***
Мэгги не понимала, почему Бетти всё утро была такая взвинченная. Она всё смотрела, как мать то поглядывает на телефон, то бросает взгляды в окна. Всё стало понятно, когда приехал Роберт вместе с Кармен и Логаном. Мэгги от радости забыла спросить, почему Бетти такая странная. Но когда она открыла коробку, то тут уже никому не было дела до того, как Бетти и Роберт решают, что им делать дальше. Робби знал, что Мэгги давно хотела завести собаку — как раз у соседей родились щенки корги, и он решил подарить ей одного из них. Кэсси, как звали собаку, сразу приковала к себе всеобщее внимание, и Мэгги потащила всех наверх, чтобы познакомиться с новым другом. Только Кармен на миг задержалась на лестнице, подглядывая украдкой за Бетти и отцом. Она видела, как они целуются посреди гостиной, и когда поняла, что её сейчас засекут, быстро юркнула в комнату Мэгги. — Я скучал по тебе, — слышала Кармен. — Что, по телефону уже не то? — ущипнула Роберта Бетти. — Видеть тебя — лучше. Кармен слышала, как Бетти поднялась на третий этаж, как суетилась, явно прихорашиваясь. Она снова вышла в холл на втором этаже, следя за отцом и Бетти. Они что-то говорили Фло, а потом ушли вместе, и оставалось только гадать, когда они вернутся в Роуз-Хаус. Кармен не испытывала никаких странных чувств оттого, что оказалась вовлечённой в странные отношения Бетти и отца. Скорее, ей было забавно наблюдать за всем этим. Она помнила, как спокойно застукала отца с Ширли и не испытывала никакой злости по отношению к тётке. Сейчас же Кармен, наблюдая за Бетти и папой, понимала: кажется, это и есть та самая любовь, о которой все твердили на уроках литературы. Бетти и Роберт решили сначала отправиться в ресторан. Она предложила поужинать, чтобы потом провести ночь в её квартире. Роберт же постоянно поглядывал на коленки Бетти, которые предательски выглядывали из выреза на юбке. Все эти её платья с запахом — сущая пытка, один разврат, да и только. Но ему нравилось, что дорисовывала фантазия, разогретая флюидами Бетти. Она знала, как соблазнять, и делала это так изящно и тонко, что желание разгоралось медленно, а потом становилось настолько сильным — просто нестерпимым, и только сама Бетти могла его загасить. — Все эти голые коленки, платья с запахом — чтобы быстрее меня заполучить? И вообще, твоя одежда просто создана, чтобы трахнуть тебя, ничего не снимая? — озвучил свои мысли Робби. — Ну ты и пошляк, — Бетти ударила его в бок. — Вообще, какого чёрта ты отрезал волосы? — А у меня началась новая жизнь. Я без Led Zeppelin, в полном свободном плавании. Совсем не представляю, что буду делать, но уверен, что скоро мне придёт в голову путная мысль, — Роберт свернул на другую улицу. — Ну, спрячь же свои коленки. — Ты давай тему не меняй, — Бетти строго посмотрела на него. — Давай, я отрежу волосы ещё короче, чем было раньше? — Даже не думай об этом, — это прозвучало несколько резко. — Что я буду наматывать на руку, когда захочу без прелюдий удовлетворить все свои животные потребности? — Значит, тебе можно? — она вздернула бровь. — Ты прямо как Морин. Она задала мне тот же самый вопрос: почему я у неё не спросил. Как будто я маленький мальчик. Пусть парикмахер и плакал, но я теперь не часть Led Zeppelin, я всё начинаю с чистого листа, — они уже почти приехали к любимому индийскому ресторану Роберта. — Волосы — это часть преображения. Мне тридцать два года, и я всё начинаю сначала. — За это я не спрячу коленки, — Бетти ещё больше развела полы платья, чтобы были видны ноги выше