///
Книга, которую он тогда схватил на первой же полке, оказалась действительно интересной. Настолько, что Чангюн уже третий день как не может оторваться от чтения, если находиться хоть одна свободная минутка. Удивительно, но Минхёк ещё не разу не пошутил, что Гюн, оказывается, умел читать, а не только «страдать фигнёй в своём ноутбуке» и «быть неблагодарным младшим, не обращающим внимания на хёна». Гюн не торопится со чтением: читает неспеша, вчитываясь в каждое слово, чтобы ничего не упустить. Но какой бы книга не была интересной, ему нужно было наконец сдать задания по учёбе, которые он задолжал уже месяца два как. Он не особо привык за всю жизнь в общаге сидеть за рабочим столом, который неизвестно откуда взялся в их комнате в их комнате – ему было комфортнее сидеть на своей кровати, спиной оперевшись об стену, и держать ноутбук на коленях. Сидя за столом у него, будто, спина быстрее начинает болеть, сама эта атмосфера не давала сосредоточиться на работе. Поэтому стол уже давно как оккупировал Минхёк, без шанса на возвращение, на которое Гюн и не претендовал. На столе лежат все тетради, книги и куча прочего, например, пустые банки от пива и энергетики. Гюн же всё своё хранит на тумбе или на полках над кроватью. Хотя большую часть времени всё валяется вокруг неё… Когда дверь в комнату открывается, Гюн даже не обращает внимания. Просто машет рукой, и вовсе не смотря в ту сторону. Он и так прекрасно знает, что это Минхёк. Но когда до него доносится что-то типа «можешь пока сесть сюда», то настораживается. Отрывая взгляд от экрана, он видит его. Кихёна. Минхёк представляет их друг другу, по типу: «вы двое и так кучу раз виделись, но я от нечего делать напомню, как вас зовут». Чангюн же слегка улыбается уголками губ в знак приветствия, но от Кихёна не следует никаких эмоций. Он лишь с каким-то презрением смотрит на Гюна, потом на книги, лежавшую на тумбе, а потом опять на парня, который уже покрывается краской. (Он всё ещё даже для себя не нашёл оправдания, почему взял тогда ещё и книгу старшего.) Неловкую паузу прерывает Минхёк, сказав, что им с Ю нужно сделать какой-то проект. Гюн лишь понимающе кивает, возвращаясь к своим заботам, тогда как старшие располагаются за рабочим столом. Парень изредка поглядывает на их спины, нагло подслушивая разговоры. Он ничем не может объяснить свой интерес к этому, но спустя некоторое время всё же с головой окунается в свою собственную работу, перестав обращать внимание на хёнов. Но тихое «вот ж блять» и удар рукой об стол от Минхёка и тяжёлый вздох Кихёна заставляют Гюна отвлечься. Как бы он не пытался увидеть рассмотреть произошедшее со своей кровати – у него не получается, приходиться подняться и подойти ближе. Гюн встаёт справа от Кихёна («Лишь потому, с этой стороны мышка», – убеждает он себя), пытаясь понять и решить, как исправить вылетевшую программу. За всё то время, пока Гюн исправляет ошибку, он успел кучу раз «случайно» дотронуться до Кихёна. Но самого себя в своей же голове он оправдывает тем, что пространство на рабочем столе хёна не такое уж и большое. Но, кажется, что Кихён даже и не замечает этого всего. Может оно и к лучшему? Но как только ошибка была исправлена, он сразу же возвращается на свою кровать и, возможно, ему кажется, но кроме фразы Хёка: «Программист в семье растёт», он слышит тихое «спасибо» от Кихёна.///
Они начинают пересекаться намного чаще, чем Гюн ожидал: Кихён всё также приходит к ним ради проекта с Минхёком, но ещё они пересекаются на улице или в кафе рядом с универом, и не редко в самом универе. Когда они пересекаются и в компании есть их общие знакомые, то они могут даже. обменяться несколькими фразами. Один раз, когда Гюн опаздывает на пару, сворачивая по коридору в сторону нужной аудитории, по закону подлости врезается именно в Кихёна. Старший, отодвинув от себя Гюна, взяв того за плечи, ничего не говорит, просто идёт дальше. Но вот младший чувствует абсолютно странное для себя смущение. Сейчас же Кихён опять сидит в их с Минхёком комнате из-за проектной работы и, когда Минхёк предлагает выйти покурить – отказывается, ссылаясь на нежелание, оставшись с Гюном наедине. Тишина распирает и чувствуется большее напряжение. Прямо как в тот дождливый день в библиотеке. Было просто некомфортно. Чангюн изредка отрывает рот, в попытках