Посади меня, если сможешь

      Сегодня у Камадо Танджиро великий день — его приняли на работу в полицейское управление города Осака. Отучившись пять лет в полицейской академии и пройдя вступительный экзамен, он, наконец, получил должность офицера полиции. Еще будучи учеником средней школы, он принял для себя решение пройти этот долгий и тернистый путь, чтобы стать полицейским и помогать людям. Его большая семья отнеслась с пониманием к мечте старшего сына, поэтому все поддержали его в этом непростом начинании.       Нельзя сказать, что судьба Танджиро была всегда благосклонна к нему. Когда парню было пятнадцать, его отец умер от тяжелой болезни, оставив пятерых детей на попечение беременной матери. Но юноша не впал в уныние и с гордостью и полным осознанием своей ответственности примерил на себя роль главы семейства. У семьи Камадо была небольшая пекарня, в работе которой принимали участие все дети Киэ, в том числе и Танджиро, который сразу после школы бежал в пекарню, чтобы встать на кассу.       К сожалению, когда Танджиро исполнилось двадцать, его мать погибла в автокатастрофе вместе с самым младшим ребенком семьи - девочкой Ханако. С того момента на плечи парня легла забота о трех братьях и сестре, которые заканчивали учебу в средней школе. Смерть обоих родителей и маленькой сестрички, конечно, не прошла бесследно, но ребята не унывали и поддерживали друг друга. Теперь ближе сиблингов у Танджиро никого не было. А семейную пекарню, увы, им пришлось продать. Иного выхода, чтобы прокормить младшеньких, парень не видел.       Получив известие о том, что он был принят на работу в полицию родной Осаки, новоиспеченный офицер спешил домой, чтобы обрадовать Незуко,Такео, Шигеру и Рокуту, которые с нетерпением ждали ответа из управления и были взволнованы не меньше самого Танджиро. Дом семьи Камадо находился на окраине города, где стояло множество частных домиков вроде того, в котором жил Танджиро с братьями и сестрой. По такому радостному событию парень купил на рынке, недалеко от здания нового места работы, много-много сладких моти с разными начинками, чтобы порадовать своих близких и отпраздновать исполнение мечты.       Спускаясь по, как обычно, тихой улочке, Камадо еще издалека приметил стоящие прямо перед их домом полицейские машины и машины скорой помощи, а также обтянутый полосатой лентой деревянный забор. Но что могло случиться в его отсутствие?       Вчера он не ночевал дома, оставшись у друга в центре, чтобы в случае чего быстро добраться до участка. Незуко с братьями позвонила ему вечером и сказала, что хочет сходить с ними и своими друзьями в ночной клуб. Сиблинги Танджиро уже достаточно взрослые, чтобы отправиться погулять поздним вечером, к тому же, с сестрой шли ее старшие братья, так что он не стал возражать. Но со вчерашнего дня ни сестра, никто из его братьев больше не звонил ему.       Присутствие полиции и врачей одновременно удивило и взволновало Камадо. Он, крепко сжав в кулаке пакет со сладостями, ускорил шаг и поспешил домой. В самом деле, что происходит?       Возле калитки стоял полицейский и следил, чтобы никто посторонний не зашел за ленту. А зевак вокруг собралось немало — соседи, в основном, которые рассуждали, что же случилось в доме.       — Стойте, — молодой офицер, не на много старше Танджиро, остановил его, преградив путь.       — Я здесь живу, — нетерпеливо ответил ему Камадо.       — Живете? — собеседник скептически оглядел с ног до головы шатена, в углу лба которого разрослось заметное родимое пятно, и вытащил из нагрудного кармана черную рацию, в которую тут же сообщил: — Инспектор, тут какой-то парень говорит, что живет на месте преступления. Мне впустить его?.. Понял.       Офицер поднял ленту над головой, и Танджиро быстро прошмыгнул во двор и уже бегом понесся по каменной дорожке через двор в дом. «Он что, правда назвал наш дом местом преступления?» — подумал парень, распахивая входную дверь.       Внутри толпилось много незнакомых ему людей, среди которых были и полицейские, и врачи. Они все ходили из комнаты в комнату, кто-то что-то писал, кто-то фотографировал, кто-то снимал отпечатки пальцев с разных мест, но никто из них не обратил внимания на новоприбывшего хозяина дома. Наконец, его заметили, и к Камадо, лицо которого выражало полное непонимание происходящего, подошел, судя по погонам, инспектор. Вероятно, к нему и обращался по рации тот офицер.       — Камадо Танджиро? — холодным голосом уточнил черноволосый мужчина с синими глазами.       — Да, это я, — тихо ответил парень, оглядывая большими карими глазами окружающих. — Что здесь случилось? Где мои братья и сестра? Что с ними? — он тут же забросал собеседника вопросами.       — Томиока Гию, старший инспектор по борьбе с наркоторговлей, полиция города Осака, — он быстрым движением выудил из кармана пиджака удостоверение, показал его в раскрытом виде и также быстро убрал обратно. — Этот дом стал местом преступления. Ваши братья мертвы, примите мои соболезнования, — безэмоционально ответил он. — К счастью, Камадо Незуко удалось спасти, сейчас она находится на пути в центральную больницу.       — Как… мертвы?.. — пакет выпал из руки Танджиро, и он застыл с раскрытым ртом от шока. — Что произошло?! — выкрикнул он, привлекая к себе внимание остальных полицейских.       — Томиока-сан, вы совсем не умеете общаться с родственниками погибших, — к ним подошла девушка с длинными розовыми волосами, переходящими на концах в зеленый, заплетенными в тугие косы, — давайте этим займусь я, — затем она перевела взгляд светло-зеленых глаз на парня и представилась: — Сержант полиции, Канроджи Мицури. Прими мои соболезнования. Пойдём, выпьешь воды, тебе нужно успокоиться.       Сержант вела себя так, словно это она была хозяйкой дома, а не Танджиро. Они вместе прошли на пустую кухню, Камадо налил себе стакан холодной воды и залпом осушил его, а затем устало плюхнулся на стоящий сзади него стул. Он грустно посмотрел на Мицури, которая села вместе с ним за стол и сейчас глядела на него с жалостью в глазах.       — Бедняжка, тебе сейчас нужно держаться, — произнесла она слова поддержки. — Ты только держись, ладно? Ради сестры и ради себя самого. Она сейчас особенно будет нуждаться в твоей заботе.       — Расскажите, что здесь произошло? От чего умерли братья, и что случилось с Незуко? — тихим голосом попросил парень.       Было видно, что Канроджи мялась, прежде чем ответить. Она сомневалась, стоит ли сейчас рассказывать ему такие вещи? Не сделает ли она хуже? С другой стороны, он имеет право знать все подробности этого дела.       — Хорошо, — девушка кивнула. — В участок поступил анонимный звонок, в котором сообщили, что по такому-то адресу находятся четыре человека, у которых случилась передозировка, но один из них ещё жив, и ему нужна помощь. Мы тут же выехали сюда.       — Вы смогли отследить звонок? — тут же спросил Танджиро, прервав рассказ. Сержант удивлённо посмотрела на собеседника, прикусив нижнюю губу.       — Нет, — медленно произнесла сержант. — Сим-карта была куплена без регистрации. Последний раз она фиксировалась в этом районе, а после звонка телефон сразу отключили и, вероятно, вынули симку.       — Понятно. Рассказывайте дальше, пожалуйста, — снова попросил поникший парень.       — Мы вызвали санитаров, отправили на скорой твою сестру в городскую больницу. Мальчиков сейчас должны увезти в полицейский морг. Мы сняли отпечатки пальцев, собрали улики, но никаких посторонних следов в доме не обнаружено. Как будто твои братья и сестра сами принесли домой наркотики, и здесь у них случился передоз…       — Вчера вечером они собирались пойти в ночной клуб, — произнёс Камадо. — Но они никогда не употребляли наркотических вещей, честно! Я ручаюсь за них. Кстати, — тут он замолчал, задумавшись над чем-то. — Вы сказали, что это убийство?       — Да. На первый взгляд, причина смерти — передозировка. Но вскрытие, конечно, скажет точнее. Тем не менее, в этом деле много странностей. Ты только что сам сказал, что они должны были быть в клубе. Смерть как раз наступила сегодня ночью, судя по трупному окоченению, — вдруг девушка спохватилась и ахнула: — Ой, извини за такие подробности!       — Все в порядке, я… Я, получается, ваш коллега, — неуверенно произнес Танджиро. — Меня сегодня приняли на работу в полицейское управление. Так что говорите, как есть, пожалуйста.       — Ох, так мы коллеги! Здорово! — обрадовалась Мицури, но потом тут же взяла себя в руки, кашлянув, и продолжила. — Так вот, все указывает на то, что их смерть наступила как раз в клубе. Но кто-то привез твою семью обратно сюда, воспользовавшись ключами одного из них. Вокруг также были разбросаны шприцы с отпечатками твоих братьев и сестры. Затем этот неизвестный сделал звонок в полицию и покинул место преступления.       — Судя по тому, что вы рассказываете, явно действовал профессионал, — констатировал Камадо. — Во что же они вляпались…       — Думаю, ты прав, действовал тот, кто хорошо осведомлен о нашей работе и кто знает, как действовать, чтобы не оставить следов. Но идеальных преступлений не бывает, так что не переживай. Мы обязательно раскроем это дело, я обещаю!       — Спасибо за поддержку, Канроджи-сан, — парень кивнул и слабо улыбнулся.       — Ты улыбаешься? Я рада, — Мицури встала из-за стола и оправила складки на темно-синих брюках. — Раз мы с тобой вместе работаем, то держать тебя в курсе будет гораздо проще. Думаю, мы здесь уже закончили, и сейчас поедем в участок. Завтра ты легко сможешь найти меня или Томиоку-сана на работе. К сестре тебя все равно сегодня не пустят, так что ты отдохни, ладно?       — Да, конечно, Канроджи-сан. Спасибо еще раз.       Танджиро дождался, когда полицейские собрали все свои вещи и уехали. Соседи тоже разошлись, устав от ожидания; поняли, что все равно никакой информации они не получат. Дом мгновенно опустел, и на улицу опустилась ночная тьма.       Танджиро пытался собраться с мыслями и свыкнуться с тем, что теперь у него, кроме Незуко, никого не осталось. Вот так разом потерять сразу трех младших братьев!.. Сначала папа, затем мама и маленькая сестра, а теперь они. За что ему это? Кто посмел лишить его практически всей семьи?       Парень решил, что завтра же он пойдет к комиссару и потребует, чтобы ему разрешали участвовать в расследовании. Он обязан найти того, кто это сделал. Ребята не стали бы употреблять наркотики по своей воле, как и Незуко. Они были правильными, чистыми и совсем невинными. В глазах старшего брата они были еще совсем детьми, хотя он и оглянуться не успел, как они достигли совершеннолетия.       — Папа, мама, простите, я не смог уберечь их… — прошептал он, сглатывая тугой ком в горле и шмыгая носом, вытирая слезы. — Но я позабочусь о нашей Незуко. И я отомщу тому, кто посмел отнять у братьев жизни, — продолжил он, проводя кончиком указательного пальца по большой фотографии, спрятанной за стеклом, на которой была изображена вся большая семья Камадо.       Теперь в живых остались только двое.

***

      — Господин, Руи-сама прибыл и хочет видеть вас, — в просторный кабинет, постучавшись, заглянул дворецкий, одетый в черный фрак.       — Пусть войдет, — прозвучал ему ответ. Мужчина молча кивнул и прикрыла за собой дверь, чтобы пригласить прибывшего.       За массивным дубовым столом, в большом кожаном кресле, сидел Кибуцуджи Мудзан — оябун, то есть лидер, банды О’ни. На нем был дорогой, черный брючный костюм. Его темные вьющиеся волосы были аккуратно уложены. Ярко-красные глаза в ожидании уставились на входную дверь. Оперативность и преданность — вот что ценил Кибуцуджи в своих подчиненных. Утром ему доложили о промахе Руи, а сейчас он уже лично приехал, чтобы отчитаться. Несмотря на юный возраст, этот парень уже хорошо знал о законах, по которым жили якудза в Осаке. Именно потому лидер назначил его в группу своих старших советников — санро-кай — и позволил ему руководить одним из трёх ночных клубов, принадлежавших банде.       Наконец снова раздался тихий стук, и дверь распахнулась. В кабинет вошел молодой парень лет двадцати трех. Мудзан знал, что некоторые из его подчиненных за глаза называли Руи альбиносом, и это было не случайно. У него были длинные, по плечи, совершенно белые кудрявые волосы, светло-голубые глаза с мутно-красной склерой из-за цветных линз и бледная кожа. Он носил свободную кристально-белую рубашку и такие же белые брюки, а вместо привычного пиджака — белоснежное хаори с узором в виде тонкой черной паутины.       Руи стал часть банды О’ни всего лет пять-шесть назад, Кибуцуджи и сам уже точно не помнил. И почти сразу молодой паренек отличился на своем первом задании, показав себя как искусного бойца, несмотря на хрупкий, болезненный внешний вид, и стратега, способного координировать действия других. Мудзан, будучи хорошим оябуном, всегда интересовался прошлым своих подчиненных, которые становились приближены к нему. Ему это было нужно для того, чтобы контролировать их, знать, на какие точки можно надавить. Однако в случае с Руи все было не совсем однозначно.       