Стадия дельта

Предать огню чернокнижника пора, Подзатянулась тёмная игра. Замок мы измором будем брать! Крестьяне нам сообщили дурную весть, Что в свите его даже вампиры есть, И что стали люди пропадать. КняZz, «Чернокнижник»

      Если Роймо и понял что-то за годы их знакомства с Умуорвухтоном, так это то, что мэвар умудрялся пускать под откос самые точные прогнозы. Он делал неожиданные вещи, а если вдруг опускался до предсказуемых — то в неожиданное время. Ему как будто нравилось натворить делов и наблюдать, как остальные паникуют.       В детстве он умудрился сбежать от толпы взрослых магов (дважды) и почти три месяца прятаться в лесу от армии средней руки. Мэвар подрос, но себе не изменил: сначала оказался единственным из группы, кто сумел разгадать трюк с многоликостью Ни’Ро, затем, когда Роймо только-только поверил, что они смогут сработаться, сбежал и превратился в самую обсуждаемую новость месяца. Даже если бы Роймо ничего не предпринимал, чтобы разузнать о его состоянии, он бы всё равно разведал всё необходимое из кричащих заголовков и слухов. «Нестабильный Резервуар». «Многочисленные срывы». «Попытки селфхарма». «Нужно ли миру безумное оружие?..»       Ирнеин догадывался, что это временный порыв: Хтон, которого он помнил, был слишком увлекающейся персоной, чтобы взять и бросить интересное ему занятие, а работа в Доме Скорби его явно интересовала. Но, когда с момента ухода мэвара минуло два месяца, Роймо уже почти уверился, что переоценил парня. И вот, нате, пожалуйста. Пришёл. Сидит. Глаза таращит. Если ещё извиняться начнёт, Ирнеин навсегда запретит себе даже пытаться предугадывать его действия.       В кабинете царила тишина, скорее неловкая, чем комфортная. Чтобы занять паузу, дознаватель выглянул в коридор и попросил принести чаю. Дигара просьбу выполнила, но с крайним неудовольствием: она, как и сам Роймо, относилась к мэвару настороженно.       Хтон погонял в ладонях кружку, вздохнул и поднял глаза на Роймо. Для человека, о чьём безумии таблоиды вопили уже которую неделю, взгляд у него был весьма ясный.       — Ладно. Не думаю, что готов к этому разговору. Вообще-то я ожидал, что директор попросит о встрече, и ты сможешь выкроить время в лучшем случае через несколько дней. Но, раз уж мы тут, придётся импровизировать.       Хтон улыбнулся, и Роймо напрягся. Улыбающимся мэвара он видел разве что мельком, когда тот обращался к курсанту Рандари. Да и его импровизации дознаватель побаивался. Хтон же отпил чаю, скривился, отодвинул чашку и на удивление спокойно заговорил:       — Не знаю, как правильно начинают такие разговоры. Не умею исправлять свои ошибки и извиняться, но засчитай мне хотя бы попытку, ладно? — Хтон криво усмехнулся, а Роймо в недоумении вытаращился на него. По его прогнозам, Хтон, даже если он правда хотел вернуться в их рабочую группу, должен был просто делать вид, будто он и не уходил. А тут… — Признаю, я вёл себя как скотина. Мне такое поведение и раньше мерзким казалось, но я не мог остановиться. Ты был как триггер для заклятья: хочешь, не хочешь, если триггер активирован, чары сдетонируют, вот и я детонировал тоже. Всё казалось, что, если снова попытаться тебе довериться, то история повторится. Так что я пытался сделать всё по-своему и ситуацию окончательно похерил. Не удивлюсь, если ты меня считаешь невменяемым, имеешь право после всех этих скандалов. Не могу даже сказать, что уж сейчас-то я полностью изменился и стал напарником мечты, но я правда работаю над этим. А ещё я на успокоительных и с гарантией не агрессивен.       Роймо, который до сих пор слушал серьёзно, тихо фыркнул от смеха. Да и сам Хтон последнюю фразу добавил к своей исповеди совсем другим тоном.       — Это что, самореклама?       — Можно и так сказать.       — Хочешь вернуться?       Роймо знал, что да. Понял это в тот самый момент, как увидел мэвара в приёмной. Хтон с такой радостью оглядывал знакомый интерьер, будто не надеялся увидеть его ещё раз. На удивление, сейчас Умуорвухтон замолчал, отпил ещё чая и сказал уже без улыбки:       — Знаешь, я много над этим думал. Поначалу мне просто было некомфортно от осознания, что я всех бросил. Понимаю, толку от меня немного. Чем я занимался? Сортировал бумажки? Отвечал отписками на корреспонденцию? Временами посетителей вместо Дигары регистрировал?.. Это такие мелочи, но потом я думал: а ведь вместо меня этой рутиной придётся заниматься кому-то другому, в дополнение к основной нагрузке. Потом я бесился, ведь оставил интересное дело, а я так не привык. Хочется увидеть, к чему сведётся расследование. В какой-то момент я осознал, что слишком ко всему этому прикипел. Мне тут… Нравилось, наверное. Ну а потом я начал ввязываться в авантюры, говорил себе, что от излишнего любопытства, но в душе понимал: хотелось быть причастным к расследованию, пусть и на расстоянии. Так что — да, я бы хотел вернуться. Если это возможно. Обещаю больше не обвинять тебя в домогательствах до курсанток.       Роймо скептически приподнял бровь.       — Мило с твоей стороны. Я уже говорил раньше: если решишь вернуться, место твоё. Ничего не изменилось.       До этого момента мэвар пытался казаться спокойным, но Роймо видел, как напряжены его плечи. Будто Хтон до последнего ожидал, что ему укажут на дверь. И только после того, как Роймо договорил, Хтон будто изнутри засветился от радости. Этот «новый» Хтон вообще много улыбался, даже мимика у него будто стала живее. Роймо не был уверен, что это — последствие приёма успокоительных, но втайне радовался. Мэвар казался более открытым, готовым к диалогу, таким его проще было читать. И чувства угрозы он почти не вызывал.       «Сейчас он больше похож на любопытного мальчишку, которого я впервые увидел в мэварской деревне, чем на озлобленного зверька, что бегал от нас по лесу и дрался насмерть», — подумал Роймо и сам невольно улыбнулся. Продолжать такую эмоциональную беседу становилось неловко, так что Роймо привычно попытался вернуться в рабочее русло:       — К слову, об авантюрах давай подробнее.       — Ну, если коротко…       Если коротко, то мэвар отчего-то уверился, что кто-то из никаренских наставников работал на Ни’Ро, и взялся их проверять. А потом, видимо, решив, что авантюра недостаточно опасная, начал встречаться с бывшими магами, среди которых преступник был с гарантией. Даже не факт, что именно помощник Ни’Ро — просто преступник, уж очень контингент располагал.       Роймо слушал, как Хтон спокойно объяснял логику своих рассуждений и действий, и не видел в его глазах ни беспокойства, ни желания получить одобрение. Только холодный расчёт. Будто мэвар по пять раз на дню пытался развести потенциальных преступников на признание. И, что удивляло Роймо ещё больше, он не видел существенных изъянов в логике Умуорвухтона. Да, не все его теории могли оказаться верными, но, как справедливо сказал мэвар, на то он их и проверял.       — Когда я только начинал работать в твоей группе, я прочитал отчёт, в котором говорилось, сколько магов по прикидкам могут работать на Ни’Ро. Честно скажу, цифра впечатлила, и я всё никак не мог понять — почему так много? Ведь не сказать, что нам чего-то не хватает. Да, не у всех магов жизнь складывается идеально, но это частности. Если смотреть на общую картину, то магам гораздо проще устроиться в жизни, чем большинству людей. Для мага не играет роли происхождение или таланты. Магия — точная наука, и даже при средних способностях всё недостающее можно добрать усердием, выбиться в люди и обеспечить семью на несколько поколений вперёд. Так почему маги выбирают Ни’Ро, даже курсанты, которые ещё даже не столкнулись со сложностями самостоятельной жизни? Чего им не хватает? А потом у меня появился возможный ответ. У всех из компашки Оирима есть нечто общее, — вещал Хтон, вращая в пальцах чашку с чаем, но почти не прикасаясь к напитку. Нервическим жест не выглядел, напротив, движения пальцев мэвара были медленными и медитативными, а само зацикленное движение будто символизировало распутывание сложной мысли. — У всех из них возникла проблема, и Альянс не помог им. Из ямы пришлось выбираться самостоятельно. Это — крайность, худший исход для любого мага, но, поверь, вживую происходит оглушающее впечатление.       — Тебя зацепило? — не мог не поинтересоваться Ирнеин.       Хтон поднял на него взгляд, моргнул, словно вспоминая о присутствии дознавателя, и пожал плечами.       — Да. В целом, на это и был расчёт. Эти четверо точно знают, какое впечатление они оказывают на магов, особенно если это курсанты, ещё и с проблемами. Наставники давят и говорят, что ты бездарность? Покалечили на миссии и лечение затягивается? Долгая череда неудач? Не дают миссии? Дают, но самые пустяковые, как для отстающих? Вариантов очень много, и подстроиться можно под любую. Подловить можно любого. А итог будет один — тебя убедят, что в Альянсе сплошные враги, которые выкинут молодых магов за любую ошибку, и больше о них не вспомнят.       — С тобой уже говорили о таком?       — Намёками. Я попробую додавить, но имеется проблема — силы снова меня слушаются, и наверняка все, кому не надо, об этом уже оповещены. А именно неспособность колдовать была моим предлогом для сближения с этими людьми.       Роймо задумчиво постучал пальцами по столешнице. Честно говоря, у него волосы дыбом становились от осознания, что этот любопытный зверёныш попёрся в потенциальное логово врагов. А когда убедился, что враг — не плод воображения, вместо того, чтобы уйти и попросить помощи, стал нарываться активнее.       Хотелось сказать: «Спасибо большое, ты принёс ценные сведения, дальше без тебя. Заберём этих четверых в Дом Скорби и побеседуем с ними». К сожалению, имелось целых два весомых «но». Первое — самое опасное Хтон уже сотворил, и назад этого не отмотаешь. Он впутался в это дело, засветил свою заинтересованность, и внезапный арест четвёрки бывших магов мог поставить его под удар.       И второе — последователи Ни’Ро, как правило, не раскалывались на допросах. Чем выше был их допуск, тем меньше они говорили. А у этой четвёрки допуск был ого-го, Роймо в этом не сомневался. Уж слишком глобальные махинации сейчас вскрывал Хтон. Это уже не безобидные попытки просто перекупить нужного мага или наврать толпе молодняка про их путь великих героев под началом Ни’Ро. Здесь речь шла о подрывании основ, об уничтожении доверия к Альянсу. И Роймо бы соврал, если бы сказал, что не замечал последствий этой деятельности. Просто не мог отследить, откуда это шло.       — Тебе нужна помощь? — спросил Ирнеин, когда переварил всё это. — Попросить директора Витскар, чтобы организовала вам ещё встречу, например? Или придумать для тебя систему связи, чтобы ты мог вызвать подмогу, если вдруг что?       — О встрече я позабочусь, — усмехнулся Хтон. — Делов-то — сделать восторженное лицо и пристать к наставнику Норвазису, мол, как я рад, как благодарен и как хочу эту благодарность высказать лично. Он нормальный мужик, а главное — не терпящий шум и мельтешение. Хватит совсем чуть-чуть его подоставать, и он всё сделает. А касаемо связи… Заманчиво, но не стоит. Эти люди не перестали быть магами, просто их сила им больше не покорна. Но они всё ещё видят колдопотоки и умеют определять заклятья. Мне бы не хотелось подставиться со следилкой или вроде того. На самом деле… Не знаю, к чему я всё это тебе рассказал. У меня всё готово, главное, чтобы хватило красноречия вывести их на нужную тему, но с этим ты мне точно не поможешь. Наверное, я просто хотел, чтобы ты был в курсе. Если я вдруг сильно накосячу, и меня попытаются убрать, ты будешь точно знать, кто и из-за чего. Чем не основание для ареста?       — Постарайся шею всё-таки в петлю не совать, — поморщился Роймо, которого эти рассуждения неприятно резанули.       Хтон уже разок говорил прямым текстом, что Ирнеин, по его мнению, готов разменять жизни хоть всей группы, если это поможет расследованию. Теперь Хтон будто намекал на то же. План резко перестал нравиться дознавателю. Хотелось обсудить нюансы, но Роймо поглядел на часы и понял, что время поджимает.       — Как некстати. Хтон, меня ждут. Надеюсь, тебя это не обидит. Я правда хочу позже нормально поговорить и обсудить твои выводы.       — Ты так нервничаешь, будто я сбежать планирую.       — Представления не имею, что ты планируешь, поэтому и нервничаю, — усмехнулся Роймо, на что мэвар пожал плечами и уверил:       — Не вижу проблемы в том, что мы оба пойдём работать. Я всё равно планировал пристать к Вирелу. Попыток втереться в доверие к Оириму осталось не так много, совет профессионального разведчика мне не повредит. Или есть какое-то поручение?       Роймо снова застопорился, пытаясь выбрать линию поведения. В прошлый раз одной из претензий Хтона было: ему не дают никаких задач, а Роймо якобы держит его при себе как опасную игрушку. Позже Ирнеин пересмотрел распределение нагрузки внутри группы. Ему не хотелось, чтобы кто-то ещё решил, что дознаватель подчёркивал их бесполезность. Это даже было воспринято благосклонно, но сейчас…       «Грани. Сейчас мэвар вроде не хочет провоцировать и не станет раздувать конфликт из любой мелочи. Он просто рад вернуться», — напомнил себе Роймо и осторожно, подбирая слова, сказал:       — Если честно, я не готовился к тому, что ты вернёшься прямо сейчас. Поэтому не придумывал тебе дело заранее. Самое главное поручение сейчас — поскорее войди в курс дела. И да, пообщайся с Эйреном. Я чувствую, что-то из твоей идеи может выгореть.       «Пожалуйста, только не психани сейчас!»       Мэвар пристально поглядел на Роймо, и дознаватель снова не знал, что за этим последует. К его огромному облегчению, Хтон лишь уточнил:       — У меня допуск-то не забирали? Я не взорвусь, если сяду читать документы?       — Нет, всё будет в порядке, — с облечением выдохнул Ирнеин, выбрался из-за стола и поманил Хтона за собой. — Пошли, поздороваемся с остальными, и можешь приступать к работе.       Общий зал, где традиционно собирались стажёры, встретил их шелестом бумаг и тяжёлым, душным напряжением. К этой атмосфере надвигающейся грозы Роймо уже успел привыкнуть. Курсанты мало общались между собой, переглядывались недобро. Теана и Шаи’Ти скрывались за масками подчёркнутой вежливости, но звучало это как завуалированное хамство. Эфаро и Нермор хамство не «вуалировали», добавляя нотки открытой агрессии. И Вирел над этим хаосом. Добро пожаловать в дружный молодой коллектив.       — Лучше бы вы дрались, пока меня не было, — заметил мэвар, оглядывая напарников. — Такое напряжение надо куда-то сбрасывать.       — Хтон! — вскинулась Эфаро и аж вскочила. — Что ты тут…       Пронаблюдать за трогательным воссоединением не получилось. Нет, не произошло ничего неожиданного. Наоборот, всё развивалось по стандартному раздражающему сценарию. Шаи’Ти, который тоже поднял голову и даже вяло помахал мэвару рукой, внезапно замер, и его глаза остекленели. А затем натаинн придвинул к себе стопку отчётов, которую старательно изучал, перо, коротким резким движением ткнул им же в собственную вену у большого пальца, и начал писать что-то нервическими дёрганными движениями.       Укол, несколько кривых росчерков, и первый лист летит прочь. Снова укол, механические попытки что-то написать — второй лист, покрытый кровавыми надписями, укладывается рядом с первым. Укол…       — Что с ним? — предсказуемо обалдел мэвар, который видел подобное представление впервые.       — Может, кто-то хочет его остановить, пока он себе руку не искромсал? — тоже поинтересовался Роймо. Впрочем, ответ он знал ещё до того, как Нермор паскудно улыбнулся:       — Никто не хочет. Но раз надо…       Роирган лениво потянулся и вышиб стул из-под Шаи’Ти. Натаинн, неловко взмахнув руками, свалился, и теперь хлопал огромными глазами, явно не понимая, что произошло. Впрочем, догадался он довольно быстро. Все курсанты слишком часто наблюдали подобное, чтобы удивляться или вообще хоть как-то эмоционально реагировать. Ну и… Роирган был прав, Шаи’Ти вряд ли кому-то было жалко. Курсанты вообще друг друга недолюбливали.       — Добро пожаловать обратно в дурдом, Хтон, — сладенько протянул Нермор, наклонился, но не чтобы помочь натаинну, а чтобы выдернуть из-под его локтя один из исписанных листов и протянул Роймо.       — Дурдом вижу, — кивнул Хтон, а затем вздохнул, огляделся и, поняв, что никто не двигался с места, сам прошёл к Шаи’Ти и протянул ему руку. — Вставай.       «Наверное, это по-человечески правильный поступок, — думал Роймо, наблюдая за ним краем глаза. — Вот только бессмысленный».       — Я сам могу, — отфыркнулся Шаи’Ти и правда попытался ухватиться за диван, чтобы встать самостоятельно. Схватившись за опору больной рукой, он зашипел.       Хтон закатил глаза и вздёрнул натаинна на ноги уже за шиворот, а потом подобрал ещё один исписанный лист, абсолютно идентичный тому, что держал в руках Роймо. Поперёк десятка испорченных теперь отчётов были выведены дата и место: информация о следующем собрании Ни’Ро. И кривая приписка: «Приключенец-мазохист ходит только на те подвиги, где его точно ждёт ловушка». Роймо не считал это остроумным. Никто не считал. Может, поэтому их аноним и продолжал оставлять записки в таком ребяческом тоне.       — Приберите здесь. Утилизируйте испорченные отчёты и запросите новые копии в архиве, — с тяжёлым вздохом распорядился Роймо, складывая лист вчетверо и пряча его в кармане. Курсанты проследили за этим с очевидным неодобрением. — И возвращайтесь к работе. Сегодня со мной курсант Роирган и курсант Ти.       Роирган и Шаи’Ти переглянулись и скривились оба, но к дознавателю подошли. Роймо знал: эти двое друг друга… Ну, скажем, недолюбливали. Но Ирнеин не переставал надеяться на то, что их здравый смысл сильнее. В этом же и заключается смысл фразы «оставаться профи», верно? Работать даже с неприятными людьми. Наступать на свои эмоции, свою принципиальность, своё мнение, если придётся, и качественно выполнять долг. Они все здесь для этого.       — Это так мило, господин дознаватель. Вы стараетесь выгуливать даже очевидный балласт, — сверкнул улыбкой Нермор, накинул камзол и пошёл вслед за Роймо в Коридор, где пересекались портальные пути.       — В этой группе нет балласта, — привычно отозвался Роймо.       — Когда вы не стараетесь, звучите абсолютно неубедительно. Эта мелочь не делает абсолютно ничего.       — Я прибыл сюда, чтобы захватить Ни’Ро, а не играть в расследование его планов, — ледяным тоном отозвался Шаи’Ти. Сцена уже настолько привычная, что Роймо даже не пытался их разнимать. Может, никаренцам и дамирцам в этом возрасте просто нужно по утрам высказывать своё «фе» кому-то, чтобы потом нормально работать. Впрочем, сегодня в привычных возмущениях натаинна прозвучало и что-то новенькое. — Мы потратили на это уже так много времени, и что? Почему нельзя просто захватить Ни’Ро? И тогда о своих мотивах он расскажет сам. Если, конечно, это будет иметь значение. Все же понимают, что его в любом случае повесят за всё, что он натворил. И то, с какое целью он «творил», никого беспокоить не будет.       Роймо толкнул нужную дверь, прикрыл на мгновение глаза, а когда открыл их, уже находился в сердце оцеплённого района. На удивление, это были не трущобы и даже не промышленный квартальчик, в которых Ни’Ро предпочитал проводить собрания и прятать следы. Вокруг дознаватель Ирнеин видел белокаменные дома с аккуратными полукруглыми балкончиками, явно не бедствующие лавки со стеклянными витринами, занявшие первые этажи, небольшой сквер с подстриженной вровень травой по левую руку, и мощёную дорогу, когда-то наверняка бывшую чистой, ведь даже теперь на ней виднелись лишь свежие следы оперативников.       Ситуация складывалась любопытная. Собственно, поэтому и вызвали самого Роймо, хотя обычно сбором улик со стандартных сходок Ни’Ро занимались сотрудники рангом пониже. Таких, впрочем, в Доме Скорби осталось немного, и командующий Саигрей временами шутил, что скоро «в поля» Роймо придётся отправлять своих стажёров.       — От недостатка кадров Дом Скорби явно не страдает, — подметил Шаи’Ти, оглядывая снующих туда-сюда оперативников, которые проводили оцепление района. Роймо про себя вздохнул. Этот малец не знал, как выглядела работа, когда дефицита кадров действительно нет. На удивление, не особо-то эмпатичный Шаи’Ти заметил его реакцию и исправился: — Но даже если с людьми какие-то проблемы, Дом Скорби же сотрудничает с Альянсом. У вас почти безграничные возможности по привлечению боевых магов! Да, у Ни’Ро ворожеи-перебежчики тоже есть, но лобового столкновения он не выдержит. Так почему вы не вводите на его собрания спецподразделения? У нас есть время и место, есть всё, чтобы его захватить! С какой целью мы сейчас будем ползать здесь в грязи и рассматривать всякие смятые салфетки, сигары и зубочистки, которые выкинули зрители Ни’Ро, и делать вид, что это важные улики?       — Да-да, поори тут, придурошный, — лениво перебил его Нермор, на что натаинн аж взвился:       — Я не спрашивал мнения…       — Кого? — с обманчивой ласковостью протянул Роирган.       — Так, хватит!       Когда Роймо повысил голос, курсанты с неудовольствием замолчали. Можно было перестать обращать на них внимание и заняться делом: ну право, ещё перед несовершеннолетними дамирцами Ирнеин не отчитывался, что и почему он делал! Но уходить работать и оставлять за спиной этот комок негатива тоже не хотелось, поэтому дознаватель все же неохотно пояснил:       — Разумеется, попытки силового захвата Ни’Ро тоже были. И в самом начале его «гастролей», пока у него было мало ресурсов, и много раз после. Как видишь, Ни’Ро ещё не пойман.       — Более того, этот способ считается самым малоэффективным по соотношению затрат и приобретений, — насмешливо продекламировал Нермор. — Много времени и ресурсов на подготовку, много жертв, большой удар по имиджу дознавателей, и при этом — почти никаких улик с места захвата. Драка там обычно развязывается нешуточная, всё стирается подчистую. Что ты так смотришь, бесполезная мелочь? Отчёты читать надо, которые нам дают. Причём не только те, что касаются портальщика Ни’Ро.       — Порой всем нам хочется пойти по простому пути, Шаи’Ти, — попытался помягче подытожить Роймо. Однако по лицу дамирца он видел, что тот не убеждён. — Прийти на место собрания, щёлкнуть пальцами, и чтобы обессиленный Ни’Ро упал к нашим ногам. Но, к сожалению, это невозможно. У него многолетний опыт, отличная команда, налаженные пути отступления — лобовая атака навредит скорее нам, чем ему. Именно поэтому мы пойдём и будем рассматривать следы, салфетки, зубочистки, опрашивать свидетелей и опознавать заклинания, которые тут творились. Понятно? К слову, кто-то может опознать, что тут применяли?       Роймо приглашающе повёл рукой, приглашая курсантов осмотреть изрешечённую стену ближайшего к ним дома. По-хорошему, дознаватель и сам прекрасно мог справиться с таким анализом, но курсантов следовало срочно переключать в рабочее русло.       — Какие-то боевые, — неохотно выдал очевидное Шаи’Ти.       — Подробнее можешь?       — Я могу разобрать это по плетениям и предположить, что заклятье делало. Но название не подскажу. Не разбираюсь. Извините…       Перед Роймо слишком много извинялись сегодня, это факт. А ещё он отметил, что после внезапной вспышки критики Шаи’Ти снова закрылся и теперь беспомощно хлопал фиолетовыми глазами, будто и правда сожалел о своей неспособности разобраться в боевых заклятьях. Ирнеин не стал давить, просто кивнул скучающему Нермору, и тот бодро отчитался:       — Вижу два стандартных боевых стиля пиры, простые, плетений на шесть, что-то вроде направленного поджига. Один боевой без преобразования в стихию, просто волнообразный удар высвобожденной силы, оставил вон ту продольную трещину. Более мелкие следы — мелкокалиберный огнестрел и шальные вектора аэро-заклятья типа «шрапнель». Тоже простой трюк, но эффективный, если нормально просчитать зону поражения такой «шрапнели». Колдовали минимум трое. Толпа дилетантов.       — Спасибо, — кивнул Роймо, хотя с последней характеристикой был не согласен. Он видел следы заклятий, избороздившие стену, которая высилась прямо напротив выхода из местного отделения Дома Скорби. А вот следов крови, тел или ответных защитных чар как раз не наблюдал. Оттого и появлялась мысль: «Это не следы борьбы. Это массовая роспись на самом видном месте. Зачем?..» — Курсант Шаи’Ти, проконтролируйте сбор и отправку вещественных улик в Дом Скорби. Курсант Роирган — в сопровождение.       Шаи’Ти заметно опешил, но кивнул. Ответственности ему было не занимать. А вот желания что-то делать занять было бы не лишним.       Нермор послушно занял оборонную позицию за правым плечом дознавателя.       — Думаете, тут остались какие-то сюрпризы?       — Само это происшествие — большой сюрприз, и пока мы не знаем, чего ждать дальше, лучше не рисковать.       — В чём сюрприз?       — Насколько я могу видеть… — Шаи’Ти пролистал отчёт о происшествии, поёжился и тише продолжил. — Ни’Ро почему-то отошёл от стандартной схемы проведения собраний. Иногда после собраний он отправлял своих адептов устраивать погромы или бойни для отвлечения внимания. Теперь же весь район был зачищен перед собранием. В пятнадцать минут третьего часть города была отсечена магическим куполом. Внутрь могли пройти только люди Ни’Ро, вероятно, это действие каких-то артефактов с системой опознавания «свой-чужой», но что это были за артефакты, на данный момент не установлено. Местные жители, в основном это аристократия и отставные военные, не смогли оказать сопротивления, по всей видимости, их подавляли с помощью магов. На данный момент найдено двадцать три тела, местонахождение остальных неизвестно.       — Погоди, тела? — переспросил Нермор странно напряжённым тоном. — В смысле, мёртвых тела? Тех, кто тут очутился, поубивали? Всех?       — Не думаю, что всех и правда перебили. В этом районе проживали больше шестидесяти человек, а тела найдено двадцать три, — припомнил Роймо. Нермор снова скривился.       — Но ведь остальных просто могли убить не здесь, — удивился Шаи’Ти, и Роймо кивнул ему.       — Могли, конечно. Но это странное решение. То, что тут устроили, похоже на демонстрацию силы. Если Ни’Ро хотел перебить всех, то сделать это здесь логичнее, безопаснее и лучше вписывается в версию, что это акт устрашения. Забирать толпу народу с собой, чтобы убить, это дополнительные затраты на порталы, конвой, а так как люди тут жили обеспеченные, ещё и риск, что на ком-то из них спрятаны отслеживающие артефакты или заклинания. Эта выходка Ни’Ро — и сама по себе рискованное предприятие, зачем ещё больше подвергать себя опасности? Значит, есть шанс, что остальные зачем-то нужны фанатику живыми. Конечно, может быть, Ни’Ро хочет убивать остальных по одному и оставлять на виду, но… Курсант Роирган, хорошо себя чувствуете? Может, воды?       Нермор, который и правда выглядел так, будто его мутило, помотал головой.       — Всё нормально, просто… Никак не привыкну. Эта паскуда заигрывается. Давайте облазим тут всё и найдём что-то такое, чтобы прихватить его за горло.       Настрой Ирнеину был понятен. К сожалению, весь его опыт подсказывал: Ни’Ро долго готовил эту выходку, и вряд ли он не учёл что-то настолько важное, что наведёт их на след. Но объяснять это и без того злющему Нермору смысла не было.       Шаи’Ти поднял глаза от предварительного отчёта и нахмурился.       — Мы предполагаем захват заложников? Ни’Ро раньше когда-то так делал?       — Нет. Насилие над людьми плохо вписывается в его философию, которой Ни’Ро и завоевал такую аудиторию. Поэтому, если он и убивал или мучил раньше, то либо адресно, всяких «угнетателей», или с целью самообороны. Здесь другой случай.       Роймо коротко кивнул смутно знакомым оперативникам Дома Скорби, которые записывали проекцию места для помещения её в отчёт. Силовые потоки искривлялись, магия становилась густой и топкой на ощупь, укутывала локацию тоненьким слоем и закрепляла в себе расположение всех объектов, чтобы потом воссоздать их в мельчайших деталях. Роймо дождался, пока заклятье закрепится, и подошел к телам, лежащим на ступеньках лестницы одного из домов. Их ещё не трогали, только накрыли защитными заклятьями, и дознаватель мог в полной мере «насладиться» зрелищем.       Всё выглядело так, будто убило эту толпу одновременно, единым заклятьем. Роймо оглядел общую «композицию». Из-за достаточно крутых ступенек делать однозначные выводы по положению тел оказалось сложновато. Кто-то после падения съехал по ним вниз, у иных вообще невозможно было определить, почему их конечности так разметались: из-за попытки сопротивления или неудачного падения на неровную поверхность. Но в целом дознаватель склонялся к тому, что никто не бежал из-под удара, и даже следов давки, вообще-то характерной для толпы людей, которым угрожает смерть, Ирнеин так и не увидел. Нет, некоторые тела лежали рядом или вообще друг на друге, но Роймо связывал это скорее с тем, что падали все неконтролируемо, в разные стороны, ведь никто не пытался как-то повлиять на итоговую «композицию» из тех. Напротив, людей убили и тут же перестали обращать на них внимание.       — Нужна экспертиза на магическое вмешательство, — сказал Роймо. Шаи’Ти сначала похлопал глазами, но затем спохватился и стал торопливо записывать. — Тут не было ни паники, ни давки, ни сопротивления, надо понять, почему. На всякий случай ещё изучить кровь на посторонние включения. Угнетать чужое сознание можно не только магией. А список погибших уже есть?       Список был, но Роймо он не понравился: сделанный наспех, без каких-либо выводов, ещё и неполный, всего на восемнадцать имён вместо двадцати трёх. Тела не были изуродованы, и дознаватель не понимал, в чём проблема проработать этот вопрос нормально.       — Курсант Ти, это на вас, — решил Роймо и отдал список натаинну. — Запросите информацию обо всех, кто проживал в этом районе, соотнесите со списком погибших. Проверьте, нет ли тут кого-то, кого быть здесь не должно. И отдельно составьте список тех, кто тут живёт, но не попал в число погибших.       Шаи’Ти снова кивнул, пусть и неохотно. Этот курсант предпочитал читать отчёты трёхлетней давности, а не решать текущие проблемы. Иногда Ирнеину казалось, что курсант Ти вот-вот напомнит ему, какой он важный, сколько у него полномочий и что грех их растрачивать на работу в архиве. Но, к счастью, взбрыкивать Шаи’Ти не спешил, даже наоборот, поторопился уйти к суетящимся вокруг аналитикам. Дознаватель же вернулся к осмотру места бойни.       «Интересно, какова на самом деле твоя цель? — привычно поинтересовался Роймо у своего противника. Ни’Ро в его голове давно уже перестал быть просто очередным преступником. С его делом, образом мышления, излишне громкими словами Ирнеин сросся уже настолько, что легко представлял Ни’Ро перед собой, будто знал его лично. Практически видел его реакцию. — Сейчас ты — тот, кто терпеть не может людей. Ты не говоришь об их величии. Ты делишь их на группы, за каких-то дерёшься насмерть, к остальным относишься как к скоту. И забили этих несчастных тоже как скот. Не заставляли мучиться, не запугивали, наоборот, просто провели плановую чистку. До них тебе дела нет, отсюда эта небрежность. Холодность даже. Твоя команда давит на тебя, заставляет придерживаться общего стиля. Возможно, ты устроил большую часть этого представления лишь потому что остальные настояли на создании таких масштабных декораций. Ты, как всегда, за большим преступлением скрываешь маленькую, но очень важную для тебя цель. Как за поджогами ты скрывал поиск оружия Ни’Ро. Но что на этот раз? Чего ты хотел добиться? Убить кого-то конкретного? Попасть в какой-то дом или что-то унести из него? Отвлечь моё внимание? Что?..»       — Я не вижу на них следов подчиняющих заклятий, — тихо сказал Нермор, опустился на корточки и пристально поглядел на ближайшее тело. — Я не специалист манипулятивных методик, не успел прослушать этот спецкурс до конца. Но самые распространённые заклятья и производные от них определяю. И я не вижу на них следов чужой магии вообще. Даже странно, люди состоятельные, а банальной защитой от вторжения в разум не озаботились. Хотя, может, их перед казнью обыскали, защитные амулеты забрали, а заклятья развеяли.       Роймо молча наблюдал за Резервуаром. Его глаза, усиленные мощнейшим заклинанием для распознавания магии, уже не в первый раз пригождались. Версию про развеивание всех чар над жертвами, этакое очищение перед смертью, почти ритуальный акт — это следовало отработать. Аналитики дали бы Роймо ту же выкладку, но медленнее.       И в то же время выводы Нермора дознаватель собирался перепроверить. Из-за тех же глаз, которые не врали — но которых у обычного курсанта быть не могло. Они не давали Роймо покоя. В какой-то момент дознаватель не удержался и всё-таки проверил заявления о кражах и вторжениях во все места, где хранились сборники заклятий стригоев, но ничего не нашёл. И это настораживало ещё сильнее.       Нермор — пусть и Резервуар, но всё-таки безродный, небогатый юноша, который, правду сказать, никому не нравится. У него имелись друзья, но не такие, что могли бы одолжить ему гримуары с описанием чар подобного уровня. И уж тем более не такие, что готовы ради него выкрасть эти гримуары, не оставляя следов. Естественно, Ирнеин задавался крайне логичным вопросом: «Видно, что руки почти не беспокоят Нермора, а вот потеря зрения угнетает до сих пор, хотя «Сквозь потоки» компенсирует любую неполноценность. А вот насколько сильно ты был в отчаянии, когда не видел вообще ничего? И к кому мог обратиться за помощью из-за этого отчаяния?»       Ситуация становилась ещё щекотливее, если вспомнить, как давно Нермор пользовался этими чарами — уже почти шесть лет. Ирнеин, да и никто в целом свете, не мог сказать, действовал Ни’Ро в тот момент или ещё нет — начало его «гастролей» окутано потёмками. Если действовал, то был ещё совершенно не известен, не оброс сторонниками, не оказывал услуги направо и налево. Как Нермор мог выйти на него — если он правда обратился к Ни’Ро за помощью? По рекомендации кого-то из друзей? Через личное знакомство?       Роймо очень хотел бы допросить его, и не так, как во время собеседования в группу. Но, правду сказать, побаивался. Курсант Роирган был из тех, кто слишком крепко запоминал обиду и обязательно отвечал ударом на удар. И если Ирнеин ошибался… Или даже — если не ошибался, но сам Нермор, пусть и обращался к Ни’Ро, не являлся его сторонником… Роймо мог проиграться в пух и прах, а потому он просто выжидал. Наблюдал. Делал выводы. И надеялся подловить.       — Но я сразу хочу сказать, есть слишком глубокие методы подчинения, которые я не способен засечь, как, например, ту же некромагию, — предупредил Нермор и нервно повёл плечами. — Очень давящий у вас взгляд. Я его даже не вижу, а чувствую.       «А как ещё смотреть, если я подозреваю тебя?» — подумал Роймо, но вслух сказал:       — Некромагию разве нельзя засечь?       — Этого я не говорил. Скорее, её проще замаскировать, чем заклятья любого другого вида магии. Человеческое тело — сложный конструкт, оно само по себе даёт лазейки, куда можно зашить опоры и магические потоки так, что никто не найдёт, — пояснил Роирган, поднялся и скептически добавил. — Ну, в том случае, если колдовал толковый некр. А таких не особо-то много.       — Почему? Полезный же раздел магии.       — Полезный — не то слово. Некромагию изучают те, кто хочет подняться в звании выше сейда. Ну, если речь о боевых магах, конечно, так что не мудрено, что вы не знаете. — Нермор снова поглядел на тела, но уже безэмоционально, оценивающе даже. — Некромагию часто применяют маги-полководцы, чтобы не давать снижаться ударной силе армии даже при высоком количестве жертв. Она требует внушительного запаса силы и отличной выдержки, да и рядовым бойцам чаще всего не нужна, поэтому даже попасть в списки изучающих эту дисциплину сложно. Там чудовищные требования к званию, уровни мощи, психологические тесты… Для меня сделали с полдесятка исключений, когда разрешили поучиться некромагии, и то лишь потому что я Резервуар и мне остро требовалось вернуть рукам подвижность. Многих вещей в этой сфере магии я не знаю.       — Мне кажется, ты чуточку лукавишь, — не удержался Роймо, ведь, право, сколько можно считать всех тупее себя и играть в невинность?       — У вас тоже ко мне какие-то претензии? — улыбнулся Нермор как-то так, что стало понятно: он уже завёлся.       — Никаких претензий, — хмыкнул дознаватель, а про себя добавил: «Только множество вопросов».       Вернувшийся с несколькими бумагами Шаи’Ти с интересом оглядел их, но решил не встревать, справедливо решив, что конфликты дознавателя с Резервуаром — не его дело. Роймо был ему за это благодарен. Он уже протянул руку за свежими данными, как вдруг Нермор резко нахмурился, посмотрел в сторону ближайшего здания и поднял вокруг Роймо щит. Скоро и дознаватель понял, что его напрягло: к ним приближалась группа из семи незнакомцев. Тоже в форме, с явной военной выправкой, но, вот нюанс, эта самая форма указывала на принадлежность к немагическому спецотряду армии неромов.       У Роймо сразу испортилось настроение. Он ничего не имел против немагов, а Дом Скорби и вовсе сотрудничал с официальными военными подразделениями каждой страны. Маленькая загвоздка заключалась в том, что Роймо был низковат чином, чтобы приказывать немагам. «Отпуск по болезни» длиной больше года перечеркнул большинство достижений дознавателя и сдвинул для него возможность сдать экзамен на звание нойда на неопределённый срок. Суровый закон Альянса: никому не интересно, чем вызван перерыв в твоём стаже, пострадал ты во время выполнения миссии или из-за происков магов-конкурентов. Выход из строя более чем на пять месяцев в любом случае расценивался как потеря формы, и тут не о повышении чина стоит думать, а о том, чтобы своему соответствовать.       Роймо не страдал честолюбием, и, видит Круг, обычно ему хватало полномочий для решения почти любого вопроса. Но его бесило вечно звать «кого-то постарше», чтобы хотя бы пообщаться с немагами-офицерами. Тех по большей части злило, что магов вечно ставили на первые роли. Это можно понять: ты полжизни учишься, рискуешь собой, служишь своей стране, добиваешься высоких званий, возможно, даже возглавляешь армию, и всё для того, чтобы тебе с важным лицом приказывал вчерашний выпускник Шатаара, реже — Никарена, просто потому что он, видите ли, маг, и его вклад в победу может быть выше, чем всей остальной армии. Роймо всегда чувствовал напряжение в такие моменты и понимал, что от скандала спасали лишь ясно прописанные законы и субординация, которая, к счастью, в армии была не пустым звуком.       Сейчас Ирнеин нервничал сильнее обычного. Он ничего не знал о том, что к операции подключили войска неромов, хотя это не та деталь, которую можно замолчать.       — Чую, комфортная работа сейчас закончится, — вздохнул Роймо и пошёл навстречу посторонним.       — А она начиналась? — сверкнул подленькой улыбкой Нермор.       Он снова попал в самую суть и высказал то, что остальные держали при себе, но не озвучивать же это? Роймо остановился, понимая, что сталкивать неподготовленных людей с юморком Роиргана — это жестоко. Даже если никто не звал их на место преступления, пыток они не заслужили.       — Курсант Роирган, держите себя в руках, — приказал Роймо, даже не пытаясь смягчить тон. — Хотя обоих касается. Без прямого обращения от меня в разговор не встревать. Тут и так внештатная ситуация. Не хватает ещё скандала.       — Может, нам вообще вернуться в отдел? Ну, знаете. Чтобы не мешаться под ногами.       Роймо в этот момент зарёкся работать с теми, у кого есть в личном деле хоть один выговор за неподобающее поведение. Пообещать себе никогда больше не работать с курсантами он, к сожалению, не мог.       — Нет необходимости, — пересилив себя, решил Роймо, и всё-таки подошёл к группке неромов. Судя по знакам отличия мужчины, который стоял впереди, это был командир отряда спецназначения. Такие перехватывали дезертиров, вершили казни по решению военного трибунала, расследовали военные преступления и пресекали угрозы внутренней безопасности страны. Коллеги, если подумать. Гадство. Коллег Ирнеин не любил. — Добрый день, господа! Моё имя Роймо Ирнеин, руковожу расследованием. Прошу прощения, что не выделил сопровождение, мне не докладывали о том, то вы прибудете.       Руку ему пожали после паузы, это тоже было дурным знаком. Судя по тому, как недобро сощурил глаза Нермор, он тоже это заметил. Спасибо что хотя бы промолчал.       — Виак Кайрен, командир спецотряда «Вихрь», — всё же отозвался военный.       Он, как водится, был лет на пятнадцать старше Роймо. Ирнеин отметил устойчиво-яркие золотые глаза собеседника, предполагая развитый дар; несколько грубых шрамов, пересекающих лицо и спускающихся под ворот, видимо, сводить не было денег; а ещё — сверкающие, явно новые командирские нашивки. По всей видимости, за спиной у Виака пролегал долгий путь до офицерского звания, и наиграться в главного он ещё не успел. Своих людей, по крайней мере, строил идеально, хотя, видит Круг, они не на смотре.       — Вас не оповещали, потому что наш визит не имеет отношения к Дому Скорби. У нас самостоятельное расследование.       — Если хотите, мы могли бы связаться с вашим руководством и обменяться результатами сбора улик, — с трудом удержав лицо, предложил Роймо. Он выпускник Шатаара. Его принцип — урвать побольше выгоды, даже если ситуация пованивала межведомственными разборками. — Мы давно сотрудничаем с представителями служб внутренней безопасности неромов, и уверены, что такая взаимная помощь неоценима.       Кайрен прищурился.       — Не в моих полномочиях это обсуждать. Я прибыл заняться расследованием. Им и займусь.       — Конечно, — скрипнув зубами, выдохнул дознаватель. — Последний вопрос. Вы хотите приступить прямо сейчас? Как видите, местность занята нашими людьми, Дом Скорби уже в процессе сбора улик. Не хотелось бы, чтобы возник конфликт интересов или кто-то кому-то мешал.       Роймо предполагал, что восторга его слова не вызовут, но ему не хотелось потом до хрипа ругаться с «Вихрем» из-за любой улики, которую никто не захочет уступать другому. Так и вышло: Кайрен нахмурился, его люди подступили ближе, все, как один, устроили ладони на рукоятях пистолей. Роирган, светски улыбаясь, подошёл к Роймо ближе, готовый в любой момент поднять щиты.       — Нам не нужно ничьё разрешение, чтобы здесь находиться, гейду, — раздельно напомнил Виак. Роймо про себя поморщился: он так и знал, что его ткнут чином в нос. — Это неромский город. Гости здесь вы. Поэтому это вам лучше не мешаться. К тому же объективность магов насчёт этого расследования под большим вопросом.       Из всей этой тирады Роймо не ожидал только последнего захода. Обычно как раз выводам магов доверяли: более быстрые и точные методы анализа, нейтральность Дома Скорби и репутация самого Ирнеина защищали от подобных нападок.       — Могу поинтересоваться, почему?       — А вы оглядитесь. Дураку же понятно, что весь этот бардак — дело рук магов. — Виак обвёл взглядом обожжённые дома, следы заклятий и несколько тел, обезображенных самым причудливым образом. — Это даже не похоже на выходки вашего Ни’Ро. Он ведь, насколько я знаю, как раз пытается скрыть, сколько магов у него под началом и что они умеют, так? А то, что я вижу здесь, смахивает на разборки ворожеев. Такое вы всегда с удовольствием покрываете.       — Уже установлено, что это было именно собрание Ни’Ро, — сдержанно отозвался Роймо, стараясь не закипать.       — Кем установлено? Тоже магами? — иронично поинтересовался командир «Вихря», обернулся к своим людям, и со стороны немагов донеслось несколько смешков. — А установлено, что вы, дознаватель Ирнеин, не на его стороне? А то что-то вы годами за ним бегаете и всё никак не поймаете. Или, возможно, вам просто нравится процесс игры в расследование? Или Альянсу выгодно, чтобы оставался на свете опасный враг, справиться с которым могут только маги? Как видите, слишком много вопросов, чтобы слепо вам довериться. Мы сделаем собственные выводы. Всего хорошего.       «Вихрь» прошёл мимо, больше не оглядываясь на дознавателя. Роймо терпеть не мог такие ситуации: когда организации, которые занимались одним и тем же и, по сути, работали на одних и тех же нанимателей, начинали играть в конкуренцию. Проигрывать в этой дуэли нельзя, на кону — репутация Дома Скорби. Беда в том, что и выигрывать нельзя тоже, ведь в этом случае страдали отношения с немагическими структурами и, как ни странно, снова репутация Дома Скорби.       — Какие будут указания? — вежливо поинтересовался Шаи’Ти, когда пауза стала затягиваться.       — Здесь мы ничего не можем сделать, — с тяжёлым вздохом признал дознаватель. — Давайте работать. Курсант Роирган, мониторьте обстановку. Если засечёте, что наши гости пытаются что-то унести или уходят сами, сообщите мне.       Раз уж пошла такая пляска, работать следовало чётко и быстро, а потому Роймо направился сразу к оперативникам из Дома Скорби. Обычно он не любил сотрудничать даже со «своими», другие дознаватели, их умозаключения, навязчивые попытки обсудить выводы прямо на месте, не дожидаясь вердикта аналитиков, его злили. Но сейчас шло соревнование скоростей с «Вихрем», и приходилось абстрагироваться. Переходя в рабочий модус, Роймо привык отсекать всё лишнее, от сторонних мыслей до физических ощущений. Усталость, боли — всё это не имело смысла, когда дознаватель брал след.       — Давайте посмотрим на место, где поднимали барьер, — не здороваясь, попросил Ирнеин.       — Самое сильное искривление потоков зафиксировано вот тут, — мгновенно среагировал молодой человек со знаками отличия младшего дознавателя — очередной сотрудник Дома Скорби из тех, кто пришёл во время «отпуска» Роймо. Судя по всему, он был ровесником Нермора, но разница в поведении оказалась огромной.       Роймо последовал за ним к арке с запирающимися воротами, которая отделяла этот богатый квартал от выезда в театральные ряды. Остаточные веяния магического возмущения Ирнеин почувствовал за несколько шагов и нахмурился.       — Слепок уже сделали? Насколько сильное искривление, что за заклятье применяли?       Молодой дознаватель кивнул, и ему передали лист спешно набросанного от руки отчёта. Всё так же не говоря ни слова, юноша подал его Роймо. Ирнеин на это лишь вопросительно приподнял бровь и вчитался в строки предварительного заключения. Строк, собственно, оказалось совсем немного, выводы кто-то очертил скупо и по делу. Всего зафиксировано семь ключевых точек сплетения векторов для барьера: значит, либо колдовали семеро магов путём смешения энергии, либо заклятье заготовили заранее, с каким-то триггером для его одновременной активации из разных точек. Сами чары представляли собой стандартный барьер-купол с защитой от физических воздействий. Что любопытно, магию извне он бы пропустил, если бы кто-то догадался простреливать площадь. Но оккупация и зачистка района прошла столь быстро и тихо, что до последнего никто не осознал происходящее и не попытался вмешаться.       «А они неплохо подсуетились к моему приходу, — подумал Роймо и поглядел на младшего дознавателя поверх листа. Юноша таращился в ответ решительно и открыто, только руки слегка подрагивали. — Я, конечно, знал, что новичков стращают насчет меня, но не думал, что настолько. Никто ещё так не готовился к моей инспекции».       — Итого две жизнеспособные версии. Порадуйте меня, скажите, что данные уже направлены аналитикам и мы скоро остановимся на какой-то одной из них.       — Данные направлены, но дадут нам аналитики основную версию или подкинут ещё пять, этого знать не могу, — осторожно отозвался молодой дознаватель, и Роймо даже улыбнулся.       — Имя?       — Энок Расситай, — отозвался юноша, а затем, спохватившись, неловко склонил голову. — К вашим услугам.       — Не старайся, он всё равно не запомнит, — ухмыльнулся Роирган.       «Да чтобы я ещё хоть раз!..» — снова подумал Ирнеин, испепелил курсанта взглядом и снова повернулся к Эноку.       — У вас хороший подход к делу. Не теряйте его, он пригодится, если вы решите делать карьеру в Доме Скорби. А сейчас — пойдём дальше, дознаватель Расситай.       Лицо молодого нерома тут же прояснилось от такого обращения. Роймо его понимал. Стажироваться в Доме Скорби долго, сложно, опасно, особенно в такое время. Звание дознавателя, к тому же, получали не все, потому оно воспринималось как награда. Да оно ею и было, если подумать.       Роймо ещё раз придирчиво оглядел следы магии, которые оседали в воздухе, будто песок после бури.       — Почему спецслужбы вызвали только после того, как всё было кончено? — вслух спросил Роймо. Буря — не та вещь, которую не замечаешь вплоть до финала. — Почему нет свидетелей? Случайных зевак? Что говорят соседи?       — Ничего. Район соседствует только с театральной улицей, а такие заведения с утра закрыты.       Уверенность в том, что Ни’Ро продумал каждый шаг этой операции, только крепла. Но Ирнеин как никто знал: нельзя предусмотреть всё. Более того: скрыть некоторые вещи и вовсе невозможно. Например, логику того, почему именно это место и время были выбраны для такой демонстрации. А потому Роймо скомандовал:       — Тела мы уже видели, так что пройдём на место собрания. Ни’Ро обычно придирчиво относится к своим трибунам. Может, удастся что-то там подцепить.       Энок на это торопливо закивал, а затем двинулся по направлению к крыльцу самого богатого дома в округе. У Роймо не возникло ни единого вопроса, почему Ни’Ро выбрал это место своей кафедрой: десять широких ступенек вверх и крыльцо в форме неправильного овала могли вместить и его, и всех жертв, и их конвой.       — При всех своих красивых речах и громких обещаниях Ни’Ро всё-таки очень любит возвышаться над людьми, — заметил Роймо и привычно остановился у ступенек.       Сейчас его состояние нормализовалось, и короткий лестничный пролёт не грозил ему обмороком, но и приятных ощущений от него ждать не стоило. Дознаватель тяжело вздохнул, но всё же стал подниматься, ощущая короткую простреливающую боль в заново выращенных костях.       Сверху открывался вполне приличный вид на площадь и выход из богатого квартала. Роймо огляделся и увидел позади себя огромные застеклённые двери, за которыми угадывались следы разгрома. Само по себе это было неудивительно: жертв вытаскивали прямо из постелей и сохранность имущества точно никого не волновала. Но всё же Ирнеин насторожился. Во-первых, если люди Ни’Ро устроили такой раскардаш, значит, им оказывали сопротивление. Почему же на улице вдруг перестали? А если никто не давал отпора с самого начала, то к чему демонстративный разгром домов? К тому же…       — А есть список чар, которыми защищались дома в этом районе?       Дознаватель Расситай нервно вздрогнул и замельтешил, из чего Роймо сделал вывод, что списка нет. Впрочем, неудивительно, мысль, которая пришла Ирнеину, его самого удивила.       — Понятно. Надо узнать. Тут жили зажиточные люди, наверняка они обращались к дорогим защитникам с хорошей репутацией для укрепления особняков. А у таких специалистов все оказанные услуги обычно под запись. Проблем возникнуть не должно.       — Сделаем, — пообещал Энок и осторожно покосился на Роймо. Но так как убивать начинающего дознавателя Ирнеин не планировал, тот слегка расслабился и уточнил. — А что нам даст эта информация?       — Как всегда — множество новых вопросов, — усмехнулся Роймо. — В нашем деле вообще главное — вопрос правильный найти и задать его. Сейчас меня беспокоит, как адепты Ни’Ро проникли в защищённые дома. Портальщик-то у них один, и тот в силе ограничен. Поэтому я и хочу понять, насколько надёжная защита была вокруг домов и остались ли на ней следы, если её ломали или расплетали.       — Понял, мы отработаем, — снова пообещал Энок, не обращая внимания ни на закатывающего глаза Нермора, ни на Шаи’Ти, который таращился на чужака с подозрением. — В домах мы уже собираем проекции, чтобы потом детально всё изучить. Информация скоро будет у в…       — Господин дознаватель, — тихо, но уверенно перебил Нермор. Но раньше, чем Роймо успел напомнить ему о правилах приличия, Резервуар сообщил. — Наши друзья из «Вихря», похоже, собираются уходить.       Роймо кивнул ему и торопливо подошёл к краю площадки. Спасибо отличному обзору, дознаватель быстро увидел неромских безопасников, которые, судя по всему, переругивались с магами, параллельно поднимая какой-то ящик. Либо успели найти какие-то улики, либо же расследование изначально было прикрытием, чтобы забрать нечто конкретное с места преступления. В любом случае, Роймо это не устраивало.       Соображать следовало быстро. Взывать к здравому смыслу командира «Вихря» было бесполезно, чинить им препятствия от имени Дома Скорби — невозможно. Нужно было что-то безопаснее и убедительнее. Роймо покосился на натаинна, который неловко топтался рядом.       — Курсант Ти, а ваше рекомендательное письмо сейчас с вами?       Шаи’Ти непонимающе нахмурился.       — Разумеется! Это моя защита. И гарантия того, что расследованию не помешают.       — По-моему, расследованию пытаются помешать, — усмехнулся Роймо. — Покажите этот документ нашим коллегам из «Вихря», пока они не умчались.       Шаи’Ти поморщился, но кивнул и степенно направился к неромской делегации.       — А неплохо придумано! — рассмеялся Нермор. — Надеюсь, мелкий вынесет им мозг. При особо удачном раскладе они и дома свои на вас перепишут, лишь бы вы отозвали этого зануду-прилипалу.       — Мне будет достаточно, если они покинут место преступления и не начнут лодку раскачивать, — вздохнул в ответ Роймо, хотя в глубине души он знал: этот раунд за ним.       Если неромы и захотят что-то предпринять, им буквально не на кого огрызаться. Шаи’Ти даже не подчинённый Ирнеина, у него, если верить тому же рекомендательному письму, полномочий больше, чем у всего Дома Скорби. А само письмо, помимо прочих, правители неромов завизировали тоже. Шах и мат, как говорится.       Дальше работа проходила спокойно. Роймо и близко не подошёл к командиру «Вихря», который хотел и не мог вытрясти душу из Шаи’Ти. Когда тот сунулся сам, Ирнеин лишь руками развел: «Понимаю, ничем не могу помочь. Шаи’Ти помогает Дому Скорби на добровольных условиях, я не могу отдавать ему распоряжения. Если он иногда меня слушается, то это потому, что ему самому кажется правильным, но сейчас я бессилен. Если вы хотите как-то повлиять на Шаи’Ти и получить обратно свои вещи, пожалуйста, обратитесь ко всем, кто оставил подпись на его рекомендательном письме, или обращайтесь с запросом в литэрарум Дамир».       Запаса сил хватило ещё на то, чтобы излазить вместе с оперативниками дом, на крыльце которого проводили собрание, и два ближайших. Но потом дознавателя стало ощутимо пошатывать, а выпитое лекарство ожидаемого эффекта не дало. Если бы не чувство, что ещё чуть-чуть, и он упадёт, Роймо бы остался, невзирая на настороженные взгляды курсантов и коллег. Но угодить к целителям снова не хотелось: Ирнеину обещали, что «ещё один раз», и в палате его закроют. Так что пришлось отдавать распоряжения младшему дознавателю Расситаю и возвращаться.       Когда Роймо переступил порог родного отдела, он сразу заметил: атмосфера неуловимо изменилась. На первый взгляд всё как должно быть, но несоответствия чувствуются кожей, как при выходе из хорошо отопленного помещения на мороз. Дознаватель застопорился, пытаясь понять, что не так.       — Он гонял нас шесть часов, я даже не шучу! Я эту полосу буквально выучила! — эмоционально вещала Эфаро.       — Все люди как люди, сдали промежуточные зачёты и радуются жизни. И только эти трое…       — Осторожнее со словами, Хтон.       — …эти трое чрезмерно добрых, отзывчивых, но не самых умных людей гоняют туда-сюда по полосе в полном обмундировании, — насмешливо продолжил мэвар, не обращая внимания на угрозу в тоне леди Рандари. — А знаешь, что самое лучшее?       — О, там есть ещё и нечто «самое лучшее»? — протянула Теана, насмешливо щуря жёлтые глаза. Она лежала на диване, подперев щёку ладонью, и с любопытством наблюдала за никаренскими неразлучниками. — Вы нормативы-то хоть сдали, или зря бегали?       Роймо удивлённо приподнял бровь. Он сильно сомневался, что разведчица могла получить сейчас какие-то ценные сведения или надеялась, что так удастся втереться к боевым магам в доверие.       — Зря бегали, — кивнул Хтон, ухмыляясь. — Наставник Кодан, по его словам, прекрасно знает, на что вы способны. Даже Ихои «раскрылся», когда началось изучение убивающих. Он и так бы вам зачёт поставил, но тут погонять вас было делом принципа. Потом наставник даже подходил ко мне и спрашивал, много ли вы возмущались и неужели никто правда не догадался, что надо просто попросить пощады.       — А ты раньше сказать не мог?! — завопила Эфаро, игнорируя смех Теаны.       — Зачем? Чтобы ты опять прописала мне по печени?.. Ай! Да Граней ради!       — Они совсем не работают, — шёпотом возмутился Шаи’Ти, который, как и сам Роймо и, внезапно, Нермор молча наблюдал за происходящим и явно не понимал, что происходит.       — Ещё и радуются жизни в рабочее время, паскуды, — поддакнул Роирган иронично.       Только от их комментариев дознаватель очнулся. Нет, его не беспокоило, что подопечные общались. И нет, он не считал, что «радоваться жизни» — прегрешение и надо срочно остановить этот беспредел. Просто обычно курсанты охотно только ругались. Подобного дружелюбия от них Роймо не ожидал.       — Мы вернулись, — как мог спокойно объявил Ирнеин, пытаясь не выдать всю глубину своего изумления.       Эфаро резко обернулась и спрятала руки за спину. Хтон с демонстративным стоном разогнулся и потёр бок.       — Как вовремя… Дай этой злыдне какое-то поручение, а то она меня точно убьёт.       — Сопротивляться пробовал? — ухмыльнулся Нермор.       — Сам попробуй. Только предупреди, я подальше отойду.       — Поручение? — переспросил дознаватель и обвёл эту троицу взглядом. Теана уже села и теперь поправляла камзол, разглаживая мельчайшие складки на ткани. Эфаро недобро косилась на мэвара, но уже без агрессии. Видимо, все понимали: раз Ирнеин вернулся, игры кончились. — А старые что, кончились?       «Старые» поручения заключались в оперативном разборе зашифрованных данных, которые оперативники направляли в Дом Скорби с места событий, составление на их основе запросов к аналитикам и разбор архивных данных на нескольких людей, подозреваемых в пособничестве Ни’Ро. Иными словами, Ирнеин даже чувствовал тень вины за то, что так загрузил молодёжь. Наверняка многочасовое корпение над бумажками не было пределом мечтаний успешных боевых магов и разведчицы. Но, на удивление, Теана и Эфаро смотрели на него честными глазами, а Хтон и вовсе с едва уловимой иронией заявил:       — Да мы как-то быстро раскидались, даже заскучали немного.       В подчёркнутой ленце в тоне мэвара слышалось нечто вроде… вызова? Что и кому Хтон пытался доказать, Ирнеин осознал не сразу. Право, он и без этих демонстраций понимал, что курсанты ему в помощники достались старательные, открытием было только то, что они могли на время забыть о разногласиях, вместе отработать поставленную задачу и даже поговорить дольше пяти минут. Впрочем, это чудо дознаватель закономерно связывал с возвращением Хтона и благодушным настроением Эфаро.       Что задумал Хтон, Роймо понял буквально через день. Всё было как обычно: тело ломило, Вирел бесконечно связывался со своими информаторами, курсанты тихо друг друга ненавидели, пока снова не сцепились. На сей раз противостояние развернулось между Нермором, который некстати начал подшучивать над Хтоном, и Эфаро, которой, безусловно, аж пекло это пресечь.       — …и если ты не умеешь не оскорблять людей каждую секунду, как открываешь рот, то лучше вообще молчи! Мы помощники дознавателя, мы работаем с людьми, ты можешь приложить хоть каплю усилий? Что тебе уже Хтон сделал, что ты пытаешься его зацепить, а?!       Роймо отметил, что сам Хтон задетым вообще-то не выглядел. Шуточки Нермора он выслушивал с каменным лицом и едва-едва приподнятой бровью, будто говорил: «Это даже забавно. Но что, твой юмор или твои попытки им блеснуть, не знаю». Наверное, не будь Эфаро увлечена ссорой, она бы тоже увидела, что мэвар чхать хотел на слова старшего Резервуара и в защите не нуждался. Но у Эфаро, что называется, накипело. Как и у Нермора, который вступил в перепалку с явным удовольствием. Как и у остальных курсантов, которые наблюдали с молчаливым одобрением и совсем не смотрели на Хтона.       Мэвар, пользуясь этим, отошёл подальше и встал к остальным спиной, так, чтобы никто не мог разобрать, чем он вообще занимался. Затем с каменным лицом налил в стакан воды из графина, изучающе покосился на товарищей, поднял тару повыше и швырнул на пол. Даже не разжал пальцы, а отчётливо замахнулся, так, что осколки полетели во все стороны. Раздалось громкое «хрусь». Настолько громкое, что все присутствующие сразу уставились на Хтона.       — Ой! — весьма натурально смутился мэвар. Не видел бы Роймо, как он минуту назад хладнокровно прикончил стакан — поверил бы.       — Никогда не перестану удивляться, как ты умудряешься выживать таким криворуким, — уколол Нермор.       — Я задумался! И это, стакан скользкий, — возмутился мэвар, присел и стал торопливо собирать осколки.       — И кто бы тут чужими руками был недоволен! — бойко огрызнулась Эфаро и подошла к Хтону. — Ничего он не понимает, нормальные у тебя руки!.. Только это, давай я сама соберу? А то порежешься ещё. И вообще это веником делается.       — Ой.       От его картинной игры в дурачка Роймо не выдержал и позвал:       — Хтон, на минутку.       Эфаро посмотрела на дознавателя благодарно и убежала за веником. Видимо, решила, что это он так пытался отвлечь Хтона от осколков. Но, на взгляд Ирнеина, отвлекушками тут занимался сам Хтон.       Мэвар без возражений прошёл в кабинет дознавателя, прикрыл за собой дверь и с любопытством уставился на Роймо, который… Даже не знал, как начать разговор. Любая попытка предупредить Хтона о том, что он занимался ерундой, звучала глупо даже на этапе планирования. «Не мири, пожалуйста, своих товарищей, это травмоопасно и ни к чему не приведёт» — звучало нелепо. Хоть и было чистой правдой.       — Хтон, это мило с твоей стороны. Вот, эм, то, что ты пытаешься делать, — попытался начать помягче Роймо, но удостоился лишь насмешливого взгляда. — Я догадываюсь, что ты в последние недели мог многое переосмыслить. Или что тебе, м-м-м, после всего пережитого неприятно, что кто-то совершает твои ошибки и распыляется на ссоры. Но пойми: насильно убедить человека, что ему надо менять отношение к окружающим, не получится. Тем более взрослых людей — а тут все именно взрослые люди, их нельзя просто пожурить, сказать, как здорово и весело жить дружно, и рассчитывать, что это сработает. Поэтому, пожалуйста, сворачивай свое доброе и светлое начинание. Остальные скоро поймут твои намерения и вряд ли обрадуются.       Мэвар выслушал его внимательно, не перебивая, а затем опустился в кресло и спокойно отозвался:       — Во-первых, у Нерма и Эфи совсем не то же самое, что было у нас с тобой. Ты для меня — восьмилетний кошмар и триггер, а эти двое просто выдолбываются и меряются, у кого из них влияние на меня существенней.       — На тебя?       Хтон неохотно кивнул.       — Можно и так сказать. Я пропустил момент, когда ситуация стала такой отвратной. Эфи вообще-то отходчивая и любит давать людям вторые, третьи и десятые шансы, но Нермору не перепало и первого.       — А причина их взаимной ненависти в чём? — уточнил Роймо.       Не то чтобы ему были так уж интересны склоки подростков: он наблюдал подобное много раз и считал, что это нужно просто пережить. Но, судя по всему, Хтон был с ним не согласен, так что Ирнеин предпочитал знать, от чего придётся спасать группу в скором времени.       — Эфи считает, что Нермор — угроза для всех нас и для меня в первую очередь; что ему нечто нужно от меня и любая помощь ему дорого мне обойдётся. И что я, раз уж общаюсь с Нермом, уже у него на крючке, а, значит, по уши в неприятностях, — с готовностью отчитался Хтон.       — А что на второй стороне?       — На второй стороне — Нермор, который действительно сволочь, — хохотнул мэвар, но затем посерьёзнел и добавил: — Не знаю, почему ему так не нравится Эфи. Или, я бы сказал, что даже не она, а кто-то, кого она Нерму напоминает и кто сильно его задел. У меня есть на примете кандидатура, но не суть, это всё-таки личное. Словом, конфликт этих двоих начался с того, что они считают друг друга угрозой для меня. Всё это возвращает нас к моему «во-вторых», из-за которого я вообще в это ввязываюсь. В конфликте Эфаро и Нермора больше нюансов, чем в простой попытке отстоять территорию. Вряд ли они сами смогли бы описать причину своей неприязни друг к другу, даже если бы им вдруг пришло в головы поговорить и обсудить проблему. А им не придёт, ведь Нермор всё ещё сволочь и на плохое к себе отношение охотно отвечает тем же, а Эфи всё ещё отлично это понимает и не рискнёт дать ему шанс. А если они не справятся сами, им надо помочь, мне это буквально вбили в голову за последние месяцы.       Роймо задумчиво побарабанил пальцами по столу. Да, напряжение между Нермором и Эфаро ему и самому не нравилось, но курсанты умудрялись не переходить черту. И да, конфликт конфликтом, но на работе этих двоих он не сказывался. В совместных выходах они друг друга игнорировали, что устраивало Роймо куда больше, чем бесконечная ругань того же Нермора с Шаи’Ти, например. Если уж выбирать, то Ирнеин бы предпочёл, чтобы Хтон с ними разобрался, а не с Эфаро, которая даже взвинченной, обиженной и мечущей громы и молнии оставалась самой эффективной и приятной в работе из всей группы. Но…       — Ладно, — наконец со вздохом произнёс Роймо, давая этим добро на «дипломатическую миссию» Хтона. — Разбирайся с ними, если уверен, что справишься. Но сделай так, чтобы я не пожалел об этом решении. Мне не нужно, чтобы душеспасительные беседы устраивались здесь в рабочее время, или чтобы из-за твоей ошибки мой отдел превратился в место побоища.       Хтон молча кивал, а Роймо ещё раз окинул его внимательный взглядом и уточнил:       — К слову, сам-то ты об их ссоре что думаешь?       — Я? — как будто даже удивился Хтон, а затем улыбнулся, уже без насмешки. — Я думаю, что перевести заботу в такую жуткую форму — это ещё надо умудриться. Не смотри так, я понял, о чём ты говоришь, но мне нечего тебе ответить. Я не собираюсь занимать ничью сторону, кроме своей собственной. Они оба мне не чужие, и я не собираюсь отказываться ни от кого из них, что бы там ни думала вторая сторона.       Роймо в очередной раз отметил, каким спокойным и уверенным в собственных силах выглядел мэвар. На его примере можно было писать статьи о том, как полезен отдых вдали от работы и как важно иногда потратить время на борьбу со своими собственными демонами.       «Вам бы тоже отдохнуть не мешало», — так бы сказали немногочисленные люди, которые и правда переживали за здоровье Роймо: его лекарь и Дигара.       «Да, отдых нужен, — мысленно согласился с ними Роймо и с усилием поднялся. Рабочий день только начался. — Но не сейчас».

***

      — Китард Анико, — с порога провозгласил разведчик, огляделся, проверяя наличие защитных чар на дверях, удовлетворённо кивнул и буквально ввалился в кабинет Роймо. — Уехал из папенькиных хором в охотничий домик на Землях короны за четыре дня до нападения Ни’Ро. Друзей не оповещал, портал не покупал, по крайней мере, официально, засветился несколько раз на рынках по дороге к охотничьему домику: скупал оружие на крупную дичь и модные шмотки. Говорят, выглядел довольным жизнью, но ходят слухи, что Китард в Корону поехал не по своей воле. Поганец чуточку проигрался — настолько «чуточку», что его сослали подальше от игорных домов и вообще цивилизации, и этим спасли парню жизнь.       «Интересно, сколько нелегальщины ты совершил, чтобы добыть эти сведения?» — кисло подумал Роймо.       Он был не из тех, для кого «информация не пахла», наоборот. От данных, что притаскивал Вирел, буквально несло гнильём, которое этот падальщик выменивал и крал у других таких же. Ирнеин мечтал, чтобы честными способами добывать информацию получалось так же быстро и эффективно, ведь тогда потребность обращаться к разведчикам отпадёт. А сами они — вымрут как явление. Но пока что до этого было далеко, и Роймо приходилось работать с худшим из этой плеяды.       — Анико? Влиятельная семья. Что тебя в этой истории смущает? Ты же не просто так выделил парня. За этим Китардом раньше не наблюдалось страсти к азартным играм?       — Ну почему? Наблюдалось.       — Тогда почему ты думаешь, что нам нужен именно он?       — Чутьё? — с неуместной игривостью предположил Вирел и свалился на диван для посетителей.       От него не то чтобы несло, да и разведчик явно набрался меньше, чем пытался показать, но Роймо всё равно отметил лёгкий расфокус его взгляда и сниженную точность движений.       — Ты чего нализался?       — Нализываются дешёвым перебродившим пойлом. А тем, что я могу себе позволить — культурно напиваются.       — Знаешь, то, что ты любой разговор сводишь к деньгам — это немного нездорово, — поморщился Роймо, но продолжать развивать тему не стал. Не видел смысла. — И что не так с Анико? Если проигрываться для парня — нормальное дело, то неудивительно…       — Неудивительно. Но, во-первых, он единственный, кто гарантированно чудом избежал смерти на той площади. С остальными, чьи тела не нашли, хрен знает что случилось: то ли их забрали, то ли где-то прикончили. А, во-вторых, проигрываться-то для него нормально, но не такие же суммы, чтоб его аж отсылали. Китард светский мальчик, для него ссылка — поистине страшное наказание. А папочка у него был суровый только на работе, все говорят, что наследника он обожал, баловал и терпел его выходки. Представь, сколько денег он должен был слить, чтобы Анико-старший не выдержал?       — Не представляю.       — Так я тоже! И это как раз в-третьих. Ничего я не смог найти о том, где, когда, кому и сколько Китард проиграл. Хотя такие вещи обычно записываются в любом хоть немного уважаемом заведении.       Роймо задумчиво кивнул. Да, Вирел подозревал парня неспроста. Конечно, всё это могло означать лишь то, что известный полководец, ныне возглавляющий департамент снабжения армии неромов, лорд Анико, при жизни пытался скрыть от общественности делишки сына и спасти его репутацию — и свою заодно. Но парня следовало проверить.       — Обрадуй меня, скажи, что ты уже всё подготовил и Китард приглашен для беседы в Дом Скорби.       — Не скажу.       Роймо непонимающе поглядел на Вирела, а тот расплылся в улыбке и выдал:       — Потому что Китард Анико не приглашён, он уже здесь!       И захохотал. Уж очень ему нравилось бесить дознавателя: это была очередная причина того, почему с ним так сложно работалось. Роймо поморщился.       — Спасибо. Я поговорю с ним. А тебе бы стоило проспаться, Эйрен.       — Да я в порядке. Хотя вообще-то точнее будет: «Чувствую себя превосходно». Полезно, знаешь ли, иногда выбираться отсюда и если не отдыхать, то хотя бы совмещать приятное с полезным.       — Я за тебя рад, — перебил Ирнеин, с трудом поднялся и выразительно указал разведчику на дверь.       Это Вирел мог позволить себе развеяться, а у Роймо, как выяснилось, свежеиспечённый лорд Анико ждёт приёма. И разговор планировался мягко говорят непростым: мало того, что Китард «светский мальчик», игрок и явно недалёкого ума, так на него ещё и свалилась гибель всей семьи — и напрямую связанное с этим огромное наследство. В какую бы сторону ни скакнули настроения лорда Анико, к страху, скорби или упоению открывшимися перспективами, это прочило проблемы. Ни к чему ещё и заставлять юнца ждать в приёмной.       — Но не смущай, пожалуйста, мне курсантов и сотрудников. От них я требую дисциплины. Если ты при них станешь бродить тут поддатый, это просто-напросто неэтично.       — От них ты требуешь дисциплины, потому что они — твои подчинённые. А я — внештатный консультант, — с гаденькой улыбкой напомнил Вирел и, насвистывая, вышел из кабинета. Право слово, если бы Роймо знал, что Вирел начнёт прикрываться своей «внештатностью», он бы поменьше тыкал этим разведчику в нос и согласился бы на ни к чему не обязывающее звание «напарников».       Вирел бесил. Буквально бесил. Командующий Саигрей когда-то сказал, что профессионализм в Роймо куда сильнее, чем предубеждение, и что такой человек как Ирнеин сможет без лишних эмоций сработаться с кем угодно. Особенно если «кто угодно» окажется полезен. Вирел был полезен — единственное, чего у разведчика не отнять. Он был вхож в места, где дознавателей не привечали, и за годы работы заполучил огромную базу полезных контактов. Именно благодаря Вирелу слухи о Ни’Ро и собирались, и проверялись в разы быстрее чем раньше. Благодаря Вирелу удалось вычислить не одного разведчика, который работал на Ни’Ро. Благодаря Вирелу курсанты из рабочей группы Роймо приобрели, безусловно, бесценные навыки передачи скрытных сообщений и работы с простейшими шифрами. Благодаря Вирелу… Да многое сдвинулось с мёртвой точки благодаря Вирелу. Но это не отменяло того, как он бесил Роймо и насколько тяжело было вынудить себя советоваться с разведчиком.       Каждая их беседа заканчивалась тем, что Роймо оказывался взвинчен, будто после скандала вокруг Дома Скорби. Понимая, что в таком состоянии только работы с очередной язвительной заразой ему не хватало, Ирнеин принял решение Роиргана на беседу с лордом Анико не брать. Даже тот факт, что Нермор выше всяческих похвал смотрелся в роли телохранителя, сейчас не имел значения. Нермор, при всех его безусловных талантах, если открывал рот, то сразу начинал провоцировать. А Роймо только этого и не хватало, чтобы сорваться.       — Курсант Сиево, сегодня со мной на беседу с пострадавшим, — сказал Роймо, быстро рассудив, кто из курсантов не станет его головной болью. Теана была лучшим кандидатом: умная, хваткая, и при этом держащая вежливую дистанцию. А затем дознаватель неожиданно даже для себя добавил: — И курсант Мэвар.       — Я?! — вскинулся Хтон.       Роймо не чувствовал особенной вины, когда мэвар на него орал пару месяцев назад из-за того, что дознаватель, видите ли, и дела ему никакого не даёт, и в то же время держит при себе. Укол совести Ирнеин почему-то ощутил именно сейчас, от того, насколько сильно Хтон удивился приглашению на рутинную, в общем-то, задачу. Добавляло неловкости понимание, что на миссию вне Дома Скорби Роймо бы его всё так же не позвал. Нермор в роли мага-защитника куда надёжнее, и если бы Роймо направлялся куда-то, где есть реальная опасность для жизни, он бы стиснул зубы и всё-таки взял с собой Роиргана. Хтон получил свой шанс именно потому что беседа с лордом Анико планировалась на и без того защищённой территории.       Эфаро тоже выглядела удивлённой, но всё-таки протянула Хтону руку, чтобы стукнуться с ним кулачками.       — Не проебись, — посоветовал Нермор младшему Резервуару. Он тоже выглядел удивлённым, но недолго. — Не хочу за тебя краснеть.       — Не начинай.       — Что именно?       — Не начинай врать, будто умеешь краснеть, — хмыкнул мэвар и подскочил к Роймо, демонстрируя готовность выдвигаться прямо сейчас.       У Ирнеина и так были не лучшие предчувствия насчёт этой идеи. Хтон, который явно был на эмоциях, тоже доверия не внушал. Но переживал дознаватель зря. Едва за ними закрылась дверь отдела, как Хтон подошёл ближе, занимая стандартную позицию мага-телохранителя. Секунда — и на Роймо мягко опустились неактивные пока защитные чары. Ещё секунда — такие же очутились и на Теане.       — О, довольно изящно, — оценила разведчица, оглядывая себя и явно прицениваясь к плетению заклятья. — Я такого заклятья не знаю. Что-то нестандартное?       — Разве?       — Ты играешь со мной? — надула губы Теана. И в её лёгком кокетстве, и в непонимании Хтона искренности не чуялось ни капли. — Вообще-то я знаю формулы большинства стандартных защитных чар, и это не они. Роирган тоже колдует не так. Ну расскажи-и, что ты сделал?       Роймо про себя кивнул: и правда, ворожил Нермор не так. Его чары казались более экономными по затратам, минималистичными по рисунку, но в то же время Роирган обвешивал сплетаемые им заклятья двумя десятками триггеров на все случаи жизни. Защитные чары у Роиргана выходили адаптивными и сами подстраивались под угрозу. Заклятье Хтона на первый взгляд казалось грубоватым, но чем дольше Роймо изучал его, тем больше замечал скрытых деталей. Выставленные напоказ опорные точки чар оказывались не слабыми местами, а искусными обманками. «Провисающие» арканы дублировались так, что на их пересечении образовывались плетения каких-то других чар. А за крупными и нарочито неаккуратными плетения и угадывались тонкие изящные сети дополнительных арканов заклятья. Хтон словно пытался поймать потенциального врага на невнимательности, предугадать его действия — и на всех возможных направлениях атаки расставить по ловушке. А самое главное…       «Я вообще не заметил, чтобы он колдовал. Чары будто сами собой появились. Что за фокусы?»       — Ритуалистика? — спокойно поинтересовался Роймо.       Хтон покосился на него, и его взгляд показался Роймо колким, будто игла. На принятие решения Хтону потребовалась лишь пара секунд, а затем мэвар подчёркнуто спокойно поправил:       — Начерталка. В ритуалистике я ещё недостаточно хорош. Знаю пару интересных финтов, и только. А с начертательной магией наоборот. Нерм дал мне основы, в нюансах я разбирался самостоятельно. Но, можешь мне поверить, заклятья получаются надёжные.       Ничего из вышесказанного Роймо не знал, хотя вообще-то о подобном должны писать в досье. Впрочем, дознавателя не удивляло, что Хтон прятал от людей свои таланты: мэвар в целом отличался скрытным и неуступчивым характером. Удивляло как раз то, что он решил признаться сейчас, хотя наверняка мог наплести что-то про то, как месяцами мечтал вернуться в Дом Скорби и тут пригодиться, потому и разучивал это прекрасное защитное заклятье. Ему бы поверили.       Но если Роймо просто удивился, то Теана выглядела оглушённой. Девушка аж остановилась, покосилась на мэвара и протянула:       — Ты с ума сошёл? Может, полный список заклятий, которыми владеешь, нам выкатишь? И заодно все свои слабые места задокументируй, чтобы это точно попало не в те руки, и тебя смогли обезвредить.       — Без проблем, записывай.       — Мэвар, я серьёзно! Подумай, перед кем ты раскрываешь карты!       Дружелюбная улыбка Хтона сменилась язвительным оскалом. Мэвар открыл перед Роймо и Теаной дверь, а затем подмигнул девушке.       — О, думаю, я как раз знаю.       «Что?»       — Что?! — в такт мыслям Роймо испугалась разведчица.       Хтон выдержал театральную паузе, а затем с усмешкой протянул:       — Я думаю, что раскрываю карты перед напарниками. А что?       Если мэвар планировал одновременно испугать и смутить Теану, то цели он достиг с блеском. Роймо впервые видел столько эмоций на лице неромки. Понимая, что за ней наблюдали, Теана развернулась на каблуках и впорхнула в дверь, проходя сквозь портал. Роймо тяжело вздохнул.       — Наигрался?       — Проверял теорию, — невозмутимо поправил Хтон. — Не беспокойся, я настроен работать, так что рассказывай, к кому мы направляемся.       Дознаватель тяжело вздохнул и тоже шагнул в портал. Перекрёсток как всегда безупречно перенёс его на порог приёмной. В этой части Дома Скорби проводились встречи со свидетелями и просителями. Пожалуй, её можно было назвать самой публичной, а потому помещения тут напоминали со вкусом обставленные гостиные в зажиточном особняке. О том, что это всё ещё Дом Скорби, намекали лишь намертво вшитые, выстроенные вместе с фундаментом защитные чары, пронизывающие каждый кирпич в каждой комнате. Ну и под изящными камзолами сотрудников угадывалась лёгкая броня — для тех, кто знал, куда смотреть.       Ожидающая их Теана уже выглядела как обычно: глядела спокойно и простодушно, а на губах девушки царила её обычная полуулыбка. Хтон смог на мгновение выбить её из душевного равновесия, и то скорее потому что Теана не ожидала такого выпада именно от него. Теперь же она была готова — но поздно. Похоже, мэвар уже сделал какие-то свои выводы.       «Да, с ним надо будет побеседовать нормально, как выдастся минутка», — в который раз отметил Роймо и окончательно переключился на работу. Роймо сделал знак, и оба курсанта с любопытством покосились на него.       — Итак, сегодня мы встретимся с Китардом Анико…       Объяснение ситуации заняло от силы пару минут. К сожалению, кроме нескольких предположений, слухов и тотального отсутствия информации против Китарда у них ничего не было. Выслушав рассказ Роймо, Хтон кивнул, а Теана серьёзно уточнила:       — Мы в каком качестве рассматриваем этого Анико? Как свидетеля? Потерпевшего? Или мы его подозреваем?       — Как потерпевшего, — не раздумывая, отозвался дознаватель. — Пока он сам не дал нам повода думать иначе. Но Вирел прав, в его истории что-то нечисто. Поэтому присматривайтесь к нему, но осторожно. Если парень всё-таки невиновен, он сможет устроить всем нам проблемы.       — Звучит как «в разговор не вмешиваться», — подметил Хтон, и, видит Круг, Роймо бы очень хотел, чтобы так и было. Из-за несдержанности, неопытности или грубости курсантов многие допросы обрастали проблемами. Но…       «Жизнь — не шахматы, тут можно рисковать и отходить от сложных стратегий», — вспомнились вдруг слова Эфаро, и Роймо вздохнул. Главным было, чтобы курсанты не начали беседу с чего-то вроде: «А вас точно отправили в охотничий домик, потому что вы придурок и проиграли кучу денег?» Но Ирнеин всё же рассчитывал на их благоразумие.       — Не буду просить вас о таком. Вы можете участвовать в опросе, но, пожалуйста, думайте головой перед тем, как что-то брякнуть.       Теана пожала плечами, но в ней Роймо как раз и не сомневался. Хтон тоже выглядел спокойным и внимательно присматривался к обстановке. Это внушало надежду, а потому Роймо почти без опаски повёл их на опрос.       Китард Анико оказался юношей лет двадцати пяти — возраст, когда мозг только-только начинает формироваться, и то если повезёт. Сам Роймо лишь к этим годам перестал чувствовать себя бессмертным и начал обрабатывать больше информации, чем пропускать мимо ушей. Анико же, судя по всему, на эту дорожку ещё не встал.       В облике молодого аристократа Роймо отметил ухоженность и вальяжность человека, который может позволить себе не торопиться и идти по жизни в комфортном темпе. Китард был одет в лёгкую рубашку с пышными рукавами и чёрные штаны — явно комплект, если судить по парному вычурному шитью. Даже немногочисленные украшения, например, перстень-печатка и карманные часы, были подобраны специально под этот костюм и отлично с ним сочетались. Китард явно обладал тонким вкусом. Роймо про себя взмолился, чтобы это не оказалось его единственным положительным качеством.       — Лорд Анико, благодарю, что вы смогли приехать так быстро.       Китард повернулся к дознавателю и даже склонился в лёгком полупоклоне. Курсантов он заметил, но промолчал, хотя многие начинали возмущаться из-за наличия «посторонних». Начало выглядело хорошо, и Роймо понадеялся на лучший исход беседы. Но потом новоиспечённый лорд Анико раскрыл рот, и всё покатилось по известному адресу.       — Я приехал сразу же, как получил уведомление Дома Скорби. Надеялся, что вы с хорошими новостями. Например, что ублюдков, которые устроили резню на моём пороге, поймали и их требуется опознать.       — Опознать? Разве вы их видели? — уточнил Роймо и опустился в кресло напротив Китарда.       — А нужно? Не знаю, как у вас здесь всё работает. Впрочем, неважно. Я вижу, что вы никого не поймали.       Нехорошее предчувствие Роймо превратилось в уверенность. Китард Анико на первый взгляд демонстрировал полную готовность сотрудничать. Но в каждом слове, в каждом взгляде Китарда сквозил скепсис. Будто этот юноша едва сдерживал рвущееся с языка: «Я не верю, что вы способны распутать это дело. Вы просто тратите моё время, чтобы потом сказать, мол, мы работали». Невольно вспомнилась аналогичная претензия от командира «Вихря» — тот тоже считал, что Роймо просто нравилось играть в расследование.       Роймо кивнул курсантам, и Теана тут же села в кресло. Хтон, несмотря на разрешение, остался стоять, скрестил руки на груди и сделал лицо формата «кирпич». Роймо уже хотел одёрнуть его, но заметил, как нервно лорд Анико покосился на это ожившее воплощение угрозы — и не стал. Вместо этого дознаватель сказал:       — Поверьте, мы делаем всё, что в наших силах.       — Интересно формулируете, — колко улыбнулся Китард, демонстративно покосился на часы и вздохнул. — Итак, чем я могу помочь, если не в опознании?       — Мы хотели побеседовать. Думаю, вы уже знаете, что Ни’Ро выбрал именно ваш дом своей трибуной. Обычно подобный выбор просто так не делается. — Роймо кивнул Теане, и та с восторженным выражением лица схватилась за перо и бланки. — Если вы не против, моя помощница запротоколирует беседу.       — Да Круга ради. А этот?       Роймо проследил за взглядом Китарда. Молодой аристократ таращился на Хтона, который всё ещё нависал и выглядел, прямо скажем, скорее как вышибала в кабаке, чем как послушный курсант.       — Мой телохранитель, — обтекаемо выразился Ирнеин. — Не только ваша семья подвергалась нападению из-за Ни’Ро: сами понимаете, в наше время нужно перестраховываться. И к слову об этом, лорд Анико. Не знаете ли вы, ваш отец не получал угроз до нападения? Или, возможно, вы видели в доме посторонних?       — Мой отец, — раздельно отчеканил Китард, — распоряжался поставками оружия и распределял его между подразделениями неромской армии. Чужаки приходили в наш дом каждый день.       — Прошу прощения, я неверно выразился. Верно, портальщики, логисты, зачарователи и мастера-оружейники должны быть частыми гостями в благородном доме семьи Анико, — протянул Роймо нейтральным тоном. Без скепсиса, иначе это могли принять за оскорбление, но и без раболепия. Хтон так вообще громко хмыкнул над ухом, и Китард метнул в него возмущённый взгляд. — Я имел в виду тех, с кем ваш отец обычно не имел дел.       — Я не лез в дела отца.       Теана обеспокоенно покосилась на Роймо. Дознаватель её понимал: этой короткой фразой Китард поставил точку. Его тон не предполагал никаких «но», даже если юноша знал что-то, вспоминать он явно не собирался. Продолжать задавать вопросы на эту тему означало вызвать его гнев и дать Китарду Анико повод закончить беседу. Пришлось спешно перестраиваться.       — Так вы не собираетесь продолжать дело отца? — спросил Роймо просто чтобы занять паузу и дать себе время. Вопрос был дурацким, чтобы спровоцировать реакцию, и ответ дознавателя не особо интересовал.       — Что? — предсказуемо удивился Китард. — Это же не наше оружие. Всё, что было у нас дома, уже забрали власти. Назначат нового снабженца, он пусть и разбирается. Не я, я же даже не военный. Единственное, что мне нравится в армии, так это форма. Даже не знаю, чья выглядит лучше, у неромских войск или магов.       Китард покосился на Хтона, а мэвар клыкасто улыбнулся и пророкотал:       — На нашей кровь не видно.       — Ужас какой! — искренне скривился Китард.       — Господин дознаватель, это записывать? — похлопала глазами Теана.       Уголки губ Хтона дёрнулись, будто он собирался рассмеяться и лишь в последний момент «удержал лицо». Роймо и самому стало вдруг смешно.       — Ни в коем случае, — как мог серьёзно потребовал дознаватель, и Теана с горестным вздохом стала чёркать по бланку. — Простите этих курсантов, они временами чересчур стараются. Итак, лорд Анико, вы ведь уже были дома? Скажите, оттуда что-нибудь пропало? Трофеи Ни’Ро тоже любит.       — Я не проводил перепись столового серебра и украшений, если вы об этом! — вскипел юноша. — Я, как вы сами заметили, лишился семьи! Не считаете, что у меня были более важные дела?       Раньше, чем Роймо придумал вежливый ответ, Хтон подался вперёд, оскалился и протянул:       — Такой мелкий — и так громко лает… Он повысил на вас тон. Я могу оторвать ему что-то в назидание? — мэвар ещё понизил голос, и его глаза замерцали красным. И даже больше: в его обычно чистой речи вдруг стал заметно прослеживаться акцент. — Например, голову?..       — Э-это тоже простить? — напряжённо поинтересовался Китард.       — Я бы порекомендовал так и сделать, — вздохнул Роймо. — Курсант Мэвар излишне чувствителен к эмоциям. Видимо, в вас он почуял угрозу и пренебрежение, а на такое у его народа один ответ. Но не переживайте, в Доме Скорби вы в безопасности. И нет, Хтон, оторвать ему голову нельзя.       — Но он скалит на вас зубы, — проурчал мэвар. Право слово, Ирнеин был в шоке от того, как непринуждённо Хтону давалась роль отбитого дикаря. Сейчас этот курсант идеально соответствовал всем стереотипам о мэварах.       — Тебе показалось. Хтон, сядь.       Умуорвухтон пожал плечами, сел на другое кресло. Теперь, когда его плечистая фигура не загораживала единственный выход, Китард аж выдохнул. Но не успел он как следует расслабиться, как Хтон с громким лязгом опустил сначала одну, а затем и вторую ногу на кофейный столик.       — Если он не захочет говорить, я могу…       — Хтон, я уже запретил тебе откусывать нашему гостю голову.       — Просто укусить.       Теперь Китард таращился на мэвара с откровенным страхом, а Роймо на мгновение замешкался, не делая замечание. Бред, конечно, ему не хотелось учинять насилие в Доме Скорби, да и лорд Анико бы их за такие методы ведения допроса изничтожил, но… Но как-то само самой вспоминалось, насколько тонко мэвары сливались с теми, чьей крови испили.       — Я учту, — всё-таки кивнул Роймо, а затем открыто улыбнулся Китарду. — Прошу вас, не беспокойтесь. Он совершенно безобиден, если не переходить черту. И я вас понял, лорд Анико. Конечно, глупо думать, что вы вместо скорби тратили время на то, чтобы разбираться с материальными делами. Это многое о вас говорит.       — Ну я… Не то чтобы… — Китард неловко поёрзал в кресле, снова покосился на Хтона, а затем наконец-то сбавил тон. Теперь спеси в нём почти не чувствовалось. — Дома такой бардак, и нужно было организовать достойные похороны. Да матушка бы из-за Третьей вернулась, вздумай я отправлять её в последний путь в непотребном виде! Я правда ещё даже не пытался проводить опись имущества. Понимаете?..       — Безусловно, — не переставая улыбаться, кивнул Роймо. — С вашего позволения, ещё один вопрос, лорд Анико. Вы не могли бы посмотреть списки жителей района, чьи тела мы обнаружили? Это закрытое место, наверняка вы знали всех жильцов. Вдруг вы назовёте имена тех, о ком мы не подумали.       Китард даже повеселел. Видно, решил, что легко отделался, а потому с готовностью протянул руку за папкой с досье и стал быстро переворачивать страницы.       «Должно быть, с ним так и управлялись дома, — кисло подумал Ирнеин, наблюдая, как Китард старательно вчитывался в имена. — Послушный мальчик, если правильно надавить, любезный даже… И уходящий в полный отрыв, когда угроза исчезает».       — Есть шанс, что те, кого вы не нашли, ещё живы?       — Сложно сказать. Мы все хотим верить в это, — уклончиво протянул дознаватель. — Возможно, кому-то повезло, как и вам, и они вообще не были дома в момент нападения. К слову… Вы же были в охотничьих угодьях на Землях короны? Разве там сейчас сезон?       — Звери — не грибы, чтобы у них был сезон или не сезон, — рассеяно пробормотал Китард, шелестя бумагами и вздрогнул, когда Хтон, изображая скуку, громко зевнул, а затем резким движением сцапал какой-то отчёт.       — Курсант Мэвар! — снова одёрнул Роймо, а мысленно добавил: «Какой же ты молодец! Проклятый «светский мальчик» уже и вправду готов помогать, лишь бы я побыстрее его отпустил, и ему не приходилось делать комнату с людоедом».       — Э-э-э… Я не вижу в ваших списках леди Сореты с младшей дочерью, воспитанника Шарэате и, пожалуй, ни одной из любовниц лорда Гед, — нервно протянул Китард и даже с усердием пролистал список досье ещё раз. Как и ожидалось, никого из прислуги он не знал, а ведь пропавших больше всего было именно в этой категории. — Да, верно. Не вижу.       — Любовниц?       — В наше время нужно быть свободных нравов. Лорд Гед мог себе позволить, он собирал цветник. Странно, что ни одной из его красавиц тут нет. Они жили в его доме и никуда не выезжали без него — неофициально, конечно. — Китард закрыл папку и отодвинул её от себя, а затем снова осторожно покосился на Хтона. Весь из себя мрачный и огроменный мэвар явно пугал холёного аристократа, но Китард вдруг сам обратился к нему. — Ты что сейчас… Читаешь?       — Смотрю картинки, — невозмутимо проурчал Хтон, хотя, Роймо мог бы поклясться, он едва сдержал смешок. — Красивые.       — Что? О, да. — Китард чуть расслабился, когда понял, что «рассматривал» Хтон: список вещей, которые он покупал по дороге к охотничьему домику. — Испытываю слабость к изысканным вещам. Когда мир раскололся, думаю, от полного угасания его спасла именно первородная красота.       «Когда мир раскололся, выжило меньше десяти процентов населения планеты, и сделали они это точно не благодаря красоте. Стоит только эпоху героев вспомнить», — кисло подумал Роймо, но спорить не стал.       — Нихрена не понял, — фыркнул Хтон, а затем достал из кармана округлые часы на цепочке, чуть подумал, потыкал в циферблат и просяще посмотрел на Роймо. — Мы долго? Он такой скучный.       То, что это была не банальная попытка спровоцировать на возмущения, Ирнеин понял, едва увидел, каким взглядом Китард Анико вытаращился на часы Хтона. Правду сказать, посмотреть было на что. Сам Роймо не считал себя падким на красивые безделушки, но годы работы с уликами, опыт оценки предметов, и главное — ненавистная роль публичного лица вынудили его начать разбираться в таких вещах. В часах Хтона Ирнеин определил тончайшую ювелирную работу: пусть сделаны они были и не из драгоценного метала, это не мешало им выглядеть дорого. Каждый ноготь поверхности часов был покрыт изящной резьбой, полоски хрупкого на вид металла сплетались, будто ленты, и даже стрелки на циферблате были ажурными.       Хтон, будто играясь, защёлкнул крышку часов, но не убрал их, а сжал в кулаке и подпёр им голову. Только тонкая цепочка свисала между его пальцев и покачивалась туда-сюда.       — Какие интересные часики, — предсказуемо не удержался Китард.       — Разве? — Хтон равнодушно пожал плечами. — Это часть никаренской формы. У всех такие есть.       Роймо не любил выражаться, но от такого нахального вранья даже он охренел. В Никарене, который знал он, не терпели «цацок», выступающих или свисающих элементов камзола, и уж тем более не стали бы выдавать курсантам изящные часики, стоящие примерно как вся их остальная форма. Ирнеин не знал, каким идиотом нужно быть, чтобы в это поверить.       …Но Китард Анико глядел голодным, жадным взглядом коллекционера, что был в шаге от того, чтобы начать торговаться за понравившуюся вещь.       — В Никарене много красивых блестящих вещей, — продолжал бессовестно подначивать Хтон. — Коллекционное оружие. Но и обычное тоже. Пистоли, у которых дула целиком из хрусталя. Мечи с резными гардами. О, у моего любимого красивый синий камушек врезан прямо в основание клинка!       — Надо будет тоже поискать такие, — пробормотал Китард. Вот что делали с людьми увлечения: сила страсти к ним перебивала даже страх перед мэваром. В такие моменты Роймо радовался, что сам он был увлечён только работой. — У меня есть коллекция монет и коллекция тканей, думаю, лучшая в нашей стране, но захотелось чего-то новенького. В оружии я увидел… Своеобразную грацию.       «Ой ли?» — усомнился дознаватель. Нет, звучало убедительно, учитывая слабость Китарда к красивым игрушкам, но тот самый безумно-влюблённый огонёк в глазах молодого аристократа будто чуть притух.       — Вы разве не для охоты выбирали оружие?       — Это в первую очередь. Но надо же его куда-то девать после! Я и думал завести новую коллекцию.       Хтон чуть прищурился, и дознаватель уже ждал от него очередной кровожадной фразочки. Но нет, мэвар лишь низко протянул:       — И решили первые экземпляры набрать туда по принципу функциональности, а не красоты? Надо же, такой дурак, а решение умное. — Лорд Анико вытаращился на него, хватая ртом воздух, а мэвар невозмутимо ткнул пальцем в изображение пистоли. — Эта детка на сколько ульми бьёт?       — Почти на триста! — с гордостью отозвался Китард.       Для Роймо это ничего не говорило, но он понадеялся, что Хтон знал, что делал, а потому не встал встревать. Да и, в любом случае, Анико шёл на диалог, значит, всё в порядке.       — Неплохо, — после небольшой паузы сказал Хтон. — Мы стреляли из таких, но модель была попроще… Пятизарядная.       — Так это ещё неплохая, — покровительственно улыбнулся Китард.       О, этот молодой человек аж расцвёл! Пока Хтон рассказывал о чудном оружии, которое хранилось в Никарене, Китард так и пылал завистью и азартом. Теперь же, когда он понял, что у него в коллекции уже имелось нечто лучшее, чем у собеседника, он полнился такой гордостью, будто сам эту пистоль сконструировал.       Похоже, Хтон добился того, чего хотел, ведь Китарду он подыграл: кинул завистливый взгляд и утих, словно раздавленный его аргументами. После этой маленькой победы настроение лорда Анико явно поднялось и он сам благожелательно предложил:       — Я в силах ещё чем-то помочь? Или мне можно идти?       — Последний вопрос, — решил Роймо, хотя, право слово, в то, что ответ окажется полезен, дознаватель не верил. — Как я уже говорил, район, где вы живёте, мал. Наверняка слухи и скандалы быстро распространяются. Подскажите, не случилось ли чего-то в последние месяцы перед нападением? Любые детали, даже если они кажутся случайными. Ни’Ро склонен к театральности, он не выбирает место преступления просто так.       Лорд Анико задумался, а затем неуверенно предположил:       — В последнее время самой яркой новостью было возвращение воспитанника Шарэате из его странствий.       — Которого не нашли среди жертв? — уточнил Роймо, и Китард уверенно кивнул. — Хм. Шарэате…       — Ах, когда-нибудь я буду покупать себе платья от Шарэате, — мечтательно выдохнула Теана, ненавязчиво подсказывая, и дознаватель вспомнил.       Да, у семьи Шарэате было несколько ателье, где шили одежду для представителей высшего света и зачаровывали её по последней моде. Роймо даже видел их творения: лёгкие и почти прозрачные платья, не дающие при этом замёрзнуть; изящные костюмы, трансформирующиеся в броню. Накидки, меняющие цвет от настроения владельца… Раз в сезон Шарэате выпускали какую-нибудь новинку, и богатые модницы и франты со всего мира отваливали огромные деньги, лишь бы заполучить её в числе первых. Шарэате умело манипулировали рынком, выпуская новинки в ограниченном количестве, чтобы их эксклюзивность росла. А затем, когда первый ажиотаж спадал, вдруг резко снижали цену и вбрасывали в модные ателье сотни экземпляров нашумевших нарядов. Носить то, что могли себе позволить даже представители предпринимателей средней руки, резко становилось не так интересно. И мир, затаив дыхание, ждал очередную новинку.       — Почему его возвращение стало такой новостью? — уточнил Роймо, и Китард чуть поморщился.       — Все ждали от него нечто особенное. Мальчишка — приёмыш, и даже не нером, а латерэкк — Ве. Когда лорд Шарэате объявил его воспитанником, был скандал. Помню то время, все ждали от приёмыша прокола. Но он оказался гением с сильным даром. Последние творения ателье Шарэате — его авторства. Как ни прискорбно, но порой подходящий дар определяет многое. — Китард метнул быстрый взгляд на глаза Роймо и тут же отвернулся.       Дознаватель поморщился про себя. Не от обиды: такое Ирнеин перерос уже лет пятнадцать как. Скорее, немного злило отношение Китарда: он хотел, чтобы его провокационные взгляды заметили, хотел зацепить, чтобы кто-то чувствовал себя так же неловко, как и сам лорд Анико чувствовал себя недавно. Такая вот мелочная месть человека, который даже об успехе воспитанника Шарэате, «какого-то там Ве», говорил как о личном оскорблении.       — У него имя есть? — поинтересовалась Теана и тут же снова похлопала глазами. — А то приходится делать так много пометок…       — Тайдер Ве Шарэате, — кисло отозвался Китард. — Он в последние годы появлялся в доме, всё путешествовал, чему-то учился у старых мастеров и изучал национальные костюмы разных народов. Набирался вдохновения. Вернулся недели две назад. Дом Шарэате не делал никаких заявлений, скорее всего, специально, вот все и ждали феерии. Ну а кроме… Нет, правда, не припомню.       «Представляю, какие слухи ходили, когда ты проигрался, — с лёгким раздражением подумал Роймо. — Но про себя рассказывать не так приятно, верно?»       — Благодарю вас за сотрудничество, — сказал дознаватель вслух. — Если у вас всё же найдётся время заняться описью имущества, прошу, сообщите нам. Вдруг что-то всё же пропало.       — Постараюсь выделить на это время.       Судя по одинаково скептическим взглядам Теаны и Хтона, курсанты не поверили, как и сам Роймо. А ещё — они все втроём выдохнули, едва за лордом Анико закрылась дверь.       — Пижон, — презрительно фыркнул Хтон.       — Это всё потому что мужчинам нельзя быть симпатичными, — улыбнулась Теана. — Всё одно за одним тянется. Сначала отращивают себе ресницы-опахала, затем начинают смотреться в зеркало, подбирать одежду, и всё, дальше только два пути: либо подонок-любовник, либо пижон. Иногда всё вместе.       — Ого сколько комментариев. И как же вы столько времени продержали их при себе? — хмыкнул Роймо и с трудом поднялся на ноги. Впрочем… Глобально он был с этими двумя согласен. После Китарда хотелось проветрить: такой тяжёлый душок высокомерия он распространял вместе с ароматом дорогого парфюма.       — Я не перестарался? — спросил Хтон так тихо, что Роймо даже подумал, что ослышался. После громких, резких высказываний мэвара столь неуверенный тон звучал странно. Да и сам Хтон выглядел напряжённым, будто готовился получить по шапке за устроенную импровизацию.       Импровизацию Ирнеин и правда не любил. В его понимании импровизация — это тоже план, просто с большим количеством допущений, и прибегать к нему могут лишь мастера. Ну, или те, у кого к подобному талант. У Хтона, пожалуй, талант имелся. Он так быстро и точно определил, с какой стороны подобраться к Китарду Анико, и столь ловко подстроился, что Роймо аж захотел поработать с ним ещё.       — Ты хорошо поработал, — серьёзно сказал Роймо, и мэвар тут же улыбнулся. — Кто бы мог подумать, что общение с людьми — твоя сильная сторона.       — Общение? Ой, нет, терпеть не могу, — рассмеялся мэвар. — Скорее, наблюдение за ними. И то скорее за теми, кто мне интересен. Этот Анико… Я согласен с Вирелом, что-то с ним не так.       — Нам нечего ему предъявить.       — Он покупал оружие, в котором абсолютно не разбирается! Пистоль у него на триста ульми стреляет, мы посмотрите, — возмущённо выпалил Хтон. — Человек, для которого главное — эстетика, не сможет столь профессионально подобрать себе комплект вооружения. Я вот, например, абсолютно не разбираюсь в огнестреле: неинтересно, да и с меткостью беда. Поэтому я не то что последние модели, я вообще рабочую пистоль от конструкционно нерабочей не отличу. Окажись я на рынке, накупил бы ерунды. Китард осведомлён не лучше меня, а выбор сделал как настоящий мастак и…       — Погоди минутку. Что значит «не разбираюсь в огнестреле»? Ты же только что сам задавал ему вопросы как профи!       Судя по выражению лица Хтона, тот жалел, что не прикусил вовремя язык.       — Похоже, курсант Мэвар успел запросить у кого-то консультацию, — мурлыкнула Теана.       «Точно же. Часы, — догадался Роймо. — Наверняка какой-то парный артефакт с заклятьем связи. Некто с той стороны мог слышать наш разговор и подсказывать реплики».       Раньше, чем Роймо успел напрячься, Хтон с вызовом сказал:       — Да, я попросил помощи у Эфи. Она великолепно обращается с огнестрелом, следит за всеми новинками, если кто и сможет в два счёта определить профана — так это она. И я не вижу никакой проблемы в том, чтобы обратиться за помощью к настоящему спецу, если сам не справляешься.       — Анико, может, и не разбирается в оружии, но он же ехал в свою ссылку с отрядом телохранителей. Они могли ему подсказать, что покупать, — мягко вклинилась Теана, не давая ни Хтону ляпнуть лишнего, ни Роймо — поспорить с ним.       — Могли, — с неудовольствием признал мэвар. — Слышали, как он говорил о человеке, который ниже его по происхождению? Вот то-то же. Этот Анико не похож на человека, который возьмёт и прислушается к совету какого-то там телохранителя. То есть нет, может, он и мог купить что-то приличное, просто чтобы от него отстали, но большую-то часть денег такая личность наверняка сольёт на дорогие побрякушки, которые стрелять даже не могут, только выглядят красиво.       Дознаватель задумался. По сути, оба курсанта были правы — но это не имело смысла, пока их слова оставались предположением.       — Мы это проверим. Курсант Сиево, найдите Вирела. Вашей задачей будет встретиться с телохранителями Анико. Расспросите о том, как он выбирал оружие и помогал ли ему кто-то. И заодно перескажите ему всё, что мы узнали про этого Тайдера Шарэате, — решил Роймо, намеренно опустив «Ве». В отличие от Китарда, расистом и хамом Ирнеин не был, и не видел смысла унижать человека, который, возможно, мёртв или находится в плену. — Путь соберёт все слухи, до которых дотянется. Похоже, молодой человек много путешествовал. Неизвестно, что с ним могло приключиться и с кем он мог встретиться в странствиях. Особенно если ему каждая гадина тыкала под нос его неустойчивый статус. Как мы знаем, к Ни’Ро присоединялись и за меньшее. Вопросы?       — Да. — Теана нахмурилась, вопреки обыкновению даже не пытаясь скрывать эмоции за маской доброжелательности. — Вы отправляете нас вдвоём чтобы мастера Вирела позлить, или потому что я чем-то вызвала вашу неприязнь?       Дознавателю пришлось проглотить многое, что он мог бы на это ответить. Например, что в их работе нет места личным отношениям и мелочной конкуренции.       — Я отправляю вас вместе, потому что вы оба разведчики, — с мягким нажимом пояснил Роймо вместо того, чтобы объяснять тут прописные истины. — Если придётся разделиться или что-то пойдёт не так, вы оба знаете, что нужно делать и как не вляпаться а неприятности. К тому же вы не совсем останетесь наедине, я так или иначе буду с вами.       На этих словах Роймо выудил из кармана печатку со знаком Дома Скорби и подкинул на ладони.       — Это… — Теана замялась. — Это же используется для связи между дознавателями, верно?       — Что? Роймо, ты сдурел? — возмутился Хтон. Теана, хоть и поморщилась, явно имела в виду то же самое. — Ты себя видел? Ты не в состоянии поддерживать связь! Особенно если прогулка этих двоих затянется!       — Спасибо, что печётесь о моём здоровье, но…       — Роймо, ты шатаешься.       — А ты пойдёшь к аналитикам, — повысил голос дознаватель. — Заставь их побыстрее выдать мне заключение по найденным телам. Вот сил на то, чтобы с ними ругаться, у меня точно нет, как и настроения.       — Мастер Вирел тоже не одобрит, — вздохнула Теана, и, конечно же, была права.       Жаль, что Вирел был последним во всём мире, чьё мнение Роймо волновало. Поэтому, пока разведчик распинался, Ирнеин его даже не слушал, быстро делая заметки по проведённому опросу Китарда.       Заметив, что дознаватель даже не пытался реагировать на его красноречие, Вирел сел напротив Роймо и вкрадчиво протянул:       — Если у тебя такие проблемы с концентрацией внимания, то тебе точно не нужно тратить силы на присмотр за нами.       — У меня нет проблем. Я просто не хочу слушать, как вас всех заело.       — Ты не думаешь, что если заело всех, значит, что-то действительно не так?       — Если меня это не волнует, вас тоже не должно, — отчеканил Роймо. Вирел сразу же колко усмехнулся и поднялся на ноги.       — Действительно. Напиши тогда расписку, что ли, что это идиотское решение ты принял сам. Не хочу потом встревать в разбирательство из-за того, что ты упадёшь замертво от перенапряжения на этом самом месте.       — Как давно тебя пугают разбирательства? — не удержался и Роймо от язвительного тона. — Мне казалось, тебе страшнее платить неустойки. Благо, тут это не грозит. Я всё-таки не казённое имущество Дома Скорби.       — Ты уверен?       — Что ты сказал?       — Говорю, счастливо оставаться. Мы направим сигнал, когда доберёмся до места и выйдем на контакт с телохранителями Анико. Тогда и подсоединишься к разговору.       Эйрен, легко махнув рукой, удалился. Роймо не стал ничего швырять ему вслед, хотя, честно, очень хотелось.       Спасибо большое, что Вирел тоже посчитал разговор оконченным и не стал надоедать дальше. Им по большей части вообще не о чем было говорить. Пользуясь тем, что его больше никто не трогал, Роймо переключился на то, чем давно хотел заняться: начал разбирать ящик, который так стремились уволочь неромские безопасники с места преступления.       Изначально по ящику, или, вернее, крупной шкатулке были густым слоем размазаны защитные чары, грозящие уничтожить содержимое при попытке взлома. Как и любой воспитанник Шатаара, Роймо относился к таким штукам с большой настороженностью. Он и сам знал три десятка способов установить какой-то подлый триггер в подобной мешанине чар, а потому вскрывали ящик несколько спецов двое суток кряду.       Сейчас это было обыкновенной шкатулкой с документами. Роймо перед тем, как засесть за них, принял лекарства, но быстро понял, что неплохо было бы закинуться чем-то ещё, покрепче. Не потому что сомнительное здоровье решило подвести прямо сейчас. Просто Ирнеину оказалось достаточно вчитаться в первый же документ, чтобы голова начала гудеть от ощущения надвигающихся проблем.       Дознаватель активировал внутреннюю связь и будничным тоном протянул:       — Не хочу отвлекать, командующий, но к вам неромские безопасники ещё не обращались?       — А должны были? — услышал Роймо чуть искажённый голос Морго Саигрея из глубины пульсирующего шара света.       — Определённо. Потому что у меня сейчас полные руки их внутренней документации. Инвентарные списки закупленного вооружения и его распределение между войсками, перечень списанного оружия…       — Твою-то мать, Роймо.       — …карты их логистических порталов и ещё много всякого интересного. Я это к тому, чтобы вы были готовы, когда нам выкатят претензию на высочайшем уровне.       Повисло непродолжительное молчание. Роймо достаточно знал своего начальника, чтобы предположить: его деятельный разум уже подыскивал варианты, как справиться с этой ситуацией с наименьшими потерями.       — Не думаешь, что как раз за этими документа Ни’Ро и охотился?       — Нет, — меланхолично отозвался Роймо и пробежался взглядом по актам приёмки нового вооружения. — Если бы Ни’Ро хотел их получить — получил бы. Скорее уж он вообще об этих бумажках не знал. К слову, странно, что мы вообще их нашли. Кто берёт такую работу на дом?       — Ты?       — Я не настолько сошёл с ума, чтобы приносить к себе документацию такого уровня. В основном дома я сижу с собственными заметками, которые кроме меня никто и не поймёт. А здесь мало того что документы, связанные с безопасностью страны, так, похоже, ещё и оригиналы. Я сомневаюсь, что подобное можно выносить из места его хранения, не то что прятать по шкатулкам и оставлять в домашнем кабинете.       Чем больше Роймо думал обо всей этой ситуации, тем сильнее его тянуло на нервный смех. От этой ситуации воняло нарушениями, за которые вообще-то вешают, причём тянуло со всех сторон. Покойный лорд Анико был известен безупречной репутацией и лояльностью своей стране — и всё же он почему-то забрал секретную информацию домой, едва озаботившись защитой, и она чудом не досталась международному преступнику. Зато досталась магам — наёмникам, с которыми вообще-то лучше не портить отношения. Наверняка неромские безопасники были в таком же замешательстве, как и сам Роймо сейчас, и пытались придумать, как выбраться из этой странной ситуации — и не разругаться с ценным союзником.       Похоже, неуместное сейчас веселье всё-таки читалось в тоне дознавателя, потому как командующий Саигрей осторожно поинтересовался:       — Роймо, у тебя там всё в порядке? Дай мне оперативный отчёт. — Честно говоря, не особо, — поморщился на это Ирнеин, отложил бумаги и, уставившись в мутные глубины заклятья, меланхолично начал, не особо пытаясь сгладить углы: — Мы снова что-то упускаем, пытаемся разгадывать старые трюки, пока Ни’Ро начинает вытворять нечто новое. А самое худшее, что затягивание расследования становится реальной проблемой. Доверие к Дому Скорби реабилитировалось, когда я вернулся к этому делу, но теперь снова падает. Людям больше не кажется, что мы проигрываем и не можем поймать Ни’Ро. Теперь они думают, что мы не ловим его специально. Играем в расследование, так мне сказали. Когда люди при исполнении высказывают такое в лицо, это значит…       — Стой-стой, Роймо, — вклинился Саигрей, и дознаватель тут же умолк. — Вообще-то я хотел услышать, что у тебя всё под контролем.       Ирнеин лишь устало потёр переносицу. Он и сам хотел бы, чтобы дело Ни’Ро взялось под контроль и протекало гладко. А лучше — не протекало вообще, а закрылось в связи с его поимкой. К сожалению, всплывало миллион «но».       — Делаю всё, что в моих силах. Но вы, как и я, не терпите приукрашивания, а потому говорю как есть. У нас проблемы.       — У нас всегда проблемы. Но такова цена того, чтобы быть лучшим: если ты не сможешь разобраться, значит, никто не сможет. — Командующий помолчал, и это самую малость напрягало. Проблемы Морго Саигрей решал. Радикально, жёстко, по-военному надёжно. За это его и ценили. — Дай мне к вечеру отчёт по тому, что сделано для расследования последнего инцидента. И как обстоят дела с внедрением курсантов?       — Работаем над этим, но постепенно, — осторожно отозвался дознаватель. — У меня ощущение, будто нас ждут, не хочется отправлять детей в ловушку.       — Вот отсюда и берётся то затягивание, которое тебя так пугает. Ускоряйтесь. Нужно спровоцировать Ни’Ро. Так что тащи своим курсантам отказы от претензий и отправляй работать.       — Отказы от претензий?       — Как будто сам не знаешь, как это делается. Нам не нужны новые разбирательства, если кто-то из них умрёт. — В тоне командующего Роймо слышал так и не позабытые стальные интонации. Именно таким тоном много лет назад Саигрей ронял своё: «Выполните задание, курсант» и ронял скалистые породы на свой же отряд, чтобы дать Ирнеину повод задержаться у мэваров. — Решай проблему, Роймо, пока я не взял ситуацию под свой контроль.       — Потрясающе, — пробормотал дознаватель, пока заклятье внутренней связи неумолимо гасло перед ним.