker Dü. Мы с тобой готовы к экспериментам, но я не уверен в Джимми. — Без Джона всё другое, но всё ещё может быть, — несколько обнадёживающе сказал Джонси. — Ну, правда… главное, верить в успех или же просто отдаться порыву, как тогда, помнишь? — Помню, но многое уже изменилось. И ничего уже не будет прежним. Роберт боялся делиться своими мыслями с Бетти. Он врал, что находится дома, пока она была в Америке. Он знал, что в один прекрасный день она вернётся домой и тогда всё вскроется, но молчал, словно знал: у всего этого будет конец. Всё изменилось, когда Тони попал в аварию. Вроде бы ничего серьёзного, но Роберт испытал дежа вю, словно прежние страхи снова вернулись к нему. Он всё думал: это плохой знак, ничем хорошим это всё не закончится, и вообще, стоило бы на этом остановиться, но почему-то пришёл на следующую репетицию. Прежнее беспокойство словно прорывалось через тонкую ткань, защищавшую его от беспричинной дикости и страха. Роберт видел, что недавно установившийся хрупкий мир начал рушиться. — Всё как тогда, — сказал Робби, покидая Королевский госпиталь в Бате. В машине его накрыла паника, которую можно было заглушить лишь только глотком виски из фляжки, лежащей в бардачке. Один из роуди стал играть на барабанах. Он тоже был неплох, но всё шло как-то со скрипом, будто бы они хотели покорить то, что никогда и никому не удавалось. Джимми приходилось менять батарейку в своей педали «вау-вау» каждые полторы песни, и Роберта всё это стало дико раздражать. Он старался взять себя в руки, надеясь, что вот сейчас сработает знакомая магия, но время шло, на улице уже стемнело, а всё было по-прежнему из рук вон плохо. — Я иду домой, — просто сказал он, беря пачку сигарет и зажигалку. — Почему? — задал вопрос Джонси, не понимая, что Робби имеет в виду вовсе не отель, где они проводили время в последние дни, чтобы не тратить время на многочасовую дорогу. — Потому что я не могу с этим смириться и мне не нужны деньги, — на минуту установилось молчание. Лишь только спустя некоторое время все поняли, что именно сказал Роберт. — То есть, ты нас бросаешь? — спросил Джимми. — Да, я ухожу. Ухожу, потому что обещал своей женщине, что никогда не вернусь к этому. Обещал, что не буду ревновать её к успехам, а вместо этого ухватился за это мерзкое чувство, что возникло в моей тщеславной душонке, надеясь, что решу все свои проблемы. — Давай! Ты снова побежишь к своей божественной Бетти, которая тебя приголубит и отогреет! — в сердцах бросил Джимми. — С ней ты хоть миллион пластинок запишешь, согласишься на все её авантюры! — Тебе этого никогда не понять, — спокойно ответил Роберт. — Ну разумеется! Только если бы не я, то ты никогда бы её не трахнул. Хотя Джи всегда говорил, что ты первым бросишь нас всех ради шоколадки на подушке, как он это называл. — Да что ты вообще знаешь об этом?! — Что я знаю? Я дал тебе всё, а ты постоянно вставляешь палки в колёса! — То есть, это моя вина, что однажды всё пошло под откос? Ты прекрасно знаешь, что дело было не в том, что я постоянно хотел, как ты выразился, трахнуть Бетти. Дело было в том, что вы с Коулом позволили наркотикам стать частью вашей жизни. Ты даже ни разу не позвонил мне, когда умер мой сын! Рядом были Бонзо и Бетти. И если бы не она, то я бы давно спился или же попросту не вернулся бы к группе. Нельзя возвратить к жизни то, что уже давно мертво. — Думаешь, я не знаю, что в том последнем туре ты хотел нас бросить?! — А я знаю об этом. Мне сказала Бетти. Ты забыл или просто не понимаешь, насколько она мне предана. — Разумеется, ей же ещё спать с тобой! У неё же бредовая идея прожить с тобой всю жизнь, но мы оба знаем, что ты на это не способен. Мы с тобой не Джонси, чтобы быть в слишком долгих отношениях хоть с кем-то. — Да что ты вообще об этом знаешь? Роберт взял свою куртку и зонт. На улице был густой туман и шёл дождь, так что едва ли удастся поехать домой прямо сейчас. Он раскрыл зонтик, надеясь, что его не сломает ветер. На что он надеялся? О чём вообще думал? Неужели после провала на Live Aid не было понятно, что не стоит даже помышлять