***
Они сидели в бревне уже целых четыре часа, а дождь и не собирался утихать, и за это время Катара постаралась сделать для Ли все, что могла. Она оторвала кусок ткани от своего платья, смастерила из него грубое подобие полотенца, намочила и, не глядя, сунула ему на лоб под маску. Катара не стала бы отрицать, если Ли очнется: она почувствовала укол любопытства при мысли о том, что она может увидеть под маской. Это было то, что не давало ей покоя с тех самых пор, когда он привел ее к себе домой; почему ей не может быть любопытно, как выглядит этот человек под маской? Но Катара сдержала свое желание узнать правду. Было бы неправильно вторгнуться в личное пространство и подорвать доверие Ли только из-за того, что ее собственное любопытство взяло верх. —… Было бы нехорошо с моей стороны сделать что-то подобное… Особенно учитывая то, как ты был добр ко мне… Ее слова не были никем услышаны, но, кажется, произвели какой-то эффект на Ли, он начал ворочаться у нее на коленях. Ворчание и тяжелые вздохи постепенно сменились приглушенным бормотанием, таким тихим, что Катара не могла ничего расслышать, не наклонившись ближе. —… Это… не… это… не… исчезнет… «Это не исчезнет?» — Катара пристально вгляделась в маску на лице Ли. — «Что не исчезнет, Ли?» — она нежно провела рукой по его растрепанным черным волосам — единственному, что не скрывала маска. Сон, который вызвал у Зуко такую борьбу в его лихорадочном сне, был даже не сном, а скорее воспоминанием о тех временах, когда он только начал свою жизнь в лесу. Первые три недели Зуко мучали неприятные ощущения, причиной которых была повязка, которую Айро запретил снимать. Сначала это было источником частых головных болей, но сейчас это было не более чем нечто, что подтачивало его самообладание. «— Боюсь, ты еще не готов увидеть, что скрывается под этой перевязью, Зуко…» Такого тона, наполненного сожалением, в голосе Айро было достаточно, чтобы показать Зуко, насколько ему не понравится то, что он увидит под повязкой, и что будет лучше, если он вообще никогда не узнает об этом. Но Зуко должен был знать, он имел право увидеть себя, разглядеть, и это заставило его сорвать бинты. Один взгляд. Вот и все, что требовалось Зуко, всего лишь быстрый взгляд, чтобы утолить растущий интерес. Он вспомнил, как схватился за край повязки и склонил голову над речкой, чтобы получше рассмотреть свое отражение. Кроме всего остального его беспокоила нерешительность, как помнил Зуко, из-за нее он чуть не передумал, но в последний момент собрался и отбросил сомнения прочь. Вся решимость рассыпалась пеплом после того, как он одним рывком — это все, что потребовалось — сорвал повязку. Воспоминание было таким ярким — то, как он застыл при виде этого и то, как плохо он себя почувствовал тогда. Под тканью бинтов скрывалось отвратительное зрелище. Большая часть левой стороны его лица оказалась поглощена ужасным ожогом, ярко-розовый цвет раздраженной кожи был явным признаком того, что рана еще свежая, что она недавно появилась на его лице. После этого Зуко почти ничего не помнил, только отчаянные попытки смыть ожог, словно это была грязь или сажа. Его даже не беспокоила та ужасная боль, которую он вызвал этим. Кажется, лицо Зуко оказалось насквозь пропитанным водой, которой он «смывал» ожог, и слезами, неудержимо катившимися из его правого глаза. Оно никуда не исчезнет. Почему оно не исчезает? Зуко как заведенный бормотал это снова и снова, будто чем больше он это повторит, тем больше у него будет шансов на то, что это действительно растворится. После этого рядом тут же возник Айро, притянул Зуко в свои объятия и оторвал его руки от левой стороны лица. Старик успокаивающе баюкал его, делая все возможное, чтобы успокоить обезумевшего мальчика. « — Жестокость людей в этом мире не знает границ… И чаще всего именно невинные страдают больше всего…» Невинность была последним, что почувствовал Зуко, увидев впервые шрам. Вид уродливой плоти и то, как в нее впился его глаз, оказался буквально выжжен на подкорке мозга. Единственное, с чем он тогда связал искалеченную плоть, это мертвое выражение его лица, когда он впервые разглядел рану. Зуко хотел, чтобы это закончилось, он молил, чтобы сон оборвался и больше никогда его не беспокоил. Желание, которое он загадывал раз за разом, желание, которое, как он опасался, никогда не исполнится. Именно возрастающий страх был тем, что было нужно сейчас Зуко, чтобы попытаться заставить себя проснуться в