Между ними

Юни мило улыбается на собрании, теребит своё белое платьице. Она кивает когда это нужно, соглашается почти со всем. Мягко сжимает плечо Бьякурана. Оттягивает белый воротничок, когда дышать становится уж совсем тяжко. Отмахивается от тревожных фраз, делает несколько глотков холодной воды. Юни мило улыбается. Юни не говорит никому больше о своих снах. Она парадокс. Рождённая, в общем-то, для одной единственной цели — уберечь этот мир от войн. Сохранять гармонию между главными кольцами. Между сильнейшими киллерами планеты. Юни была рождена, чтобы руководить прекрасной семьёй Джиглио Неро. И она облажалась. Её имя означает уникальная. Единственная в своём роду. Но посмотрите на неё — точная копия своей бабушки — Луче. Хотя нет, простите. Она всего лишь дефектная замена. Реборн может ей тысячи, миллионы раз говорить, что это не так — она видит, как надломлено он смотрит на неё со стороны. Как каждый из Аркобалено нервно улыбается ей и тут же пытается сбежать. Как Гамма постоянно прячется от неё в штабе. Пропадает денно и нощно за работой. Она слышит, как тревожно дышит Тсунаёши, когда они приходят на это собрание с Бьякураном. Юни не глупенькая совсем. Она маленькая и совсем-совсем запуталась в том, что правильно, а что нет. Девочка, что никогда не знала своего отца. Девочка, что недавно похоронила свою мать. Юни не глупенькая совсем — надломанная. Грустная. Она облажалась. — Всё хорошо, Принцесса? — Бьякуран ласково приобнимает её за плечи. Бьякуран кажется ей таким добрым и хорошим. Он всегда рядом, видит, если что-то не так. Он успокаивает её, когда та запирается в комнате вся в слезах. Радуется вместе с ней, когда она проезжает свой первый метр на коньках. Треплет её волосы, обнимает, держит её крепко за руку и никогда не отпускает первым. Бьякуран единственный, кто никогда её не бросает. Бьякуран единственный, кто никогда не знал её семью. — Д-да, конечно! Простите меня… Юни снова улыбается мило всем, делает несколько спасительных глотков. Тсунаёши всё ещё смотрит с опаской, спрашивает что-то у Реборна — слова сливаются в один сплошной белый шум, уши отчего-то ужасно закладывает. Она улыбается, когда уже не видит перед собой лица иллюзионистки Вонголы. Она улыбается, когда теряет точку опоры, хотя и сидит на стуле. Улыбается даже тогда, когда теряет саму себя. Джиглио Неро просыпается тяжело и, открывая глаза, видит перед собой лишь белый потолок больничной палаты. У неё чувство, будто она сделала что-то совершенно глупое и непоправимое. Будто она облажалась ещё сильнее, хотя кажется — куда уж хуже? Справа от неё сидит — как она и думала — Бьякуран. Он уснул, умастив голову прямо на койке, под её рукой, словно домашняя собачка. Девочка аккуратно приглаживает его пушистые белоснежные волосы, словно тёплый снег. Смотрит немного неловко и стыдливо, оглаживает нежную — удивительно, как он умудряется? — кожу лица. Испуганно охает, когда её руку накрывает чужая, намного больше. — Уже проснулась, Принцесса? — он хитро улыбается, открывая глаза. Джессо не поднимается, не убирает свою руку, не сводит с неё глаз. Он никуда не исчезает, как Реборн. Никогда не ставит работу выше Юни. Джессо, кажется, никогда её не отпустит, никогда не умрёт. Джессо рядом и у Юни беспощадно сжимается сердце. — Ты очень испугала нас всех на собрании, когда отключилась. Доктор сказал, что это от переутомления, — он чуть крепче сжимает её руку. — Ничего не хочешь мне рассказать, а? Девочка только качает головой. Она совсем не хочет ему говорить, что в последние дни не может спокойно ни спать, ни есть из-за кошмаров. В своих снах Юни задыхается от дыма и копоти, поместье её семьи горит. Она смотрит на это со стороны, слышит крики своих «почти-подчинённых», но из глаз почему-то не капают слёзы. Слышит как они бьются в запертые двери, скребутся ногтями о стёкла. Её руку крепко держит Бьякуран. Даже здесь — он рядом. Она смотрит на него грустно и в сердце всё ещё щемит. В кошмарах Бьякуран всегда убивает её своей рукой.