колен. — Вот, смотри давай. Роберт бросил краткий взгляд на её ноги, увидев кружевной край чёрных плотных чулок. Он знал правила этой игры: девчонки в турах часто разогревали воображение разными путями. Но Бетти делала это совсем иначе. Она могла показать лишь кусочек тела, чтобы он тут же потерял голову от вожделения. — Ты сама напросилась, — Робби сжал плечи Бетти, когда помог ей выбраться из машины. — Сегодня ночью я тебя так достану, что завтра… — Да поняла я уже, — она сплела его пальцы со своими. — Я вообще-то этого и добиваюсь. Как там было: «Дам тебе каждый сантиметр своей любви». Вот и дай. Роберт знал, что всю эту острую кухню Бетти не очень любит. Но Фредди всё это просто обожал; да и он сам, впрочем, не мог отказаться от того, что временами готовила Морин. Бетти же больше любила сладкое и жутко мучилась оттого, что много есть его не могла. В остальном с ней всегда было просто. Никто и никогда и не заморачивался с тем, в какой ресторан её вести. Она всегда легко пробовала новое, пусть пару раз и бывало, что лежала потом с отравлением. Роберт и сам помнил, как они провели вместе целый день в Лос-Анджелесе, когда Бетти рвало так, что он уже грешным делом подумал, что она беременна, пока не оказалось, что морепродукты не пошли ей на пользу. Бетти вообще становилась капризной, когда болела, но Роберт уже знал, как с ней справиться. В любом случае, когда было плохо одному, то второй подставлял плечо — так уж у них было заведено и очень давно. Он всё смеялся над ней, когда она брала у него с тарелки острые овощи и закуски, потом запивая всё большими глотками воды. Люди на них косо поглядывали, но Роберт прекрасно понимал: его сейчас мало кто мог узнать, учитывая, что он отрезал волосы, а публично он ещё так не появлялся. Но он чувствовал, что многие понимают: с ним сама Бетти Данлер. Но Робби совсем не собирался вести себя тише воды, ниже травы, предпочитая быть самим собой. Особенно с Бетти. Это его всегда и подкупало в ней. Она никогда не играла с ним, а он никогда не притворялся с ней, изображая из себя того, кем не является на самом деле. — Может, мне в блондинку перекраситься? — спросила Бетти, когда они поехали на её старую квартиру. — Даже не думай об этом, — Роберт помрачнел. Они были как день и ночь. Многие, когда смотрели на их с Бетти фотографии, сразу же отмечали, какая они безумно красивая пара. — Я вообще-то уже крашу волосы, просто ты этого не замечаешь. — Почему? — он ничего не понимал. Ну да, Бетти в этом году будет тридцать лет. Да, она всегда говорила, что танцовщицы быстро стареют и не все могут с годами сохранить пластичность, но Бетти в свои почти тридцать была прекрасной нимфой, способной дать прикурить многим. — У меня уже есть седая прядь. Просто когда ты ушёл, то я чуть не умерла. Я понимала, что не могу забрать тебя у Морин, но и открыться тебе не смогла. Мне проще было наговорить тебе всяких ужасных вещей, чтобы ты дорогу к моему дому навсегда забыл. И вот, когда ты ушёл, я не хотела больше жить. Нет, я не наглоталась таблеток, не резала вены, но мне не хотелось жить без тебя. Я так сильно любила тебя, что казалось, умру без тебя. Я и сейчас так думаю. — Девочка моя… — он бросил на неё краткий взгляд, не забывая смотреть на дорогу. — Я бы хотел, чтобы всё было иначе. Но я боялся тебе признаться, думая, что ты меня отвергнешь. Я думал о своём чёртовом эго. — Если бы ты всё тогда сказал мне, то я бы уже никогда не наговорила тебе столько всяких гадостей. Я бы открылась тебе в ответ. Но раз за разом — до того дня в Стокгольме — я умирала. Топила свои чувства в наркотиках, думая, что так будет проще, и так ненавидела себя, что порой ночами желала всего самого худшего Морин. Я знала, что скоро стану причиной вашего развода, но больше так не могла жить. Не могла больше без тебя. И я умру, если ты меня разлюбишь. Я однажды сказала такое Фредди, и он держит своё слово, но беда заключается в том, что я больше не люблю его. Когда ты рядом — всё другое. Я пропала с тобой и уже навсегда. Ты для меня всё, и я знаю, в какой мучительной зависимости оказалась: в тоске по тебе, в ожидании встречи, в пленяющей близости, в простой дружеской беседе. Я растворилась в тебе, и прежним уже ничего не будет. Без тебя для меня уже ничего не имеет значения. — Настолько — всё? — он задержал на ней краткий взгляд, и Бетти только сейчас поняла, что они были у её старого дома. — Всё, — выдохнула она. — Вообще всё. Я дышу тобой, живу тобой, наслаждаюсь тобой, думаю о тебе, танцую для тебя. Я существую для тебя, помнишь? — Ты же знаешь, что я жив только благодаря тебе, — он дотронулся до её щеки. — Знаю, — выдохнула Бетти. — И в благодарность за это я отдал тебе всё, — Роберт указал на ключ на браслете, который Бетти подарила ему. — Знаю. Они вместе вошли в её квартиру, где уже скрывались пару раз, пытаясь свить тут своё гнездышко. Бетти знала, что Мэри живет неподалёку отсюда и Фредди иногда ходит к ней в гости. Он мог увидеть свет в её квартире, чужую машину перед домом или же как они с Робертом выходят вместе рано утром. Ну и пусть! Бетти уже не боялась скрываться, ей надоело думать о других. Пока её беспокоила только Мэгги, ведь Фло дала не очень утешительный прогноз: девочке будет тяжело пережить тот факт, что Бетти не хочет больше быть с Фредди, поскольку она была сильно привязана к ним обоим. Робби поцеловал Бетти, скидывая её шубу на пол. Он прижал её к стене, скользя губами от подбородка к ложбинке, ощущая, как пряный аромат ударил в ноздри. Бетти сплела руки у него на шее, подаваясь всем телом к нему, нисколько не переживая, что они остались в гостиной, а не отправились в спальню. Холодные руки Робби касались её бедра, очерчивая резинки и пояс от чулок. Бетти шумно втянула воздух и откинула голову назад, ощущая, как пальцы Роберта проникли под бельё. Он усмехнулся своему открытию, хотя для него это не было большим секретом: Бетти так быстро возбуждалась, что все группи могли запросто позавидовать, и так же легко она настраивалась на нужную волну, что и не требовалось всю ночь стараться, чтобы девушке было тоже хорошо. Роберта всегда беспокоили подобные вещи, и бывало, что он как заправский эгоист наслаждался близостью, хотя делать это в одиночку было скучно, а женские имитации он просекал сразу же, но редко когда говорил об этом. Коул любил травить байки о первом американском туре, и частенько рассказывал о том, как в номер Робби пролезла девчонка такая несимпатичная, что никто не хотел её к себе брать, а он не смог её выгнать, а потом утром жаловался, что опозорен на веки вечные, раз она так не смогла кончить. История была правдивой, но между ним, двадцатилетним парнем, сходившем с ума по доступным девицам, и тем мужчиной, каким он стал сегодня, была большая разница. Самое прекрасное заключалось в том, что в его руках сейчас была женщина, способная отдаваться страсти так, что не оставалось сомнений: ему в этом деле равных нет. И судя по тому, как вздыхала Бетти, так оно и было. Бетти уже судорожно шарила руками, ища пуговицы на его джинсах, пока