SCP: Феномен Аннеты.

      На следующий день… Как я проснулась, поела, и проводив некоторое время в комнате, меня вновь куда-то повели. Я бы ужасно не хотела идти к статуе. Она пристаёт ко мне, и это не очень удобно. Если бы он был мягким, другое дело, а так, он твёрд как камень. Хотя он и так камень. Кстати говоря, я заметила, как же это место огромно. Вечные коридоры, повороты, большие комнаты, и как я слышала от других, я вообще нахожусь на верхнем уровне содержания! Есть ещё, минимум, три этажа вниз, где находится куда зловещее зло, чем то, что я встречала вчера.       Меня отвели дальше, проводив аж до большой железной двери, что я видела впервые прибыв сюда. Скорее всего, это не те ворота, а другие, тем не менее, во мне цвела надежда, что это выход. Повернув дальше от неё, проходя небольшой лабиринт, меня привели в новую комнату. Она была чиста. Мыть, готовить и стирать — ничего не надо. Мне приказал друг сесть за стол. Это помещение так смахивало на комнату допроса, какие бывают в детективах. Я послушалась приказа и удобно села. Дверь за мной закрылась. Теперь выйти я не могла. Я посмотрела на большое зеркало во всю стену. Я знаю, они смотрят там на меня.       Я спрашивала своего друга вчера, что не так, почему так отреагировали. После чего, он коротко объяснил мне словами: «То существо убивает всех без разбору, но не тебя», на этом он закончил. Наверно, потому я тут. Меня хотят допросить, кто я, раз меня не убили, так ведь? Если так, то я скажу им всю правду. Абсолютно всю.       От раздумий меня отвлекли. Ко мне пришёл учёный, что был как раз вчера. Он добродушно поприветствовал меня и сел напротив. Конечно, он осторожен со мной, но и мне нельзя давать любое подозрение, что я какая-то ненормальная. Нет, я нормальная. Да? — Здравствуй D-995315. — сказал он, и я заметила, как в потолке окрылись люки? Оттуда выглянули турели. Я устало выдохнула. Да пристрелите меня уже. — Здравствуйте, учёный. — ответила я той же любезностью. — Зови меня доктор Мартин, спасибо. — А меня… — Сразу к делу, — перебил он, и поняла, что личность моя тут не причём, им нужна причина, — Не могла бы ты рассказать последнее, что было с тобой, когда ты попала сюда. Из доклада сказано, что тебя арестовали несколько лет назад. Из-за твоих террористических действий погибло много тысяч человек. В твои преступления входят пара поджогов частных домов, взрывы самолётов и поездов, а так же, ты призналась в теракте на близнецов. Это правда? — его бровь дёрнулась, но он продолжал равнодушно смотреть на меня. Я была в шоке. Чего? Не, это не я. Шутите что ли? Ха-ха! Но анализируя последнее время моего прибывание, шутки тут вообще не уместны. — Это точно про меня? — спросила я с сомнением. Нет, вообще не возможно, чтобы я была террористкой. Это смешно! Вы видели меня? Я не такая, что вы! Доктор Мартин протянул мне папку, — Я могу прочесть? — Это твоё. Конечно можешь. — я с нетерпением раскрыла его. Там были все мои данные. И да, там было по пунктикам расписаны мои дела. Имелась печать суда, моя подпись, отчёт. Я не верила своим глазам и жадно вчитывалась. — Меня воротит от того, что ты делаешь такое удивлённое лицо. Конечно, были твари по типу тебя, но те хотя бы с наслаждением смотрели на это всё. А ты ещё смеешь играть передо мной спектакль. Наверно потому скульптура не тронула тебя, потому что поняла, что лучше бы ты жила страдая… Нет, так не может. — рассуждал он в слух, но я его не слушала, лишь шокировано вчитывалась в мои деяния. Столько смертей! Господи, нет, так не может быть! Это была не я! Кто-то другой! Не я! — Н-но… Погодите, это ведь была не я! Я правду говорю! Не я! — прокричала я, и турели нацелились на меня. Я тут же замолчала и опустила взгляд. — Конечно, мы тебе верим. Но факт есть факт, и из твоей истории это не стереть. Ты тут, потому что совершила эти злодеяния. Мы привели тебя сюда, не для того, чтобы поболтать, — учёный встал и подошёл ко мне. Схватив