feline

Подставив спинку тёплому летнему солнышку, Сейрен длинными прыжками неслась через широкий луг прямиком в своё тайное место. Не совсем тайное, конечно, и уж точно не её собственное — это был наверняка не единственный в лесу грот с ручьём, и наверняка там кто только побывать не успел, но Сейрен нравилось думать, что никто не приходит туда так часто, как она, поэтому позволяла себе представлять это своим сокровенным уголком, в котором даже было припрятано сокровище — на этот раз такое, о котором было известно только ей. Со своим же тайным уголком у маленькой феи отношения были особенные — каждый раз гнало её туда любопытство и желание поплескаться в прохладной воде в жаркие дни, но этой же воды она не боялась, как многие окружающие её кошки, а опасалась, ведь лапки у неё ещё совсем короткие и слабые, и сама она такая крошечная и хрупкая, что неровен час, бурный поток мог её унести или попросту швырнуть головой о каменистое дно. Но с тех пор, как Сейрен нашла там своё сокровище, желание покорить неистовую стихию стало только сильнее, медленно, но верно оттесняя страх. Сейрен оказалась в тени раскидистых деревьев как раз в тот момент, когда горячее солнце начало заметно разогревать шёрстку, и замедлила шаг, давая себе отдохнуть от сумасшедшей пробежки по лугу и наслаждаясь лесной прохладой и негромкой перекличкой птиц. Впрочем, иногда наверх поглядывать всё же стоило — для совы, ястреба или коршуна утащить беззаботного котёнка не составило бы никакого труда, и тот факт, что этим они лишили бы страну одной потенциально сильной феи, голодных хищников явно бы не смутил. Этих фей и так столько уже развелось, сколько раньше никогда не бывало, одной больше, одной меньше, зачем усложнять себе жизнь и упускать лёгкую добычу? Сойдя с тропинки, Сейрен быстро юркнула за крупный корявый корень дуба, заприметив чересчур пристально наблюдавшего за ней с соседнего дерева молодого коршуна, и, прижав к голове уши, презрительно показала ему язык прежде, чем обойти дуб кругом и продолжить путь, прячась в высокой траве. «Смотри, сколько хочешь, но даже не надейся, что сцапаешь. А вот как плавать научусь, так вообще вы все про меня забудете. Языки бы лучше себе пооткусывали, живоглоты!» — возмущённо пробурчала себе под нос Сейрен, напоследок быстро обернувшись, чтобы проверить, не увязался ли зоркий коршун за ней следом. К собственному страху понемногу примешивалась тревога за оставленную далеко позади Хамми, но Сейрен могла только надеяться, что подруге хватит благоразумия до её возвращения не вылезать из укромной норы, что они обе для себя присмотрели. За такой кошкой — ещё более маленькой и слабенькой и не в пример более рассеянной и легкомысленной — глаз да глаз был нужен, поэтому позволить себе часто отвлекаться на посторонние дела Сейрен не могла, и пользовалась каждой ухваченной свободной минуткой. Что и говорить, с появлением Хамми жизнь у неё стала не в пример насыщеннее — разве заскучаешь с подругой, которую вечно надо ото всяких передряг беречь при том, что саму от земли едва видать? Но Сейрен такая компания была не так уж и в тягость — одной гораздо страшнее. Обходным путём идти пришлось немного дольше, но вскоре перед кошечкой раскинулся знакомый берег ручья и показался каменистый холм, из продолбленной пещеры в котором выбегала вода. Судя по размерам грота, раньше здесь текла как минимум небольшая речка, и Сейрен только лишний раз порадовалась, что поток обмелел наверняка ещё задолго до того, как она родилась. К кромке ручья она подошла без опаски, и, пытаясь взбодриться после неприятной стычки с коршуном, быстро сунула лапку в холодную быструю воду — только чтобы тут же её выдернуть и недовольно затрясти, от чего капли во все стороны