***
— Я был в больнице, неотёсанный ты мудак, я едва не истёк кровью до смерти! Они вытащили две пули из моей груди, а ты даже не смог быть рядом ради меня! — Гэвин, пожалуйста, успокойся. Я не мог этого знать. — Ты мог отвечать на проклятые звонки! Какой человек выключает свой телефон, зная, что его бойфренд — грёбанный коп?! Я даже звонил тебе до случившего, сволочь, а ты просто бросил трубку! — Господи, Гэвин, ты бы мог заткнуться на секунду — нашим соседям это не понравится. — Да мне насрать на соседей! — Окей, окей! Я понял. Просто выдохни. Выдыхай и послушай меня, эта сделка… — О, даже, блять, не начинай. Я не хочу… — Нет. Послушай меня, Гэвин! Ты не хочешь слышать об этом, потому что ты не знаешь, что я собираюсь сказать. Эта сделка намного улучшит наши жизни. Нет, просто послушай — такая возможность выпадает всего раз. Мы будем счастливы, Гэвин, мы будем успешными. В ответ раздалось лишь гневное сопение. — Послушай, детка, я собираюсь сделать это для нас. Это всё, о чем мы только могли мечтать. Я обещаю. Ты же знаешь, что я люблю тебя, да? Я делаю это для нас.***
Чёрт возьми… Он был таким идиотом. Гэвину хотелось вырвать себе волосы. Неудивительно, что он не видел дальше своего носа. Если бы только та ссора стала финальной — и должна была — Гэвин был бы спасён от унижения и отвращения, но Самюэль обхитрил его с такой лёгкостью. Он должен был закончить отношения ещё после ночи, проведённой в одиночестве в больнице. А вместо этого он радостно навострил уши и приполз обратно на колени к Самюэлю. Потому что Самюэль был лучшим — он был наибольшим достижением Гэвина, мужчиной, которого, как он думал, за всю жизнь не сможет получить. Он умел красиво говорить, он был умным и статным, амбициозным, из хорошей (богатой) семьи и с ярким будущим впереди. Мать Рида никак не могла поверить, когда впервые встретилась с ним. Она приложила уйму усилий после, чтобы убедиться, что Гэвин понял, что Самюэль — тот, кого он не может позволить себе потерять, и что он должен держаться за него любой ценой. Если бы она только знала, к чему это приведёт. К моменту, когда он захочет вырвать зубы этого человека и расквасить его лицо, лишь бы никогда больше не видеть. К моменту, когда Рид сгорал от садистского желания всаживать свой ботинок в печень ублюдку раз за разом, параллельно рассказывая, какой тот говнюк, сопровождая каждый пинок и удовлетворяющий удар отборными матами. К моменту, когда Гэвин мог бы отомстить за каждую удушающую эмоцию, от которой приходилось страдать. Конечно, он не мог сделать даже этого. Самюэль оставался неприкосновенным для него. Если бы Гэвин всего-то явился к его двери с угрожающими намерениями, Самюэль бы призвал на свою сторону каждого судью, адвоката и представителя закона, лишь бы убедиться, что карьера Гэвина разлетится на кусочки. Не имело значения, что Рид из полицейского департамента Детройта, — даже если бы Фаулер зацементировал себе глаза, у Самюэля были связи покруче. Этот факт оставлял Гэвина ни с чем. На ступень выше тебя, он всегда стоял выше. На десять шагов впереди со дня вашей встречи. Блять! Гэвин стиснул зубы и едва не порвал ремень пополам, пытаясь агрессивно его застегнуть. Он спал меньше трёх часов, потому что мысли не отпускали его большую часть ночи. Это дало предостаточно времени, чтобы опуститься до того состояния, в котором он обнаружил себя сейчас, и он мог только надеяться, что не застрелит кого-то при исполнении сегодня… табельным оружием, которое он одолжил. …Двойной проёб. Он так и не нашёл в себе силы вернуться в квартиру. Он жил практически с теми единственными свободными вещами, которые Тина держала у себя для него. Она дала их ему, когда пригласила к себе, где Гэвин рассказал ужасно искажённую версию случившегося