его пальцы скользили внутри неё. Роберт отвёл её руки в сторону — она всхлипнула, но всё же покорилась ему. Резко врываясь в неё, Роберт укусил её в изгиб шеи, совсем не думая о том, что Фредди всё может понять. Бетти вздрогнула, закусив губу, и поток ощущений тут же подхватил её. — Я забыл кое-что, — сказал Роберт спустя какое-то время, когда перестал часто дышать. — Что? — Бетти улыбалась. — Подожди, — он быстро застегнул джинсы и поправил рубашку. Бетти недоуменно смотрела на него, когда Роберт вернулся к машине. Он что-то забрал оттуда. Закрыв дверь, он не дал Бетти задать вопрос, взяв её за руку и потащив на второй этаж в спальню. Они сели на широкую кровать, заправленную тёмно-синим покрывалом, включив только ночник на тумбочке. — Открывай, — он протянул ей коробку. Бетти проворно сняла упаковку. — Духи? — удивилась она, беря в руки флакон. — Тебе не нравится? — его голос дрогнул. — Нет, — Бетти нанесла их на запястье. — Почему именно эти? — Не знаю, они не сладкие, не тяжелые, весенние, словно россыпь нежных цветов. Однажды я ловил вкус весны на твоих губах, — он улыбнулся, дотрагиваясь до её губ. — Звучит как строчка из песни, — просто ответила она. — Точно. У тебя есть где записать строчку? — Бетти встала с постели и вытащила из туалетного столика маленькую записную книжку. Роберт стал искать свободные странички; он не сразу понял, что это были обрывки стихов Бетти. Он знал её неровный, несколько витиеватый почерк. Он быстро записал строчку, надеясь, что спустя некоторое время она все же пригодится. — Ты пишешь? — Иногда бывает. Пытаюсь подражать, — Бетти скромно опустила глаза. — Но это потрясающе. Если всё причесать, то из этого можно что-то сложить, — Бетти положила записную книжку на тумбочку. — Ты и я можем… — Робби, я пока хочу танцевать. Но у меня не так уж много времени. Поэтому однажды мы вернёмся к этому разговору, хорошо? Но не сегодня, — Роберт взял её за щиколотку, притягивая к себе. Он ничего больше не сказал, развязывая её платье, скользя ладонью по обнажённой груди. Его голова оказалась между её ног, и Бетти откинулась на подушки, снова сходя с ума от телесной близости, что всегда случалась между ними. Они были похожи на двух переплетённых змей, наслаждавшихся тёплым летним солнцем. Одежда постепенно отлетала в сторону, падая на пол, а простыни комкались от каждого движения. После того, как они поспешно удовлетворили желание в холле квартиры, теперь они занялись любовью иступлённо, нежно, никуда не спеша, отдавая друг другу все силы. Содрогаясь в последних конвульсиях, Роберт ощущал, как пальцы Бетти плотно сжимают его плечи. — Завтра мы можем позавтракать где-нибудь или вернуться в Роуз-Хаус, и ты что-нибудь приготовишь, — Бетти приподнялась на локте. — Тогда лучше вовсе не спать всю ночь, — Роберт потянулся к сигаретам и пепельнице. — Нам есть о чём поговорить. — Я потом не отпущу тебя домой, — она взяла зажжённую сигарету. — Предлагаешь опять провести здесь ночь? — Нет. У меня дома. — Там же дети! — отчаянно сказал Роберт. — Ну и что. Я покажу тебе пару укромных местечек. — Так почему ты меня не отпустишь? — Ты собираешься не спать сегодня, а потом ехать домой с детьми. — Я так соскучился по тебе, что согласен пожертвовать сном, — Роберт стряхнул пепел с сигареты. — Тогда мы проведем вместе ещё один день и следующее утро, но ты обязательно выспишься перед тем, как я отправлю тебя домой. Не хочу, чтобы с тобой или с твоими детьми что-то случилось.***