мою руку, он посмотрел на кисть, — Это самое безопасное место для контакта с такими как ты, — открылась дверь, и к нам вошёл ещё один учёный, и это была девушка. Первая девушка встреченная мной, за всё это время прибывания в фонде! Она подошла ко мне с небольшим столиком на колёсиках. Взяв шприц, она воткнула его в мою руку и стала брать кровь. В то же время, мужик оторвал мой волос, состриг мой ноготь, заставил поплакать и наполнил моими слезами небольшую пробирку. Перестав брать кровь, они взяли часть моей кожи, и это было болезненно, но ничего с этим поделать не могла, — Что же, образцы твоих выделений, как пот, кал, моча тоже необходимы. Отправьте её назад.       После этих пыток, меня послали обратно в камеру, и там я провела свой остаток дня с книгой. Что же… Ну это было странно, но вот прочитанные мною мои же дела… Повергли меня в шок. Я правда должна в это верить? Не хочу. Или придётся? Если я этого не помню, разве я должна в это поверить? Нет, я не могла этого сделать, а если сделала, значит заставили? Может кто-то загипнотизировал? Поменялся телами? А когда понял, что проблемы, ретировался с моего тела, вернув в мои руки? Он сказал, что несколько лет назад? С близнецов? Каких, блин, ещё близнецов?! Это две башни, который уничтожил самолёт, да? Нет? Я не знаю! Я читала, что это последнее мною сделанное несчастье. Но это было 2001 году 11 сентября! А я рождена в 1990! Мне было 11 лет! Разве им не показалось странным, что 11-ти летняя девочка совершила так много актов терроризма уже с рождения?! Да и ещё, по записям, первое мною преступление вообще совершенно в 1973 году! Я не могла быть тогда рождена! Оу… Ну теперь понятно, что они сами пытаются это расследовать. Значит, они провоцировали меня, чтобы я сама призналась в этом, но так как заметили мои отрицательные эмоции, то решили взять образцы? Тогда это всё объясняет.       Это шутка какая-то, да?.. Я встала со своего места и подошла к двери. Постучав в него, я прислушалась. — Хей, солдат, ты тут? — спросила я, но я услышала шуршание, но не ответ. Ага, туточки, — Солдат, а какой сейчас год? Я совсем потерялась в своих воспоминаниях, так что не уверена, — он ничего не ответил, но я даже через холодную, железную дверь почувствовала, как же он хочет мне ответить, да не может. Кажется, его прослушивают, а когда он может уйти на перерыв, его ругают за беседы со мной? Прости меня, пожалуйста, но я правда в этом нуждаюсь, и не меньше твоего, — Неужели тебе нельзя рассказывать о внешнем мире, или ты сам не знаешь что там происходит наверху? — после мои слов, я услышала, как он тяжело выдохнул, — Солдат, а когда есть? — Скоро. — коротко ответил он, но на этом всё. — А год? Год какой? Разве трудно? Ты ничего мне не расскажешь секретного, если ответишь на это. — Это и есть секрет. — ответил он тихо, но так, чтобы я могла это расслышать. — Ха? То есть, это секрет который надо держать от меня? — прошептала я так же тихо, но чтобы он мог услышать. В ответ молчание, значит да. Ясно-ясно. Похоже, я так и ничего толкового не получу. Книга так же старая и год в ней 1970, а игральные карты были без коробки. Моя цель — узнать год.       На следующий день, после завтрака, меня повели вновь по коридорам, и притормозили у железной двери в плохо освещённом, белом коридоре. Я глянула на картинку, висящую рядом с дверью. Это такой прикол? Там показан какой-то лист с иероглифами? Так же написан: «SCP-012. Класс объекта: Евклид». Простите, Евклид? Это что значит? Ну если вспомнить о той скульптуре, он, вроде, тоже класса Евклид? И так разобраться, то Евклид считается опасным, да? Конечно да! Он убил двоих! Тогда… Сколько классов есть ещё? — М-м, простите, а что значит класс — Евклид? — спросила я своего друга, но он не дал ответа. Ах, как же разочаровывает его молчание. Встреться мы в других обстоятельствах, стали бы мы друзьями или кем-то больше? Знаете, я была бы рада быть его другом, только не в этом месте. Больно жуткое. Ненавижу этот фонд.       