о том, что возрождение возможно? Конечно, если бы он был сейчас терпеливее, чем до этого, приложил бы больше усилий, то к концу года пожинал бы плоды своего успеха. Но Робби не хотел ждать. Он устал вязнуть в прошлом. Устал бороться с собой, стараясь поступить правильно по отношению к остальным. Устал следовать чужим желаниям и ожиданиям. Ему нравилось находиться в группе, он до сих пор искал тех, с кем можно было бы пройти огонь и воду, но он хотел, чтобы его никак не ограничивали, позволяя быть собой. Роберт увидел у отеля красный «ягуар», не смог разглядеть номер, но почему-то был уверен, что это Бетти. Быстрым шагом он дошёл до двери и поднялся на второй этаж. У него был свой ключ, но вряд ли Бетти закрыла дверь на замок. Так и было: он увидел Бетти посреди маленькой спальни. Она всё ещё была в своей лисьей шубе: видимо, приехала совсем недавно. Робби кинулся к ней, прижимая к себе так, что казалось, он переломает ей все кости, но она никак не возразила ему. — Дэнис сказал мне, что ты тут, — начала Бетти. — Девочка моя… Девочка моя… — Роберт упал перед ней на колени, целуя ей руки, а потом прижимаясь губами к её животу. — Девочка моя… Девочка моя… Только ты меня можешь спасти от этого кошмара. Только ты… — Робби, что происходит? — Девочка моя… — и она поняла, что он плачет. Она коснулась его влажных кудрей. — Девочка моя… Просто спаси меня, пока я не натворил ещё ошибок. — Робби… — и её голос дрогнул. Бетти была в замешательстве, не совсем понимая, что сейчас происходит с Робертом. Она чувствовала: с ним случилось нечто такое, что пошатнуло его душевное спокойствие. Она очень давно не видела его таким. Уже много лет Роберт не показывал ей эту сторону своего непростого характера. Это не значит, что эта некая чувствительность превращала его в слабака, делая мужчиной, недостойным этого слова. Нет, это показывало его с самой лучшей стороны. Дэнис ничего не сказал ей, просто дал адрес, где можно найти сейчас Робби. Бетти не ожидала, что найдет его в таком состоянии, когда он ищет убежище именно в её объятьях, пытаясь решить несколько опасных моментов. Как-то он сказал, что и сам не думал, будто сможет найти в ней свою крепость, позволяющую чувствовать себя защищенным, и одновременно бескрайнее поле, дающее ему свободу. — Девочка моя… что я делаю? Что я делаю? Скрипнула дверь. Бетти перевела взгляд на Джимми, стоявшего на пороге номера. Вид у него был весьма странный и непривычный. Бетти снова посмотрела на Роберта, который всё так же прижимался к её животу. — Бобби, давай поговорим, — предложил Джимми. Он смерил Бетти внимательным взглядом — она явно ни о чём не знала. Джимми догадывался, насколько глубоко Роберт пал в своей странной привязанности к Бетти, но не мог представить, что женщина, которой он всегда так восхищался, в итоге заберёт у группы их вокалиста. И он сам помог ей упасть в объятья Роберта, нисколько не думая, что они оба окажутся в настолько созависимых отношениях. Бонзо часто по пьяни говорил, что Бетти не причина, по которой всё закончится, она просто станет причиной перезагрузки Роберта, просто подарив ему то, что никто не был способен дать их другу. — Так он тебе ничего не сказал? — Что он мне не сказал? — То, что у него дома чуть ли не храм Led Zeppelin. — Робби… — Бетти посмотрела на него. — Он же тебе не сказал, что тут делает? Мы решили возродить группу, — сказал Джимми. — А теперь он решил, будто нас снова преследует злой рок. Тони попал в аварию. — Робби… Ты же говорил, что для тебя всё в прошлом… — Я ревновал тебя. Да, чёрт возьми, я ревновал тебя к тому, что за тобой все носятся и только и делают, что наперебой раздают похвалы, — Роберт поднялся на ноги. — Я здесь потому, что думал, будто спасу свою карьеру, которая тонет как дырявый корабль, нарвавшийся на мину. — Раньше я нуждался в тебе и был без работы, а ты даже не звонил, накладывал лапу на концертные альбомы, которые я хотел издать, а сейчас ты сам согласился и теперь решил уйти, — вставил Джимми. — Я тебе ничего не должен! — отрезал Роберт. — Я не хочу больше участвовать в этом цирке. — У