Кармен остановилась на полпути в кухню. Она знала, что Бетти и отец так и не приехали вечером в Роуз-Хаус. Его машина так и осталась у ворот дома Бетти, а её комната пустовала всю ночь. Девочка слышала, как Бетти и Роберт тихо смеялись. Они готовили завтрак и время от времени целовались, словно молодожёны. Бетти была в простом халате, босиком и с растрёпанными волосами. Отец выглядел так же странно. Так не хотелось прерывать их любовную идиллию, но Кармен изобразила громкие шаги, и Бетти с Робертом, переглянувшись, сразу же оторвались друг от друга. — О, Кармен проснулась, — отец улыбнулся. — А где остальные? — Скоро придут, — Кармен села за стол. — Знаешь, мы сегодня решили съездить в Виндзор, к няне Бетти, — сказал Роберт. — Ух ты! — Кармен воодушевилась ещё больше. Кармен ждала эту поездку по одной простой причине: ей хотелось посмотреть за тем, как Бетти и отец будут себя вести. Они все быстро собрались, и Бетти вызвалась вести машину: пусть у неё и не было прав, но она немного умела водить. Роберт дал ей немного поуправлять своим «ленд-ровером», но потом попросил пересесть на пассажирское кресло, сказав, что как-нибудь потом сделает из неё заправского шофёра. Бетти на это ответила не как обычно, что безумно удивило Кармен. Девочка всё пыталась подловить взрослых, но они сдерживали себя, как могли. Глория Трейнор была глубоко пожилой женщиной, но очень красивой. Невысокая, с аккуратно уложенными серебристыми волосами, в синем строгом платье, она, казалось, лучилась теплом и добротой. Она встретила их с большой радостью. Бетти привезла ей подарки, и Гло никак не задело то, что её подопечная приехала не одна. По дороге в тихий Виндзор Бетти рассказала о том, что Глория была сиротой, и когда ей было тринадцать лет, она попала в дом Виктора на Монтегю-стрит, где он жил со своей молодой женой. Гло стала матерью для своей хозяйки, пусть та и была её старше. Потом Гло воспитала отца Бетти, дядю и тётю, а после и их с братом. Гло с радостью растила бы Мэгги, но возраст был уже немного не тот, да и Фло прекрасно справлялась со своими обязанностями. Гло кормила гостей всякими вкусностями, и теперь было понятно, почему Бетти всегда считала слишком фигуристой. От того, как готовила Глория, отказаться было никак нельзя. Бетти отпустила шутку, что после всего этого ей придется не вылезать из танцевального зала. — Я, кажется, знаю другой способ… — начал Роберт, и они вдвоём рассмеялись. Кармен трудно было уловить смысл смеха, но она ощущала, что отец и Бетти имели в виду нечто интимное. Она всё глядела на них, порой замечая, как они дотрагиваются друг до друга, и в этом пряталось столько скрытого смысла. Дети остались в гостиной с Робертом, когда Бетти и Гло, как в старые добрые времена, ушли на кухню мыть посуду. Глория улыбнулась и начала разговор: — Он чужой муж. — Я знаю. — Но ваши дети как будто родные, словно они твои и его, — отметила женщина. — Правда? — удивилась Бетти. — Так и есть. Вы с братом и кузенами такими не были. Но вот мисс Диана с сестрами, да и вообще все их друзья словно были одной семьёй, — Глория подала Бетти тарелку. — Не хочу обидеть тебя, но я помню, какой ты была с Фредди. Не такой солнечной. Не такой счастливой. Не такой красивой. Ты просто светишься изнутри. В прошлом году, когда вы приезжали сюда, я видела, как ты глубоко несчастна с ним. Мэгги только не понимает этого и почему-то не чувствует. Даже в юности ты не была такой, как сейчас. — Я люблю Роберта, — призналась Бетти. — Он — всё для меня. — Ты не такая, как мисс Френни, — Гло улыбнулась. — Она