натурщик

я заметил тебя сразу. хотя было не трудно. на первом курсе театрально-художественного института ты пришёл к нам как натурщик. преподаватель посадил тебя в нужную позу, пока мы ставили холсты на мольберты и готовили предметы для рисования. ты был хорошей моделью, сидел ровно, не задавал вопросов, иногда твои глаза начинали слезиться, потому что моргать забывал. я рисовал набросок карандашом 4b, потому что он лучше всего стирался ластиком, когда делались ненужные линии. твой белый шёлковый шарф, небрежно накинутый на плечи, был самым сложным элементом. не любил я рисовать ткани, да и сейчас не особо это приветствую. а вот загадочная, немного безумная, улыбка на розовых губах была самой лучшей частью : я старался прорисовать каждый шрамик и в точности повторить изгибы (тогда меня привлекли твои губы). от рисунка все плавно перешли к живописи. смешивая все цвета подряд, многие пытались нарисовать твою странную куртку. я же пошёл лёгким путем, начал с фона, но не прошло и пяти минут, а я уже писал твои губы. они были изогнуты в непонятной форме, чем, видимо, и манили меня так сильно. для них цвет оказалось подобрать даже сложнее, чем для верхней одежды, но я справился, нарисовал все в точности как у тебя. для чего? если бы я только знал. за один день конечно же работу свою никто не закончил, все готовились продолжать мучиться с новой цветовой гаммой непонятного натурщика, но следующий раз ты не явился. маленький седой старичок, заведующий натурщиками, ничего не знал о твоей пропаже, а когда мы попросили его позвонить, номера не оказалось. только адрес проживания. все почему-то сразу решили, что идти должен я, так как живу ближе всех. но после учёбы я обычно пропадал на подработке (художественные принадлежности не самые дешёвые вещи), хотя кому было до этого дела. подойдя к нужному дому и ещё раз сверив адрес, я осмотрелся. подъездная дверь была открыта и задержана половиной кирпича, слева от неё стояла крашенная лавочка : к сожалению, цвет было не разобрать, уж слишком старой и грязной она была, и ещё на ней спала кошка, чёрная, но с белым кончиком хвоста. напротив места отдыха домашнего животного находились небольшие клумбы с обычными уличными растениями, все уже заросшие сорняками. а прям над дверью висел фанарь, который имел самый презентабельный вид, хотя кошка могла с этим поспорить. немного помедлив я зашёл внутрь, по скрипучей лестнице поднялся на третий этаж и постучал в деревянную дверь. послышался сначала чей-то крик, а потом звон, будто уронили стеклянную вазу или кружку, и только после этого я услышал звук шагов, приближающихся к двери. ты показался мне в большой серой майке и чёрных джинсах, но самой запоминающейся деталью были жёлтые носки. непонимание в твоём взгляде читалось сразу, и я уже хотел рассказать причину своего прихода, но увидел кровь, которая стекала маленьким ручейком от запясть, на внутреннюю сторону ладони, а капала со среднего и указательного пальцев прямо на чёрный мягкий коврик у входа с надписью "welcome". отложив причину своего прихода, я схватил тебя за здоровую руку и зашёл в квартиру. она была маленькой: коридор, зал и кухня были единым помещением, а отделялись только предметами интерьера. также было две двери, которые как я понял вели в спальню и ванную. быстро дойдя до кухни и включив холодную воду я поднес твою руку под напор, тут же услышав недоволное шипение прямо около уха. оставив тебя стоять и спросив расположение аптечки, я нашёл хлоргексидин, пару ватных дисков и пластырь. быстро обработав порез и убрав осколки (все-таки кружки), мы сели на диван. повисла неловкая тишина, во время которой ты украдкой разглядывал меня. верно, пытаясь понять встречались ли мы раньше и что же я тут делаю. тишина слишком давила на барабанные перепонки и я все-же решил начать разговор. -меня к тебе отправили с вопросом, почему ты сегодня не пришёл на лекцию нашим натурщиком. - смотря в пол, я проговорил свою фразу. ответа не было и это начало давить ещё и на мою психику, теперь страдали не только уши. несмело подняв взгляд и наткнувшись на твой, такой вопросительно-удивленный, с примесью безумия и сумасшествия, мне стало ещё больше страшно. -я... - начал ты и замолчал на несколько секунд, которые в данный момент ощущались часами. - мне никто не говорил, что надо будет приходить ещё раз. да и в принципе, после первого раза я сказал вашему преподавателю, что больше не появлюсь. - из соседней комнаты послышались какие-то шорохи. я тут же посмотрел в том направлении, а ты неожиданно встал и побежал прям на шум, заходя в какое-то помещение (я ещё не знал, что это было. может ванная, может спальня). На несколько минут снова воцарилась тишина, а после последовал оглушительно громкий звук выстрела. мое тело оцепенело, в голове звучали сирены, предупреждающие об опасности, но я ничего не предпринимал. ты вышел из комнаты медленно, уже без футболки, и по твоему телу, точно по татуировке резного ножа с правой стороны, прямо под рёбрами, текла густая, наверное все ещё тёплая, кровь. в пару шагов преодолев расстояние между нами, ты подставил к моему виску пистолет. в нос тут же ударил запах железа, а глаза начали слезиться. почему я ничего не пытался сделать? почему я просто сидел? на эти вопросы я никогда не мог ответить, и уже не смогу. ты тогда меня не застрелил, не зарезал, не утопил. ты сделал гораздо худшую вещь, я стал твоей игрушкой. теперь я узнал, что находилось за той дверью. комната моих пыток. там было много всего: ножи, лезвия, нитки, плети, щипцы и другие приборы, названия которых я не знал. пристегнув меня наручниками к батарее, ты просто ушёл, кинув мне "не надо было сюда приходить". спустя пару дней я слышал как приходили мои бывшие одногруппники, но ты не пускал их даже на порог. приходили преподаватели, но что ещё хуже, тут были мои родители. я не слышал ничего из вашего разговора, кроме фразы, громко сказанной моей мамой (конечно, я сразу узнал её голос). ты не использовал на мне никакие из своих игрушек, ты не делал со мной буквально ничего, но я все равно постепенно сходил с ума: разговаривал сам с собой, боялся малейшего движения или даже своего лишнего вздоха, я начал бояться звука своего голоса. прямо сейчас ты смотришь на меня. в моих руках тотже пистолет, из-за которого я тут оказался два месяца назад, и он приставлен к моей голове, направлен точно мне в висок. -не подходи ко мне, джено. я выстрелю. - даже если ты послушаешь, что я говорю, выстрел неизбежен. я не могу больше находиться тут, я задыхаюсь, я ломаюсь, я умираю. ты просто гадко улыбаешь "сделай это, джемин". конечно, для тебя моя смерть ничего не значит, и я даже не знаю, зачем я тут был, если ты ничего со мной не делал. прошлая жертва была не такая, но со мной, видимо, была проба нового метода убийства. ты просто давил на меня изо дня в день, заставлял каждую секунду жить в страхе за свою жизнь, бояться лишний раз открыть глаза, либо наоборот закрыть их. ты морально меня подавлял и, верно, ждал этого момента. ждал, когда же я окончательно сломаюсь, только для чего? видимо никто не получит ответ на это вопрос больше никогда. выстрел. секундная боль и спасительная темнота. я умер и уже не узнаю, что прямо за мной застрелился и ты. на это тоже не было никаких причин. но разве во всем, что мы делаем, существует смысл?