попытке убежать от видений. Он понимал, что его тело было сейчас не в состоянии для подвигов, и что Катара наверняка будет возмущаться, но это позволило ему избежать кошмара, по крайней мере еще ненадолго. — Ш-ш-ш, все в порядке, Ли… Я здесь, с тобой, я не оставлю тебя. Этот голос. Это Катара, она говорила с ним, и ее голос звучал так успокаивающе… — Я останусь рядом с тобой… А когда ты очнешься, мы двинемся дальше… Почему? Почему Катара так старалась проявить к нему доброту, заботиться о нем? Некоторые люди вообще редко выражают истинную благодарность, не говоря уже о доброте. За исключением Айро, Зуко привык видеть большинство людей эгоистичными, улыбающимися и добродушно говорящими, пока не наступит момент, когда они отвернутся от тех, кто больше всего в них нуждается. А если и помогали, то чаще всего ожидали чего-то взамен. Поэтому найти кого-то, кто заботился бы так искренне, кого-то с таким добрым сердцем… Ее голос был похож на голос матери, успокаивающей ребенка. «Мама…» Это слово было одним из немногих, которые могли задеть Зуко за живое. Одно из немногих, что заставляло его задавать вопросы, на которые ни у кого не было ответов. «Есть ли у меня вообще мать…» Это был один из вопросов, который лишал его стольких ночей сна… За ним тянулись множество других. Какой она была, как ее звали, и, самое главное, любила ли она Зуко, если бы была сейчас с ним. « — Все, что я сделала, я сделала для тебя» Снова эти слова, те самые слова из преследовавших его снов. Точнее, сна, в котором безликая женщина склонилась над ним, держа его в объятиях и что-то шепча. Большинство речей звучали бессвязным месивом, но именно эти слова всегда доносились четче всего. Впрочем, это не имело значения, по крайней мере, в данный момент. Сны Зуко могли подождать. На сегодня. Голос Катары успокоил его внутренних демонов и принес волну умиротворения в разгоряченную душу. Сон взывал к нему, и кто он такой, чтобы отказываться от такого заманчивого зова; он только надеялся, что ничего не произойдет, пока он предается отдыху. «Никогда не забывай, Зуко. Если ты признаешь, что достиг предела, это не сделает тебя слабым. Это только сделает тебя мудрее» «Сгинь, Айро…»***
Ливень сменился мелкой моросью, а вместе с ней пришли и густые клочья тумана. Такая погода была идеальной для подобных пряток, по крайней мере, в глазах Катары. Однажды отец рассказывал ей, что на Южном Полюсе есть места, покрытые особыми кусками льда, от которых поднимаются плотные облака тумана; это делает подобные участки суши идеальным местом, чтобы залечь на дно во время охоты, особенно если рядом есть сугробы или тундровые кустарники. Будучи покорителем воды, Катара могла ощущать падение каждой капли дождя. Ее связь со стихией была невероятна, каждая маленькая, крохотная капелька отзывалась на ее зов. Это была мечта любого покорителя воды, она могла практиковаться, оттачивая свое мастерство, но сейчас девушка не имела такой возможности. Невысказанное вслух обещание было дано Ли в ту же секунду, когда он спас ей жизнь; обещание, что она сделает то же самое для него, если наступит такое время, и, хоть никакой Народ Огня точно не заключал лихорадку Ли в тюрьму, разобраться с ней сейчас было самым большим, что могла сделать Катара. — Уже так поздно… И никто из нас не ел со вчерашнего вечера… — она внимательно взглянула на скрытое лицо Ли. — Держу пари, ты будешь голоден, когда очнешься… — его рука случайно скользнула ей на живот, и тот отозвался требовательным урчанием, посылая волны дрожи. — Я хочу есть, впрочем… В жизни Катары бывали времена, когда она не ела целыми днями. Дома во время суровой зимы это было обычным делом: рыбы мало, очень редкие кустарники в тундре приносили ягоды, если бушевали снегопады, и вся живность, кроме самых свирепых хищников, предпочитали перезимовать тяжелое время года. Так что пропуск пищи не беспокоил ее так сильно, как кого бы то ни было, но ей пришлось начать побег на пустой желудок. Вчерашний ужин был для нее первым приемом пищи за последние три дня, и даже тогда она не доела. Так что теперь, когда Ли мирно спал, добыча еды стала ее главной целью. Катара стянула верхнюю тунику, соорудила из нее что-то вроде подушки и с нежностью летнего ветерка приподняла голову Ли со своих колен, подтолкнув ему под макушку сложенную одежку. —… Не переживай, Ли… Я скоро вернусь… Хотя она и не имела дело с дождем у себя дома, да и не сталкивалась с подобным, пока не началось ее путешествие