и отца твоего не любила. Влюблялась в мужчин, вступала с ними в связь, а потом бросала, потому что страсть проходила. Однажды она влюбилась в одного проходимца и готова была ради него всё бросить, пока мистер Виктор не вмешался и того парня не вышвырнули отсюда. Хотя было время, когда она думала, что всё же любит твоего отца, но ощущала: её будущее с другим, но тот был бабником и вряд ли ушёл бы от жены. — Прямо как Роберт, — Бетти легко засмеялась. — Нет, он другой. — О, поверь мне, он знает, как очаровывать женщин, и к каждой найдёт свой ключик — и неважно, сколько ей лет. К тебе он уже нашёл, — Бетти снова тихо засмеялась. — Нет, он другой. Внутренне он уже не с женой, а с тобой. И однажды поставит точку. — Печально, да? Помнишь, как Ба рассказывала историю о том, как дед чуть не бросил её ради какой-то профурсетки? — напомнила Бетти. — Ну, она сама была виновата, когда сказала, что спит с его конкурентом, думая, что так спасает бизнес. Он взял и её, беременную, выгнал из дома, хотя знал бы, не сделал бы так. А она гордая, не могла вернуться. Только рождение твоего отца заставило её возвратиться домой. Тут-то мисс Китти и возникла. Но всё же они помирились, а потом родилась твоя тётя. Но если ты думаешь, что ты та самая профурсетка, то это не тот случай, — Глория выключила воду. — Я дышать порой без него боюсь, — Бетти зажмурилась. — Но я влезла в их брак. Сначала заставила его окончательно помириться с женой, а потом подарила в чём-то ложную надежду, что буду принадлежать ему. Но я сдалась. А Ба всегда учила не сдаваться. — Слушай, мисс Диана всегда вкладывала в голову тебе, твоей матери и всем остальным женщинам в вашей семье: подумай, во что вмещаются твои отношения, и ответ будет найден. Она была во всех отношениях очень мудрой женщиной. — Я глупая, как и Френни, — Бетти аккуратно сложила полотенца. — Всё не могу бросить Фредди, хотя наши с ним отношения как чемодан без ручки: и нести неудобно, и бросить жалко. — Просто сделай это. — Тут всё сложнее, чем кажется. Я не думаю, что Мэггс всё поймёт. И потом, у Роберта двое детей. Логану только два года будет. Ему нужна семья. Нормальная семья, а не то, что мы с ним можем создать. — Тогда роди ему своего ребёнка, но в таком случае придётся рубить всё и сразу, — посоветовала Глория. — Я бы хотела, но пока что-то не очень выходит. Он здесь, а я вечно мотаюсь куда-то. Сейчас урвём несколько дней в январе, и я уеду до мая, — Бетти пожала плечами. — Сама знаешь, что в этом вопросе нужно постоянство. Вот получилось же у меня залететь с одного раза. А тут… Но в общем, и неважно. — Ладно, пойдем ко всем. Дом у Глории был небольшой, поэтому дети заняли одну комнату, а Бетти с Робертом другую, что вызвало несколько вопросов у Мэгги, но старая няня сразу же нашла нужный ответ. Дети ещё не улеглись спать, а Глория отправила Бетти и Роберта в местный клуб, приказав развлечься на танцах и не слушая никаких возражений. Робби и Бетти вернулись после полуночи, опьянённые музыкой, танцами и пивом. Они старались не шуметь, но у них ничего не получилось. Ввалившись в комнату, они накинулись друг на друга, но кровать дико скрипела, и они решили устроиться на полу. Маленькими глотками утоляя свой любовный голод, они так и остались на импровизированной кровати, нежно обнимая друг друга, ощущая приятную усталость. — Кажется, я знаю, чем займусь дальше, — Бетти продолжила рисовать колечки на груди Робби, путаясь в волосах. — Хочу исполнять эту музыку. Найду музыкантов и как многие начинающие