Мы спустились вниз по лестнице. В небольшой, тёмной комнате, находилось много экранов и кнопок, что голова пошла кругом. Мой друг кивнул учёному, который тут был, и тот был молод. Парень, не теряй время на этих кретинов, и лучше живи нормальной жизнью. Кстати, раз место так засекречено, им вообще разрешено выходить, м? Есть ли дети, жёны? А! Вдруг ничего из этого? Им приходится тут жить, как и мне заключённой! То есть, их жизнь не лучше нашей? Видно, именно так… Друг, как и учёный, что-то вложили в свои уши. Видно, беруши. Зачем? — Входи. — приказал мне друг, и учёный дёрнул рычаг. Открылась другая дверь, включились мониторы экранов, загорелись кнопки. Неведомая, и очень даже приятная мелодия заиграла в моих ушах. Он указал мне в ту дверь. Мне пришлось подчинится. Внутри было пусто, кроме открытой металлической коробки в центре. За мной закрыли дверь. Я тяжело выдохнула. Что же, видно, D-класс, это расходуемый, органический материал, да? Наблюдая за тем, как просто нас посылают на смерть, и даже имена были стёрты навсегда в этом мире. Для всех, кроме этого фонда, мы считаемся погибшими, да? Так что, если и умрёт, то ничего страшного…       Нет! Есть страшное! Я жива, но уже считаюсь мёртвой! Вы читали Гоголя «Мёртвые души»?! Вы в курсе, что от повествования не далеко ушли, а?! Да кому нужны мои страдания сейчас? Я лишь выполняю им задуманное. Грустно как-то. Одиноко чуточку. Смерти-смерти-смерти. Трупы-трупы-трупы. За это время, мне кажется, я совсем окаменела в душе. Или я всегда была такой? Почему я воспринимаю всё это, как естественное? Я смирилась? Да нет же. Как объяснить поведение? Может, в еду подсыпают сильные антидепрессанты? Вполне.       Музыка всё продолжала напевать мне свою мелодию. Это даже приятно. Как-то, что ли, поддерживает меня морально? Трудно сказать. Я уже во многих вещах так не уверена. Теряюсь. Подходя ближе к коробке, внизу лежал лист, по-типу старого пергамента, и на нём накалякано чёрными, или это красными, чернилами. Взяв её в руки, именно от неё исходило звучание. Странно. Впервые вижу, чтобы лист звучал. Хотя, я же в фонде с объектами! Недавно скульптура убила двух людей и прижималась ко мне, телепортируясь, пока я моргаю. Так что, это нормально, думаю…       Я сжала в руках лист, и поблуждала по комнате. Ничего нет примечательного. Нет какого-то мусора, чтобы убрала, нет ничего что надо мыть или стирать. Погодите. Мне ничего и не дали для уборки. То есть, я тут, чтобы испытать этот объект? Евклид… Значит, мне и сейчас повезло остаться живой, или же этому листку надо что-то? Мне толком ничего не сказали! Просто запустили к листку, и всё?! Нет, погодите, может я действительно что-то упустила?       Я опустила лист на пол и поглубже заглянула в металлическую коробку. Нет, ничего. Конечно, пыльно, но мне пыль сдувать прикажите? Нет же. Господи, как же это всё странно. Мне не нравится это всё. Что мне надо делать? Я взяла лист в руки. Кроме чёрных нот, больше ничего не вижу. Мне в неё что-нибудь написать? Я оглядела комнату, опустила лист в коробку, и подошла к камере в углу. — Простите, что мне надо делать? — спросила я в объектив камеры, после чего, открылась дверь. Коробка закрылась. Я вышла к ним, и дверь тут же закрылась. Что это было? Судя по их лицам, это не нормально, что я жива, да? Я обязана была там помереть, но до сих пор жива. — D-995315, т-ты слышала какие-нибудь звуки? — спросил меня учёный, а мой друг с напрягом прицелился в меня. — Да… Слышала приятную мелодию от листа, это странно? — с сомнением сказала я, но с подозрением глянула на него, и на шаг отошла. — Как чувствуете себя? — Как обычно. — Нет ощущения депрессии? Грусти? — Ну были немного, а так нет, ничего нет. — Присутствует желание сделать с собой что-нибудь? — Нет. А, в душ было бы не плохо, — чуть с приподнятым настроением сказала я. После этого опроса, я провела в своей комнате оставшийся день. Меня