с Аангом, Катара быстро осознала, что ей нравится находится под струями падающей воды. Капли, легко колотившие по голове и коже, наполняли ее странным спокойствием, но, к сожалению, сейчас она не могла насладиться этим ощущением. Ее желудок сводило болью от голодных спазмов, мешая двигаться, пока она брела по сырой от ливня траве. — Просто сосредоточься, Катара. Найди немного еды, возвращайся к Ли… Это все, что тебе нужно сделать… Это прозвучало так просто, пока она это проговаривала, но девушка прекрасно понимала, в какой ситуации оказалась. Не считая рыбалку, единственным пропитанием, которое она добывала, были едва созревшие ягоды — из них двоих охотником всегда был Сокка, и она очень сомневалась, что сможет отнять жизнь у чего-то, что не было выужено из воды. Катаре нужно быть сильной. Может быть, они и покинули лес, но местность вокруг все еще лесистая, а Аанг рассказывал ей, что если есть деревья и кусты, то есть и орехи с ягодами. Обычно. Естественно, ей бы было намного легче, если бы она знала, как выглядит местная флора, или если бы она могла видеть дальше своей тени. Несмотря на скудное разнообразие ягод у нее дома, найти их всегда было просто, ведь даже в самую суровую зиму, когда бушевали снежные бури и видимость снижалась до нуля, ярко-алые ягоды мерцали на снегу будто звезды на небе. С этим проблем быть не должно. Красные ягоды могут произрастать не только на Южном Полюсе, здесь могут быть сотни разных ягод такого же цвета. — Вот и все, что мне нужно сделать. Просто высматривай красный, и у нас с Ли еда появится в ближайшее время… Катара, тебе действительно стоит перестать разговаривать сама с собой… Этим Катара и занялась. Она без устали бродила по окрестностям, обыскивая куст за кустом, пробиралась сквозь любые заросли в надежде найти хоть что-то, что привлечет ее внимание — надеясь отыскать те сверкающие красные ягоды, образ которых возник в ее голове. «Красный. Просто нужно найти красный». И красный она все-таки нашла, вот только лучше бы не находила. Тот красный, на который она наткнулась, был не ягодным красным, и даже не каким-то фруктовым. Тот красный, который она нашла, был доспехами Народа Огня. Четыре мужчины, разодетые в солдатскую амуницию Народа Огня, ломились через лес, едва не задев куст, где затаилась Катара. Каждый тащил на своих плечах холстяной мешок, а один из этой четверки держал на вытянутых руках карту. — Посмотри правде в глаза, мы заблудились. — Мы не заблудились, мы не можем заблудиться. Мы проводим разведку. — Разведка в районе, который ты битый час безуспешно ищешь на карте, взятой у каких-то подозрительных пиратов. — Агни, дай мне сил — если вы трое не заткнетесь, я поверну назад и пойду прямо до тех пор, пока не отыщу ближайший блокпост и не заложу вас всех! Это до глубины души поразило Катару — как по-человечески эти монстры могут вести себя в тени шлемов, делающими их словно безликими. Как они взбрыкивают друг перед другом и ссорятся — словно любой обычный человек. — Мы могли бы сейчас быть на передовой, служа на благо нашей страны, или вернуться в форт и провести день в карауле, но вместо этого ты умудрился отправить нас в добровольную разведку, не так ли, Шу? — Тебе в любом случае нужно чаще выползать наружу, Мидо! Ты же говорил, что собираешься присоединиться к поискам Аватара! Глаза Катары расширились. Они что-то говорили про поиски Аанга. Так тихо, как она только могла, девушка покралась сквозь кусты за солдатами, стараясь держаться позади них, но в то же время не выпускать из виду. — О, это великолепно, давайте доберемся для ближайшего порта и присоединимся к команде самоубийц Джао! — Пожалуй, тут я поддержу Ляна. Присоединиться к этому чокнутому — это не что иное, как желание покончить с жизнью. — Этот «чокнутый» не кто иной, как следующий верховный генерал Народа Огня, и я не потерплю измены даже от тебя, Джан! — Если он на пути к посту верховного генерала, то я следующий в очереди на престол Народа Огня! «Это будет долгая прогулка, если эти двое не прекратят собачиться…» К ее собственному изумлению, за тот непродолжительный период времени, который она следовала за ссорящейся четверкой, она поняла, что четверо солдат не очень хорошо ладят друг с другом. Но также ей удалось выяснить кое-что полезное. Она узнала, что Аанг ухитрился ускользнуть от Джао, когда тот был на пути к Северному Полюсу, и что из-за это Джао начал зазывать всех боеспособных солдат присоединиться к охоте на