на мероприятии. Не хотелось признавать, с каким монстром он встречался все эти годы. Всё, что Тина узнала, — они разругались и расстались сразу после этого. Она предложила остаться после беседы, но он твёрдо решил арендовать себе жильё через Airbnb, и да, он пообещал не натворить глупостей, и да, он непременно расскажет ей больше, когда сможет. Последнее заставило скривиться, но, к счастью, Тина его отпустила. Хотя он не представлял, как долго ещё будет испытывать удачу с ней. Дверь громко захлопнулась за спиной, он решил спуститься по ступенькам лишь затем, чтобы усмирить злость. Гэвину не приходило в голову, что ему, наверное, не стоит ломать что-то, что не является его собственностью. Просто идея сломать что-нибудь казалась прекрасной в данный момент. Он застегнул куртку, блуждая по улице, и почти пожалел, что арендовал квартиру прямо рядом с участком. Несмотря на то, что становилось прохладнее, прогулки чудесным образом влияли на его нервы. Кое-что другое продолжало его беспокоить с момента, как он покинул квартиру. Не потребовалось много времени для осознания, что обычно в такую погоду он носит свою любимую куртку. Куртку, которая висела рядом с его пистолетом в нескольких кварталах отсюда. Гэвин зарычал и укутался плотнее во всё ещё скрипучую кожаную замену. У этой штуки не было капюшона, насквозь пропитанного приятным запахом одеколона и сигарет. Кажется, в последнее время всё в его жизни не так. Он ощущал, словно исчезла опора под ногами: временный пистолет, временные апартаменты, временная куртка. Всё новое и незнакомое. Потому что его личность разнесли в пыль вместе с остальными константами в его жизни за один только вечер. Так что никто не мог обвинить его, если бы с ним случился инфаркт из-за знакомого рингтона, раздавшегося из кармана. — Ёбанный в рот, — прошипел он, начиная рыться в карманах и путаясь в ремешках, к расположению которых он не привык. Когда он наконец-то выудил свой разбитый телефон, на экране светилось уведомление о сообщении. Гэвин остановился и уставился на него. Это не от Тины. И даже не от Криса. Он и не мог знать, от кого оно, потому что не помнил, добавлял ли когда-либо этот контакт в свой список. С вами всё в порядке? Гэвин моргнул, перечитывая текст ещё раз прежде, чем разблокировать телефон и сделать это в третий раз. Случайные прохожие шли мимо, часть бросала на него раздражённые взгляды, потому что он застыл как вкопанный посреди улицы. Потребовалось несколько мгновений, чтобы справиться с оцепенением, а уже в следующую секунду он яростно печатал ответ. откуда блять у тебя этот номер Он не утруждал себя вопросом об имени. Потому что если интуиция права и это не спам, то вообще нет причины удивляться. Ответ последовал незамедлительно, у Гэвина задёргалось веко при прочтении. У меня нет привычки отвечать на вопросы, которые являются ответами. Сраный самодовольный козёл. Гэвин громко застонал и с трудом поборол желание послать нахуй, и то только потому, что ему действительно хотелось знать, откуда у Камски, из всех людей, его номер. я в порядке теперь скажи как блять ты достал этот ёбаный номер Ещё один молниеносно быстрый ответ, на этот раз вызвавший желание бросить телефон через всю улицу. От трагической судьбы мобильник спасло прощебетавшее оповещение о следующем сообщении. Я получил его от твоего бойфренда. Экс-бойфренда, надо полагать. Он охотно дал его мне, но, наверное, потому, что я попросил до того, как сказал, что наша сделка не состоится. У Гэвина слегка расширились глаза, и он ощутил, как внутри расслабилась какая-то пружина. Он был слишком зол (и расстроен), чтобы подумать об этом раньше, но теперь, зная это, он почувствовал невероятное облегчение. Сделка Самюэля провалилась. Он не получил желаемое