что-то сказать, но слов не находит. Оставшись один на один с человеком, с которым хотел остаться, понимаешь, что говорить-то вам и не о чем… –Уже начал новую книгу? – Гюн лишь кивает заместо ответа. Он не так давно начал читать ту самую книгу, который читал старший в тот день. – Дошёл до его попытки самоубийства его и его девушки? Он непонимающе смотрит на хёна, когда тот от выражения лица младшего начинает заливаться громким смехом, говоря, что тому стоило бы увидеть своё лицо в тот момент. Он ещё не дочитал даже до появления этой самой девушки и это заставляет его задуматься о сюжете (а ещё о том, что ему хотелось прибить старшего за спойлер). И пока Гюн сидит, пялясь в одну точку, вспоминает сюжет книги и то, зачем вообще взял её, – возвращается Минхёк, и Гюн нереально благодарен ему за это (хотя он совсем не рад запаху табака на всю комнату). Неловкость будто спала, ведь всё внимание Кихёна сейчас забрал Ли. Просидев ради приличия ещё минут десять, Чангюн выходит, прихватив книгу, говоря, что его срочно попросили куда-то там прийти, но на деле он просто больше не может там находиться: ему немного некомфортно. Посидит на улице – дочитает до этого самого момента.///
Сегодня Минхёка пригласили на какой-то импровизированный музыкальный вечер, и чтобы «младший не скучал», он вытаскивает Гюна с собой. Он даже не принимает отговорки, напоминая Гюну, что тот «почти не вылазит из кровати и скоро даже прирастёт к ней своей задницей, а тут хён любезно предоставляет ему возможность выбраться в люди». Чангюн лишь объясняет своё нежелание никуда идти, что он не успел найти достаточно друзей, чтобы гулять с ними и так далее… Но это превращается в ещё одну причину, почему он просто обязан был пойти. Людей просто невыносимо много, Гюн даже замечает парочку своих однокурсников. Он практически за руку держит Минхёка, ведь так не хочется оставаться одним здесь, где он толком никого не знает. Всё кажется чужим – неуютным. Даже песни, которые здесь поют, не создают того самого нужного настроения. Но когда он краем уха слышит уже знакомый и фразу «я исполню для вас…», то даже чуточку удивляется, на что хён слегка подпихивает его логтём. Хотя «удивлён», наверное, даже мягко сказано. За гитарой с микрофоном уже сидит Кихён. Гюн даже не знал, что он поёт… Он ничего о нём не знает. Когда старший начинает, то всё внутри Чангюна будто переворачивается с ног на голову. Он поёь с такими эмоциями, такими чувствами, что не хочется отводить взгляд. (А бы ли шансы?) Его голос такой приятный на слух, такой сильным и уверенный… Кажется, Гюн сейчас задохнётся от переизбытка эмоций, но он оправдывает это тем, что становилось слишком душно. Он пытается уловить каждую ноту, спетую хёном, каждый вздох. Он пытается стоять на ногах и не упасть в обморок от этого всего. Сердце отбивает бешенный ритм, что аж воздуха не хватает. Слишком тяжело, и дослушав песню Кихёна, он на ватных ногах выходит из помещения, шепча Минхёку на ухо, что выйдет проветриться. Ему хочется быстрей прийти в общежитие, чтобы просто принять душ и освежиться, и глубоко всё равно, что, возможно, душевая будет занята. Гюн ещё никогда не шёл так быстро, почти срываясь на бег, но он ничего не может с собой поделать, ему просто необходимо прийти домой как можно быстрее… Когда он чувствует чужую руку на плече, то готов был упасть в обморок от переизбытка эмоций. Это всё его изрядно напугало. – Ты будто от маньяка убегаешь, – старший убирает руку с плеча, а после слегка наклоняется, оперевшись руками об свои колени в попытках отдышаться. – Ты чего так быстро ушёл? Кажется, что всё будто сдвигается с мёртвой точки. Они говорят буквально обо всём: о той книге, которую Чангюн уже дочитал до момента смерти подружки главного героя. О Минхёке, который достал их обоих. Буквально обо всём. Гюн узнает, что исполнение — это своеобразное хобби Кихёна, которые он старательно скрывает от студсовета, лишь бы не участвовать в мероприятиях, но он часто играет на гитаре в компании друзей или на подобных вечерах. И даже сейчас за его спиной сумка с гитарой. Младший смог уговорить его исполнить пару песен для него, наплевав на закон о тишине. Без микрофона его голос звучит лучше. Намного лучше. Чангюн хочет, чтобы этот голос звучал для него и только. Кихёново исполнение как услада для ушей. Когда они гуляют по своему ночному городу, они нередко ударяются плечами, после чего парни сразу же извиняются, а их руки почти соприкасаются. Никакого личного пространства. Он возвращается общежитие только ближе к утру, пропуская мимо ушей ворчание Минхёка, и отключается почти сразу, как только голова касается подушки. Гюн заснул спать прямо в одежде, а ведь до этого ещё душ принять хотел…///