Аватара. «Эта мысль ужасна… И я чувствую себя по настоящему виноватой, думая о таком… Но если они сосредоточатся на Аанге, то, возможно, им удастся выиграть достаточно времени для меня и Ли, чтобы мы смогли добраться до них без Народа Огня на хвосте» Катара чувствовала себя неправильно, думая о подобном, но то, что Народ Огня преследует их двоих, могло вылиться в очень дурной поворот событий. Ей и Ли предстоит идти пешком, когда Аанг и Сокка могут улететь на Аппе, так что у них, по крайней мере, шансов спастись все же больше. Сейчас наличие гигантского летающего бизона прозвучало как нечто полезное, хоть даже и приходилось постоянно мириться с его линьками. Однако не было времени размышлять об этом, если эти солдаты здесь, значит и остальные близко. Есть еда или нет — все, что сейчас нужно сделать Катаре, это как можно скорее вернуться к Ли, пока… ЩЕЛК! Конечно, единственная ветка в радиусе шести метров, и она должна была наступить именно на нее. Ну, по крайней мере, солдаты не обратили на это никакого внима… — Эй, вы двое, идите проверьте! — Ты мне не начальник, Мидо! Так что сам прись туда! — Просто сделай, как он сказал, Джан, и пойдем уже дальше. «Хуже и быть не может!»***
Зуко судорожно метался во сне, словно пытаясь вырваться из удушающих объятий сновидений, которые в какой-то момент вновь напали на обессиленного юношу, раз за разом насылая на несчастного молодого человека уже знакомые видения безликих духов, голосов, которые он не мог вспомнить, и мест, которые он никогда прежде не видел. И чем дольше он видел это, тем более искаженными и отвратительными становились видения, превращаясь из просто потерянных воспоминаний в настоящий ночной кошмар. Он находился в каком-то длинном коридоре и стоял перед зеркалом, в котором отражалась молодая версия его самого. С более невинным взглядом, еще не изувеченный и не скрывающийся под маской. Сюрреалистическая картина, на которую у него совершенно нет времени. Ему всегда не хватало времени. И тут внезапно зеркало со звонким треском разбилось вдребезги, сверкающим дождем осыпавшись на пол, словно снежные хлопья. За зеркалом стояло ОНО. Ужасающе высокая, темная фигура, которая преследовала его в каждом ночном кошмаре, в обличии человека с вытянутыми конечностями, объятыми мерзко шевелящимися языками пламени. — Д-держись от меня подальше! Дрожь ужаса в его голосе определенно доставляла извращенное удовольствие этому монстру, и парень сорвался с места, замечая, как тварь бросилась за ним в погоню. Каждый раз все происходило по одному сценарию: не важно, как быстро он убегал, не важно, как сильно он желал избавиться от него, существо всегда было на шаг позади него, искаженный голос вытянутой фигуры из мучавших его снов ледяными цепями сдавливал парню грудь. — ВСТАНЬ И СРАЖАЙСЯ! Этот чудовищный рев отражался от стен коридора из зеркал, разбивая поверхность каждого отражающего стекла, мимо которого пробегал Зуко. Зуко чувствовал пламя, обхватившее его шею, отвратительное, обжигающее пламя, шлейфом тянущееся за ним, чтобы поглотить так же, как оно обволокло его лицо. — ТЫ НАУЧИШЬСЯ УВАЖЕНИЮ! Быстрее. Ему нужно бежать быстрее, но не получалось. Когда тощая лапа, возникнув из ореола пламени, нависла над ним, волосы на затылке парня встали дыбом. «ПРОСЫПАЙСЯ, ЗУКО! ТЫ ДОЛЖЕН НЕМЕДЛЕННО ПРОСНУТЬСЯ!» Слезы сами собой брызнули из глаз, но тут, впервые с начала ночного ужаса, он почувствовал, что он ускоряется, что он почти оторвался от монстра. В парне зародилась надежда, что кошмар может наконец закончится, что его желание становится все ближе и ближе к реальности. Но все надежды обернулись прахом, когда он уперся в глухую стену в конце коридора. Настоящее отчаяние завладело телом Зуко, его лицо побледнело, словно мел, а из широко распахнутых глаз ручьем хлынули слезы. Не в силах продолжать сопротивление, парень отчаянно вжался в стену, стараясь отодвинуться как можно дальше. Тьма коридора постепенно освещалась мерцающим пламенем потусторонней твари по мере его приближения, его ужасающие завывания рикошетом отлетали от стен, прежде чем достигнуть слуха перепуганного юноши. — И СТРАДАНИЕ БУДЕТ ТВОИМ УЧИТЕЛЕМ! По мере того, как мерзкая тварь приближалась к своей жертве, она неуклонно росла, сотрясая пол под своими ногами. Искаженный гогот вырвался из его несуществующего рта, его пламя взбурлило, когда он потянулся к Зуко. Все, что Зуко оставалось сделать, это просто закрыть глаза и ждать, когда же все