так и полетели, в том числе самой Сейрен на морду. Она недовольно зажмурилась и прижала уши, когда несколько ледяных капель попали ей прямо в глаза, но лапы у неё теперь так и чесались от злости — нет, в этот раз она точно пришла не для того, чтобы поджать хвост и снова убежать восвояси. Помотав головой и проморгавшись, Сейрен аккуратно, но решительно запрыгнула на один из выступающих над поверхностью плоских камней, с него перескочила на следующий, и так всё дальше и дальше, постепенно, осторожно приближаясь к гроту, стараясь не обращать на зудящее как будто в самих подушечках нетерпение. Небольшая пещера встретила её зябкой прохладой, которую уже вполне можно было назвать холодом, и хвостик кошки невольно задёргался, но она, сжав зубы, продолжала двигаться вперёд, сильно щурясь в полумраке грота и тщательно прощупывая путь. И цели своей она достигла — в невысокой, скрытой под водой запруде, аккурат в ложбинке на стыке нескольких камней, едва темнели очертания того самого сокровища, которое маленькая фея для себя заприметила, и о котором не рассказывала никому, включая новую подругу. Ниже припав к плоскому камню и вытянув хвост горизонтально прямо, Сейрен сосредоточенно сузила глаза, целясь поточнее, и когда сил терпеть уже почти не осталось, зажмурилась, прижав уши, наклонилась и окунулась по самую шею, забыв даже про опасность удариться мордой о запруду и сломать челюсть. Клацнула вслепую зубами и тут же подняла с шумом и плеском голову, безотчётно спрыгивая с камня на землю и швыряя под ноги свою добычу. Промокшая и испуганная, Сейрен снова яростно затрясла головой и кинулась прочищать лапами глаза и сплёвывать ненароком попавшую в рот воду, но успокоилась она быстро — как только во рту влаги осталось не больше, чем нужно, глаза вновь стали легко открываться, а уши — ясно слышать, и кошечка с мокрой взъерошенной мордочкой с любопытством уставилась под лапы, разглядывая давно желанную и наконец добытую находку — узкий серебристо-серый кулон, формой напоминавший не то скрипку, не то восьмёрку, покрытую сверху витиеватыми узорами. Сейрен припала к земле грудью и нерешительно дотронулась до кулона лапкой, едва сдержавшись, чтобы не отдёрнуться от пронзительно холодного металла. Теперь, когда загадочное сокровище лежало прямо перед её носом, малышка растерялась — что с ним делать дальше она представляла плохо. Не первую неделю Сейрен уже сюда наведывалась, но все её попытки добраться до замеченной в ручье блестящей штуковины заканчивались неизменно — падением в воду и последующим паническим бегством. Каждый раз Сейрен казалось, что следующая же попытка станет последней, ибо не может ей везти постоянно, вот только любопытство всегда брало верх над здравым смыслом. Может, именно поэтому феи постарше и сравнивали её насмешливо с глупой сорокой, что тащит к себе всё красивое и блестящее? Сколько бы Сейрен не обижалась, а признавать их правоту приходилось — ведь именно по этой причине она впервые в жизни прыгнула в сверкающую голубую реку, и вовсе не чувство голода вынудило её, совсем ещё маленькую и несмышлёную, броситься за рыбкой с переливающейся на солнце чешуёй. Стоит ли говорить, что подобную тягу к воде они тоже не смогли обойти стороной и даже успели обозвать противоестественной? Теперь, когда Сейрен стала чуть-чуть старше, в этих насмешках ей видится частица справедливости, но переосмысливать своё поведение по их указкам она не собиралась. Хамми не осуждает её любознательность — а она для Сейрен важнее всех старших фей вместе взятых. Вода опасна, если с ней не уметь ладить и забывать об осторожности — но если Сейрен обнаружила нечто столь драгоценное (а в ценности своей находки она не хочет сомневаться ни на секунду) в лесном