***
Словно подколодный змей, Юрей забрался в укромное место, намереваясь отдохнуть от множества лиц. Вместе с новой волной усталости да недовольства, потому что команда «юных малолетних исследователей», — так обозвал их биолог, готовились во всю к конкурсу красоты, дабы Амариллис и их боец Кохаку победили и попали в главный дворец — гарем самого повелителя. Он пробрался между стенами пещеры и мобильной лабораторией, раскидал накидку на каменном выступе да, облокотившись о неё спиной, вытянул короткие ножки, стопами доставая до бамбуковых плетёных колёс. В голове ничего не крутилось, не вертелось, не тушило адский пламень непонимания, так что он наслаждался прохладой камня и освежающим воздухом. Объяснений, которые ему предоставили, хватило с головой. Однако, факт состарившегося мира на несколько тысяч лет (не на десяток, не на сотню, как он считал), ему стоило принять без всяких пояснений и разжевываний, потому что, самым главным аргументом было то, что он это время провёл в камне, как изваяние. На пару лишних секунд он бы взвыл от безнадёги: биолог осознавал насколько фауна и флора земли изменилась. Обширные агроценозы исчезли с многих территорий. Многочисленные виды культурных растений, декоративных цветов, да тот же самый гиппеаструм, возможно, больше не существовал на этой планете. Легко принять биологу окаменение народа людского, да и полноценно смириться! Но вот то, что мир потерял миллионы полезных и занимательных видов флоры, за которыми требуется людской досмотр — принять сложно. Да с учётом расплывчатости масштабов потерь биологического мира, Юрей не знал, что ему и думать. — Юрей? — дитё, блюдшее за бесшумным отдыхом биолога, машет ладошкой, чтобы привлечь внимание к себе. — Вы спите? Душа нервно посмеялась от заданного вопроса, а мыслях невольно всплыла сцена на пляже, когда его нашла девчушка. — Всё нормально, Суйка, я не сплю, — быстро ответив, он переводит взгляд на линзы шлема. — Ты что-то хотела? — Вы пропали, Суйка подумала, что вы уплыли с Амариллис, — девчушка садится у колеса, напротив уставшего биолога. — Но Ген сказал, что вы никуда не уходили, а отдыхаете за лабораторией… — И он прав, — Юрей запрокидывает голову назад так, что затылок соприкоснулся с холодной поверхностью камня. — Там шум и гам, они занимаются созданием косметики, так пусть и дальше занимаются. Голоса на секунду затихают, пока не посыпались удивлённые возгласы. Они достигли того, к чему шли: из природного сырья создали косметику, да преобразили внешность Кохаку. Юрей не является поклонником макияжа, он, как многие современники говорили, за естественную красоту, которую можно поддерживать всеми возможными способами, а не прятать под мажущей тональной основной, закрывающей поры и ухудшающей состояние кожи. Однако, его мнение было таковым, и биолог не позволял себе его высказывать (даже если дело касалось размалёванной лучшей подруги), оно всегда оставалось с ним. Парень тянется руками вверх, а по позвонку проходит непроизвольные щелчки. — Юрей, Суйке интересно знать… — ребёнок отворачивает голову в сторону, обдумывая слова, но потом возвращает взгляд в сторону парня. — Вы же знакомы с Сенку, значит теперь с нами в Научном царстве? — Не думаю, — отмахивается биолог. Ему в голову и мысли не приходили на этот счёт. — Но, пока вы тут, я постараюсь вам помочь, хотя своей пользы для вас я не вижу. — Вы могли бы с нами уплыть, когда мы доберёмся до клада! — Надо сначала дожить до этого дня, — биолог поднимается с насиженного места, да когда голоса пещеры вновь затихают, бредёт проверить работу «юных малолетних исследователей». Суйка не продолжила уговаривать парня, она уверенно кивает на его слова с весёлой улыбкой и идёт рядом с биологом. Картина, представшая перед ними, была не столько смехотворна, сколько абсурдна, и её уровень доходит практически до скалистого потолка. Юрей сдерживает звонкий смех да закрывает лицо ладонью, взяв волю в кулак. Комичность картины заключается в лицах Гена, Сенку и Союза, наряженных под представителей женского пола. Два коротких хвоста, как у Кохаку, торчали в разные стороны. Приталенное платье Амариллис с искусственной грудью, в виде округлой скорлупы кокоса, отменно смотрелись на худой фигуре молодого парня, и наличие мышц его не спасало. Однако, картину маслом рушит мужской баритон, который вырывается с явными нотами отвращения: «Абсолютный стомиллионный-процентный бред», — цедит он, когда голоса товарищей подначивают паренька. А вот Асагири спокойно пройдёт конкурс красоты. Высокая, стройная и миловидная девушка, которая имеет лёгкий тихий голос. Биологу даже почудилось, что он случайно Гена принял за парня. Единственным и неповторимым остаётся Союз — он провалит конкурс одним своим видом. Мужчина, парнем его сложно назвать, с грудой мышц в женском платье, которое трещит от любого действия. Яркий макияж и вовсе был ему не к лицу. Биолог не смог остановить себя от ехидного комментария: — Вы мир спасаете или в показ мод играетесь? — Все средства хороши, Юрей-чан, чем больше рук, тем больше вероятность нашей победы, — натягивая на себя хаори, отвечает на его колкости Ген. — Но и пара минут смеха никому не повредит. — Да тут только смеяться и можно… — Юрей перехватывает задумчивый взгляд Кохаку, которая немного погодя выдаёт. — Погодите! У нас есть, как минимум, два человека хрупкого телосложения! — девушка косится в сторону биолога, что неоднозначный взгляд воспринимает на свой счёт. — Гинро?***