закончится — как и всегда. Но существо так и не добралось до него. Вместо этого вокруг Зуко замерцал ослепляющий свет, обжигая протянутую лапу чудовища, отчего тот дико завыл от боли и агонии, отступая обратно в темноту, откуда пришел. Зуко осторожно открыл глаза, впервые за все время увидев свет. Яркая светящаяся сфера вокруг него источала умиротворяющее тепло, словно новое одеяло среди зимы. Он никогда не чувствовал во сне прежде ничего подобного, это было что-то совершенно новое. Почему оно спасло его? Разум Зуко всегда, по сути, был непроходимым лабиринтом, местом, где он мог попасть в ловушку собственных страхов. Так почему же этот воинствующий шар жизни пришел ему на помощь? «Так вот каковы матери… Если ты попробуешь обидеть их малыша… Они как следует тебя отпинают…» Этот голос словно принадлежал ангелу, такой ласковый, но слабый, а еще точно такой же, как тогда, когда с ним разговаривала Катара. Голос матери. Голос его матери. — Пора вставать, Зуко, ты же не хочешь опоздать снова, правда? Вставать? Да, встать бы было неплохо прямо сейчас, особенно после такого сна. И наконец-то очнувшись, Зуко осознал, что теперь может в любой момент вырваться из плена кошмаров, и что ему не стоит бояться засыпать вновь. Он нашел успокоение в осознании того, что у него есть мать, и что, по крайней мере, он знает звучание ее голоса.***
Катаре определенно стоит что-то сказать, не так ли? Ситуация резко накалилась, когда двое солдат направились в сторону ее укрытия. Рассудив, что лучше всего незаметно отступить без лишнего шума, девушка сделала шаг назад и вновь наступила на очередную ветку, которая переломилась с ощутимым треском, так перепугав покорителей огня, что те выпустили одновременно в ее сторону два очередных залпа. Естественно, ни одна клеточка ее тела не желала быть зажаренной только для сохранения скрытности, так что через секунду она уже обнаружила себя уворачивающейся от злобно гудящих огненных шаров. — Ух-х-х… Привет? Она мысленно дала себе подзатыльник. Привет? Ей просто развернуться и бежать надо было, а вместо этого она вычудила то, что, по ее мнению, скорее сделал бы Сокка. И это привело к нынешней ситуации, когда ей приходится лавировать между деревьев, в меру своих возможностей уклоняясь от сфер огня. Происходящее было далеко от удовлетворительного: их четверо, она — одна. Она не собиралась быть вновь брошенной в клетку только из-за того, что не смотрела, куда наступает! К счастью, благодаря вбросу адреналина в кровь, Катара смогла оторваться от преследователей на достаточное расстояние, чтобы остановиться восстановить дыхание. «Хорошо, Катара… Тебе нужно просто прийти в себя…» — Она пошла сюда! — Просто сдайся, девчонка! Пришлось продолжить забег. «Ладно, Катара… Просто беги дальше!» Она чувствовала, как солдаты нагоняют ее, и ощутила, что не может больше бежать. Строй деревьев смыкался все плотнее, чем дальше она бежала, а местность постепенно стала наклоняться, словно девушка спускалась с холма, и пропитанная влагой земля под ее ногами на этом незапланированном спуске все больше напоминала гладкий лед. От внезапной догадки глаза Катары широко распахнулись. Ее со всех сторон окружала вода, а она поняла это только сейчас! Дождь, накрапывающий с неба, влага, змеившаяся по земле, и туман, взявший ее в кольцо. Все это время она была в своей стихии, но страх перед пленением вынудил ее спасаться бегством от солдат. Собравшись с духом, Катара затормозила, прислонившись спиной к очередному, но более крупному дереву. Ей нужно было выгадать подходящий момент, дождаться, когда противник подойдет достаточно близко. Все, что Катара знала о покорении воды, она путем проб и ошибок вывела сама или получила от своей Пра-Пра, которая, хоть сама и не была покорителем, росла с друзьями, некоторые из которых имели определенные таланты. «Я, может быть, и занималась этим в то далекое время, но это не значит, что моя память меня покинула. Возможно, я не смогу показать тебе высший класс… Эти старые кости не позволяют двигаться мне так же шустро, как раньше, ты понимаешь?» Уверенная улыбка появилась на залитом дождем лице Катары. Шаги солдат раздавались тем громче, чем ближе они приближались к ее позиции. «Попытка только одна…» Скользящими движениями Катара протянула руку к туману, плывшему вокруг нее, подчиняя плотные пары воды своей воле и вынуждая их сгуститься еще сильнее, ухудшая видимость настолько, насколько это вообще возможно. Солдаты были уже