ручейке, что может ждать в глубинах рек и озёр (пока о морях и океанах знать слишком рано)? Разрастающиеся картины будущих чудесных открытий кружат голову и затягивают в свой водоворот последние остатки страха, поэтому Сейрен, схватив в зубы кулон, прыгнула на переправу и заскакала по камням без следа прежней пугливой осмотрительности, а когда неосторожно приземлилась и съехала прямо в поток — яростно забила лапами по воде и оказалась на берегу спустя несколько мгновений напряжённой борьбы, невозмутимо отряхиваясь, глядя на бегущий как ни в чём не бывало ручей с гордостью покорительницы и не выпуская из зубов своей собственности. Сейрен стояла крепко и хватку не ослабляла, но её распирало от восторга и осознания — чем бы эта вещь не являлась, она её нашла, и только ей она принадлежит, и даже котёнок способен понять, что это не просто красивая безделушка — надо лишь подрасти ещё немного, разузнать ещё больше — и можно будет извлечь пользу. Сейрен ещё маленькая, но ей не хочется взрослеть слишком быстро — хочется чувствовать, как с течением времени меняется она сама, неуклонно становясь сильнее, опытнее и увереннее. Такой, чтобы показать всем, на что она может быть способна. И что благоразумие ей не чуждо, несмотря на очевидную горячность — сдержала же она сейчас восторженный возглас, помня об опасности и о подруге, к которой должна вернуться. Подняв торчком ушки, Сейрен подошла к ручью вплотную и попыталась разглядеть в быстрой воде себя, но, получив лишь дрожащее тёмное пятно, на котором даже её красивых светлых глаз не было видно, с деланной обидой ударила по отражению лапкой, поднимая брызги, и отпрыгнула, задорно покачивая хвостом. Пробираясь через лес сквозь траву и тенистые кустистые полянки, Сейрен подумала о том, как ей хочется, чтобы ручей тоже оказался живым и втайне над ней потешался, а она вернулась и доказала, насколько он был в этом неправ, но сердито зашипела себе под нос — целеустремлённой быть вовсе не плохо, а вот честолюбивые мало кому нравятся, потому что их и так вокруг слишком много. И почему вообще ей так нравится думать, что листва на деревьях, трава, вода, ветер и камни могут быть чем-то большим, чем их считают… многие? Может быть, потому, что даже когда она молчит, они все продолжают петь для неё и всех, кто готов слушать? И потому, что дельные мысли у Хамми встречаются чуть чаще, чем она готова признать вслух?

***

Постукивая хвостом по земле, Хамми, не моргая, смотрела на реку и думала о том, какая она огромная и глубокая. — А ты точно уверена? — ещё раз жалобно спросила она, и Сейрен, одной ногой уже ступившая в воду, с тяжёлым вздохом обернулась. — Конечно уверена, — как вопрос Хамми был не первым, так и в голосе девушки раздражение неуклонно нарастало с каждым разом. — Я ведь знаю, как это делается, и на глубину точно не полезу, чего ты за меня трясёшься? — А тебе это точно нужно? — Конечно нужно! Не буду же я в кошку превращаться каждый раз, когда поплавать захочется! Хамми только ушками неуверенно пошевелила и уставилась на свои лапки — ей гораздо больше хотелось расспросить подругу о её необъяснимой тяге ко всему человеческому — начиная от пристрастий в еде и заканчивая бесконечными попытками хоть как-то вклиниться в общество. Она вовсе не считала это чем-то плохим, но не могла взять в толк, чем Сейрен не устраивает перспектива просто быть самой собой. Заметив её обеспокоенность, Сейрен смягчилась — хоть и поняла, какой вопрос она хотела задать на самом деле — и, подойдя к кошечке, опустилась перед ней на колени и ласково потрепала по макушке. — Не волнуйся, — проговорила она уже гораздо тише и ровнее, мягко и певуче — тем самым своим тоном, который хотелось слушать, и которому не было сил и