даже после того, как столкнул Рида под поезд. Самый ужасный сценарий, присутствовавший в голове Гэвина ещё с гала-вечера, не случится. Рид почти физически почувствовал волну облегчения. Его так страшило, что вопреки тому, что он не переспал с Камски, хотя он сам заявил, что не собирался делать этого, всё ещё существовала вероятность, что это не повлияет на деловое соглашение. Его убивала мысль о том, как Самюэль достигает своих целей, пока жизнь Гэвина лежит в руинах. Но это был не тот случай. Слава Богу, это не тот случай. Гэвин сделал глубокий вдох: неожиданно это оказалось так легко. Он размышлял над тем, что написать в ответ, но в итоге решил не делать этого и просто спрятал телефон обратно в куртку. После этого прогулка до участка стала практически освежающей, а он ощутил настоящее желание поработать, когда сел за терминал. Учитывая обстоятельства, его день мог быть намного хуже.***
Под тяжёлым покровом облаков небо над Детройтом выглядело более удручающе, чем когда-либо. Тёмный седан грохотал по тихим улицам зажиточного района, по прибытию быстро припарковался рядом с чистеньким тротуаром. Выровнявшись рядом с монолитным бордюром, Гэвин одним движением заглушил двигатель и обратил внимание на то, что находилось за окном. Встречающиеся здания выглядели строго и аккуратно, вырисовываясь на фоне пасмурного неба со стерильной серьёзностью. Несмотря на то, что место знакомое, Гэвин всё ещё находил это нервирующим. Во рту пересохло от мысли, что придётся зайти в ту убогую квартиру. — Эй, чувак, дальше двигаться будем или остаёмся здесь ночевать? — заговорила с пассажирского сиденья Тина, вырывая Гэвина из его размышлений. Он вздрогнул и тупо кивнул прежде, чем дотянуться до двери и вылезти из машины. Наверное, он пугал её своим поведением, но он также знал, что эту маску нахальства она надевает для его же спокойствия, так что, скорее всего, она всё поняла. Ещё раз спасибо всем Богам за Тину. Он сомневался, что смог бы справиться без неё. Поездка на лифте была такой же гнетущей, какой и попытка проскользнуть мимо охранника на входе — мужик всегда с неприязнью относился к Риду. Словно жирный оклад позволял смотреть свысока на ублюдков, вроде него. К тому времени, как они добрались до входной двери квартиры, страх Гэвина возрос десятикратно. Он торопливо нащупал электронный замок, желая разобраться как можно скорее. Девайс весело чирикнул, как только опознал его отпечаток пальца, и дверь тихо распахнулась. Робко сделав один шаг внутрь, Гэвин осмотрел тоскливый интерьер. Мутный дневной свет окрашивал всё в мрачные серые тона, монохромная мебель была почти неразличимой, а дальние углы тонули в густой темноте. Самюэля ожидаемо не видно, в такой час он должен находиться в своей компании. Вздох облегчения вырвался из груди Гэвина, хоть он по-прежнему считал, что без человеческого присутствия место выглядело ещё более жутко. Однако как только он добрался до середины гостиной, из одного тёмного угла выпрыгнула тень и побежала к нему, поднимая шумиху в процессе. — Привет, напарница, — впервые за день Гэвин улыбнулся и поднял на руки возбуждённо мяукающее месиво. — Я тоже соскучился. Тина зашла вслед за ним и ухмыльнулась, увидев развернувшуюся сцену. — Вы двое такие милахи, — прокомментировала она, пальцами расчёсывая пушистую чёрно-белую кошку до того, как удалиться на кухню. Она ничего не сказала о том, что впервые видит кошку Гэвина или вообще квартиру Гэвина. Рид был благодарен за это. Новое громкое мяуканье атаковало его слух, сопровождаемое мокрым носом, ткнувшимся в щёку. Он подумал, как же давно не видел Паффин такой оживлённой. Интересно, тот козёл вообще кормил её в отсутствие Гэвина? Самюэль никогда не выражал никаких тёплых чувств к его кошке, и