в паре метрах и все еще приближались. Именно это ей и было нужно. — Что с этим проклятым туманом?! Я ничего не вижу! — Ну так может тебе стоит притормозить, пока ты головой в дерево не вписался? — Ссориться сейчас — последнее дело, которым нам стоит заниматься. Я предлагаю повернуть назад, пока мы хоть что-то видим. — Замолкни, Шу! Я тот, кто руководит преследованием, и я говорю, что мы продолжаем движение и захватим девчонку! Это она, по донесению, сбежала прошлой ночью! — Ну и с чего ты это взял? — Чертов Лян! Как много еще темнокожих девушек будут щеголять тут в одежде Племени Воды! Стоило им только приблизиться к дереву, за которым скрывалась Катара, как девушка склонила голову над затопленной землей и тихо выдохнула, отчего по почве поползла корочка льда, тихо потрескивая. «Хочешь верь, Катара, а хочешь нет, но моей лучшей подругой, когда я была в твоем возрасте, была покорительница воды, и причем великая. Ее звали Хамма… Она рассказала мне об одной простенькой технике, которая однажды может тебе пригодиться. Она называла это Дыханием льда, ты используешь собственное дыхание для контроля воды и способен обратить ее в лед» Дыхание льда. Техника, которая заинтриговала Катару, когда та еще была маленькой девочкой, и в которой она никогда не практиковалась, живя на Юге — в конце концов, зачем делать лед, когда он и так окружает тебя дни напролет? Как только ее ловушка была организована именно так, как хотела Катара, девушка рванулась к соседнему дереву, заколебавшись ровно на столько, чтобы солдаты Народа Огня заметили ее силуэт. — Вот она! — За ней! Солдатский квартет бросился вперед. Им удалось загнать девушку в угол, и погоня наконец подошла к концу. По крайней мере, они рассчитывали на это до тех пор, пока не наскочили на полном ходу на спрятанный пласт льда, отчего они дружно, потеряв равновесие, вытянулись на обледеневшей земле. Катара в возбуждении потрясла кулаком. Ее план сработал! Эти солдаты влетели прямиком в ее ловушку и дали ей превосходный шанс нанести ответный удар и сбежать! Это был ее единственный шанс. Со всех ног Катара помчалась к поверженным мужчинам, на ходу извлекая воду из земли вокруг себя и впечатывая ею первых попавшихся солдат в ближайшее дерево, туда же через мгновение их и приморозила. Другой вояка сумел удержаться на ногах и выпустил залп огненных шаров. К счастью, воды у Катары было еще достаточно, так что она споро выбросила жидкость перед собой стеной, отгораживаясь ею от пламени. Катара шустро крутанулась, увлекая воду за собой, и опрокинула покорителя огня на землю — от удара тот потерял сознание. Солдат, которого товарищи называли Мидо, напряженно следил за происходящим, скрывая выражение лица за защитной маской. Их унизила какая-то мелкая девчонка! Оперевшись на почву одной рукой, покоритель огня, по гордости которого изрядно потоптались, выбросил вперед кулак, создавая сферу огня, в которую он вложил всю бурлящую внутри него злобу, запуская ее в сторону покорительницы воды. Катара была слишком занята другим солдатом и не замечала приближающийся к ней пылающий заряд, пока не стало слишком поздно. Ее глаза пораженно распахнулись, а тело оцепенело от шока. Пламенный шар только опалил ей ногу, но все же своей цели достиг, вынудив девушку упасть от ничем незамутненной и внезапной боли. Ей на глаза навернулись слезы, и девушка распахнула рот в крике, но боль вышибла из груди весь воздух. Оглушенная, Катара увидела солдата, который сбил ее с ног, и боль внезапно исчезла, заменившись неожиданно вскипевшим гневом. Стиснув зубы, она приманила к себе расплескавшуюся воду и вморозила противника в землю. — Б-будь ты проклята, водная ведьма! Ее внезапная вспышка ярости утихла так же быстро, как и пришла, и вернувшаяся боль показалась ей усиленной десятикратно. И все же Катара пыталась ей сопротивляться, стараясь стоять прямо, взирая сверху вниз на последнего из находящихся в сознании солдат. Мужчина тяжело облокотился на дерево и мелко задрожал, позвякивая броней, когда Катара захромала в его сторону. — Н-не т-трогай меня… Странная смесь замешательства и удивления охватила девушку. Этот взрослый мужчина, обученный искусству сражения, боялся ее, подростка — самоучку. Боль в ноге вновь вспыхнула, и девушка сжала руку в кулак — она не может сражаться в таком состоянии. Вместо этого она посмотрела прямо в глаза перепуганного мужчины. — Я не такая, как вы… Просто отдай мне свою карту и тот мешок, который ты нес… И