исполнители, прокачусь по всем клубам страны. — Ты не начинающий, — выдохнула она. — Я снова в начале пути. — У тебя всё получится. Иногда нужно упасть, чтобы потом встать. — Я знаю, но лично мне нет никакого дела до количества зрителей и проданных пластинок. Хочу свой банкет, а не тот, которым постоянно заправлял Джимми. Хочу делать другую музыку. — Он тебе не нравился? — их взгляды встретились. — Не знаю, но иногда я думаю, что многое можно было сделать иначе. Я больше никогда не буду петь эти песни. — Ты однажды ещё изменишь своё мнение, — Бетти поцеловала Роберта в шею. — Знаешь, я всё думаю над тем, что ты сказала мне. О том, что я есть для тебя. — Тебе кажется, что я драматизирую? — она нахмурилась. — Нет, просто я не думал, что лично ты можешь так глубоко погрузиться во всё это. Теперь я понимаю, почему ты так боялась мне уступить. — Я просто была очень глупой. Не понимала, чего себя лишаю. И тут дело не в сексе, хотя он… — Бетти шумно втянула в себя воздух, — дивно как прекрасен. Но мы с тобой словно две части одного целого. Две детали одного механизма. И мне спокойно с тобой. — Когда ты рядом, то всё другое. Я бы пел с тобой, таскался по всему миру с тобой, стал бы частью твоей сумасшедшей жизни. Завёл бы с тобой ещё детей и наблюдал за твоими успехами со стороны. — «I’m Gonna Crawl» ты написал после того, как я уехала из Стокгольма? — Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? — Роберт нашёл сигареты. — Но вообще да. Я писал песни кому угодно, но тебе — никогда. — О Боже, — Бетти закурила. — Какое это имеет значение? Если люди этим мерят любовь, то мне их очень жаль. — Да, но Фредди… — А я не знаю, кому он их писал: мне, Мэри или ещё кому-то. Она говорит одно, мне он — другое, а люди — что-то ещё. И если честно, то мне всё равно. И вообще, я хочу его бросить. Не знаю, когда именно сделаю это, но сделаю точно, — Бетти стряхнула пепел. — Я совершу ту же ошибку, что и Кат, но мне всё равно. И помни: если ты меня разлюбишь, то мне незачем двигаться дальше. — Не ставь меня на пьедестал… — Ты меня не понял. Для меня мои чувства к тебе — смысл всего на свете. Когда я попыталась забрать это у тебя, тогда ты перестал пить, употреблять наркотики и катиться вниз, — напомнила Бетти. — Так и со мной сейчас: забери у меня это — и ничего не останется. Он не дал ей сказать что-то ещё, и спустя мучительный час, полный вожделения и пылкости, они уснули вместе.***
Морин прекрасно понимала, куда постоянно ездит муж. Хотя отчасти всё было шито-крыто, но она знала, что у Роберта роман с Бетти, и как бы они ни прятались, всё было налицо. Она и сама слышала, как они флиртуют, а Ширли рассказывала, что Кармен видела их целующимися. Но больше всего Морин не понимала дочь: быть на стороне любовницы отца — это за гранью добра и зла. Но у Морин была призрачная надежда, что благодаря распаду группы многое изменится, особенно в их семейном укладе. И пусть Саймон Керк, хоть и будучи женатым, продолжал оказывать ей знаки внимания, Морин не хотела просто так отпускать Роберта, ожидая, когда он надоест Бетти. За этот январь Роберт уже пять раз ездил к Джимми, но как бы друг ни покрывал Роберта, было нетрудно понять, с кем тот проводит время. Он звонил Бетти каждый день, где бы она ни находилась, болтал с ней в весьма пошлой манере, явно пробуя секс по телефону. А если Роберт уезжал в Лондон, то пропадал там дня на три и возвращался домой как кот, объевшийся сметаны. Морин всё это жутко не нравилось, а когда она пыталась склонить мужа к близости, то