Его родители умерли, когда тому было не больше тринадцати. Но та история вышла какой-то темной, покрытой мраком. После их смерти мальчишка попал в детский дом, сначала в один, потом в другой, затем в третий. Его слишком часто переводили, потому что после каждого его появления кто-нибудь из детей неожиданно пропадал, якобы сбегал. А свидетели говорили, что перед этими странными событиями Руи играл с исчезнувшими в «семью». Но он не мог дать им никакой полезной информации. Он говорил, что они не справились со своей ролью в семье, потому ушли. Доказать его причастность к чьей-либо пропаже, конечно, не удалось. Как говорится, нет тела — нет дела.       Из-за ранней смерти родителей у парня произошел какой-то сдвиг по фазе семьи. Он с детства ощущал болезненную нехватку родственной любви, поэтому стремился восполнить ее, играя в семью с окружающими его детьми. Но практически все боялись Руи, хотя тогда он еще даже не выглядел, как альбинос. Он просто был молчаливым, замкнутым ребенком, от которого не знали, чего ожидать. Про таких еще говорят: «В тихом омуте черти водятся».       — Господин, — парень низко поклонился, сохраняя хладнокровие и уверенность в себе перед Мудзаном. Он прекрасно знал, что провинился.       — Я уже знаю, что случилось, Руи, — спокойно произнёс Кибуцуджи, когда он выпрямился.       — Я совершил ошибку, Мудзан-сама. Я не удержался и убил братьев девушки, что приглянулась мне, прямо в клубе. Но я избавился от всех следов. Я провинился и готов понести заслуженное наказание, — он ловко вынул из кармана брюк складной нож и приставил его к своей узкой ладони. — Скажите, какой палец мне отрубить, чтобы я смог искупить свою вину перед вами?       — Не нужно, Руи, — мужчина жестом остановил его и покачал головой. — Я знаю, что твоя преданность О’ни не знает границ, поэтому на этот раз я тебя прощаю. Твоя жертва мне ни к чему. Лучше побереги свои пальцы, чтобы также хорошо продолжать выполнять свою работу. Скоро по морю в город доставят крупную партию наркотиков и оружия из Южной Америки. Ты и Гёкко должны будете проследить, чтобы сделка прошла гладко.       — Да, Мудзан-сама, как скажете, — одним быстрым движением, парень сложил нож и убрал обратно в карман. — Разрешите идти?       — Иди.       Руи снова поклонился, развернулся на каблуках лакированных туфель и вышел из кабинета лидера, аккуратно прикрыв за собой дверь. Кибуцуджи уже не раз отмечал про себя, как тихо, но четко двигался парень. Словно паук. Иной раз его присутствия даже нельзя было заметить. И его манера общения была под стать движениям: тихая, спокойная, но резкая.       — Если вы… продолжите прощать им мелкие оплошности… они сядут вам на шею… Мудзан-сама… — раздался мужской голос из-за полуоткрытой створки фусума, разделявшей большой кабинет на две части.       Там, на другой стороне, сидел сайко-комон банды О’ни — иными словами, администратор и правая рука оябуна. Цугикуни Мичикацу, более известный всем членам банды как Кокушибо. Его боялись абсолютно все; боялись и одновременно с этим уважали. Мудзан тоже относился почтительно к своему помощнику, так как тот того заслуживал. Этот высокий, длинноволосый мужчина любил цитировать кодекс чести, по которому жили самураи, часто упражнялся во владении катаной и заботился о соблюдении строгой иерархии среди всех членов банды. Для большинства прошлое этого человека было покрыто кучей тайн, да он и сам не особо любил вспоминать о своей жизни до становления якудза. Однако всем было ясно, что его железный характер, отчужденность и странная манера речи были не беспочвенны и шли все оттуда же, из прошлого.       — Уж не хочешь ли ты сказать, что я стал слишком мягок, Кокушибо? — криво улыбнувшись, усмехнувшись, поинтересовался Мудзан.       — Я… такого… не говорил… — прозвучал ему ответ.       — Не переживай. Я простил Руи на этот раз, потому что он исправил свою ошибку и сам пришёл с повинной. Не каждый день можно встретить такую похвальную преданность своей банде и знание законов якудза. Обычно молодежь трясется из-за каждой осечки и боится подставить мизинец под нож, чтобы искупить свою вину. Но если Руи снова ошибется, ему придется понести наказание.       Мудзан выудил из ящика стола начатую бутылку шотландского виски и пару стеклянных стаканов с высоким дном — роксов. Он разлил любимый крепкий напиток по стаканам и отодвинул в сторону папки с бумагами, которые ему предстояло прочитать.       — Скажи Доуме, что я хочу видеть Накиме, — произнёс мужчина, снова обращаясь к Кокушибо. — Пусть сыграет мне на биве…