я уйду… — Ко… конечно, только прошу, не трогай меня… — поспешно подчинился он, протягивая требуемое покорительнице воды. Не говоря больше ни слова она схватила свернутую в рулон карту и протянутый мешок и устремилась прочь от этого места в надежде найти тропинку, которая приведет ее обратно к Ли. Ей была противна сама мысль о воровстве, но она быстро подавила возникшее чувство вины, напомнив себе, как много Народ Огня отобрал у нее. Так что справедливо будет сделать то же самое в ответ. С этими мыслями она поспешила дальше. По крайней мере, она попыталась сделать это. Катара тихо прошипела сквозь зубы. Она почувствовала себя глупо от того, что поверила, будто сможет в ближайшее время куда-то добраться с такой ногой. Пламя только лизнуло ее, но этого было достаточно, чтобы на конечности остался незначительный, но болезненный ожог. Даже самый незначительный ожог мог причинить огромные страдания человеку, и девушка не была исключением. Она на одной силе воли шла вперед, стараясь не опираться на раненую ногу, и сумела добраться до ручья, прежде чем упасть на колени. Ей необходимо как-то унять боль, а что может помочь лучше, чем превосходная холодная родниковая вода? Подобравшись еще ближе к источнику, Катара медленно погрузила раненую ногу в текущую воду и принялась водить по ней рукой, вздрагивая от прикосновений. «Больно… Очень…» Но вдруг с ней кое-что произошло, кое-что, о чем Катара никогда не догадывалась. Яркое сияние окутало ее ладонь, когда она прикоснулась к обожженной плоти. Боль быстро утихла, сменившись приятной прохладой. И прямо на ее глазах обуглившийся участок начал зарастать молодой кожей, пока окончательно не затянулся. Когда свет погас, Катара в благоговейном страхе вытаращилась на конечность, с помощью которой только что избавилась от увечья. Она без проблем встала и, приподняв ногу, на пробу пошевелила ей. Боль и ощущение скованности исчезли без следа. Ее не волновало, что она только что сделала, и девушка не была уверена до конца, как у нее это вышло, но она это сделала! Теперь все, что ей нужно, это вернуться к Ли, и как можно скорее.***
Изначально Зуко забеспокоился, очнувшись в полном одиночестве, но заметив, что Катара оставила свою тунику, почти моментально успокоился. Правда вопрос, где она блуждает, оставался открытым. Она не могла уйти слишком далеко, в конце концов, девушка вымоталась так же, как и он. Не то чтобы Зуко чувствовал себя настолько обессиленным. Этот незапланированный и внезапный сон пошел ему на пользу. Жар, который изводил его всю дорогу, наконец-то утих, и единственное, что его сейчас беспокоило, это ноющие кости, ушиб он, наверное, получил во время падения. Кроме того он все еще ощущал себя вяло, и лоб затянула пленка застаревшего пота. Зуко нужно снять маску, нужно подышать свободно. Зуко нечасто ее снимал. По его мнению, при этом он сдирал свое лицо, ведь эта маска была единственной вещью, которая ассоциировалась с его личностью, так что без нее он чувствовал себя очень некомфортно. Но сейчас Зуко было все равно, ему срочно нужен был свежий воздух, а маска иногда не позволяла дышать свободно. Он выполз из бревна и поднял взгляд на затянутое тучами небо. Его рука схватила театральный атрибут и стянула его с лица, роняя на землю, все это время парень ни на мгновение не оторвался от созерцания небосвода. Длинные, непослушные черные волосы повисли тяжелыми прядями, завесив правую половину лица. Постукивание холодного дождя по покрытой рубцами коже было поистине успокаивающим. Он почти забыл, как ощущается дождь, хлещущий в лицо. Недолго ливень с ожесточением барабанил по земле, сейчас он успокоился, сменившись легкой моросью, и это было приятно. Это напомнило Зуко кое о чем, что однажды сказал ему Айро, кое что, о чем бы он хотел вспоминать время от времени. «Прячась за маской, ты можешь почувствовать себя в безопасности, но она может ослепить тебя. Скрыть мелочи жизни. Ты не можешь вечно оставаться за стеной, которую ты воздвиг однажды, Зуко… Ибо в итоге ты начнешь загнивать в собственном одиночестве» Зуко действительно хотел снять маску на досуге, но любая попытка сделать это была предотвращена голосом из глубин его сознания. Жестокий, насмешливый голос, убеждающий его, что в тот момент, когда он решится на подобное, весь мир отвернется от него, и не будет больше того чувства безопасности, которое его оберегает. Из груди вырвалось глухое рычание, и парень упал на колени, кулаком ударив по воде