желания возражать. — Я же от мелководья далеко не уйду, просто попробую немного проплыть вдоль берега. На это мне сил хватит. Хамми вспомнила, какой Сейрен вышла из леса где-то три недели назад — ступая медленно и с неимоверными усилиями, то и дело неуклюже заваливаясь набок, и стоило ей только вновь оказаться на знакомом лугу, как она бессильно упала на колени, сгорбленная и упирающаяся дрожащими руками в землю, и Хамми даже лица её не смогла разглядеть сперва за длинными тёмными волосами, беспорядочно разбросанными по спине, плечам и свисающими вдоль висков. Хамми посмотрела на ту Сейрен, что сидела сейчас перед ней — освоившуюся в новом теле, с оформившейся осанкой и расправленными плечами, с аккуратно стянутыми на затылке в тугой пучок волосами, с уверенностью в новых силах и спокойным внимательным взглядом — и кивнула с небольшим усилием. Она по-прежнему волновалась, но хотела верить в подругу, как и всегда, и Сейрен, благодарная за понимание, в последний раз пригладила шёрстку на её затылке. — Лучше одежду мою посторожи. Не думаю, что она действительно кому-то понадобится, но мало ли. Хамми быстро покосилась сначала на аккуратно сложенное платье и сандалии, затем перевела взгляд на кулон на шее подруги, из боязни потерять который она одежду, собственно, и сняла, а не просто наколдовала другую. — А если ты его всё-таки потеряешь? — Без одежды всё равно не останусь, — отмахнулась Сейрен, уже повернувшись, широкими и блестящими от предвкушения глазами глядя на раскинувшуюся перед ней водную гладь, маняще переливающуюся под солнцем. — А если что, спою реке — вдруг ей понравится, и она и сама мне его вернёт? Хамми задумчиво склонила голову — пусть Сейрен явно пошутила, она сама в такой исход была готова вполне искренне поверить. Обвив хвостом лапки, она молча и внимательно следила за тем, как Сейрен медленно заходит в реку, то и дело вздрагивая от холода и что-то недовольно бормоча себе под нос, и высоко подняла уши и вытянула шею, как только девушка, оказавшись в воде по грудь, развернулась в сторону, оттолкнулась ногами ото дна и, не теряя времени, загребла воду руками, сделав глубокий вдох. Вскочив на лапы, Хамми торопливо засеменила вдоль берега, стараясь придерживаться одного с Сейрен темпа, но то и дело оступалась, потому что смотрела не на дорогу, а неотрывно наблюдала за подругой, старательно контролировавшей дыхание и державшей голову над водой. Плыла Сейрен размеренно и неторопливо, намеренно слишком сильные гребки не делая, но Хамми со своего места могла почувствовать, какой восторг её сейчас переполняет, и каких усилий ей стоит эта осторожность и сдержанность. О просьбе присмотреть за одеждой Хамми вспомнила только тогда, когда девушка остановилась, встала на дно и начала разворачиваться к берегу, и со всех ног бросилась к одиноко оставшемуся за спиной платью — благо, ушла она недалеко, а Сейрен по сторонам не глазела и наверняка её не замечала. Выйдя на берег, Сейрен тут же устало сгорбилась, а дойдя до Хамми — плюхнулась на колени и шумно выдохнула, но с лица у неё не сходила плохо подавляемая самодовольная ухмылка. — Вот видишь! — торжествующе воскликнула она, снова расправляя плечи и расставляя руки по бокам. — Получилось ведь! Ещё потренируюсь, и перестану так быстро уставать. — Какая ты молодец, Сейрен! — Хамми не стала скрывать своего облегчения — равно как и решила не говорить подруге, что у неё сердце чуть не выпрыгнуло наружу, пока она за ней наблюдала. Зачем портить Сейрен радостный момент, если у неё есть повод собой гордиться? — Ещё бы, — Сейрен подняла голову ещё выше, бросив взгляд на оставшуюся за спиной реку, и задумчиво коснулась пальцами подбородка. — Стало быть, не только за голос я своё имя ношу.