Гэвин был абсолютно уверен, что это было взаимно. Он должен был воспринять это как знак — коты никогда не ошибаются касательно людей. Опустив Паффин рядом с её тревожно пустующей миской, Гэвин насыпал немного кошачьего корма и осмотрелся. Тина уже нашла его жетон и пистолет и проверяла магазин на наличие всех патронов. Умный ход, не поспоришь. Никогда не стоит переживать о мстительном бойфренде, даже если на такого бойфренда больше похож Гэвин. Но позже, засовывая рубашки в спортивную сумку, Гэвин пришёл к выводу, что Самюэль наверняка планировал не иметь с ним ничего общего после гала-вечера. Отсутствие любых попыток связаться только подтверждало это. Должно быть, заключение сделки было единственной целью Самюэля на мероприятии, а что случится с Гэвином после — его не волновало. Рид стал бы либо шлюхой, недостойной его внимания, либо неудачным средством для достижения цели, перед которым не нужно извиняться. Не было же никакого раздражённого сообщения, что это его, Гэвина, вина, что план Самюэля не сработал. Гэвин нахмурился и проигнорировал пульсирующую боль, сжавшую внутренности от одних только мыслей. «Ничто больше не должно тебя удивлять» — напомнил он себе и выдернул свою последнюю вещь, висевшую между пахнущими химчисткой костюмами Самюэля. Не потребовалось много времени, чтобы собрать скудные пожитки Гэвина. Стоило закончить со спальней, он направился в гостиную, прямо к стене у камина. Здесь, сдвинутые подальше в сторону от магистерской степени Самюэля, висели сертификат об окончании академии и разнообразные награды за выдающуюся работу. Один за другим, он начал снимать их и вынимать из рамочек. Исключительно для лёгкой транспортировки. Пока он был занят этим, подошла Тина, заглянула через плечо. Её лицо сразу скривилось от отвращения. — Не уважаю, — вставила свои пару центов и отошла. Гэвин бросил на неё взгляд, сжав одну из рамок в руке и почувствовав внезапную потребность поделиться, как трудно ему сдержаться и не разбить все рамки об стену прямо в этот момент. Он хотел, очень хотел, но в тоже время не собирался беспричинно пугать Тину или Паффин. Он собирался держать всё в себе. С горсткой своих достижений, заботливо уложенных в сумку от планшета, он отошёл на шаг, чтобы посмотреть на теперь почти пустую стену. Не было ни единой совместной фотографии. Даже голографической. Самюэль никогда не был фанатом распечатанных снимков. У них было всего несколько цифровых альбомов, но, даже несмотря на то, что там находились и его детские воспоминания, с этого момента Гэвин и на милю к ним не приблизится. Боже упаси наткнуться на те фото. Те самые, которые Самюэль делал, пока он спал. Те, что смущали его, но заставляли чувствовать, что им восхищаются, ощущать себя таким желанным и любимым. Оглядываясь на это теперь, ему хотелось блевануть. Всё, что между ними было, служило пищей для эго Самюэля, а если даже не этим, то способом поставить Гэвина туда, где Самюэль хотел его видеть. Видимо, он опять начал нервничать, потому что следующим делом почувствовал, как Тина приобняла его за плечо. — Пойдём, здоровяк, Паффин уже готова. Стоило ей убрать руку, как Гэвин разжал кулак. На коже осталась вмятина от рамки.***
Кошачья переноска была бережно закреплена между двумя спортивными сумками. Гэвин последний раз мысленно всё проверил прежде, чем повернуть ключ зажигания. В отличие от случившегося ранее, сейчас ему не хотелось наслаждаться видом за окном. Он не мог сказать, как именно себя чувствует. А если бы спросили — сказал бы, что измотан. Сидевшая рядом Тина оставалась непривычно тихой. Ровно до того, как они достигли главной улицы: её губы растянулись в улыбке. — Твоя кошка меня обожает. Гэвин почувствовал, как невольно расслабились плечи. — Ещё как, детка.