никуда не отпускали, кроме вечера, в душ, как и обычно. Я читала книгу, но когда наскучило, делала замки из карт. Перед сном, я решила подойти к двери, и постучала, — Солдат, ты тут? — в ответ, как всегда тишина, — Хотела спросить. Что такое Евклид? Класс? Как у меня на спине? Только я D. Я расходуемый материал, так ведь? Алло? — Да. — видно, это был ответ на все мои вопросы. Значит соображалка нормально работает. Я боялась, что мелодия могла как-то повлиять на мою личность, или интеллектуальные способности, но кажется, у меня всё как прежде. Были подозрения, что тут всё делится на классы, но это было заметить просто, и такому скептику как я, необходимо доказательство с его уст. — Я странная, да? Поэтому, теперь меня будут гонять по объектам, как Евклид? Это опасный класс, да? Тот, что опасен для жизни? — Да. — так и думала. У меня, конечно, остались двойственные ощущения, после нотного листа. Мне было, вроде, приятно послушать красивую мелодию, не моего исполнения, но неприятно от чувства, что меня старались таким образом убить, после провала со скульптурой. Или меня не пытались убить? Теперь это будут иметь свои проблемы… — Есть же другие классы, так ведь? Не думаю, что Евклид у вас единственный из классов. Скорее, у вас есть и опаснее объекты? Я предполагаю так. — Да. — отвечал он так легко, хотя ранее из него и слова вытащить никак нельзя было. Его прослушивают, так ведь? Или ему позволили со мной говорить, что бы вытащить из меня информацию? Но он же просто отвечает «Да». Кому-то необходимо, чтобы я всё знала, только зачем? Нет, это бред. Означает ли это, что мой друг нашёл способ общения со мной, не нарушая правила, или он стал эти правила просто нарушать? — Тебя ведь прослушивают, поэтому ты со мной не говоришь? Только тогда, когда я стала продвигать теории, ты стал их подтверждать? — Да. — Интересный способ общения… Видно, прослушка не улавливает мои слова, поэтому ты просто отвечаешь мне «Да» или «Нет», словно ты с кем-то общаешься? — Нет. Мне просто разрешено общение с тобой, но не разрешено рассказывать всё. Фактически, ничего не нарушаю… — он замолчал, рация зашипела, — Вас понял. — и он замолчал. — Солдатик, что там про классы. Расскажешь? — Мне нельзя тебе отвечать. — О как. Сначала разрешили, теперь запретили. Что за начальство такое? — Иди спать, D-995315, у тебя завтра может быть последний день, — сказал он, и свет отрубился. Стало очень темно, не одного источника света. Я руками нашла постель, и забралась на неё, укрывшись, я задрожала. Слова — «…у тебя завтра может быть последний день» — заставили задрожать в страхе. Скорее всего, в этих двух случаях, я осталась жива чудом, удачей, и сама мать Фортуна всё это время целовала в лобик, но я думаю, она со мной не надолго. Завтра, может быть и вправду последний день.

Заметка 2(относительно D-995315). Ведет Доктор █████:

После проведения опыта с SCP-173 (№██) были изменения в поведении объекта. Скульптура (SCP-173) вела себя спокойно. Выделяемая им субстанция из крови и фекалий, проявлялась меньше. Так же, был проведен опыт, и к нему был запущен один (1) из персонала D-класса. Проявляемая привычная агрессия объекта, значительно уменьшилась. SCP-173 передвигался медленно. Персонал D мог оторвать зрительный контакт от объекта на 2 секунды. В этот момент, SCP-173 приближался к нему медленно. Спустя 7 минут 44 секунды, объект сломал шейный позвонок D персонала. Поведение объекта пришло в норму. Продолжается наблюдение. Опыт: №██ Объект фонда: SCP-012. Класс: Евклид. Испытуемый: Одна (1) белая женщина персонала D, D-995315(ведется строгое наблюдение). Цель: — Результат: Ожидаемых действий от D-995315, не произошло. SCP-012 позволял к себе прикоснуться. Сотрудник D жива и невредима. Психологических, ожидаемых отклонений — невыявлено. Испытуемая не жаловалась, утверждала, что слышала приятную ей мелодию. Продолжение наблюдения (строгое) за сотрудником D-995315, за объектом SCP-012.