***

Обхватив руками ноги и положив голову на колени, Оджи сидел на песке и, сощурившись, сосредоточенно наблюдал на мелькающим вдали тёмным пятном волос Эллен, плескавшейся в море уже добрых полчаса, а перед этим потратившей почти десять минут на попытки затащить его туда вместе с ней. Пятно стало приближаться, и вскоре девушка оказалась так близко, что можно было ясно разглядеть очертания её лица. С плеском встав на ноги, оставшись в воде по пояс, она помахала ему рукой. — Ты там ещё в песок не врос? — А у тебя ещё перепонки между пальцев не выросли? — в тон ей отозвался Оджи, не пошевелившись. Эллен фыркнула и потуже затянула собранные в хвост мокрые волосы. — И тебе до сих пор не надоело просто… сидеть? — Не надоело, потому что я не просто сижу, — обстоятельно поправил её Оджи и, разжав руки, скрестил ноги и чуть откинулся назад, — а сижу и наслаждаюсь моментом, когда могу просто ничего не делать. Быстро поправив сдвинувшуюся на плечо лямку купальника, Эллен вышла из воды, решительно двинулась на парня и, с ходу на колени усевшись, пристально на него уставилась тем самым немигающим взглядом, которым кошки часто буравят совершенно не подозрительные углы комнат. — Ты всё равно не сможешь ещё дольше сидеть, перегреешься ведь! — И охлаждаться уйду в тень, а не полезу в воду, — вполголоса протянул Оджи, которого на солнце настолько разморило, что не было сил и желания нормально спорить. — А ты слишком долго плавать тоже не сможешь, кстати. Устала уже. И не притворяйся, что нет, всё равно отдыхать придётся. — Вот когда устану, как следует, тогда и придётся, не торопи, — сердито перебила его девушка, недовольно скрещивая руки на груди. — И вообще, это из-за тебя я так выматываюсь. — Интересное заявление, — проговорил Оджи, не меняя ленивого тона, едва заметно приподняв брови. Даже эти два слова он умудрился так растянуть, что Эллен захотелось плеснуть ему в лицо воды, чтобы растормошить. — И в чём же я виноват? — В том, что мне одной скучно, — выпалила она с вызовом, придвигаясь ближе и заглядывая ему в полуприкрытые глаза, — вот я и пытаюсь себя занять, как могу. На Оджи подобное обвинение впечатления не произвело, и он только глубоко протяжно вздохнул, вновь поджав к себе ноги и опустив на колени голову. — Раньше, значит, не скучно было, а теперь всё внезапно изменилось. И с чего бы вдруг? Эллен немного растерялась, но сдаваться не торопилась. — Раньше я была одна, вот и приходилось самой придумывать, чем заняться. Но сейчас-то со мной ещё ты! Зачем пришёл, спрашивается? — Отдохнуть, зачем же ещё. — Посидеть ты и дома можешь, — Эллен не шевелилась, но Оджи, привыкший к ней присматриваться с должной внимательностью, понял, что скоро терпение её лопнет настолько, что ей хватит решимости схватить его за руку и потащить за собой. — Кто вообще приходит на пляж, чтобы на песке сидеть и на море смотреть? — Ты, — невозмутимо отчеканил Оджи, и уголок рта у него дёрнулся вверх в чуть заметной усмешке, когда девушка после столь лаконичного ответа примолкла и застыла. — Разве нет? Если забыла, когда такое случалось, могу напомнить. — Это совсем другое! — Неужели? — придираться к такому расплывчатому оправданию Оджи не собирался — нужно было развивать тему, не отвлекаясь на лишние споры. — Но я-то сейчас не только на море смотрел. Он выдержал паузу достаточно долгую для того, чтобы Эллен забыла про некоторую часть своей смущённости и вновь впилась в него пристальным взглядом, требуя продолжать, но успел за это время усомниться в том, что ему хватит смелости произнести задуманное. — И на тебя ведь тоже, — хватило, хотя в начале немного запнулся, а колени всё-таки слегка задрожали. Впрочем, Эллен пришлось не легче — от неожиданности она тут же вытянулась стрункой и даже приподнялась, а лицо у неё раскраснелось