Потепление

Люди самые ужасные монстры из всего, Такое бытует мнение среди стран. Они не щедят, не любят никого, Кроме единых и целых себя. Они потеряны, блуждают в вечной тьме, Они не знают света, лишь презрение, И не спасает драгоценное колье, Оттуда нет пути для искупленья. Материкам и странам не впервой, Исправлять их ошибки и злодеяния Те забывать стали порой, Насколько жестоки Земли наказания. Потопы, ураганы, пожары, землетрясения, Экономика и политика идут на дно, Отсюда более не будет спасения, Это клетка в которой закрыто окно. Самое отвратительное из этого, Что платят и теряют страны боле, чем людишки, А те, придурки, не понимают ничего, Лишь матерясь стирают все свои машинки. Их выбросы влияют на климат глобально, Тогда страдает не экватор, хуже, Ледники тают, конечно глупо и банально, Зато богачи могут вкусно покушать. Антарктида экстравертный ледник, Он тих с лицемерами и предателями, Но близок к тем, кто спас в тяжёлый миг, И показали себя не обычными обывателями. Ему симатизировал Гренландия столь сильно, Что вся натура извращенного мальца, Проявлялась любовно и обильно, Сдавая по уши владельца. Да только вот Грин был непоколебим. Спокоен нравом и душой, И также он всегда один, Порой далек и отрешон. Того сравнить можно с айсбергом, Что скрывает и слова, и деяния, Грин ласков и нежен как сон, Что лишает дара речи и обоняния. Ледник и айсберг, вот же ирония, Что рано иль поздно падут от рук человека, Жара для них в прямом смысле агония, Но только неизвестно, когда настанет это. Мы возвращаемся к тому, Что обе особи не способны на первый шаг, Такие скромные, робкие и посему, Ант создаёт намёки, как подарочный бант. Казалось бы, только их увидеть стоит, И эта крошка у тебя в руках, Да только айсберг толстолобик, И все попытки познают крах. Все видят старания ледничка милашки, Поражаясь похуизму его партнера, Они уж давно не обсуждают пластиковые боклашки, На загрязнение всем давно все равно. Собрание шло дольше обычного, Выматывая длительностью своей всех, Это сборище уж давно не считается приличным, И вряд ли по инерции оно приносило успех. Автономный как обычно дожидался своего, Он устал не только от душноты, устал от людей, И порядком не замечал уж ничего, Идти куда-либо было лень. Этим решил воспользоваться любовник, У них ведь даже поцелуев нормальных не было, Такое чувство, что Антарктида поклонник, Время не маятник, оно как корабль плыло. Когда те были дома, прохладное место на деле, Ледник делает расслабляющий массаж, Подготавливая к гимнастическим практикам тело. Тело сводило приятными судоргами, Ведь Ант предвкушал сладкое наслаждение, Сильнее гарячки и любой потуги, Ему хотелось встать на колени. До этого он прекрасно провёл время в душе, Чтоб с этим после не возникло проблем. Ведь томление для тела отзывается хуже, Чем прелюдий затяжной пробел. Его нутро сжималось вновь и вновь, Когда перед глазами автономный был, И к члену того приливала кровь, Ведь он действительно любил. Как блядски хочется сказать, Но только стыд не позволяет, Приходится взгляд к полу устремлять, Пока внутри все тлеет и сгорает. Грин и не понял, как случилось то, Что Антарктида на коленях стоит, Он жалобно смотрит прося лишь одно, А сердце так сильно стучит. И оба поддаются греховному жару, Понимая, что будут винить людей, Пока они ебуться выделяя пар, Боле не слышно болезненную колыбель. Ледник закатывала глаза, стонал, И был так рад, что заставил сорваться с цепи, Себя грязной шлюхой моментом считал, Но только для одного, только лишь с ним. Толчки были быстрыми, потом и минет, И кто-то скажет противно, Но им все равно, это их балет, И пусть ебуться себе примитивно. Они сливаются вместе, ведь любят, И секс их жарче чем Катар, Обоих это когда-то погубит, Но сейчас их уносит совсем в иной край. Сейчас это айсберг и ледник, Которые захотели иметь друг друга, И пусть никто тут не романтик, Более не ждёт их совместная потуга. За их окном была вьюга, мороз, Они сидели голые возле камина, Никто из них не замёрз, Их захлестнула страсти и любви лавина.