Isola Tiberina, 1503.
У Тео было странное предчувствие. Он бродил по залам убежища Тибрского острова, не находя себе места и даже раздражая остальных ассасинов. Но отца слишком долго не было. И сдалось ему это Яблоко. Точнее, сдалось Борджиа это Яблоко. Теперь бегай с ним, да продолжай разрушать планы тирана, которого в народе за что-то прозвали Папой Римским. И сын его, знаменитый генерал, был еще хуже. Тео не раз приходилось гулять по Риму. Разница между восстановленными от напастей Борджиа районами и теми, что еще не могли освободиться от гнета Испанца и его выродка, была колоссальна. Наверное, только поэтому он прощал отцу этот смотрящий насквозь взгляд. — Тео, прекрати маячить! — напряженно воскликнула Гита. Она и так всегда была слишком напряжена, а хождения парня из залы в залу начинали ее раздражать. — Легко тебе говорить! Не твой отец в очередной раз на грани смерти, — хотя остановиться стоило. Жизнь же не заканчивалась. Да и, тем более, его отец уже не раз попадал в различные ситуации, из которых выходил живым и почти невредимым. Взять тот же Рим. Пресловутый Рим. Этот город давил одним своим названием, каждый раз бередя незаживающие раны. Маттео думал, что он смирился. Но смирение, настоящее смирение придет к нему только тогда, когда сердце Чезаре Борджиа перестанет биться. Топот тяжелых ног Бартоломео Д'Альвиано Тео услышал, уже когда он только вошел в убежище с северного входа. — Machiavelli! Volpe! Claudia! Tutti vadano qui! — кричал мужчина, заглядывая в каждую залу. Все названные тут же собрались вокруг, расспрашивая, что же случилось, где Эцио и жив ли он вообще. — Silenzio! Silenzio! С ним все в порядке, он нашел Яблоко, — все еще чуть запыхаясь, начал рассказывать Бартоломео. — Но Чезаре зол, и он собирает армию. Эцио уже удалось устранить его сообщников в Риме, но сюда идет армия Микелетто. Поэтому мы все сейчас же должны отправиться к воротам и помочь Эцио — даже с силой Яблока ему не справиться. — Я тоже с вами пойду! — выскочил Аудиторе, воспользовавшись минутной заминкой ассасинов. — Тео, нет! Эцио сказал ни в коем случае не пускать тебя, — попыталась остановить его Клаудия. — Ragazzo, restati qui. Рекруты будут на подхвате. Хотя я не думаю, что он будет вами рисковать. — Io non sono uno semplicemente «ragazzo», signore D’Alviano. Sono Matteo Auditore da Firenze, e in questa ora difficile io dove stare vicino di mio padre! — выкрикнул юноша, вставая вплотную к огромному в сравнении с ним ассасином и снимая капюшон, чтобы одним своим лицом доказать свои слова. Чтобы этот человек увидел этот решительный взгляд серых глаз и этого как будто вернувшегося из времен венецианского конфликта Аудиторе. Д'Альвиано сначала чуть отпрянул от парня в ошеломлении. — Dio! Да ты же Эцио! — восторженно воскликнул мужчина. Перед ним действительно стояла молодая копия его брата по оружию, Мастера Ордена Ассасинов Эцио Аудиторе. Лишь этот взгляд, выражающий истинное желание вступить в бой, напоминал о его матери, которую Бартоломео почти не знал. Перед ним стояло воплощение будущего их Ордена. Перед ним стоял не мальчик пятнадцати лет, не подросток, а юноша, который готовился стать настоящим мужчиной. Так же рано, как и его отец. — Конечно, ты должен идти с нами! Вперед! Vittoria agli assassini! — Тео уже было побежал вслед за остальными, но его остановила Клаудия, схватив за плечо. — No. Tu non vai da nessuna parte. — Calma, zia. Похоже, меня наконец-то официально приняли в команду, — Маттео мягко улыбнулся, убирая руку женщины и устремляясь к выходу из убежища.Roma, settembre 1503.
Это была бойня. Самая настоящая бойня. Им предстояло сразиться с лучшими военачальниками Чезаре. Казалось бы, нелегкая задача. Все те задания, на которые отправляли Тео были не сравнимы по сложности с этим. Однако намного труднее было держаться подальше от отца. И не столько потому, что ему лучше было бы не знать, что его сын тоже присутствовал на этой боевой арене сродни Колизею. Мощь Частицы Эдема была, конечно, велика и неоспорима, но всякий раз, когда Эцио использовал ее, приходилось даже убегать, чтобы не попасть под ее воздействие: парню уже хватило зрелища в виде стремительно, но в то же время мучительно умирающих генералов и в беспамятстве сражающихся друг против друга солдат. Когда, казалось бы, все закончилось, на горизонте, из-за опущенных ворот, показалась целая армия. Но в этот момент Аудиторе в последний раз использовал Яблоко, и ударная волна попала в Тео. Парня откинуло на пару метров, а потом он потерял сознание. Маттео очнулся уже на Тибрском острове. Он не знал, сколько прошло времени и даже не ощущал себя в пространстве. Голова гудела, взгляд был еще затуманен. Юноша попытался встать и выйти из комнаты, но ему это удалось, только держась за стены. Когда в глаза ударил яркий свет так неожиданно оказавшейся рядом свечи, он даже чуть вскрикнул. — Padre! Zia Claudia! Qualcuno! — Matteo? — послышался голос где-то слева. — Anetta? Anetta, сколько я был без сознания? Отведи меня к отцу! Он здесь? Он жив? Что с Борджиа? Где остальные? — на его плечи мягко опустились руки старшей наставницы, призывая к спокойствию. — Calmate. Ты достаточно быстро поправился — прошел всего день. Но отца ты побеспокоиться заставил, — ее голос обволакивал, заставляя дыхание выровняться, а мысли прекратить свое бешеное движение в голове. — Все? Обопрись на меня, я тебя к нему отведу, — девушка положила руку юного ассасина себе на плечо и повела в центральный зал, где сидели Эцио и Никколо. — Padre? — прервал их разговор Тео, чуть только он услышал родной голос. — Matteo? Come stai, figlio? — Эцио подошел к сыну, забирая его у Барбьери. — Я же говорил тебе оставаться здесь. А если бы до тебя дошла вторая волна? А если Чезаре узнал о твоем существовании? Ты же мог погибнуть! — Zitta, padre, zitta, per favore, — устало скривился младший Аудиторе. — У меня состояние, как будто я в одиночку опустошил бутылку молодого Chianti, а ты надеешься, что я могу понять твои проповеди. Что случилось, то случилось. — Все еще так плохо? Садись. — Где Чезаре? Ты убил его? — с некоторой надеждой одновременно на положительный и отрицательный ответ спросил парень. — Его арестовал Микелетто. Убийство, государственная измена — достаточное количество обвинений. Но… Тео? Что с тобой? — Яблоко, — глухо и немного хрипя заговорил он. — Оно здесь. Я… Я чувствую, — Эцио удивленно посмотрел на сына, который вперился взглядом на стол, прямо на то место, где лежал артефакт. Тео почувствовал, как какая-то неведомая сила заставляет его вытянуть руку и коснуться Частицы Эдема. Комнату залил яркий свет. Буквально на пару секунд. Он отпустил золотой шар и рухнул на стул. Он был абсолютно здоров. С глаз пропала дымка, а в голове больше не стояло того ужасного гула, мешавшего даже думать. А еще он знал, как и когда уничтожить Чезаре Борджиа.