явно не из-за чересчур длительного пребывания на солнце. — Э-это что ещё за ответ такой? Какой вообще смысл смотреть на меня? — Мой собственный, — не скрывая своего удовлетворения её растерянностью, произнёс Оджи с почти насмешливой непринуждённостью. — Но если тебе не нравится, то не буду. — А я разве сказала, что против? — откликнулась она с неожиданной шаловливостью, и слишком поздно парень осознал, что подал ей новую идею. — Раз уж тебе так нра- нравится на меня смотреть, то и поплавать ты не откажешься, — и прежде, чем он успел понадеяться на пощаду, неумолимо закончила: — Тогда ещё ближе разглядеть сможешь. Что и сказать, отплатила достойно — самой подобные слова дались неимоверными усилиями и периодическими оговорками и запинками, но желаемого добилась — Оджи заподозрил, что всё-таки перегрелся, и вовсе не на солнце. Но это вовсе не значило, что он собирался перед ней лицо терять, поэтому нужные усилия для того, чтобы собрать остатки уверенности, потрудился приложить. — Боюсь, в таком случае я буду больше сосредоточен на том, чтобы не утонуть. — Настолько плохо плаваешь? — удивлённо округлила глаза девушка, хотя тон у неё был откровенно недоверчивый. — Не настолько, — без особого энтузиазма возразил Оджи, не желая чересчур себя принижать, — но гораздо хуже, чем ты. Только мешаться буду. — Не будешь, — с вернувшейся упрямостью заявила Эллен, поднимаясь на ноги и протягивая ему руку. — И если что, я легко тебя вытащу. — Не стоит, — отказаться он постарался как можно вежливее и сразу же добавил тихо, очень-очень тихо, будто только к самому себе обращаясь, — не нужно это делать чаще, чем уже приходится. Разумеется, Эллен услышала — и подобная ремарка её неприятно удивила. Заставила даже отвлечься от текущей перепалки и задуматься о чём-то более отвлечённом. Бесстрастный, потускневший взгляд парня, теперь обращённый в какую-то недоступную даль, пугал ещё сильнее, и она решительно сжала кулаки, лихорадочно раздумывая, как возникшее напряжение разрядить. — Хорошо, — начала нарочито громко и уверенно, будто не придавая значению его мрачноватому отказу, — если так, то подожди, пока я ещё чуть-чуть поплаваю, и пойдём куда-нибудь ещё. Например?... Оджи приподнял голову, посмотрев прямо на неё, и Эллен едва сдержалась, чтобы не отвернуться — понял ведь, что она отвлечь его пытается. — У меня будет ещё время подумать, — проговорил он негромко, снова будто с собой разговаривая. — Хотя перед этим есть смысл немного размяться. Трудно думать на сонную голову, да ещё и когда так есть хочется. На этом его энтузиазм, впрочем, оказался исчерпан, и парень вернулся к своей неизменной позе, вновь устало пристроив на коленях подбородок, а вот Эллен, молча его слушавшая, начала постепенно разгораться какой-то только себе ведомой идеей. — Есть хочется, говоришь? — повторила она медленно, с расстановкой, словно пытаясь запомнить, и с таким предвкушением потёрла руки, от чего даже приунывший было Оджи вновь в её сторону покосился. — Ты чего? Эллен развернулась и на ходу бросила: — Придумала, чем заняться, — и без дальнейших объяснений забежала в море, быстро поплыла прямо вперёд, а оказавшись достаточно далеко, глубоко вдохнула и, на миг приподнявшись, с головой скрылась под водой. Теперь Оджи дальше оставаться безучастным не мог — он и не пытался предполагать, что его неугомонная подруга задумала, но ей определённо удалось заставить его волноваться, напряжённо разглядывая слегка волнующуюся гладь в надежде увидеть, в каком же месте она вынырнет — и когда вообще вынырнет. За временем он практически не следил, но вынырнуть Эллен успела раза три, каждый раз возникая на поверхности лишь для того, чтобы сделать глоток воздуха и с новой решимостью уйти под воду. После третьего раза скрылась она пугающе надолго, в