Было счастьем выбраться из пещеры, которое легко испарялось под огромным валуном негодования для копейщика, а для биолога смирением, потому что их приписали к участию в конкурсе. Юрей из-за неправильно понятого взгляда Кохаку, начал возражать, да и, с доброй руки Амариллис и Гена, он подвергся переодеванию. Из длинных чёрных волос заплели аккуратную косу. Приталенное платье с высокой горловиной, которой шло яркое украшение в виде герба Каменного царства. Островитянка, как последний штрих, накинула на плечи биолога его светло-зелёную накидку, дабы скрыть проступающие шрамы. Макияжа использовано минимум, из-за резкого протеста парня, лишь подчеркнули хитрые глаза и подкрасили губы. Идея его участия ему определённо не нравилась… — А вы за голос не боитесь? Как ни как, он у меня достаточно грубый… — Юрей желал найти нить спасения, однако, Сенку из-за старой привычки обрезал её. — Не льсти себе, из нас двоих быстрее меня раскроют, чем тебя манерного, с тихим голосом. И такие перекидки происходили на протяжении всей подготовки к конкурсу. То Ишигами не жалел своих колкостей, то Юрей, еле-еле отдёргивая от ответа, надуто фырчал. По итогу из двух миловидных парней, вышли прекрасные девушки. Одна утрировано аккуратна, спокойна, показывала свою неестественность в данном образе. Вторая, для потешки, надувала обиженного губы. И команде оставалось надеяться, что они не загубят дело. Однако, глубоко в душе биологу нравился его женский образ, в которых мог разглядеть черты матери. Да и, он знал, какого труда стоит заплести его непослушные волосы… Потому, с другой стороны, он был благодарен Амариллис, но совершенно негласно. Четверо шпионов разделяются с командой, по тропе направляясь к деревне, где всё и будет происходить. Их ощущения сильно разрознены, и каждый продолжал идти, мысленно напоминая причину. Кохаку определённо наполнена решительностью и желанием выиграть ради своего Научного царства и команды. Амариллис от неё не отставала. Однако, чувства островитянки больше соотносились с мстительностью или тихой яростью. А про Гинро и говорить не стоит, потому что его вид был бледен, тело будто испускало последний дух, а когда раздражённо косился на биолога, то старался разгадать загадку его непринуждённости. — Маскарад на то и маскарад, — монотонно молвит Юрей. — Но это на добровольное жертвоприношение походит… Копейщик резко осознаёт, что тот, кто шёл с ним рядом с видом мертвенного спокойствия, иначе это не назовёшь, точно так же боится последствий. И был не прав… Юрей не боится, не беспокоится, он спокойно идёт выполнять своё дело, на которое подписался. Ему слабо верилось, что это смогло помочь. Кричать на него, как тогда на корабле, не хотелось — биолог отчётливо помнит испуганный взгляд паренька. Он просто хотел успокоить Гинро и показать словами то, что ему не стоит беспокоиться — они в одной лодке. — Я не знаю, что такое маскарад, но мне уже не нравится это слово, — плаксиво выдаёт копейщик, а Юрей ощущает, как на душе становится спокойнее. Они одновременно выдыхают. Но биолог больше парадировал. Островитянка подметила это — из биолога идеального актёра не выйдет, он скорее убедительно дерево без слов сыграет, а если не дерево, так куст, а, может, мох или лиану, как вариант сойдёт; но хорошо, что Гинро немного перестал нервничать и на лице проявляется здоровый румянец. Амариллис кратко улыбается в благодарность. «Если хочешь поддержать человека, что на «ты» со страхом, то стоит изобразить такого же страдальца. Ему станет легче, так как будет думать, что несёт «тяжелую» ношу не один, но он продолжит оставаться в таком же состоянии», — вспоминает объяснение дяди Тагау, когда Юрей впервые пришёл к нему, не понимая, как можно поддержать подругу. Шпионы заходят на территорию деревни. Парни ровняются с дамами, Юрей встаёт между Амариллис и Кохаку, когда Гинро идёт рядом с девушкой-воином, при этом оставаясь немного позади. Они продолжают свой путь по вытоптанной дороге к самому центру деревушки, и биолог со смятением оглядывает каждое возведённое деревянное здание, сравнивая в голове со своим собственноручно