нас есть шанс… — Какой шанс, Джимми? О чём ты? Если ты думаешь, что мы можем вернуться с тем, что у нас есть сейчас, то это будет полный провал. Нас не поймут все, кто слушал нас когда-то. Это даже Бетти не оценит. — Тебе так нужно её чёртово мнение? — разозлился Джимми. — Нет, я всё понимаю: она красивая, талантливая и, наверное, богиня в постели, но тебе не кажется, что это всё зашло уже слишком далеко? — Знаешь, почему я предпочитаю быть в стороне от всего этого? Потому что с Бетти я свободен. Тебе даже наш последний альбом не понравился, потому что он вышел не таким, каким ты бы хотел его видеть. Ты ненавидишь песню, которую я написал в память о своём сыне, потому что она не такая. Не такая. Не наша, чёрт возьми. — Давай расскажи опять историю про то, как я тебя подавлял. Как Джи тебя зажимал. — Да, меня зажимали хотя бы в том, когда мои отношения с Бетти стали слишком близкими! — Я всегда был на твоей стороне! — возразил Джимми. — Мы решили, что не будем даже пытаться продолжать вместе, потому что Джона нет с нами, — напомнил Роберт. — Но есть ещё мы… — Это глупо и возмутительно. — Может быть, хватит уже! — до этой минуты Бетти не знала, что и сказать. Она ощущала себя словно обожжённой от электрического разряда, от той бури эмоций, каких она и не мечтала испытать. Нет, она знала, какие непростые отношения связывают Роберта и Джимми, и помнила, что они перешагнут через это, правда не без некоторых потерь, но её застали врасплох. — А сейчас быстро попросили друг у друга прощения. — Я не буду этого делать! — отрезал Роберт. — Да иди ты к чёрту! Всё равно вернёшься! — Джимми развернулся и ушёл прочь. — Джимми! — Бетти хотела догнать его, но не успела, видя, как растворяется на лестнице его силуэт. Бетти была растеряна и не знала, что делать дальше. Она стояла в коридоре, ощущая, как её снова душит боль в солнечном сплетении. Она забыла это чувство, но воспоминания о тех ужасных днях всё ещё жили в ней. Бетти ухватилась за стену, чувствуя, как у неё темнеет в глазах. Её подхватил на руки Роберт, и она позволила себе расслабиться.***
— Поговори со мной, — услышала Бетти в ночи. Всё вокруг было окутано густым белым туманом, отчего нельзя было увидеть ни одной звёздочки. Бетти лежала на краю кровати, отвернувшись от Роберта. Она помнила, как он расстегивал пуговки на груди её жаккардового платья, чтобы ей стало легче дышать, целуя то в шею, то в запястья, и страстно прося при этом прощения. — Я виноват перед тобой… Я не такой, как Фредди… Я не такой… Прости меня… Прости… Бетти ходила к врачу, когда в Нью-Йорке у неё снова случилось головокружение, но тот ничего не нашёл, велев как можно больше отдыхать. Бетти предпочла ничего не замечать, продолжая работать дальше, и вот сейчас переживания душили её так, что ей стало просто нечем дышать. Для неё всё это было странной реальностью. Бетти не понимала, почему у Робби могли возникнуть от неё секреты. Ей казалось, что они уже достигли такого уровня понимания, что между ними ничего не должно стоять. Даже прошлое. Но сейчас пожар разгорелся словно ниоткуда, с одной искры перекинувшись на всех. Хотя так ли это было? Ей ли было не знать, что такое творческие амбиции и как порой их сложно поделить или остановить их кровожадный зов. Бетти прекрасно знала об этом. Она догадывалась, какие на самом деле противоречия глубоко сидят в Робби и Джимми, но никогда не предполагала, что она — одна из причин, почему между ними всё стало так сложно. С одной стороны, Бетти была ни причем, так ведь? Какая была её вина в том, что однажды Джимми стал жёстко сидеть на наркотиках, потеряв весь контроль над группой? Никакая. Её вина была лишь только в одном — она позволила ощутить Роберту одну-единственную верную мысль: он хозяин своей жизни и волен сам выбирать свою дорогу. Она дала ему то самое важное и базовое чувство, которое в самом начале было между Робби и Морин: она — его дом-крепость. Но это шло вразрез с тем прошлым, к которому Бетти никогда не имела доступа, потому что её не было тогда в жизни Робби. Некоторые вещи случились до неё. Некоторые трагедия