этот раз он всё-таки засёк — почти на минуту, а это более чем достаточно, чтобы не на шутку испугаться. Поэтому Оджи чуть на месте не подпрыгнул, когда Эллен с оглушительным плеском восстала во весь рост в неожиданной близости от берега и, сделав в его сторону несколько тяжёлых неверных шагов, обессиленно опустилась на одно колено, упершись руками в мокрый, омываемый набегающими волнами песок. Теперь её было почти не узнать — оставшиеся без резинки мокрые и ещё сильнее потемневшие, почти чёрные волосы плотно облепили спину, шею и лицо, каждый неровный и глубокий вдох через нос отзывался дрожью в изнурённом теле, но не в первую очередь это заставило парня привстать и невольно податься вперёд. В зубах девушки билась довольно крупная рыбина. Оджи проморгался, потому что такое ему могло разве что померещиться, но когда он снова открыл глаза, Эллен лишь оттолкнулась отставленной назад ногой, чтобы подойти ещё ближе, вновь опустилась на колени и не без отвращения выплюнула трепыхающуюся рыбу на песок. Ещё полминуты назад не знавший, куда деваться и что делать, Оджи достиг той фазы шока, когда получается только бездумно смотреть и не двигаться, без особого успеха пытаясь осмыслить увиденное. — Т-ты её… ты её… Закончив отплёвываться и брезгливо вычищать попавшую в рот чешую, Эллен внимательно на него посмотрела. — Я? Её? Поймала. Вот этими вот руками, — повертела у него перед лицом ладонями, — и в куда большей степени вот этими же зубами, — широко и довольно оскалилась так, что клыки незамеченными не остались. — Удовлетворила запрос на еду, почти не сходя с места. Чем тебе не суши? Когда Оджи смог пошевелиться и перевести на неё взгляд, смотрел он так, будто впервые в жизни эту девушку видел. — У тебя как вообще это получилось? — Пришлось, конечно, постараться, — пояснила она не без самодовольства, как бы невзначай разглаживая волосы, — но их там было довольно много, так что было бы стыдно остаться ни с чем. Всё-таки не совсем ещё старые навыки растеря… Увы, замолчать раньше, чем у её и без того потрясённого друга прибавилось вопросов, девушка не успела. — Не растеряла что? В который раз проклиная себя за неуместную честность и пытаясь подобрать убедительный ответ, Эллен нервно хихикнула. — Нырять ещё не разучилась, конечно же! Сто лет ведь уже к морю не выбиралась, куда уж там нырять? Ты ведь не думал, что я и в самом деле с чего-то вдруг так рыбу ловить умею, правда? Ответа не последовало. — Правда ведь? Что-то подсказало Оджи, что лучше согласиться, поскольку требовался от него явно не застывший на кончике языка честный ответ. — Правда. То, с каким видимым успокоением Эллен опустила напряжённые плечи, только сильнее разожгло его любопытство, но пришлось сдержаться — если верить её заверениям, когда-нибудь за терпение ему воздастся. — Но, боюсь, старалась ты зря, — осторожно продолжил он. — Не большой я любитель сырой рыбы, к сожалению. И лучше бы тебе чем-то таким заниматься в местах менее… людных, — быстро посмотрел на гулявших по пляжу чуть поодаль людей. — Скорее всего, только я здесь не склонен лишними вопросами задаваться. — А я не только для тебя, но и для себя старалась, — беспечно повела плечами девушка, к огромному облегчению Оджи, ничуть не обиженная его словами. — Мне сам процесс был больше важен. А есть это я тем более не собираюсь. Терпеть не могу рыбу, на самом деле. — И ради чего, спрашивается, ты на беднягу столько страху нагнала? — с деланным осуждением поинтересовался Оджи, хватая изрядно ослабевшую рыбину ближе к хвосту. — Сиди, я сам пойду выпущу. Теперь-то, наверное, пора уже успокоиться, а то смотреть на тебя больно, кажется, что сейчас же и развалишься. — Как скажешь, — покладисто отозвалась Эллен и, протяжно зевнув, развернулась и упала спиной на песок, широко раскинув руки.