построенным шалашом. Грядки у домов. Живые человеческие фигуры. Мир зарождался вновь… Нет! Поднимался из серой каменной пыли, которую водрузила на земной шар неизведанная сила. И биолог не желает считать реалии, подарившие ему возможность общения, эфемерной иллюзией, тем более сном; несмотря на то, что общество ему могло и не нравится. Команда подходит к центру деревни, окруженную толстыми стволами деревьев. Стража из шестерых человек стояла уже там, зазывая жителей подойти, в особенности девушек, которых и ожидает отбор в гарем. Четыре пар глаз переглядываются, когда двое из них нервно сглатывают слюну. «Может, всё-таки, это долгий сон? Кома, к примеру… Отличный вариант между прочим», — размышляет биолог, осознавший полную картину и заметивший подводные камни. И один из них особенно маячит перед глазами: «Гарем», — и до Юрея именно сейчас доходит значение данного слова, так как максимум, что он мог, развлечь повелителя своими знаниями, а провести с ним ночь, из-за нескольких факторов — невозможно. И стоит заметить, к его причинам не относится возможность однополых утех, а сам факт такого развлечения. Неожиданно застывшего биолога хватают под руки и тащат к короткой веренице из молодых девушек, выстроившейся перед премьер министром Ибарой, да самым сильным человек острова Модзу. Они занимают свою очередь. Теперь точно назад не вернёшься. Амариллис разглядывает знакомые лица, внимательно наблюдая за проводимым отбором. И каждый раз, когда мужчина позволял прикоснуться к девушке, островитянка зло хмурится. Однако, стоит очереди дойти до неё, серьёзность в миг улетучивается. Перед всеми предстаёт прекрасная актриса с образом застенчивой милашки, который отрабатывала на деревенских парнях, да спокойно проходит конкурс. Следующей должна идти Кохаку, но вперёд прошла массивная женщина, волосы которой ровно подстрижены под горшок, а вместе с ней и её дочь. Их кандидатуры были смело отклонены. Девушка-боец была следующей. Она задумчиво куксится и складывает руки на груди. В голове один за другим проносятся наставления Асагири. — Няшки-стешняки, вроде Амариллис, из тебя явно не получится, — парень удрученно вздыхал. — Попробуй стать заводной энергичной девчонкой? «И каким образом это сделать?», — проносится у неё в голове. С ней ситуация определённо сложнее. — Слушай, — Юрей тихо подзывает Кохаку, пока вместо неё проходят другие. — Попробуй добавить фразы: «я очень энергична» или «я как заводной апельсин», а потом сделать так… Биолог приподнимается на носке да раскидывает руки вверху. — Как это может помочь? — девушка в подозрение сощурила глаза. — Я подслушал ваш разговор с Асагири, и думаю, что он прав, а это максимально просто сделать, — объясняет Юрей, а потом замечает, что Кохаку следует идти. — Твоя очередь… Львица со сомнением кивает ему и проходит, останавливаясь перед Ибарой. Основная сложность заключалась в том, что девушка не умеет себя преподнести, потому что данный навык ей совсем необходим. Кохаку можно назвать самым простым персонажем, чьи цели и принципы никак не враждовали друг с другом, она уверена в своих действиях, словах. Ей и сейчас приходилось находится здесь, как доказательство верности не только своим друзьям, но и самой себе. Её бойкий нрав, простота характера, да увлечение борьбой, говорили сами за себя — девушка прежде не нуждалась в постоянном ношении актёрских масок. С горем пополам и она проходит конкурс. Однако, умудряется всполошить как стражников, так и всесильного Модзу, до коснувшись до ладони премьер министра. Самыми последними остаются биолог с копейщиком, что теплят надежду на их незаметность. Но, как только Юрея подзывают, он тревожно сглатывает слюну. Что ему говорить и делать? Ему определённо необходимо помощь, как с Кохаку. Но волнение с возвышающимся, в паре метров от него, Ибарой, который так и испускает сплошной тенью волны злостной, хитрой, властной ауры, дарит незабываемую симфонию в животе. Внутренности как будто наматывают на кулак и крепко сжимают. Юрей готов поклясться, что от тревоги у него начало дрожать колено. В голове всплывает обещание, данное им на корабле, когда их взгляды пересеклись: биолог никогда не будет пытаться обхитрить его и выиграть, кем бы этот человек не был. Потому что Юрей со своей хитростью лиса, не спасётся от длинного тела кобры, которая будет медленно обвивать его тело, пока смертельный яд будет расплываться по телу. — Неужели мне надо будет не попасться на лжи перед ним? — спрашивает у самого себя Юрей, не отрывая жёлтых глаз от того, кто похотливо вместе с остальной стражей оглядывает прошедших девушек. — Интересно, что будет, если раскроют? Убьют или обратят в камень? В любом случае смерть… И к ней он морально приготовиться — он решает не сдерживать слова, данное самому себе.