После того вечера он будто начинает искать встреч со старшим: узнаёт его расписание, знакомится через Минхёка с парочкой его однокурсников, находится там, где, по его мнению, должен был быть хён. Это превращается будто в одержимость, но Гюн ничего не может с собой поделать. Это выходит само по себе. Если они каким-то образом случайно, как думает Кихён, пересекаются, то Им всячески пытается начать разговор даже на самые бредовые темы по типу погоды, настроения и прочего. За последнюю неделю это даже вошло в привычку. Чтобы у них была ещё хоть одна тема для разговоров, Гюн прочёл ещё несколько книг автора тех самых, которые в дождливый день «их знакомства» взял из библиотеки. Он надеется, что старший и другие когда-либо читал. Можно сказать, что японская литература стала одним из его хобби, ведь он не только прочёл книги того автора, но и другие, уже для себя… Он начинает чаще выбираться с Минхёком куда-либо, надеясь, что там будет Кихён. (Минхёк думает, что сошёл с ума в тот момент, ибо младший всегда мастерски придумывает отмазки, лишь бы остаться в общаге.) Они приходят на квартиру какого-то старшекурсника, который решил, что устроить вечеринку в многоквартирном доме – хорошая идея. Хоть квартира была достаточно просторной, но всё равно было немного тесно и людно. Чтобы не потеряться, он старается особо не отходить от Минхёка, но, когда замечает, стоящего в компании друзей Кихёна, – Минхёка всё же теряет. Кихён выглядит таким счастливым, разговаривая со своими друзьями, что Чангюн в голову будто молнией ударяет – ему не место среди его окружения. И может даже к лучшему, что осознаёт он это сейчас под парочкой банок пива, хотя плохо, что не понял этого раньше. И похоже, что уходить откуда-либо, где есть Кихён также вошло в его привычку, ведь прямо сейчас он сидит на лавочке в парке, недалеко от дома, где проходила и, скорее всего, всё ещё проходит та самая вечеринка. Он уже собирается идти домой в общежитие, но замечает боковым, как рядом с ним садится кто-то. И лучше бы он, не обращая внимания, встал и ушёл, как и хотел ранее, но может ли он? Нет, да и не хочет. Рядом с ним сидит Ю, закуривающий сигарету и, кажется, как и младший слегка пьяный. Если это был сон, то Гюну не хотелось просыпаться. – Нас разогнала полиция за шум, – выдыхая дым изо рта, первым прерывает тишину Кихён, и Гюну впервые хочется сказать «спасибо» полиции. Они, как и в тот раз, но уже со слегка заплетающимися от алкоголя языками, разговаривают обо всём: об учёбе, музыки, фильмах или о дебильной погоде. Гюн даже признаётся, что дочитал ту книгу и прочитал ещё больше. Сам фактор разговора с ним уже радует Гюна. Но больше его радует то, что их руки почти соприкасаются, и он может чувствовать тепло кожи старшего. Ему кажется, что из-за этого у него кружится голова (хотя на деле, это просто алкоголь… возможно). Весь разговор Гюн смотрит на хёна, не отводя взгляд, в то время как Кихён лишь заглядывает куда-то вперёд, говоря в пустоту. И когда Кихён всё же поворачивает голову к младшему, в том будто происходит взрыв ядерной бомбы. Слишком много всего ощущается. Они оба замолчали – просто сидят и смотрят друг на друга широкими глазами, не говоря ни слова. Чангюн слышит своё бешенное сердцебиение, чувствует, что ему тяжело дышать. Он готов поклясться, что старший испытывает тоже самое. Вокруг и так не было никого, но сейчас же кажется, что они в другом мире, где есть только эта скамейка и разговоры о японской литературе. В какой-то момент он начинает понимать, что наклоняется к лицу хёна, начинает понимать, что произойдёт уже через 3, 2, 1… – Прости, мне нравятся девушки, – Кихён шепчет это почти в губы Чангюна, а после просто встаёт и уходит, оставив младшего сидеть одного на этой чёртовой скамейке со всеми теми эмоциями и чувствами, что бушевали в нём. И как же он сейчас хочет тогда быть как подруга главного героя той самой книги. Мёртвым.