и обиды возникли до того, как они с Робертом познакомились. — Как вообще могло случиться, что у тебя появились секреты от меня? — Бетти повернулась к Роберту. — Я думал, что ты меня не поймёшь, — он сплел её ладонь со своей. — Мне казалось, что ты меня осудишь. — Да кто я такая, чтобы делать это? — Бетти посмотрела на него. — Ты сразу бы поняла причину моего возросшего тщеславия. Сразу бы раскусила все мои планы, — Робби поднес её руки к губам. — Ты вправе сам выбирать свои дороги, — она положила голову ему на грудь, слушая, как размеренно стучит сердце. — Джимми… Он… — Справедливо считает, будто я отдалился ото всех из-за тебя. Это так и было. Я стал многое тогда осознавать. Особенно после аварии. Я понял, что ты мой друг, который никогда меня не бросит. А потом во мне стали крепнуть чувства к тебе. Я видел в тебе отражение себя. Такое со мной случилось, может быть, однажды. В самом начале, как мы с Джимми стали творить. Со мной что-то случилось. Это было самое сладкое, что когда-либо могло быть. Это была фантазия, сбывшаяся мечта. Это был день, когда я встретил тебя. — Я люблю тебя, а всё остальное не имеет никакого значения. Будешь ли ты в Led Zeppelin или нет. Будешь ли ты петь или нет. Для меня это уже неважно. В последние десять лет я безумно влюблена в тебя и всё так же считаю, что от этого умирают. Но мне нет дела до того, успешен ты или нет. — Иногда я почему-то в этом сомневаюсь. — Ну и зря. Она обняла его за талию, закрывая глаза. Роберт чувствовал, что ему нужно заглушить в себе желание, но осёк себя. Он позволил себе уснуть, зная, что его ещё очень долго будут раздирать противоречия, но их можно обуздать. Он способен это сделать. Он пережил в жизни самые ужасные удары, неужели он не сможет найти своё вдохновение? Утром он поцеловал Бетти в шею и просунул руку между её ног, надеясь, что она откликнется на его страстный призыв. Бетти приоткрыла глаза — с губ её сорвался стон. Она приняла более удобную, расслабленную позу, раскрываясь ещё больше для раскованных ласк Роберта. Вздрогнув от его первого толчка, Бетти прикусила нижнюю губу и закрыла глаза. Растворяясь в водовороте ощущений и эмоций, они оба чувствовали: всё осталось позади. Бетти отвечала на каждый выпад Роберта, сходя с ума от единственного способного сгладить любые самые острые углы между ними. — Только ты меня можешь спасти, — снова обжег её этот молящий шёпот. — Ты сильнее, чем думаешь, — парировала она. Поверил ли ей Роберт, Бетти не знала, но всё равно видела, как ему стало чуть легче, пусть и не все его душевные страдания утихли. Робби вряд ли сразу поймёт, что его прошлое — не проклятье, а может быть, и спасение, но ему придётся сломать ещё не одну пику. Когда они уезжали, к ним вышел Джимми. Бетти стояла у своей машины, куря и ожидая Роберта. Она не хотела быть камнем преткновения и надеялась, что всё, что сказал в её адрес Джимми, не испортит их отношения. — Я не должен был всего говорить при тебе, — начал Джимми. — Прости меня. — Джимми, мы слишком долго друг друга знаем. Мы знаем всё то дерьмо, что живёт в нас, — уголки губ Бетти печально дрогнули. — Достаточно уже изучили друг друга. Я знаю, как на меня многие смотрят. Я не забирала у тебя Роберта. Я вообще до последнего билась за то, чтобы он остался. Просто… — она затянулась. — Это бы всё равно случилось. Ты и сам прекрасно знаешь ответ. Найди его глубоко внутри себя. — Некоторых вещей уже никак не вернуть, — Джимми вздохнул. — Да, — выдохнула Бетти. — Попробуй всё же понять Робби… — Пока у меня мало это получается, — она протянула ему сигарету. — Вся беда в том, что Бобби прав: это я ему нужен, а не наоборот. — Не дави на него. Возможно, он прав, что некоторым вещам лучше остаться в прошлом. Джимми обнял Бетти напоследок. Она завела свою машину, следуя за «рендж-ровером» Роберта. Никто и не говорил, что дальше будет гладко, но всё ещё вернется на круги своя. Бетти знала, что любит Роберта, потому что «дом» превратился из места в личность. И с Робертом случилось то же самое. Любовь — это дружба в огне, именно поэтому они всё ещё вместе.