В ловушке

      Ева сидела тише мыши, вжавшись в кресло обеими руками. Проткнув его насквозь в ожидании того, что же с ней будет. Ведь эта девушка, вбежавшая на ходу в гребаный лондонский автобус, который везёт непонятно куда и непонятно кого, могла в любой момент убить ее. Выпустить пулю в лоб или проткнуть остриём чуть побледневшую кожу. В горле что-то мешало воскликнуть. Как будто ком. Ком и ещё что-то такое… Пылающее чувство внизу живота. Оно как будто кричало — «Давай, разрежь меня на куски, наполни собой до краев, а затем выжми и брось в глубь этих римских развалин. Как ты уже делала один раз.»       Ви приближалась. Расстояние между ними можно было рассчитать по шлейфу парфюма. Она наивно полагала, что он даёт власть. Власть над Евой, над всем миром сразу! Над Константином с его глупыми шуточками или ослабевшей Кэролин… А может над Дашей? Или той женщиной, которая пробудила в ней такую сильную животную страсть. Или над болью. Над той болью, которая повисла в воздухе, как только лезвие вошло в ее живот. Соленый привкус до сих пор посещает Вилланель. Она на миг зажмуривается… А затем… Не понимая сама как, оказывается на самом краю сидения, прижав в угол Еву. Она в ловушке.       Дыхание перехватывает сильнее. Это больше не вдох-выдох… Это просто бум! Несколько громких стуков, исходящих от самого сердце. Ева мешкается. Туда-сюда. Но хватка не ослабевает. Потеряв над собой контроль, она почти соприкасается губами с пульсирующей кожей на шее Ви. Но та как будто не замечает. Нет. Нет. Горьковатый привкус парфюма остаётся в качестве послевкусия. Ева больше не помнит себя, ее… пальцы ослабевают, девушка в сероватом костюме оказывается сверху. Как образ того мужчины, которого у неё никогда не было. Если верить словам Нико, она его даже не заслуживала. Точно. Это происходит не с ней. Прежняя Ева точно бы начала кричать, брыкаться, она бы посадила ее за решетку и выбрала самые строгие меры по отношению к убийце. Но сейчас она и сама убийца… В некотором смысле…       В том же смысле, в котором Вилланель вдруг перестала быть ожесточённым монстром. Машиной для удовлетворения чужих потребностей. Хладнокровным мстителем. Сейчас это уже совсем не Ви. Ее глаза прямо напротив глаз Евы. И больше ждать уже просто нельзя. Пока водитель не остановился возле очередной разбитой остановки, пока толпа, смешавшаяся в кучу не начала вопить, пока даже сама Ева дала ей этот шанс. Она не должна его упустить. Все должно произойти в один миг! Их губы соприкасаются. Горячо. Становится невыносимо горячо и воздух вокруг тяжелеет ровно настолько, насколько они хотят друг друга… «Она в ловушке, в ловушке, Ви. А ты в ее…»