в надежде не увидеть свое отражение. — Черт возьми! Только что, незамеченная Зуко, вернулась Катара. Ее глаза слегка расширились, когда она увидела Ли — он больше не спал, а почему-то стоял на четвереньках. Мгновением позже она увидела лежащую на земле маску и поспешно прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Ли был без маски. Как можно тише Катара покралась вперед, стараясь держаться слева от Ли: любопытство наконец взяло верх. «Так нельзя… Но я хочу увидеть…» Но время, кажется, остановило свой бег, когда она все-таки увидела это, увидела, что было скрыто за деревянной маской. Из под спутанных прядей виднелся ужасный ожог, шрам. Шрам, который занимал большую часть левой половины лица парня. Все произошедшее ранее начинало обретать для нее хоть какой-то смысл, по крайней мере, теперь она могла предположить, по какой причине он так рвется лично дать отпор Народу Огня. И это объясняло его бормотания сквозь сон. «Это никогда не исчезнет…» — мысленно повторила она. — Ли… — она не собиралась говорить вслух, правда, она не хотела. Но вид такой тяжелой раны вызвал прилив сочувствия, такого же, какое возникло по отношению к Аангу, когда тот обнаружил тело Гияцо. Зуко бросил быстрый взгляд обожженного глаза влево, и его веки в панике распахнулись, когда он увидел Катару. Парень дергано отшатнулся в сторону, стараясь схватить и надеть маску обратно, не обращая внимание на то, что та покрыта толстым слоем грязи. Катара осторожно шагнула вперед, потянувшись к нему. — Ли… Прости меня, я только… — Просто забудь… — прохрипел он. Зуко склонился к бревну, подхватывая клинки и тунику Катары, а когда повернулся, чтобы отдать одежду девушке, увидел, что она стоит прямо перед ним. — Я не смогу такое просто так забыть… Но… Я не буду спрашивать об этом. Я тебе чужая… И я не имею права допрашивать тебя, но, может быть… Однажды ты мне расскажешь, — она протянула руки к маске, стряхнула налипшую к ней грязь и печально улыбнулась. — Однажды… — так же хрипло пробормотал он. Не желая больше задерживаться здесь, Зуко передал тряпку в руки Катары, только сейчас заметив новые вещи, которые она принесла. — Хорошая сумка. И где ты ее нашла… Она снова улыбнулась, на этот раз без грусти. — Я была несколько занята, пока ты спал… — Догадываюсь, — двинулся вперед он, поманив девушку за собой жестом. — Тебе придется рассказать, чем ты занималась… Но Катара не сдвинулась с места. — Только не говори мне, что собрался идти сейчас! — Я превосходно себя чувствую, да и дождь не продлится долго. — Но Ли! Я дико хочу есть… И нога болит… И я… — ее усталое бормотание резко оборвалось, когда ей в руки приземлилась половина буханки хлеба. — Ешь и дальше пойдем. Нам предстоит долгий путь, — он побрел дальше, оглядываясь, пока девушка пустым взглядом смотрела на еду. — К югу отсюда есть портовый город, мы можем отдохнуть там и добыть немного пищи… Так что поторопись и ешь, пока не зачерствело. У Катары просто не было слов. Все это время у него была еда! Ей пришлось отправиться на поиски пищи, ее преследовали и подпалили покорители огня, а у него просто был хлеб! Ей не стоит на самом деле злиться: она обнаружила, что способна к исцелению, она сумела одолеть четырех — ну, по сути, трех, — покорителей огня. Она чувствовала себя как никогда сильной, и одна ее половина была благодарна, что ей не сообщили об этом злосчастном куске хлеба. Но это была не та половина, что сейчас выла с голоду, и, к несчастью Ли, вторая преобладала. — У тебя все это время была еда и ты и слова не сказал! Я так и не закончила свой ужин прошлой ночью и сейчас настолько голодна… Парень оглянулся, золото глаз встретилось с гневной лазурью. — А ты и не спрашивала, — усмехнулся он, мгновенно на полном ходу срываясь с места. Катару больно кольнуло недовольство. Этот парниша точно такой же, как и Сокка, они ее точно в могилу сведут. — Ли! А ну на место! — девушка сделала злобный «кусь», вцепившись зубами в буханку, и припустила в погоню за воякой в маске. «Вот только доберусь я до тебя, я устрою…» — но злиться долго у Катары не вышло, и уже через мгновение она почувствовала, как на губах расползается предательская улыбка, отчего девушка рискует потерять драгоценный кусок сдобы. Наверное, путешествие с Ли будет гораздо лучше, нежели она предполагала в начале. Естественно, он во многие неприятности будет попадать по пути, но такой друг, как он, точно сделает долгий путь намного приятнее, а может быть и веселее.