он чаще всего находил причину отказаться от того, что им так нравилось десять лет тому назад. Трудно было себе представить, как именно ублажала его Бетти, но пока Робби явно только она и была нужна. — Припри её к стенке! — как-то предложила Ширли. — Я не буду с ней связываться. Скоро она ему надоест, как Кат и многие другие, — Морин знала, что сейчас наверху Роберт болтает с Бетти. Знала и ничего не могла с этим поделать. Бетти была ветренной девицей, которая флиртовала со всеми подряд, ничуть не стесняясь говорить о сексе, но при этом пресса никогда ничего не знала о ней наверняка. Морин больше не восхищалась Бетти — а надо ли было? Если бы она тогда не стала просить у танцовщицы помощи, то всё было бы иначе. Но теперь весь мир Роберта вращается вокруг этой женщины. Роберт и сам понимал, что портит свои отношения с женой в угоду любовной связи с Бетти. Но он уже ничего не мог с этим поделать. Бетти опутала его, околдовала, завлекла и соблазнила. А против подобной силы пойти было никак нельзя. — Она твоя слабость и сила, — как-то сказал Бенджи. — Но Бетти такая… если она попадёт в яму в эмоциональном плане, то считай, верность тебе она сразу перестанет хранить. Да и ты не станешь… — А, эти… — Роберт засмеялся. — Одноразовые девчонки даже не считаются. Так, ничего общего с тем, что есть между нами. — Да, но Бетти всё равно не станет терпеть вечно. — Самое главное, чтобы Фредди ничего не понял и снова не полез выяснять отношения. Он-то не хочет её отпускать. Говорят, с пол-Лондона ей изменяет, но всё держит при себе. — Ага, и твоя жена с Ширли не решили снова приложить Бетти, — напомнил Бенджи. Роберт помнил, как недавно Фредди чуть не засёк их в театре, где Бетти готовилась к туру по Южной Америке. Он хотел забрать её на ужин, а вместо этого не удержался и в углу костюмерной, среди пёстрых тканей, стал целовать Бетти. Она была одета в простое боди, без чулок или колготок, только в гетрах, чтобы быстрее согреть мышцы во время прогона. Роберт думал, что они просто немного пообжимаются, как прыщавые подростки, боящиеся, что их вот-вот застукают, но Бетти всё решила несколько иначе. Она опустила перед ним на колени, и все планы просто разрушились — их остатки растворились в том, что она делала. Робби развернул Бетти к себе спиной — она вздрогнула, опираясь ладонями о стену. Он наматывал на кулак её волосы, заставляя прогибаться ещё больше. — Бетти… — и тут они оба оторопели, услышав голос Фредди. Робби ещё сильнее прижал Бетти к стене, зажимая ей рот ладонью. Она нетерпеливо ёрзала под ним, еле сдерживая свой порыв отдаться потоку страсти. Фредди недолго ходил коридору костюмерной, не заглядывая между рядами одежды. — Я думала, нам конец, — Бетти выдохнула, когда они оба смогли избавиться от напряжения. — Он опять пытался бы испытать на мне боксёрские приёмы? — пошутил Роберт. — Ага, а я бы его тут же бросила. — Ты такая жестокая, — отметил Робби. — Ты хотел меня на ужин свозить? Вот и вези. — Женщина, — он шлепнул её по бедру, — минуту назад катастрофа казалась неминуемой. — Я бедовая. Все так говорят, но мне абсолютно на это плевать. В тот день Фредди, разговаривая с Нэнси Уэбб, которая следила за всей труппой Бетти, организовывая весь процесс её работы, видел, как Бетти между рядов проскользнула к выходу, держась за руку с высоким мужчиной. Нэнси сказала, что это Франсуа, новый постановщик Бетти, но Фредди слабо в это верил. Ещё одно сомнение вкралось в его душу, а слова Пола Прентера уже не казались такими безосновательными.